ГЛАВА 8
Подождав пока за окном стихнет звук отъезжающей машины я, накинув на плечи шелковый халат, вышла из спальни.
«Марта, Марта, что за человек у нас Марта?», — думала я, разыскивая в этом большом доме пожилую домработницу.
Услышав в дальней комнате звук гремящей посуды я направилась туда. Открыв дверь, я оказалась в просторной чистой кухне, в которой вкусно пахло свежеиспеченным имбирным печеньем. Я с наслаждением вдохнула этот аппетитный запах, который напомнил мне время, когда на Рождество бабушка пекла такое же печенье и покрывала его сладкой тягучей глазурью белого цвета. Прошлое, прошлое, как было оно для меня дорого! Отогнав от себя печальные мысли, я спросила у суетящейся у печи, словно бы не замечающей моего присутствия, женщины:
— Можно войти?
— Можно, — бросила она сухой ответ, повернувшись ко мне и с нескрываемым интересом разглядывая пару минут, а затем добавила, — Я вам накрою завтрак в гостиной.
— А можно здесь? — спросила я, указав рукой на большой круглый стол из красного дерева, одиноко стоящий в центре комнаты, который как бы всем своим грустным видом говорил мне: «Ну посиди хоть ты тут!»
— Как хотите, — она отвернулась, наливая мне из блестящего пузатого самовара чай. Затем переложила на красивую тарелку яичницу с кусочками колбасы и поставила передо мной на стол.
— Приятного аппетита, — сказала мне Марта и хотела было уже уходить, но я ее остановила.
— Позавтракайте со мной, пожалуйста.
— Прислуге негоже садиться за стол с господами, — отчеканила она, немного удивившись моей просьбе.
Я в недоумении подняла брови.
— Полноте, Марта, какая же я госпожа? Так, мимолетная птица.
Мой ответ явно понравился этой строгой пожилой женщине и она, улыбнувшись и налив себе в чашку чай, подсела ко мне за стол.
— Вы явно не одобряете меня.
— Мое дело здесь уборкой и готовкой заниматься, мадмуазель, а не одобрением или порицанием поведения барышень, которые захаживают к господину офицеру.
«Умная», — сделала я для себя вывод.
— И много сюда захаживает этих барышень? — не унималась я.
— Много, — внимательно смотря на мою реакцию ответила Марта отпивая чай из чашки.
Но не увидев на моем лице и капли каких-либо ответных чувств на свою реплику явно было обрадована этим.
— Он говорил мне, что был женат, но его семья погибла, — продолжала я, пытаясь оценить насколько много знает Марта о Габриеле и хоть немного понять, как она относится к нему и смогу ли я ей доверять.
— Вы бы не поднимали эту тему, — сделав небольшую паузу сказала она. — Он очень непростой человек.
— Почему? — пытливо вглядываясь в ее черные, как смоль, глаза продолжала выпытывать я.
— Если не хотите стать здесь еще одной мимолетной птицей, — ответила она моей же репликой.
Я довольно кивнула ей в ответ, сделав для себя вывод, что женщина, сидящая передо мной, при правильном моем подходе к ней явно станет для меня союзницей.
— Габриель сказал, что я могу взять одежду из гардеробной.
— Можете, — и после минуты молчания она добавила, — там полно красивой женской одежды, которую он покупает для своих любовниц.
И тут меня осенило! Она мне дает намек на то, что я не должна быть такой как все! Я откинулась на спинку стула и изумленно смотрела на нее. Она же в свою очередь, допив чай, встала из-за стола и проговорила:
— Прошу меня извинить, но мне нужно идти убирать дом. Майор сказал, что сегодня будет ужинать с вами дома, если вам не составит труда, напишите мне, какие вы блюда хотели бы видеть сегодня на столе?
— Мне все равно, — задумчиво произнесла я, переваривая в голове свое новое знакомство с Мартой. — Уверена, что бы вы ни приготовили, это будет очень вкусно.
Я отодвинула от себя пустую тарелку и, поблагодарив за завтрак, двинулась к выходу. Но на пороге повернулась и спросила:
— Я осмотрю дом, вы не против?
— Конечно, — Марта с одобрением кивнула.
Выйдя в длинный коридор я пошла осматривать этот огромный пустынный дом. Когда-то здесь, наверняка, бегали дети, разгоняя своим звонким криком томящую сейчас тишину. Теперь же в нем царило грустное молчание, которое, казалось, было в тягость и самому дому. Первым делом я пошла в гардеробную. Это было мое чисто женское любопытство, вызванное репликой Марты о том, что там куча одежды. Зайдя в длинную комнату с огромным зеркалом в углу и пушистым тяжелым ковром на полу, я увидела мечту, наверное, каждой молоденькой девушки. Бесчисленное количество нарядов висело в шкафах. Шелковые, муслиновые, гипюровые платья всех цветов радуги одиноко ждали того момента, когда какая-либо женщина наденет их и выведет в свет посмотреть на то, что же происходит за стенами этого дома. Шляпки, накидки, перчатки и мягкие шубки, туфли, украшения — все это добро лежало без дела в этой комнате, больше похожей на магазин женской одежды. Я удивленно посмотрела на всю эту красоту и захлопнула дверь, пребывая в полной уверенности в том, что ничего отсюда брать не стоит.
Теперь же моей следующей целью было найти кабинет Габриеля. У него просто должен был быть кабинет. Открывая дверь за дверью, я наконец попала в небольшую уютно обставленную комнату, одну стену которой занимала огромная библиотека, по центру стоял дубовый стол, а в углу, рядом с большим глобусом, стоял сейф. Выглянув за дверь, я убедилась по доносящимся из кухни звукам, что Марта вряд ли побеспокоит меня еще некоторое время, и быстро подошла к сейфу. Дернув за ручку я, как и предполагала, удостоверилась, что он надежно закрыт. Затем я двинулась к столу, в надежде, что возможно где-то смогу найти ключ. Хотя прекрасно понимала, что такой человек, как фон Вольф вряд ли хранит ключ на видном месте. Скорее всего он надежно его прячет или носит с собой. Но чем черт не шутит. Подойдя к столу я открыла ящик и пошарила в нем, естественно ничего не найдя. С недовольным видом задвинув его обратно, я принялась рассматривать документы, которые с свойственной немцам скрупулезностью были сложены на столе. Пробежав глазами по нескольким, ничего не значащим письмам я наткнулась на какую-то карту с датами и отметками. Изучив хорошо все надписи, меня осенило! Я держала в руках карту с отмеченными путями перевозки грузов на ближайшие две недели вперед, скорее всего продовольственных, поскольку каждая дата, проставленная на карте, означала вторники, а так как Аня говорила, что продовольствие привозят по вторникам в основном, то не исключено было, что моя догадка была верной. Найдя на столе чистый лист бумаги и на скорую руку перерисовав увиденное, я сложила все, как есть и тихонько выскочила из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Больше ничего в доме меня не интересовало. Я прошла в гостиную и села в кресло, изучая то, что сейчас было мной скопировано. Так я сидела около часа, потом поразмыслив пошла на кухню к Марте и сказала:
— Мне отлучиться надо на пару часов, к ужину обязательно буду. Если можно, приготовьте мне ванную перед моим приходом.
— Как скажете, — ровным тоном ответила женщина, затем, подойдя ко мне, положила свою руку на мое плечо и тихо проговорила, — господин офицер не любит, когда кто-либо заходит в его кабинет, даже мне там убирать запрещено.
Я побледнела.
— Когда выходите оттуда, пожалуйста, ключ оставляйте повернутым так, чтобы он занимал горизонтальное положение по отношению к полу, — похлопав меня по плечу закончила она и улыбнувшись пошла заниматься своими делами.
Я стояла и испуганно хлопала ресницами. Как я могла быть так неосторожна? Но моя интуиция мне упорно подсказывала, что этой женщине можно доверять. Когда я уже отвернулась и пошла к выходу в коридор, то услышала, как женщина тихо проговорила слово: «Кукушка».
— Что, простите? — оторопело спросила я.
Марта смотрела в окно, затем повернувшись ко мне отчетливо произнесла наш пароль. Значит Марта и есть тот самый агент, о котором мне говорила Аида Львовна, когда предупреждала, что со временем меня в городе найдет наш человек.
— Время идет, — проговорила я в ответ.
После я подошла к старой женщине и с облегчением обняла ее. Марта же сказала:
— Иди, у тебя мало времени.
Я кивнула и выбежала в прихожую. В спешке накинув пальто, укутавшись в теплый шарф и надев до блеска начищенные Мартой кожаные сапоги, я поспешила в театр к Ане.
Здание и в дневное время кипело жизнью. Уборщицы до блеска натирали паркет, официантки крутили затейливые фигурки из салфеток, музыканты репетировали.
Зайдя внутрь и с наслаждением вдохнув теплый воздух я направилась в гримерку. Очутившись в комнате, где царил неизменный творческий беспорядок, я увидела Аню, которая что-то беспокойно обсуждала с Сашкой.
— Привет, — кинула я, раздеваясь на ходу.
— Привет, заходи, мы ждали тебя. У нас плохие новости. Костю взяли вчера, пытали в гестапо, тела пока нет на площади, скорее всего он еще жив.
— Я знаю, что его пытали, фон Вольф вчера обмолвился.
— Если он кого-то сдаст, то нам всем конец.
— Не сдал же еще, иначе вы бы здесь сейчас не сидели, — с уверенностью проговорила я, отхлебывая горячий кофе из Анькиной чашки.
— Не сдаст, Костян, он сильный, я знаю, — нервно промолвил Сашка.
Конец ознакомительного фрагмента.
