Счастье для себя

Наталья Брониславовна Медведская, 2017

В детстве и юности мы все полны грандиозных планов. И думаем: ни за что не будем жить серо и скучно, но повзрослев, часто забываем о своих мечтах, о том, что для человека самое главное и важное – стать счастливым. Лишь тогда мы сможем одарить этим счастьем и окружающих нас людей.

С некоторых пор Илье стало скучно жить. По утрам он с трудом вставал с кровати, будь то рабочий день или выходной, ему одинаково не хотелось вырывать себя из безмятежной неги сновидений. Глухое раздражение, как липкая паутина облепило душу и сопровождало его везде: дома, на работе, в гостях. Иногда ему казалось: он подхватил вирус, который разъел душу, сделав её неспособной радоваться жизни.

Илья, не глядя в зеркало, сбрил щетину, провёл мокрыми руками по коротко остриженной голове. Ладони скользнули по большим залысинам, велюровому ёжику на макушке, задели чуть лопоухие уши, прошлись по складчатому затылку.

«Как у шарпея», — усмехнулся Илья. Равнодушно одёрнул футболку, туго натянутую на животе. На работу идти не хотелось, но ещё больше он не желал оставаться дома. Если на работе он мог обойтись минимумом слов, то дома это не удавалось. Жена, дочка и сын вовлекали его в бессмысленный, словно бормотание идиота, круговорот слов. Слова представлялись ему ничего не значащими и пустыми, как шелуха от семечек. Жена Соня, полностью оправдывая своё имя, подавала ему завтрак заспанная, с опухшим лицом, налитыми влагой толстыми губами. Он уже и не помнил, что двадцать семь лет назад его сводили с ума её нежные губы, голубые глаза с поволокой и дивные светлые волосы. Илья покосился на разогретую в микроволновке гречку с котлетой. Вчерашний ужин, ставший завтраком. Жена зевнула, продемонстрировав отсутствие верхнего резца, и откинула за спину спутанные пряди.

— Годы летят, прямо не замечаешь, Машка из всего выросла, — начала Соня, комкая в руках салфетку.

Илья хмыкнул. Он заранее до последнего слова знал, что она скажет.

— Машке снова нужна обновка, доча, небось, весь день об этом жужжала. Сколько на этот раз?

Соня хотела возразить, но потом передумала. «Так даже лучше. Распинайся перед ним, распинайся, а он глянет отсутствующим взглядом, будто на тлю какую. Не подойти к нему, не поговорить по-человечески. Сразу хмурится и губы кривит».

— Тысячи три Машке и пару тысяч Ромику, — решилась Соня, стараясь скрыть улыбкой, недовольство. «Вечно приходится клянчить деньги, будто я их лично на себя трачу».

Илья допил кофе, отодвинул тарелку с недоеденной гречкой.

— Машке возьми, всё равно не отстанет, будет пиявкой висеть, пока не получит. А Ромке не дам, пусть задницу от компа оторвёт и устраивается на работу.

Соня закусила губу и сосчитала до десяти. Илья усмехнулся: «Ну-ну, сдержанная ты наша, а ноздри так и колышутся, выдают гнев. Великовозрастному лодырю понадобились деньги, вот и сопишь».

— Ты же знаешь, после института без опыта работы устроиться трудно. Мальчик старается, ищет, — не очень уверенно произнесла Соня.

Илья почувствовал, что переполнен раздражением по самую макушку, оно поглощало его, будто болотная жижа неосторожного путника. Тысячу раз говорил с женой о сыне. Всё равно делала по-своему, вот пусть и расхлёбывает теперь. Он поддался на её истерики, откупил Романа от армии. Потом сынок отдыхал от напряжённой учёбы, затем в течение трех лет не попадалось приличной работы. Илья осознавал: тоже виноват в том, что вырастили иждивенца. Эта мысль промелькнула и ушла, добавив раздражения.

Конец ознакомительного фрагмента.