Портрет Дори-Анны Грей

Наталья Владимирова, 2023

Я мечтала изменить свою внешность и однажды получила на праздник удивительный подарок – планшет, при помощи которого можно исправить свое лицо так, как пожелается. Мечты сбываются! Теперь я стану первой красавицей и завоюю сердце самого популярного студента нашей академии. Ой! Что-то пошло не так…

Глава 1

— Ха! Девчонки, вы видели, как сегодня разрядилась Дорка? Ну точь-в-точь стеклянный гном на новогодней елке! И кто ее надоумил надеть алое с ее-то блеклым цветом волос? — донесся до меня ненавистный голос Изабеллы — первой красавицы академии.

Девушка вошла в зимний сад в сопровождении подруг и, как обычно, злословила. В этот раз про меня.

— С ее-то фигурой и ростом! — вторила ей писклявая Вероника и подобострастно захихикала.

— А мне она со своими юбками-оборками напомнила сдобную плюшку с сахарной посыпкой, — добавила низким грудным голосом Мари-Августа и загоготала.

Я — гном и плюшка? Щеки опалило жаром. У меня и вправду маленький рост и отнюдь не тощая комплекция в отличие от ядовитого трио: у подруг-сплетниц второй размер груди один на троих, и тот весь достался Мари-Августе, но это не повод, чтобы смеяться надо мной. Что касается моего гардероба, то он — объект зависти всех девчонок благодаря матушке-кутюрье. Они мне предлагают от него избавиться по причине неказистой внешности?

— Пф! — презрительно и шумно фыркнула Изабелла. — При этом имела наглость не сводить глаз с Яромира. Нет, вы видели? Гуська, Верка! — Дочка королевского советника считала ниже своего достоинства не только меня и прочих студентов называть полным именем, но даже подруг. А вот к себе требовала обращаться не иначе, как Изабелла. На укороченное «Белла» она кривилась и не отзывалась.

— Видели-видели! Чихать он на Дорку хотел.

— Можно подумать он гномами интересуется. Да с его ростом мелочь вроде Дорки в поле зрения не попадает. Ему только на Изабеллу и смотреть.

Мое терпение лопнуло. Зря они Яромира приплели, наступив на мою больную мозоль. Я развязала на талии пояс и спустила с бедер ворох алых юбок. На мне остались корсет, усыпанный бисером, и укороченные облегающие штаны — терпеть не могу кружевные панталоны, создающие ощущение мешков, обмотавшихся вокруг ног. Я вышла из-за розового куста и заступила сплетницам дорогу, демонстративно растирая кулаки.

— Позавидовали на мое платье? Или страдаете от того, что никто не хочет с вами танцевать? А, быть может, ядом сочитесь из-за отказа Яромира? — спросила я, недобро ухмыляясь и про себя наслаждаясь их перепуганными физиономиями.

Всем троим я хорошо, если доставала до плеча, но компания сплетниц, причинявшая массу неприятностей многим студентам нашей академии, до ужаса боялась физической расправы, а я могла ее устроить, и поганки об этом знали. Так уж вышло, росла я и воспитывалась вместе с братом. Пока матушка колесила по заграницам, а отец сколачивал капитал, их двойня училась драться, плавать, водить автомобиль и стрелять по мишеням. Дед — отставной полковник мечтал из брата сделать настоящего мужчину, а я… я просто крутилась поблизости. Поэтому девочка из меня — так себе, еще и внешность подкачала.

Пара секунд удивленного ступора. Наконец, Вероника с Мари-Августой, подняв страшный визг и задрав юбки до ушей, вылетели из зимнего сада. Напротив меня осталась лишь Изабелла.

— Чему завидовать? — продолжила нарываться она, делая вид, будто ее не тревожит побег подруг, хотя скачущий взгляд выдавал обратное. — Платье пусть и дорогое, но сидит на тебе отвратительно. Танцевала со своим братцем и его придурковатым дружком? Поздравляю. Я и за деньги к ним не подошла бы. А то, что Яромир отказался танцевать, так это не только со мной, у него мигрень. А тебе, уродливая гномка, как уже было сказано, не светит даже взгляда с его стороны. Знай свое место.

Я в ответ оскалилась и сделала шаг в ее сторону.

— И что ты мне сделаешь? — с вызовом спросила Изабелла, явно рассчитывая на свой высокий статус, вернее на положение в обществе своего отца. Но все-таки отступила от меня на пару шагов, увеличивая дистанцию.

— Ничего особенного, — пожала я плечами, — локоны немного прорежу. — И еще шажок к ней.

Разумеется, я не собиралась ничего подобного делать. Во-первых, я не трогаю тех, кто заведомо слабее, так учил дед. А во-вторых, рисковать местом в престижнейшей академии одаренных — глупая затея. Но Изабелла о моих намереньях не знала, чем я беззастенчиво пользовалась, запугивая грубиянку.

— Я буду жаловаться папе! — взвыла она и попятилась от меня быстро-быстро. — Он уволит твоего отца. И мать. А вас с братом вытурят из академии. Будете побираться, как вам всем и положено. — Ага, слышали мы подобные угрозы, и не один раз. Благо королевский советник ерундой не маялся. Но среди студентов неизменно находились те, кто верил в бредни Изабеллы и с готовностью прислуживал ей, попадая в своеобразное рабство.

— Ам! — щелкнула зубами я.

Изабелла подпрыгнула на месте, приземлилась на свой подол, сама себя уронила, перевернулась на карачки и быстренько понеслась от меня по дорожке к выходу.

В этот момент произошли сразу несколько событий.

Из-за поворота вырулил Яромир, напоминая бледное приведение — правда, мучался головными болями? — и, не замечая меня, прошествовал мимо.

Я замерла, не желая привлекать к себе внимания и мечтая сойти за разлапистый куст. До чего повезло, что не засветилась в штанах перед парнем!

Дверь из бального зала распахнулась, впустив в тишину сада смесь ароматов духов и новогодней ели, музыку и гомон студентов, веселящихся на празднике Зимнего солнцестояния, а также неразлучную парочку — Виктора и Мстислава. Несущаяся на карачках Изабелла бросилась им под ноги, вызвав щенячий визг парней. А в довершение Мстислав еще и грохнулся с высоты своих длинных ног на пол, придавив невменяемую девицу.

— Я буду… буду… — хрипела Изабелла, в попытке выбраться из-под крупного мосластого парня.

— Не-не-не! Даже не уговаривай, — испугался Мстислав. — Я категорически против! Ты не в моем вкусе.

— Что? — возмутилась Изабелла, позабыв про свое задавленное положение. — Хочешь сказать, я тебе не нравлюсь?

— Вот именно! И нечего мне предлагать неприличные вещи! — Парень, наконец, принял сидячее положение, как и Изабелла, с той лишь разницей, что громила устроился на коленях у девушки, но на эту мелочь в пылу перепалки оба не обратили внимания. — Я не такой! — верещал Мстислав.

— Врешь! Еще какой! — уже не вникая в смысл спора, возражала ему Изабелла.

— Я не готов!

— А придется! На старт. Внимание…

— Что вы тут творите! — услышала я высокий голос грет Морал.

Ректора, холодную и жутко строгую женщину, управляющую нашей академией, увидеть мне не удалось, как и ей меня, благодаря Виктору, загородившему обзор из дверного проема в зимний сад.

Я благоразумно отступила за кадушку со спасительным кустом, не желая попасться на глаза грет Морал в странном наряде.

— Просим прощения, — раньше всех нашелся Виктор и протянул руку другу. Он поднял Мстислава с колен Изабеллы, а затем предложил помощь девушке.

Все трое, оправив одежду, повинно склонили голову.

— Извините.

— От тебя, Изабелла, я подобного не ожидала, — прокомментировала ректор.

Послышался удаляющийся стук каблуков. За ректором последовала Изабелла, бормоча невнятные оправдания, которые никто не слушал. Дверь захлопнулась, зимний сад погрузился в прежнюю тишину. Я прикрыла глаза и выдохнула. Как же мне повезло в этот раз не попасться!

— Ты чего здесь устроила? — строго прошипел у меня над ухом Виктор, заставив вздрогнуть. Он снял с себя белый расшитый золотом пиджак и накинул мне на плечи. Длинные полы, достающие брату от силы до колена, мягко коснулись моих щиколоток. — Ходишь в непотребном виде.

— Как не стыдно бегать девице в мужских штанах! — поддержал его Мстислав и сунул мне в руки ворох юбок, подобранных неподалеку. — Да еще во время бала.

— А сам-то не лучше! — парировала я, собирая в комок переливающуюся огненными всполохами ткань. — Ай-яй-яй, сидеть на ручках у девицы!

Виктор прыснул в кулак, но, заметив взгляд друга, сделал вид будто закашлялся.

— Ты, в общем, дуй давай к себе, — выдавил брат, когда смог, наконец, говорить и не смеяться.

— Сама знаю, — буркнула я. — Старше на три минуты, а раскомандовался.

Виктор собирался по привычке отвесить мне подзатыльник, но, видимо, вспомнил, что я уже второй год, как считаюсь девицей на выданье, и передумал. Лишь махнул рукой, выпроваживая меня вон.

Зло печатая шаг, я вышла из зимнего сада через дверь, противоположную той, что вела в бальный зал. В коридоре, понятное дело, было пусто. Студенты и преподаватели веселились на празднике. Мне же его хватило с лихвой. Сложно, когда парень, затронувший твое сердце, смотрит мимо тебя, совершенно не замечая, словно ты букашка какая или гном, как выразилась Изабелла. Я не особо злилась на нее и ее подруг-подлиз, по сути, они сказали правду — мне не светит Яромир просто потому, что не повезло, и я родилась посредственностью. На счет уродины Изабелла, конечно, загнула, но и красавицей меня никто никогда не назовет. Тем более Яромир.

Я вздохнула. Войдя в свою комнату, подошла к окну. За стеклом мерно кружились в чарующем вальсе снежинки. Парк академии одаренных замело, и только дорожки, пропитанные специальным составом, оставались чистыми. Сугробы поблескивали в свете гирлянд, развешенных по веткам деревьев, и время от времени ярко вспыхивали разноцветными красками от всполохов праздничных фейерверков, запускаемых старшекурсниками.

Все везде такое красивое! Кроме меня. Закрыв глаза, я зарыдала в голос, как в детстве. Горько, с надрывом. В юности под строгим взглядом деда-вояки и брата-насмешника, готового в любой момент позубоскалить, я не могла себе позволить проронить ни слезинки. Позже и вовсе привыкла не выказывать переживания на публике. А так как я редко оставалась одна, то плакать мне не доводилось очень и очень давно. И вот сейчас, воспользовавшись тем, что соседка уехала домой на каникулы, я бесславно разревелась навзрыд.

Никогда раньше я не переживала из-за своей внешности. Ну подумаешь, странный цвет волос — не пламенный, как у отца, не пшеничный, как матушки и брата, а бледно-древесный, словно мочалка, причем которой долго и основательно пользовались. Наплевать на веснушки и круглую мелкую пипку вместо носа. Кого волнует мой гномий рост и лицо в форме перевернутой задницы! Главное было показать деду мастерство боя и утереть нос Виктору, а также хитроумно досадить брату и его соседу-дружку, чтобы самой потом не влетело.

Но вот настало время поступать в академию, и мне пришлось резко менять свои привычки. Меня обрядили в неудобное платье и колготки, объяснили, что девице положено скромно молчать, нежели высказывать свое мнение или громко смеяться, заставили не просто изучить манеры и этикет, их нам с братом с самого детства преподавали, но и применять на практике.

Год я просуществовала, как на каторге. Все изменилось, когда в академии появился Яромир. Начиная с первого дня осени и по сегодняшний день я добровольно изображала из себя пай-девочку. Не всегда, правда, получалось. Но я старалась.

А сегодня поняла, что все напрасно. Он никогда не обратит на меня внимания. С моей-то внешностью! Почему подобные Изабелле рождаются прекрасными? Почему я явилась на свет посредственностью? Почему? Черная зависть разъедала меня изнутри. Мне до зубовного скрежета захотелось стать красивой. Уснуть и проснуться с другой внешностью. Понимала, что подобное нереально, но готова была заплатить любую цену за чудо.

Спустя полчаса слезы просохли. Я успокоилась и перестала молить небеса о невозможном. Быстро умылась и нырнула в постель. За окном по-прежнему шел снег и укрывал парк теплым белым покрывалом. Некоторые вещи неизменны. Увы.

Я вздохнула и под грохот фейерверков провалилась в сон.

Каникулы! Утром меня разбудил не привычный колокол, а солнечный свет, он отражался от снега, покрывшего за ночь не только землю, но и каждую веточку дерева и куста, превратив парк в зимнее царство.

Я открыла глаза. Взгляд тут же наткнулся на бархатную темно-синюю коробку, лежащую под окном. Подарок?

Протерла глаза кулаками. Нет, правда подарок! Он лежал в соответствии с традицией под окном в утро первого дня зимнего солнцестояния.

Я подскочила к коробке и завертела в руках. На крышке фирменный золотой оттиск в виде скорпиона. И все. Ни карточки, ни подписи. От кого же он может быть? От родителей нам с братом за всю жизнь перепало только три подарка, да и те в раннем детстве. К тому же матушка и отец не стали бы тратиться на такую дорогущую ерунду, как портал, ради поздравления меня с праздником. От близких, я уверена, если бы и пришла какая посылка, то ее бы внесла комендантша через дверь. Но я спала в запертой комнате, войти могли только Виктор с Мстиславом да соседка Лиана, отпечатки ладоней которых внесены в базу замка. Но от первых двух ничего подобного не дождешься, а последняя отбыла еще вчера утром домой на каникулы. Выходит, коробочка пришла порталом. Кто же настолько щедрый, чтобы удивить меня сюрпризом и отправить подарок через дорогую услугу?

Осторожно подцепив ногтем язычок застежки, я благоговейно открыла коробку. Планшет? Серьезно? Столько пафоса в преподнесении и упаковке, а внутри обычный планшет?

Я вынула гаджет, и на дне коробки обнаружила электронную открытку. От тепла рук карточка активировалась, на тонком пластике появились буквы: «Дорогая Дори-Анна, с праздником зимнего солнцестояния! Исполнение твоего желания у тебя в руках. Волшебный планшет красоты!…»

Что за ерунда? Кто-то решил подшутить? Смахивало на детские игрушки вроде сказочных пузырей или магической раскраски.

«…Одной стороной ручки…»

Какой ручки? Снова заглянув в коробку, я нашла палочку, один конец которой был острым, а второй — округлым.

«…Одной стороной ручки ты можешь убрать все, что досаждает тебе в твоей внешности, а другой исправить любые недостатки: достаточно подрисовать или подкорректировать, подцепив очертания и подтянув в нужном направлении».

Стереть? Подцепить? Развлечение вроде графической программы? Ерунда! Сейчас компьютеры творят чудеса с картинками, зачем мне примитивный планшет? Похоже, он рассчитан на ребенка, которого взрослые пока не допускают к более серьезной технике.

Ладно, не выкидывать же. Поиграюсь, а потом подарю кому-нибудь из знакомых, у кого есть дети.

Я снова взяла планшет в руки и нажала на кнопку включения. Загорелся экран. Щелчок, похожий на затвор фотокамеры. И вот уже в планшете хмурится мое лицо. Изображение немного съехало вбок, но вышло довольно четким.

Тааак, посмотрим-посмотрим. Ручкой подцепить контур, говорите?

Первым делом я взялась исправлять нос. Круглый и смешной. Поставила острый кончик ручки на изображение носа и подвинула в сторону. Нос послушно потянулся за палочкой. О как! Теперь сдвинем «картофелину» по бокам. Прекрасно! Вышел вполне себе тоненький и изящный носик.

Теперь брови. У меня они банальными полукружьями, а сделаю… сделаю с саркастическим изломом. Слушаешь так какую-нибудь глупость и насмешливо приподнимаешь одну бровь. Собеседнику сразу становится неловко. А ты даже ничего не сказала. Здорово!

А еще волосы. Жиденькие и прямые. Завью-ка я их в пышные локоны. Жаль, что цвет изменить нельзя. Но и так очень неплохо.

И…

Меня от увлеченного изменения собственной внешности отвлек звон колокола, зовущий на завтрак. Ладно, хватит играться, пора позаботиться о более важных делах, а именно о наполнении желудка.

Я вприпрыжку бросилась в ванную умываться. Да так и застыла перед зеркалом. Не может быть!

— Этого просто не может быть! — растерянно повторила я, обводя пальцем свое отражение.

Трансформация? Она все-таки существует? Несмотря на то, что наша академия гордо носила название одаренных, в магию в наш продвинутый век никто не верил. Студенты осваивали банальные вещи: гипноз, телекинез, вечный двигатель и прочую лабуду, давно доказанную наукой. Волшебство не существовало — утверждали ученые. Однако сейчас я с ними поспорила бы. Превращения иначе как чудом сложно было бы объяснить.

Из зеркала на меня смотрела вроде бы я, но совсем другая, изменившаяся. А именно — у меня заострился нос, выгнулись в надменном изломе брови, и волосы… прямо как на фото в планшете, скрутились в тугие роскошные локоны.

Я метнулась обратно в спальню и схватила гаджет. Один в один. Не веря своим глазам, решила в очередной раз убедиться. Подошла к большому зеркалу напротив окна и приложила к щеке портрет. Копия! Потрогала волосы, провела пальцем по брови и спинке носа — зрение меня не обманывало. Я другая!

Я действительно стала намного красивее. Желания правда сбываются в самые крупные праздники? Нет, я, конечно, знала, что несколько дней в году обладают сильной энергетикой, подобные сведения мы проходили на уроках, но реальное чудо… Об этом никто никогда не говорил.

Теперь у меня появился шанс привлечь внимание Яромира! Я могу стрелять глазками, влиться в его свиту поклонниц, всюду ходящих за ним хвостом в надежде, что однажды он заметит одну из них, и даже — мамочка моя! — флиртовать.

Ну и наворочу я сегодня дел! Вчерашний вечер со скучным балом, оскорблениями ядовитого трио и равнодушным Яромиром, смотрящим сквозь меня, тут же выветрился из памяти. Зачем думать о прошлом? Меня захватило предвкушение будущих головокружительных побед и сладких успехов на любовном фронте.

Теперь я не посредственность, и уж тем более не страшилка, а само очарование и прелесть!

Тщательно умывшись и причесавшись, я впервые с удовольствием надела платье и гордо выплыла из спальни. Покорять мир в общем и Яромира в частности.