Седьмое море

Наталья Андреева, 2016

Можно верить во что угодно, надеяться на чудо и при этом не замечать счастья, которое рядом… С большого круизного лайнера в новогоднюю ночь пропадает пассажирка. Муж активно ищет свою чрезмерно подвыпившую жену, но безрезультатно. После возвращения в Москву он вынужден обратиться в полицию. За расследование берется известный сыщик Леонидов. Но вскоре он понимает, что узнать правду об этом исчезновении скорей дело его чести, нежели желание родственников пропавшей. Все свидетели этого события заняты решением своих проблем и абсолютно равнодушны и к жертве, и к ее дальнейшей судьбе…

Леонидов

Кто не видел новогоднего Невского проспекта, тот много потерял. А кто не имеет в Питере друзей, потерял еще больше. Потому что бродить под Рождество со своими друзьями по Невскому, прямому, как натянутая стрела в оперении сияющих витрин, глазеть на величественные фасады аристократических домов, непринужденно болтать и терпеливо мерзнуть в предвкушении стаканчика горячего ароматного пунша — что может быть лучше?

Алексею Леонидову повезло вдвойне. У него был друг в Питере и была возможность встретить там Рождество. С женой и дочерью. Сын-студент получил шанс отпраздновать недолгую свободу со своими друзьями, в просторной родительской квартире.

— Только не разгромите здесь все — предупредила Саша, перед тем как за ними закрылась дверь.

Сын согласно кивнул и кинулся к зазвонившему телефону. Леонидов подхватил чемодан и направился к лифту.

После разрыва они с женой сходились долго и мучительно. Взаимные обиды и претензии словно наложили на их рты печати. Чтобы помириться, необходимо сдерживаться, а как тут сдержаться? И Саша молчала. Ни разу не спросила, где сейчас та женщина, с которой изменил ей муж? Почти что ушел к своей тренерше после того, как они месяц прожили на спортивной базе, расследуя убийство скипера олимпийской сборной по керлингу. Почти…

Лера уехала сразу после Олимпиады, где сборная, главным тренером которой на тот момент и являлась Климова, медали не взяла. В Канаду, вроде бы на стажировку. Лерина беременность оказалась как нельзя кстати. С будущей матери какой спрос? Токсикоз и все прочие прелести. И Климова после досадного поражения сборной отделалась относительно легко. Ей посоветовали переждать годок-другой, а потом вернуться в большой спорт. Это ведь была не последняя зимняя Олимпиада, жизнь продолжается. О том, что у него родился сын, Алексей узнал по скайпу.

— Домой собираешься? — спросил он, пытаясь разглядеть на дисплее своего ноутбука, на кого похож маленький Алешка. Или Алекс? Того, что его сын будет гражданином Канады, Леонидов не мог себе представить даже в самом страшном сне. Это было страшнее самого страшного сна. Но Лера всегда делала по-своему. Потому они и расстались. «Мистером Климовым» Алексей быть категорически отказался.

— Нет — твердо сказала она. — Домой не собираюсь. — И улыбнулась насмешливо: — Ну а ты? Не жалеешь? Ты ведь теперь невыездной.

— Нет — так же твердо ответил он и поставил на этом точку.

Сын был Леонидова, но фамилию носил не его. Ее. Алекс Климов.

Алексей долго думал: сказать ли жене об этом ребенке? Саша делала вид, что о Лериной беременности не знает, или и в самом деле не знала? Эсэмэску, ту самую, «я все равно оставлю ребенка», Алексей удалять не стал. Женщины любопытны. А если у мужа есть любовница, любопытны до остервенения. А как там? Как он ее называет, ту женщину? Нежничают они или ссорятся? Любовь это или увлечение? Алексей надеялся, что Саша эсэмэску прочитала, и ждал вопроса: ну что там? Неужели родила? Но Саша молчала.

Наконец он решился. Вечером, за ужином, глядя в стену, промямлил:

— Лера родила сына.

— Доволен? — зло сказала жена.

У него язык не повернулся сказать «нет». Как-никак человек родился. Бог с ним, пусть в Канаде. И Лера счастлива, это видно по ее лицу. У нее наконец-то есть ребенок, свой, родной, а не девочки из сборной, которым она как мать, но это совсем не то материнство. Теперь у Леры есть сын, принадлежащий ей безраздельно. И она сделает все, чтобы у этого ребенка было счастливое детство и достойное будущее. Сказать, что он, Алексей Леонидов, об этом жалеет — значит солгать.

Поскольку Леонидов молчал, высказалась жена:

— Ты превратил мою жизнь в ад, потому что ты всегда мне изменял!

— Было-то всего один раз! — разозлился и он.

Алексей имел в виду эпизод десятилетней давности, а вовсе не Леру. Потому что с Лерой — это была любовь. Глубокая как море и горячая как солнце. Они оба потеряли голову. И он никогда не забудет заснеженных тропинок в огромном парке, вкус Лериных губ, немного дрожащих от волнения, ее счастливые глаза и собственное состояние, не похожее ни на что. Состояние щенячьего восторга и трепетной влюбленности, когда весь мир — это Она, и за плечами словно крылья вырастают, стоит ей только улыбнуться и дать понять, что ты ей тоже небезразличен. Это была любовь, которая навсегда останется в прошлом, именно как любовь, а не как случайный эпизод в наполненной событиями жизни. У этой любви просто не было будущего и не могло быть. Слава богу, они с Лерой оба это поняли.

— Не ври мне! — расплакалась жена. — Знаешь, как говорят? Повадился кувшин по воду. Ты сильно изменился, Леша. Настоящий мачо — горько сказала она. — То на работе пропадаешь, то на тренировках. И я каждый раз думаю: а где он на самом деле?

— Что тебе мешает записаться в фитнес-клуб? Заодно проверишь, там я или нет — пожал он плечами.

Спортом Леонидов вновь занялся на олимпийской базе ради Леры, отличной спортсменки. Хотелось ей понравиться. И не бросил после того, как они расстались, потому что втянулся. Что касается женщин, то они его больше не интересовали, хотя в фитнес-клубе красоток хватало. Самый жар, когда костер уже догорает и сердце после того, как угли перестанут тлеть, рассыпается в пепел. Ровные, спокойные семейные отношения — вот что Леонидову теперь осталось после этого огромного костра. И Алексей изо всех сил пытается их восстановить. Молчит и терпит. О Лере больше ни слова. Да и то сказать, они почти не общаются. Возвращаться на родину Лера не собирается, в Канаде ей понравилось. Какие могут быть чувства, когда мужчину и женщину разделяет океан? Она сюда сына не привезет, а Леонидову, как силовику, за границу ходу нет. Если Лера вдруг выйдет замуж, он нисколько не расстроится. Потому что теперь живет с женой.

«Я живу с женой. И точка» — сказал он про себя и с улыбкой предложил Саше встретить Рождество в Питере.

— Что это изменит? — горько спросила она, вытирая слезы.

— Мы можем хотя бы попытаться, милая — мягко сказал Алексей. — Я знаю, что был не прав. Но и твоя вина здесь есть. Я же не вспоминаю о твоей измене.

— Так ведь ты первый! — сверкнула глазами Саша. — А я тебе назло! Я думала, Леонидов, что мы расстались!

— И я так думал. Это меня оправдывает?

Она прикусила губу. И, немного подумав, сказала:

— Хорошо. На Новый год поедем в Питер.

…Друг Алексея Леонидова, с которым они вместе учились когда-то в академии, сделал карьеру в питерской полиции. Сейчас плечи Юрия Панова украшали полковничьи погоны. В отличие от Леонидова бывший сокурсник на коммерцию не отвлекался и себя искать не пытался, просто служил, ревностно выполняя свои должностные обязанности. И дослужился в итоге до солидного чина. А там и до генерала недалеко. Почему бы нет?

— Здравия желаю! — вытянулся в струнку Алексей, когда они встретились на Московском вокзале.

— Вольно! — скомандовал Юрка Панов и с широкой улыбкой раскрыл объятья: — Рад тебе, Лешка! Смерть как рад!

— Почему же смерть, а не жизнь? — улыбнулся он, с трудом освобождаясь от медвежьей хватки Панова.

— Так ведь мы с тобой при смерти состоим — подмигнул Юрка — профессия такая. А ты молодец — с удивлением сказал он, отступив на шаг и внимательно разглядывая Леонидова. — В спорт вернулся? Я имею в виду в любительский. Выглядишь шикарно!

— Намекаешь, для профессионального я уже вышел в тираж? Я свои восемьсот, Юрка, и сейчас пробегу, не с олимпийским рекордом, конечно, но достойно.

— Молодец! — повторил Панов. И так же широко улыбнулся Саше: — Как доехали?

— Хорошо. — Она посмотрела на мужа и добавила: — Спокойно. Он же теперь спортсмен. Если и пьет, то чуть-чуть.

— Да он и раньше не увлекался.

— Да было! — рассмеялся Алексей. — Я, Юрка, все прошел, огонь, воду и медные трубы. — Под взглядом жены он осекся. Про медные трубы не стоило, они только-только забыли о Лере. Или не забыли? Все начиналось со славы, Лера сначала заинтересовалась «самым гениальным сыщиком в Москве», а уж потом…

— С чего начнем? — встряхнулся Алексей. К черту воспоминания!

— Как это с чего? С ресторана! Надо же Новый год отметить!..

— Ну как там у вас, в Москве? — после горячего и коньяка Юрка слегка размяк. — Тихо-спокойно?

— Когда это у нас в Москве было спокойно? Помаленьку.

— Ну и нас… — Панов тяжело вздохнул. — Помаленьку.

— Вижу: прячешь камень за пазухой — подмигнул Алексей. — Давай уже, доставай.

— Ничего-то от тебя, Лешка, не скроешь! — восхищенно сказал Панов. — Глаз-алмаз! Великий ты психолог, Леонидов — польстил он. — Таких, как ты, в органах мало, да и преступления, надо сказать, как под копирку. Либо бабки, либо ревность. Но в основном бабки.

— А ты столкнулся с чем-то нетривиальным? — Сердце у Алексея сладко замерло. Тосковал он по детективным загадкам. Кругом рутина, так и мозги закиснут. Вот уже год — ничего стоящего. Ревность и деньги, но в основном деньги, как правильно сказал Юрка.

— Как раз по твоей части — энергично кивнул Панов. Саша и Ксюша были увлечены десертом и разговору мужчин не мешали. — Загадочный случай.

— Ну? Говори! — Алексей подался вперед и стал внимательно слушать.

— Пропала женщина. Погоди, не морщись. Она исчезла, понимаешь? Испарилась. С круизного парома. Никто не знает, как и где это случилось. А главное, кому расследовать это преступление, если оно вообще имело место быть? Шведы кивают на эстонцев, эстонцы на нас, питерских, ну а мы, питерские, надеемся на московских, потому что пропавшая женщина — москвичка.

— Хотите перекинуть мячик по месту жительства? — прищурился Алексей.

— Ума не приложу, что вообще с этим делать? — развел руками Панов. — Ее муж пришел в отделение полиции, которое находится в порту. И тоже спросил, что ему делать.

— Когда это было?

— Второго января.

— А сегодня шестое. Женщина так и не объявилась?

— Не объявилась — кивнул Панов.

— Но есть шанс, что она просто решила остаться за границей. Так ведь бывает.

— Бывает. — Юрка вновь энергично кивнул. — Сначала все говорило об этом. Из каюты исчезла ее шуба. Также при даме была сумочка, а в сумочке мобильник и кредитка. Денег на ней хватало. Мобильник не отвечал. Длинные гудки. Потом «абонент временно недоступен».

— Ну, вот видишь! — разочарованно сказал Алексей. — Жена сбежала от мужа. — Он покосился на Сашу, увлеченную яблочным штруделем.

— Сумочка-то нашлась! — подмигнул Панов.

— Нашлась? Где? Когда?

— Второго и нашлась. Валялась на открытой палубе. Остается лишь удивляться честности капиталистов. Все цело, и кредитка, и мобильник. Не хватает только пачки сигарет, но не думаю, что эстонцы ее свистнули. Они нашли сумочку, когда зазвонил мобильный телефон. Муж вызывал пропавшую каждые полчаса.

— Выходит, на берег она не сходила?

— Получается, так. Или не получается? Если убили, то кто и как? А главное, зачем?

— Сам сказал: деньги — пожал плечами Алексей.

— Так ведь ее не ограбили! Сумочку не взяли. Да и не было на пароме нуждающихся, которые польстились бы на драгоценности мадам. Бедные в круизы не ездят. Не до такого, чтобы убить из-за каких-то побрякушек. А сбежала она вряд ли. Муж пропавшей мадам — очень богатый человек. От таких денег, Леша, не убегают — вздохнул Панов. — Они отдыхали компанией: владелец крупной фирмы, его лучший друг и некий банкир. Все трое с женами.

— Какой фирмы? — безразлично спросил Алексей.

— «АNДА».

— Какой-какой?!

— Торговая сеть «АNДА».

— Так это же нынче крупнейший ретейлер! Который благодаря своей ценовой политике в кризис не только вырулил, но и оказался с прибылью! Холдинг бурно развивается, а еще лет пять назад о нем мало кто слышал. Биржевые сводки я регулярно читаю. Владелец холдинга «АNДА» Даниил Голицын.

— Все правильно. Пропала Анжелика Голицына.

— Так ведь Голицын почти олигарх! Юра, какой паром?!

— А как ты думаешь, почему я, большой, в общем-то, начальник, занимаюсь исчезновением какой-то сорокалетней гражданки? Да потому что эта гражданка — жена олигарха! Ну, почти олигарха. Голицын — персонаж светской хроники, владелец стремительно набирающего обороты холдинга. Имя Даниила Валерьевича нынче у всех на устах и на слуху. И вдруг его красавица жена пропала! Пронюхай об этом журналисты — такой кипеж поднимется! Нам надо их опередить.

— Как же Голицыных занесло в Новый год на паром? Не на личный остров в океане или хотя бы на Мальдивы. Но паром? Сколько стоит путевка?

— Они все жили в люксах, но, в общем, ты прав. Для них это неприлично дешево.

— Только не говори, что у олигархов тоже кризис!

— Ну что? Я тебя заинтриговал?

— Неплохо. — Алексей откинулся на спинку дивана и поймал вопросительный Сашин взгляд. — Наелись?

— Все было очень вкусно — улыбнулась жена. — А вы обсудили свою проблему?

— С чего ты взяла, что у нас проблема?

— Вы же говорили о работе?

Мужчины переглянулись.

— Купил я Лешку! — рассмеялся вдруг Панов. — Подкинул ему очередную загадку.

— Ох, не люблю я олигархов — поморщился Алексей.

— С чего бы это? — с усмешкой посмотрела на него Саша. Их свело как раз таки убийство владельца крупной фирмы Александра Серебрякова, а потом Леонидов ушел из органов и какое-то время работал на вдову Серебрякова.

— А кто их любит? — пожал плечами Юрка.

…Разговор они закончили на стоянке у отеля. Саша с дочерью поднялись наверх, в номер, а Леонидов вызвался проводить друга до машины. Видя, как у мужа горят глаза, Саша не стала ему мешать.

— Ты задавал Голицыну этот вопрос? — спросил Алексей у Панова. — Как он оказался на пароме?

— Задавал. Он говорит, у каждого свои странности.

— Я видел его фото в Инете: шикарный мужик. Я не баба, конечно, но уверен, что бабы по Голицыну с ума сходят. Полностью упакован, и вид у него такой, будто он ни за что не войдет в дверь, если ее перед ним не откроет швейцар. Врет — уверенно сказал Алексей. — Никакие это не странности. Его загнали на этот паром обстоятельства. А вот что за обстоятельства…

— При которых, кстати, пропала его красавица жена — напомнил Панов. — Дело это, Лешка, совершенно безнадежное. У нас нет ни осмотра места происшествия, ни показаний свидетелей, ни заключения экспертизы. Вообще ничего, с чем мы привыкли и могли бы работать. Просто факт: пропала очень богатая женщина. Прошло пять дней, все следы преступления, если таковое имелось, уничтожены, паром в Таллине, команду допросить невозможно. Может, кто-то что-то и видел, но мы этого узнать не можем. Международные отношения сам знаешь какие. Тут чистой воды психология — поморщился Панов. — Надо поговорить с каждым из их компании и на основании психологии и главным образом интуиции понять, что там на самом деле случилось. Но это фигура высшего пилотажа.

— Я понял — кивнул Леонидов — можешь больше не подлизываться. Черная кошка в темной комнате. Помнится, я ее уже искал. А если ее там нет?

— Нет так нет — пожал плечами Панов. И осторожно спросил: — Ну, так я перекидываю тебе Даниила Голицына?

— Давай — как можно безразличнее сказал Алексей. Он уже нутром почуял: дело не-обычное.

«Мне это надо — подумал он, глядя, как отъезжает от отеля машина Панова. — Пока не знаю зачем, но мне это надо…»

…Даниил Голицын его разочаровал. Фотокамера миллионеру явно льстила. Есть люди, обладающие редкой фотогеничностью, один из них, должно быть, и ввел в моду селфи. Счастливчики типа Голицына одинаково хорошо выглядят на всех без исключения фотографиях, при любом освещении и антураже. В жизни Даниил Валерьевич не производил такого ошеломляющего впечатления, хотя, безусловно, был мужчиной видным. Мечта любой женщины, не быдло какое-нибудь, весь, от новеньких ботинок из натуральной кожи до идеально выстриженной макушки — олицетворение успешности и гламура. Волосы у Голицына были темные, глаза серые, лицо в общем-то скучное, ровно до того момента, пока Даниил Валерьевич не улыбнулся. Что-что, а улыбаться он умел.

«Должно быть, долго тренировался перед зеркалом — с неприязнью подумал Алексей. И тут же одернул себя: — Не завидуй, расслабься».

— Присаживайтесь, Даниил Валерьевич — гостеприимно предложил он.

— Не понимаю, зачем я здесь? — раздраженно сказал Голицын, опускаясь на стул и брезгливо поддергивая брючины. Носки у него были знатные, по цене костюма для простого смертного.

— Пол чистый — не удержался Алексей, наметанным взглядом оценив носки. Олигарх хренов. — У нас в штате имеется уборщица.

— Я рад за вас. И все-таки что я здесь делаю?

— У вас ведь жена пропала.

— Я уже трижды был в полиции, в Питере. Сначала в порту, потом меня сопроводили в отделение, и, наконец, я имел беседу с каким-то важным чином.

— Должно быть, вы очень старались найти свою жену — вздохнул Алексей. — Этот чин озаботился вашей проблемой и попросил меня вам помочь.

— А вы кто такой? — подозрительно спросил Голицын.

— Лучший сыщик.

— Лучший где?

— Возможно, во всем мире.

— От скромности вы не умрете.

— А у вас, похоже, отсутствует чувство юмора.

— Может, хватит? Вы понапрасну тратите мое время.

— Мое, я так понимаю, вы не цените? Хорошо. — Алексей снова вздохнул. Уже понятно: просто не будет. — Даниил Валерьевич, ваше дело передали по месту жительства. Отныне вашей проблемой буду заниматься я.

— А… — протянул Голицын. — Тогда понятно… Бюрократия победила коррупцию.

— Вы предлагали моему другу взятку? — с интересом спросил Алексей. — Не бойтесь, этого в протоколе не будет.

— Это вы должны бояться, а не я — насмешливо улыбнулся Голицын. — Скажем так: я намекнул, что готов оплатить услуги, если поиски моей жены затянутся. Я понимаю, что у ментов маленькая зарплата…

— Да, до вас, олигархов, нам далеко.

— Я не закончил свою мысль — поморщился Голицын. — Зарплата маленькая, а труп отсутствует. Говоря вашим языком, отсутствует факт, по которому можно возбудить уголовное дело. Ну, пропала и пропала. К любовнику сбежала.

— Вы исключительно правильно формулируете — с еще большим интересом посмотрел на него Алексей. — Откуда такое знание буквы закона? Готовились, да?

— Не ловите меня за язык — насмешливо сказал Голицын. — Я в расстроенных чувствах и всегда могу на это сослаться.

— Что-то вы не похожи на убитого горем мужа.

— Потому что вполне могу оказаться рогоносцем. По чему тут убиваться? То есть по кому? Если бы я знал наверняка, что моя жена сейчас не в чьей-нибудь постели, я бы рвал на голове волосы, клянусь. Ведь ее паспорт я так и не нашел.

— Да, это существенно. А велик шанс, что она сейчас в чьей-нибудь постели?

— Очень велик — кивнул Голицын. Потом достал из кармана смартфон, пару раз провел пальцем по дисплею и сунул смартфон Алексею под нос: — Смотрите.

На фото была ошеломляющая блондинка, грудь номер четыре вызывающе выглядывала из весьма откровенного декольте, пухлые губки по-детски приоткрыты, но взгляд далеко не наивный. Обещающий взгляд.

— Ничего себе! — присвистнул Леонидов. Потом засомневался: а вдруг мадам Голицына, так же, как и муж, на редкость фотогенична, а в жизни-то не очень? — Сколько ей лет на этой фотографии? — подозрительно спросил он.

— Фото сделано недавно — проникновенно сказал Даниил Валерьевич. — Да, моей жене за сорок, но выглядит она лет на тридцать.

— С вашими деньгами вы можете себе это позволить.

— Вот именно. Красавица, да? — Голицын со вздохом посмотрел на дисплей и убрал мобильник обратно в карман. — И сексуальна. Мужчины на мою жену реагируют соответствующе. А она этим пользуется.

— Рассказывайте — повелительно сказал Алексей. — Что случилось в новогоднюю ночь? А лучше, Даниил Валерьевич, начните-ка с самого утра. Я хочу знать, как вы провели день тридцать первого декабря?

— Утром мы сошли в Стокгольме. Все там уже были, я имею в виду нашу компанию, поэтому экскурсии нас не заинтересовали. Мы сели в такси и поехали в город. Публика с парома в основном отправилась в музей, слышали про «Васу»?

— Корабль, что ли?

— Да. Самый большой из известных нам парусных кораблей. Который затонул почти сразу, как только вышел в море. Он ушел на дно из-за того, что был перегружен пушками, потом шведы парусник подняли и сделали из него музей. Там довольно интересно, но лично я там был уже дважды. Первый раз по обязанности, поскольку это одна из главных достопримечательностей Стокгольма, а второй от скуки. Вообще, Стокгольм я не люблю.

— Почему? — удивился Алексей. — Говорят, красивый город.

— Не к душе. Поэтому в городе мы с женой не задержались. Пообедали и поехали на паром.

— А кто задержался?

— Сажины. Дашка ведь фанатка. Ее хлебом не корми, дай только зайти в бутик культуры да поглазеть на исторические развалины. И от поездки Дарья Витальевна будет в восторге. Ее мужу повезло — усмехнулся Голицын. — Дарья предсказуема и нетребовательна.

— А ваша жена, как я понимаю, от культуры далека?

— Анжелика больше по части магазинов, а в Стокгольме их попросту нет. Тех, в которых она привыкла отовариваться. С бутиками там бедновато.

— А что банкир с супругой?

— Вот Софа в магазинах-то и обосновалась. Надолго. Она вообще в этом плане человек непритязательный. Сема мгновенно сделал калькуляцию и следом за этим скучное лицо. И терпеливо ходил с женой по магазинам. По его меркам, Софа потратила сущие копейки, а набила одеждой целый чемодан. Моя жена потом с издевочкой рассказывала мне, как мадам Зебриевич хвасталась покупками. Анжелика такое бы не надела даже в огород, грядки полоть.

— Вряд ли она когда-нибудь полола в огороде грядки — задумчиво сказал Алексей, вспомнив фотографию Анжелики Голицыной. — Значит, в Стокгольме вы разделились? Я правильно понял?

— Правильно — кивнул Даниил Валерьевич. — Встретились мы в три часа дня, в ресторане. В Стокгольме есть один уютный подвальчик, где подают потрясающий рыбный суп и весьма недурной яблочный сидр. Честно сказать, я еле выдержал до трех. Не потому что был голоден, просто скучал. Что касается жены, то и она постоянно ныла: «Дан, поехали на корабль, мне скучно». Тут наши вкусы полностью совпали.

— Так почему же не поехали?

— Из дружеской солидарности — сверкнул улыбкой Голицын. — Мы договорились вместе пообедать. Но потом разошлись в разные стороны и встретились уже на банкете.

«Врет — уверился Алексей. — Что-то тут не то».

— Как я уже понял, вы очень разные люди — аккуратно начал он подбираться к истине. — Что же свело вас в эту новогоднюю ночь на пароме, следующем из Питера в страны Балтии?

— Мы вместе учились — еще шире улыбнулся Голицын, явно пряча за этой улыбкой свои истинные чувства. Глаза у него оставались холодными, а взгляд настороженным.

— Чем сейчас занимаетесь вы, мне понятно. Зебриевич банкир. А Сажины? Дмитрий и Дарья?

— У Дарьи журнал.

— Гламурный?

— Нет. То есть полугламурный. Она пытается донести до современных барышень психологию семейных отношений. Рассказывает в доступной форме обо всех этих фобиях, причинах стервозности свекрови и инфантильности современных мужчин. «Я моя».

— Что?!

— Журнал так называется. «Я моя».

— Занятно. Ну а ее муж?

— Сажин работает у меня. — Алексею показалось, что Голицын сказал это крайне неохотно.

— В смысле? Кем работает?

— Он менеджер.

— Простой менеджер? — вскинул брови Леонидов.

— Ну да. А что?

— Он менеджер, а вы директор. Генеральный. И вы в новогоднюю ночь оказываетесь за одним столом, в круизе. Гм-м-м… А как же суборди-нация?

— Мы же друзья.

— И давно вы друзья?

— С института.

— То есть вот уже много лет вы дружите семьями? Потому что на последнем курсе Сажин женился на Дарье, а вы за год до этого расписались с Анжеликой.

— Да, все правильно. Только насчет «дружили семьями»… — Голицын замялся. — История, в общем-то, банальная. Не думаю, что она имеет отношение к исчезновению моей жены. Но если хотите, я вам ее расскажу.

— Очень хочу — кивнул Алексей и приготовился слушать.