Хранитель Книга 1. Не потеряй свой путь

Наталья Викторовна Роташнюк, 2019

Существуют такие миры, обитатели которых наблюдают за эволюционным развитием землян. Эту работу контролирует межпланетарный совет, в состав которого входят разные отделы. Работники этих отделов помогают людям не потерять свой путь и реализовать то, что в них заложено программой-судьбой, а также сопровождают своих подопечных за порог жизни. Мы их называем Ангелами Хранителями. Один из таких работников – Лук. В первой книге Луку поручаются три человека – Николай, Светлана и подросток Иван, которые должны исправить ошибки прошлых воплощений и научиться любить и уважать друг друга. Во второй книге, у Лука другие подопечные это – Артём и его дочери Маша и Даша. В прошлой жизни они были просто друзьями. Перед ними стоит задача развязать кармический узел. В третьей книге Луку придётся спасти ещё три жизни – Сергея, Ларису и её дочь Яну. Они стали заложниками одного проклятия, которое обрывало их жизни два поколения. В нынешнем воплощении они опять подвержены этому року.

Глава 4

Была пятница, около семи вечера. Светлана с понедельника будет в отпуске. На вечер она пригласила свою подругу Аню отметить это событие и ещё одно — прошёл год, как её бросил муж. Ожидая подругу, она стала вспоминать о замужестве. Вышла замуж она в двадцать восемь лет, до этого были у неё, конечно, романы, но они как-то быстро заканчивались. И вот он — Максим. Высокий, стройный, светловолосый и голубоглазый. Сама Светлана тоже выглядела очень даже привлекательно, всегда ухоженная, красиво и модно одетая. Они познакомились на вечеринке у общих знакомых, где он был душой компании. Почти сразу же они стали встречаться, и со Светланой он был всегда обходительным и внимательным. А как ухаживал! Цветы, рестораны, подарки, комплименты! В общем — влюбилась! Её, правда, смущало, что он не любил ходить в театры, на выставки и на концерты, но она решила, что будет ему много рассказывать об искусстве и заинтересует его. Любовь слепа! Максим любил красоваться и развлекаться. Отец Максима назначил его руководителем одного из подразделений своей фирмы. Бизнес у них был крупный и предполагал частые командировки, поэтому Максим часто уезжал из дома на одну-две недели.

Отец Светланы был талантливым хирургом, и ему предложили выгодную работу в другом городе. Родители выдали дочь замуж и переехали, оставив ей трёхкомнатную квартиру. Первые три года прошли, можно сказать, хорошо. Светлана много работала, Максим часто уезжал. Когда он был дома, то постоянно водил её на всякие вечеринки. Со временем ей надоели его развлечения, и начались ссоры. Он стал ещё чаще отсутствовать дома, а она усиленно делала карьеру. Отпуск, правда, они всегда проводили вместе где-нибудь за границей. Родители с двух сторон просили внуков, а они всегда находили причину. Правда, Максим одно время стал усиленно настаивать на том, что пора ей родить ребёнка, и даже старался ей напомнить о предназначении женщины. Светлана чувствовала себя некомфортно и уже готова была согласиться, но случайно узнала, что Максим просил у отца новую машину, а тот пообещал купить то, что он просит, если появится внук или внучка. Это сильно подкосило их отношения. Светлана одна или с подругами ходила на свои мероприятия, а Максим на свои. В таком общении они прожили ещё два года.

Как-то в мае он уехал по делам в другой город, а Светлану подруги уговорили пойти в ресторан.

— Светка, пойдём, расслабимся.

— Вы же знаете, девочки, я не люблю так расслабляться.

— Пойдём, сегодня всё будет интереснее. Я купила парики, мы будем все блондинками, — уговаривала ее Аня. — Сделаем классный макияж и шикарно оденемся.

— Зачем это всё? — протестовала Светлана. — А, впрочем, почему и нет.

Четыре подруги зашли в ресторан и привлекли всеобщее внимание. Выглядели они, как говорят, сногсшибательно. У Светланы был светло-русый парик со стрижкой боб-каре. Одета она была в укороченные узкие черные брючки из ткани под кожу, красная широкая, но короткая блузка со смело расстегнутыми пуговицами и красные туфли на высоком каблуке. Весь её образ дополняла маленькая чёрная блестящая сумочка.

Подруги присели за заказанный столик, Светлану посадили спиной к входной двери и сделали заказ. Прошло около часа, настроение было хорошее, подруги спокойно разговаривали, пили вино и наслаждались хорошей едой.

— Светка, ты такая хорошая, а муж у тебя козёл, — сказала чуть опьяневшая Аня.

— Осторожнее со словами, Анечка, а то я сейчас уйду, — обиделась Светлана.

— Он гуляет как кобель. Вот где он сейчас?

— Аня, я серьёзно говорю. Прекрати. Он в командировке.

— В какой командировке, он уже неделю в этом ресторане зажигает с одной блондинкой. Сама посмотри. Вон он позади тебя сидит. Повис на ней и лижет её всё время.

Светлана не шелохнулась, спокойно налила себе вина, выпила и сидела ещё минут пять молча, потом встала, обернулась по сторонам и, увидев его, пошла к нему. Когда она подошла, то сначала он её не узнал:

— Ух, ты, какая красотка, но извини, я сегодня занят, — смеясь, сказал Максим.

— Я вижу, — сказала Светлана и сняла парик.

Её тёмные волосы рассыпались по плечам, он опешил, потом встал и дерзко произнёс:

— Вот как ты отдыхаешь без меня, тихоней прикидывалась.

— Пошли домой, — она ответила спокойно, насколько у неё хватило сил, повернулась и пошла к выходу.

Она выскочила на улицу, внутри всё сжалось, и ком подкатил к горлу. Ей хотелось исчезнуть и никого не видеть.

— Света, подожди! — кричала Аня.

— Оставьте меня, устроили спектакль!

Слёзы хлынули у неё из глаз, она быстро пошла в противоположную сторону от дома и бродила по улицам, пока не успокоилась. Домой вернулась почти в полночь, мужа не было. Он зашёл почти следом. Светлана сидела в прихожей, опустив голову.

— Я ухожу. Мне надоели твои нравоучения. Научись жить веселей. Вещи заберу на днях, — сказал он с порога и вышел.

— Это больно, — ответила Светлана после паузы.

Она встала, прошла в спальню и упала на кровать.

***

Аня пришла почти в восемь часов вечера.

–Ты что так долго?

— Да надо было своим ужин приготовить. Я же обещала тебе, что приду с ночёвкой, — ответила Аня. — Кстати, у вас на площадке такие запахи, аж слюнки потекли.

— Это баба Маша, соседка моя, опять пирожки печёт, значит, скоро зайдёт. Ты знаешь, она, когда заходит, то всегда говорит: «Светик, я тебе пирожки принесла. Ты такая худенькая. Поешь, может, что нарастёт».

— Ну ладно, давай наливай. А сколько вкусненького на столе! Что пьём? Киндзмараули? Прекрасно.

— Ань, сегодня ровно год, как Максим ушёл.

— Ты все не можешь его забыть?

— Этот год был тяжёлым для меня. Я одиночество плохо переношу, ушла в работу. Теперь вот отпуск. Пока тебя ждала, нахлынули воспоминания, боль хоть и притупилась, но ещё есть.

— Света, забудь про него, мне кажется, нет, я уверена, ты скоро встретишь свою половинку. Таких, как ты, Бог не обижает. Просто ты, наверно, не там ищешь. Давай выпьем за то, чтобы ты скоро нашла свое счастье.

— Давай, только где же его искать?

— Не волнуйся, Светка, он упадёт к твоим ногам.

Раздался звонок в дверь.

— О, баба Маша идёт. — Светлана побежала открывать дверь.

— Светик, я тебе пирожки принесла. Ты такая худенькая. Поешь, может, что нарастёт.

Подруги рассмеялись и пригласили её за стол.

— О, девоньки, что отмечаем? Светуля, мне коньячок, мой любимый «Арарат» 5 звёздочек, как всегда. Ты же знаешь, я эту бурду не пью.

— Ого, — восхитилась подруга.

— Да, Аня, Светуля хорошая девочка, специально покупает, чтобы меня побаловать. Только вот счастье её обходит.

— Я ей сказала, баба Маша, что Бог бросит счастье к её ногам.

— Пора уже. Так за что пьём?

— Светка в отпуске, — ответила Аня.

— Куда едешь? — баба Маша быстро освоилась за столом.

— Хочу за недельку сделать генеральную уборку, а потом к родителям.

— Это хорошо. Одобряю. Ну, давай, девоньки, начнём, — предложила баба Маша, поднимая рюмку с коньяком.

— Пирожки опять для своих беспризорников пекла?

— Да. Ты представляешь, Светик, вчера они не пришли, сегодня не пришли. Я беру такси и после работы к ним. Захожу в их дом, вижу пьяных родителей и давай их трясти, а они ничего понять не могут, только матерятся. Короче, я им устроила взбучку. Потом прибежал их сын и всё рассказал. Оказывается, они сбежали из детского дома и просто жили у них. 9 мая вроде бы вернулись обратно. Я оттуда сразу поехала в отдел по работе с несовершеннолетними, узнала всё про своих пацанов и заодно об этой семье поставила их в известность. Так вот, завтра еду к ним в детский дом.

— Боевая ты, баба Маша, — с удивлением сказала Аня. — Я бы так не смогла.

— Она как мама Маша для всех: и пожалеет, и поддаст, если заслужили, — улыбаясь, сказала Светлана.

— У нас семья большая была, пятеро детей, а я старшая. Отец рано умер. Вот жизнь и научила. Когда замуж вышла, всё равно о них заботилась. Мне своих детей Бог не дал, но мы с мужем жили хорошо. Он работал в депо на железной дороге, там и произошёл несчастный случай. Прошло уже двадцать пять лет, а я до сих пор одна, да мне никого и не надо было. А когда о ком-то забочусь, то вроде бы и нужна кому-то. Не так одиноко, — с грустью рассказала баба Маша. — Ну, я пошла, поздно уже, спасибо вам, девоньки!

Соседка ушла. Подруги так увлеклись разговорами о жалости к себе, что выпитой бутылки вина им не хватило.

— Ань, коньяк не хочется, может, сходим в магазин за вином, здесь рядом, с торца дома.

— Почти одиннадцать, поздно уже. А магазин работает?

— Он круглосуточный. Пойдём.

Первой из подъезда выскочила Светлана и чуть не споткнулась об лежащего в метре от входной двери человека. Следом выскочила Аня и закричала от неожиданности.

— О-й-й-й, мамочки. Светка, смотри, человек лежит! У него кровь на лице. Давай полицию вызовем и пойдём лучше домой.

— Подожди, надо посмотреть, живой ли.

Светлана наклонилась над ним и стала рассматривать его, потом пощупала пульс на шее.

— Да я его знаю, я ему недавно лекарства выносила. Кто же его так избил?

— Свет, пойдём отсюда, дома в скорую позвоним, — приговаривала Аня.

— Не ной, пока они приедут, он кончится. Я одно время работала на скорой, знаю, что уличные без документов никому не нужны. Привезут в захудалую больницу, пролежит он там до утра в коридоре, а утром, если выживет, посмотрят.

Светлана стала его внимательно осматривать и прощупывать. Убедившись, что серьёзных повреждений нет, она осторожно повернула его на спину и продолжила осмотр. Николай застонал. Аня стояла с широко раскрытыми глазами и наблюдала за подругой:

— Светка, он же грязный. Я тебя не узнаю.

— Я тоже себя не узнаю, — сказала она, посмотрела на Аню, потом на Николая и замерла на мгновение.

Светлана действительно не понимала, почему стала его осматривать, тем более что она всегда была брезгливой, а тут ещё грязный уличный человек. Какое-то внутреннее чувство заставляло её оказывать ему помощь.

— Светка, оставь его. Это просто бомж, может, даже злой. Давай вызовем скорую, дождёмся, и ты попросишь его забрать.

— Нет. Бомжи разные бывают, а в этом душа живёт, и он не злой. Если в человеке поселяется зло, то душа уходит.

— Мужчина, вы меня слышите? — Светлана потрясла его за плечо.

— Да, — ответил Николай. Он догадался, кто его спрашивает.

— Встать можете?

— Попробую.

— Аня, помоги мне. Возьми его под руку с другой стороны.

— Я? — Аня была в шоке. — Капец! Что вино с людьми делает.

— Давай его к нам на этаж отвезём.

— Зачем? Ты, Светка, в своём уме?

— Давай, говорю!

Они помогли ему подняться, взяли под руки с двух сторон и с большими усилиями на лифте поднялись на свой этаж. Вышел он почти сам и облокотился на стенку.

— Аня, я его поддержу, а ты стул вынеси, — Светлана протянула подруге ключи от квартиры. — Господи! Что я делаю!

— И я о том же, — быстро подхватила Аня. — А вдруг у него вши.

— Да? — Светлана повернулась к нему и спросила: — У вас есть вши?

— Е, чуток, тольки для сэбэ, — огрызнулся Николай.

— Капец! Он ещё и издевается, — возмущалась Аня, открывая дверь.

Они усадили его на стул, затем Светлана вынесла старую клеёнку и мешок для мусора.

— Это зачем? — спросила Аня взволнованно.

— Мы его побреем и переоденем.

— Мы?

— Аня, перестань задавать глупые вопросы, ты же сама просила Бога бросить счастье к моим ногам, — с нервным смехом произнесла Светлана.

— Господи! Кто же Тебя отвлекал, когда Ты это бросал? У Тебя что, закончились красивые упаковки?

Николай не сопротивлялся, у него кружилась голова, и его мутило. Женщины заставили его раздеться до трусов, сверху накинули клеёнку и стали брить голову одноразовым станком. Начали они ото лба посередине головы, перед этим выдавили на него много пены и, побрив сантиметров пять, поранили. Кровь потекла по лицу. На подбородке и под носом была уже засохшая кровь от разбитого носа. Светлана нервничала, это происходило как не с ней. Она вообще не понимала, что делает.

— Света, у нас сегодня случайно не пятница тринадцатое? — простонала Аня.

— Наверно, ты права. Пусть он посидит здесь. Пойдём быстро в дом, я возьму антисептик и приготовлю ему шприц с обезболивающим, а ты принесёшь таз с водой.

Они побежали в квартиру как ошалелые, всё валилось у них из рук. Вдруг раздался женский крик. Выскочив на площадку, они увидели остолбеневшую бабу Машу, рядом валялось помойное ведро, из которого рассыпалось всё содержимое. Через секунд пять оцепенения баба Маша с помощью матерных слов стала приходить в себя. Подруги, проглатывая слова, пытались ей всё объяснить. Николая раздирал внутренний смех, на внешний у него не было сил.

— Ну, девки, недержание мочи я с вами заработала, — уже смеялась баба Маша. — Что ж вы издеваетесь над ним? У меня же машинка для стрижки есть.

Она пошла за машинкой, а подруги собирали мусор.

— Как ваше имя? Только не молчите! Рассказывайте что-нибудь. Я сейчас руки помою и укол вам сделаю, — дрожащим голосом говорила Светлана.

— Николай.

Пока она делала ему укол, а баба Маша подстригала, он читал стихи — очень медленно и с перерывами:

Во всём мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,

До их причины,

До оснований, до корней,

До сердцевины.

—Это что? — спросила Аня, повернувшись к подруге.

— Это Пастернак.

— Ну всё, капец, мир перевернулся. Бомжи Пастернака читают, а благополучные люди матерятся.

— Я же тебе говорила, Аня, что у него душа есть.

— Ага, а твоя раскрылась навстречу уличному другу. Может, ты ещё его спать у себя уложишь?

— Конечно, только сначала пусть отмоется, — сказала Светлана категорично. — Бог мой, что я делаю?

— Я знала, что грузины гостеприимный народ, но, чтобы их вино вызывало такие патологии у русских, не знала, — Аня произнесла это с сарказмом.

Баба Маша закончила подстригать Николая. Они сложили все его вещи в мешок и выбросили в мусоропровод, затем провели его в ванну. Светлана дала ему свой старый банный халат, полотенце, зубную щётку, объяснила, чем можно пользоваться, и вышла. После укола Николай чувствовал себя лучше, и пока женщины на кухне допивали коньяк, он наслаждался, принимая душ. Когда он появился в дверном проёме кухни, то выглядел очень смешно: обтягивающий короткий халат выше колен, волосатые ноги, лысая голова и щетина на лице. Женщины смотрели на него, еле сдерживая смех.

— Ноги брить будем? — спросила баба Маша. — А то вид портят.

Истеричный смех вырвался наружу. Сквозь слёзы Аня, глядя на Николая, спросила:

— Светка, и где здесь душа живёт?

— Ладно, хватит. Ты нас прости, сынок, стресс у нас, — извинилась баба Маша. — Иди, поешь.

— Это вы меня простите, что свалился вам на голову. Я вам очень благодарен, но мне бы не хотелось и дальше использовать ваше благодушие. Дайте мне, если можно, какое-нибудь старенькое одеяло, я на площадке переночую, а утром уйду. — Николай почувствовал, что очень устал, и кружилась голова.

Женщины тоже заметили, что он побледнел, и засуетились. Они уложили его на диван в большой комнате.

— Девочки, мне надо ещё раз его осмотреть, как бы не было внутренних кровотечений. На первый взгляд я определила небольшое сотрясение мозга и множественные болевые места — видно, его пинали, — сделала заключение Светлана.

Она измерила ему температуру, давление, с помощью глюкометра определила уровень сахара, фонендоскопом прослушала легкие, бронхи, сердцебиение. Взяла неврологический молоточек Трёмнера и проверила сухожильные рефлексы, работу глазодвигательных нервов и болевую чувствительность. Она изучала его, наверно, минут двадцать, потом написала схему приёма лекарств, и какие из них нужно купить. Закончив осмотр, поставила ему капельницу. Аня уже всё перемыла на кухне и легла спать. Баба Маша ушла к себе. Шёл третий час ночи. Светлана просидела рядом с Николаем до пяти часов утра. Когда убедилась, что пока всё нормально, тоже пошла спать. Проснулась она в 11 часов утра. Аня сварила куриный бульон и кормила Николая. Ещё вчера Аня узнала у него некоторые данные, отправила их мужу и утром по WhatsApp получила всю информацию о нём с фото и даже с адресом его тёти.

— Проснулась, Светик? Я сходила в магазин, купила ему пару комплектов нижнего белья и домашний костюм, а также в аптеке взяла всё, что ты тут прописала. За вами следила баба Маша. Сейчас Николай доест, таблетки выпьет, а укол делать — это ты сама.

— Спасибо тебе, Анечка! Ты настоящая подруга. Пойдём кофейку попьем? — Светлана зашла в комнату. — Как самочувствие, Николай?

— Если честно, то мне неловко здесь находиться. Я хотел встать и уйти, но сил хватило дойти только до туалета. Внутри всё болит, кружится голова, слабость, и всё время хочется спать. Я не знаю, как мне поступить.

— Пока нужно лежать, минимум неделю. Время покажет, как нам всем нужно поступить. Я позавтракаю, сделаю вам укол и поставлю капельницу. А пока отдыхайте, — сказала Светлана и пошла с Аней на кухню.

Николай не ожидал такого поворота в жизни. Там, лежа у подъезда, он думал, что вот он, конец. Он лежал и молился: «Господи, если ты есть, то:

— помоги мне встать на ноги;

— помоги мне начать жить в нормальных условиях;

— помоги мне стать отцом Петьке и Алёшке;

— помоги мне дать им настоящую семью;

— помоги мне найти любимую женщину, которая будет мне напоминать о Тебе».

И сейчас, лежа на диване, Николай пытался понять, то ли действительно Бог его услышал и начал помогать, значит, Он существует, то ли это просто ещё один удар судьбы.

И опять Светлана. Сколько раз он смотрел ей вслед и не понимал, почему ему кажется, что он виноват перед ней, а сейчас, когда она рядом, он чувствовал в ней родную душу, и в нём просыпалась любовь. «Бред, — думал Николай, — ну прям красавица и чудовище. Сказок в жизни не бывает. Так, стоп, о чём я просил Бога? «Помоги мне встать на ноги и начать жить в нормальных условиях». Ну так вставай! Как? Что я могу сделать? Да, точно! Я могу пойти в социальный приют для начала, попрошу там помочь восстановить мои документы. Документы! Мне надо забрать то, что осталось. Как сходить? Может, попросить Светлану? Нет, только не её, я все должен сделать сам, но, пока я встану, мужики уйдут в неизвестном направлении. Думай! Надо попросить бабу Машу, точно! Дальше что? С документами пойду к тётке и попрошу временную прописку, чтобы устроиться на работу. Кем? Кем угодно, только надо начать работать и снять жильё. Я хочу изменить свою жизнь — значит, смогу. Ради Светланы, ради мальчишек. Господи, как же я их люблю!»

На кухне Аня показала Светлане всю информацию о Николае.

— Высшее образование? Журналист? Ну как же так? Если есть тётя, то почему он на улице? — говорила Светлана в недоумении. — Ты знаешь, я вчера сидела возле него, и у меня было такое чувство, что давно его знаю и он меня чем-то обидел. За эти почти прошедшие сутки я вообще не понимаю своих действий. Чтобы я раньше привела в дом незнакомого человека, да ещё с улицы, — нонсенс, а с Николаем мне почему-то спокойно. Что происходит, Аня?

— Не знаю. Как мне утром муж сказал по телефону: «Вы сошли с ума».

— Я точно. Спасибо тебе за помощь. Что теперь делать? Выгнать опять на улицу? Жалко, тем более столько о нём знаю. Надо у него про тётю спросить. Ладно, посмотрим.

— Светик, мне пора домой. Вот как тебя здесь оставить одну?

— Иди, не переживай. Он в туалет-то ходит, держась за стенку. Бабу Машу попрошу почаще заходить.

Светлана поставила Николаю капельницу, и он уснул. Сама она занялась домашними делами.

После обеда пришла баба Маша, они зашли в комнату. Николай поел и принял лекарства. Чувствовал он себя немного лучше, но слабость была.

— Ну, сынок, как самочувствие? — спросила баба Маша.

— Спасибо. Мне ли жаловаться. Вы не беспокойтесь, я не причиню никакого зла. Чуть окрепну и уйду, но вас помнить буду всегда, — ответил Николай и пытался привстать.

— Лежи, лежи, — остановила его баба Маша. — Ты вот расскажи нам о себе.

— Да, конечно. Я был единственным ребёнком, родители меня очень любили. Они и друг друга любили, я ни разу не видел, чтобы они ругались. Мне прививали королевское отношение к женщинам. Закончил журфак, работал в хорошем журнале, встречался с любимой девушкой Настей. Родители мои любили экстремальный отпуск и каждый год что-то штурмовали. Когда мне было двадцать четыре года, они уехали сплавляться по какой-то быстрой горной реке, а я со своей невестой остался дома. Один раз ушёл с работы раньше, плохо себя чувствовал, и застал её с моим другом. Помню: стою и молчу, глядя на них, а она обозвала меня тюфяком и ушла.

Через два дня погибли мои родители. Мне было очень плохо, я не мог находиться один, опять стал встречаться с Настей и через полгода женился на ней. Жизнь не ладилась, она продолжала мне изменять. Работа перестала нравиться, я всё время думал, где она и с кем. Стал выпивать. Начались ссоры. Начальник моего отдела, хороший мужик, много разговаривал со мной, советовал расстаться с женой и взяться за ум, предлагал помощь, а я всё твердил, что она без меня пропадёт. На самом деле пропал я, а она нашла себе другого тюфяка и наслаждалась жизнью. В двадцать шесть лет меня сократили. И поехало. Одно место работы за другим. Дошёл до грузчика.

Один раз знакомый привел незнакомых мужиков и сказал, что они ищут хорошего журналиста. Видно, меня тогда «накачали» хорошо, помню только, что подписал контракт на работу, оказалось — продал квартиру. Когда проспался, увидел, что в квартире всё вверх дном, паспорт мой исчез. Я бы никогда не продал квартиру, всё, связанное с родителями, было для меня ценно. Я даже их сберкнижки с накоплениями и мамины драгоценности держал в банковской ячейке, чтобы не пропить, а документы на квартиру накануне принёс домой. Позвонили с ЖЭКа, сказали — будут проверять. Это сейчас я всё понимаю, кто звонил и зачем, а тогда нет. Доверчивый был. Из документов у меня дома были только диплом и свидетельства о смерти родителей, забрал их и ещё немного вещей.

В общем, в тридцать два года оказался на улице. Пошёл к тётке. Она жила с сыном, старше меня на три года, и гражданским мужем. Сын был наркоманом и нигде не работал, а муж любил выпить и часто менял места работы, как и я. Тётка одна их тащила, и когда я пришёл к ней, она, конечно, меня приютила, а ночью её муж посоветовал мне свалить. Я и свалил, пожалел её, а зря, надо было остаться и помочь ей, мне надо было бросить пить и начать работать. Ну как же, я же думал только о себе, какой я несчастный.

Года четыре скитался, то в подвалах, то на улице, потом нашёл барак, здесь, на стройке за углом, обустроил комнату. Подобрал на улице ещё трёх мужиков, и мы жили до позавчерашнего дня. Барак снесли. Мужики пока в вагончике на стройке. На неделе, сказали, сторожа найдут, и до свидания. Баба Маша, извините за мою просьбу, если возможно, вы не могли бы у мужиков в вагончике забрать мои документы? Я боюсь, они потеряются.

— Хорошо, я схожу. А как же банковская ячейка? — спросила баба Маша.

— Я пытался сходить в банк, думал, возьму деньги и хотя бы сниму квартиру, но там даже слушать не стали без паспорта. Тем более что вид у меня был как у пропойцы. Я даже в полицию ходил, написал заявление о мошенничестве с моей квартирой и потере паспорта. Потом пару раз узнавал у них о результатах, но всё тщетно. Но я думаю, деньги и драгоценности в банковской ячейке до сих пор лежат, потому что я оформил договор хранения ценностей с автоматической пролонгацией и с оплатой за хранение со счёта. Банк составил опись и один экземпляр отдал мне с ключом от ячейки. Так меня научил сделать после смерти родителей мой бывший главред журнала. Ему же я отдал на хранение договор и ключ. Два или три года назад, когда, как говорят, нахлебался и поумнел, я решил сходить к нему и попросить помочь мне встать на ноги, но он куда-то переехал.

Николай устал, женщины тоже это заметили.

— Отдыхай, потом договорим, — сказала баба Маша, и они вышли. — Света, мне надо тебе кое-что сказать.

— Говори, я слушаю, — Светлана накрывала на стол, чтобы попить чай.

— Я была сегодня в детском доме и нашла этих мальчишек, так вот они меня умоляли найти дядю Колю, который живёт в бараке. Они дали ему телефон, но он недоступен. Пацаны привязались к нему, только о нём и говорили: и что он защитил их, и что он занимался с ними, и что это он уговорил их вернуться в детский дом. Я так думаю, это и есть тот дядя Коля. Я не стала у него спрашивать, а то ещё и детей на тебя повесит.

— Если дети беспокоятся, то надо дать Николаю телефон, и пусть он позвонит им, но здесь им нечего делать, — категорично сказала Светлана.

— Вот правильно. И ещё я сегодня и завтра переночую у тебя, а в понедельник мы на такси отвезём Николая в социальный приют. Я договорилась, они его возьмут, но только на месяц. Там очень хорошие условия, кормят, и есть врач.

— Баба Маша, спасибо тебе. Ты такая хорошая, — Светлана подошла к ней, обняла и поцеловала.

— Да будет тебе, ты мне как дочь, правда, соседская, но я бы не прочь иметь такую дочку. У меня за тебя всегда душа болит.

— Спасибо. Ты пока чай пьёшь, я сбегаю в магазин, куплю Николаю одежду, бритвенные принадлежности и телефон.

— Хорошо, беги, а я потом схожу на стройку за его документами.

Баба Маша пришла ближе к вечеру.

— Ну, сынок, я выполнила твою просьбу, — сказала она, протягивая ему документы. — Я им сказала, что я твоя тётя, а ты сильно заболел.

— Спасибо вам.

— Пожалуйста. Ещё хочу тебе сказать, что в понедельник мы тебя отвезём в соцприют. Там будешь только один месяц, а дальше сам решай, как тебе жить, — продолжала баба Маша.

— Я уже решил. Придёт время, и я тоже позабочусь о вас, — Николай не находил слов, чтобы выразить свою благодарность.

— Спасибо, не надо. Тебе никому не надо позвонить? — спросила Светлана.

— Я очень беспокоюсь о двух мальчиках из детского дома. Тот телефон, который они мне оставили для связи, разбит, а их номер не помню. Я боюсь, что они опять убегут из детского дома искать меня.

— Не убегут, — баба Маша протянула ему листок с номером: — Звони.

— А это тебе новый телефон, — Светлана положила рядом с ним новый маленький кнопочный телефон.

Николай молча смотрел на женщин, у него заслезились глаза, и он постарался отвернуться.

— Простите, я не знаю, как вам выразить свою благодарность.

— Да, жизнь преподносит разные сюрпризы.

Пока баба Маша рассказывала ему о мальчишках, Светлана готовила ужин.

В воскресенье утром, после завтрака соседка ушла к себе, а Светлана занялась своим подопечным. Она поставила ему капельницу и спросила, о чём он думает, а он ответил стихами Сергея Есенина:

Думы печальные, думы глубокие,

Горькие думы, думы тяжёлые,

Думы, от счастия вечно далёкие,

Спутники жизни моей невеселые!

Думы — родители звуков мучения,

Думы несчастные, думы холодные,

Думы — источники слёз огорчения,

Вольные думы, думы свободные!

Что вы терзаете грудь истомлённую,

Что заграждаете путь вы мне мой?..

Что возбуждаете силу сломлённую

Вновь на борьбу с непроглядною тьмой?

Не поддержать вам костра догоревшего,

Искры потухшие… Поздно, бесплодные.

Не исцелить сердца вам наболевшего,

Думы больные, без жизни, холодные!

Сам собой между ними завязался разговор. Они говорили о поэзии, о художественной литературе и даже затронули живопись. Они общались на одной волне, легко и просто. Улыбки появлялись на их лицах. Так же незаметно, за разговорами, они вместе пообедали. Когда Николай устал и уснул, Светлана ещё продолжала временами улыбаться, вспоминая их беседу.

Ужинали они уже втроём с бабой Машей. Светлана с Николаем постоянно находили новые темы для разговора и ни на минуту не умолкали. Баба Маша посмотрела на их светящиеся глаза и ушла спать, они даже не заметили её отсутствия. Николай читал Светлане стихи разных поэтов, а потом предложил почитать свои.

— Ты стихи пишешь? Почитай, конечно.

— Только не суди строго. Я никому не читал свои стихи, а к тебе моя душа открыта, — сказал Николай и, опустив голову, стал читать:

Что ж боль такая неземная!

Её не в силах превозмочь.

Нет! Нету на земле мне рая,

Здесь прошлых жизней моих ночь.

Истерты ноги до мозолей,

Глаза болят от темноты.

Найти лекарство как от болей,

Как обрести свои мечты?

Хочу смотреть на снег блестящий,

Умыться утренней росой,

Увидеть Дом свой настоящий,

Притронуться к Отцу душой.

Пасть на колени и молиться

Пред образом Твоим святым.

Ты вправе на меня сердиться,

Вернув на путь меня босым.

И пусть из ран сочится кровь.

Нет! Не повяз ещё в грехах.

И нет уж сил идти мне вновь,

Меня несёшь Ты на руках.

— Господи! Сколько боли! — Светлана помолчала, а потом добавила: — Мне понравились твои стихи. Сколько же израненных душ бродит по улицам, и сколько бездушных сидит в хоромах!

Они много ещё говорили. Потом она показала ему написанные ею натюрморты и рассказала, как строится композиция. Когда баба Маша утром зашла на кухню и спросила: — Завтракать будем? — наступило молчание. Только сейчас они вернулись в реальность и осознали, что пора расставаться.

Утро прошло в грустной суете. Такси уже подъехало. Николай повернулся к Светлане, как он хотел её обнять и крепко прижать к себе, как он хотел быть с ней всегда, как он хотел её поцеловать, но смог только сказать ей:

— Ты не против, если меня отвезёт баба Маша? Ты извини, что я позволил себе сказать это, но мне очень тяжело с тобой прощаться.

Светлана была в напряжении, ей тоже не хотелось с ним расставаться, но она понимала, что их отношения невозможны. У неё навернулись слёзы на глаза, она отвернулась и стала убирать со стола посуду.

— Она не против, поехали, я сама тебя устрою, — быстро проговорила баба Маша, и они вышли из квартиры.

Светлана опустилась на стул и громко заплакала. Со слезами выходило всё: и воспоминания о муже, и стрессовая ситуация с Николаем, и её одиночество, и самое главное — то, что она нашла родственную душу, но вместе им быть не суждено. Она себе пообещала, что забудет о нём, но к вечеру ей уже хотелось ему позвонить. «Мне же надо знать, как он устроился, — оправдывалась она перед собой. — Но мне же баба Маша всё рассказала». Так она размышляла и во вторник, и в среду, а в четверг не выдержала, позвонила, нашла повод — в пятницу она улетает к родителям.

— Это я.

— Здравствуй. Честно говоря, я не думал, что ты позвонишь.

— Я тоже не думала, но нашла повод. Завтра я улетаю на месяц.

— У меня набралось много поводов тебе позвонить, но я не решался, скорее, не смел.

Светлану как током ударило. Она поняла, что поставила между ними градацию по статусу, а ведь он образованный и интересный человек. Да, он не справился с обстоятельствами, но не озлобился, и у него есть желание изменить свою жизнь. Почему же она его судит?

— Прости. Я тебе ещё позвоню, — ответила она и отключила телефон.

На следующий день она улетела к родителям, но Николай не выходил у неё из головы. Только через неделю Светлана решилась снова ему позвонить. Разговор продлился не больше пяти минут, напряжение не ушло. Через три недели Светлана вернулась домой.

— Ань, я дома, сегодня прилетела.

— Почему раньше? Так, Светка, рассказывай, что произошло?

— Мне родители устроили смотрины, четырёх женихов на выбор мне подобрали.

— Класс! — смеялась Аня. — Рыцарские бои устраивали?

— Бои были у меня с родителями. Я сказала, что уже нашла себе.

— Да? Кого? Ах да, тебе его бросили к ногам твоим. Я права?

— Ань, я все время с собой борюсь, а забыть его не могу.

— Ну, когда что-то отмоешь, то жалко это выбрасывать.

— Наверно, ты права, — грустно ответила Светлана.

— Светик, если ты уверена в своих чувствах, то тогда позови его. Кстати, мой муж послал к нему человечка, и тот занимается его делами. Скоро Николай паспорт получит. Нашли его начальника отдела, у него мама сильно заболела, и он уехал в другой город, а то, что дал ему Николай на хранение, до сих пор у него. Так что жених твой будет скоро при деньгах.

— Анечка, ты прелесть! Спасибо большое мужу передай. Насчёт жениха ты поторопилась. Он меня, наверно, уже забыл.

— Поезжай к нему и проверь.

— Подумаю. Ну ладно, до встречи.

***

Приют находился на окраине города, у него была своя, огороженная металлической сеткой, территория. Был июнь. Николай сидел возле здания на лавочке и курил. Прошёл почти месяц, как произошли такие перемены в его жизни. Почему все изменилось? Ему вспомнилось, как ещё в марте в бараке они с мужиками играли в карты и он долго тасовал колоду:

— Ты что, Кол, уснул?

— Вот так бы взять и перетасовать карты своей жизни, — ответил Николай.

И сейчас он думал об этом, и ещё он все время возвращался к тем словам, о чём просил Бога, и задавал себе один и тот же вопрос: «Ты есть?»

А ведь всё происходило именно так, как и просил Николай:

— помоги мне встать на ноги;

— помоги мне начать жить в нормальных условиях;

— помоги мне стать отцом Петьке и Алёшке;

— помоги мне дать им настоящую семью;

— помоги мне найти любимую женщину, которая будет мне напоминать о Тебе».

Он действительно встал на ноги. Скоро на руках у него будет паспорт. На прошлой неделе он ездил к тётке и договорился у неё пожить. Потом он купит себе квартиру. Ему должно хватить на однокомнатную благодаря накоплениям родителей. Он даже нашёл себе работу в ПТУ, зам. по хозяйственной части, только паспорт надо принести, а его диплом их устроил. С Петькой и Алексеем всегда на связи, даже один раз встречались. «Я стану им хорошим отцом», — думал Николай. И это благодаря людям, которые почему-то появились в его жизни. Кто управлял его судьбой? Для него это была загадка, а ещё перед глазами постоянно стоял образ любимой женщины. Светлана! Недосягаема! Николай даже мысленно не мог обнять её. Как же он её любил! Вспоминая о ней, он чувствовал дрожь каждой клеточкой. «Она, наверно, забыла обо мне, — думал он, и сердце сжималось от тоски. — Я ей очень благодарен, что она подарила мне это счастье — любить её. Любовь к ней помогла мне понять, что так дорого в жизни и для чего хочется жить. Как и просил. Любимая женщина, которая напоминает мне о Боге».

Конец ознакомительного фрагмента.