Иоланта. Первая и единственная

Наталья Владимировна Селиванова (2024)

3030 год. Люди на Земле с помощью коррекции личности, покончив с войнами, добились мира и процветания. Лорианцы с созвездия Змееносца, убившие свою планету, пользуются добротой и терпимостью землян, чтобы захватить Землю. Иоланта просыпается в принтере органов, она пострадала после нападения неизвестных преступников-оборотней, одетых в голограмму, чтобы скрыть свою внешность, которые зачем-то решили похитить часть ее мозга. Ей по крупицам приходится восстанавливать память. Из этих крупиц она узнает, что нападение на неё было совершено по дороге в село, куда она шла на свидание к Дмитрию, парню из маргинального общества скоморохов…

7. Опустевшее село.

На следующее утро наш отряд полиции быстро выгрузился из грузового автолета в начале села. Полицейские разделились по двое и мелкими перебежками направились к домам. Миновали рощу, где меня ранили, и хоть раньше наши здесь прочесали каждую травинку, у меня по спине пронесся неприятный холодок. От отца я знала, что преступников, напавших на меня, до сох пор не нашли. Я подхожу к дому Димы и Паши. И вдруг, останавливаюсь от неожиданности. Из дома через открытое окно слышны два мужских голоса, они о чем-то спорят. Неужели не ушли? Но на что они надеются? Решили покориться судьбе?

С нетерпением захожу в дом, и облегченно выдыхаю. Там никого нет, лишь работает старенький кассетный магнитофон середины двадцатого века. Там записано представление с Петрушкой.

— Так ты отказываешься быть, как все? Быть частью нашего общества, свободного и прекрасного? — спрашивает жандарм.

— Отказываюсь, господин жандарм, категорически и бесповоротно.

Мой напарник, по случайности или нет, — мой бывший ухажер Альберт, подходят к магнитофону. Берет его в руки.

— Что это такое?

— Какая-то доперезагрузочая техника.

— Вот чурбан! — говорит жандарм на кассете. — Взять его! Мы все равно сделаем тебя счастливым и свободным! Как ты не упирайся!

Слышен отчаянный плач Петрушки. Мой напарник выдергивает провод из розетки. Магнитофон выключается.

— Кажется это сатира на нас с тобой, — с иронией говорю я. — Это мы — жандармы. В этом есть доля правды, как думаешь?

— По-моему, очень топорно, — считает Альберт. — Не стоит вникать в их культуру, она лживая, как и все они. Невозможно быть честным без коррекции. Но по форме эти выступления привлекательные. И можно заразиться их идеями.

Конец ознакомительного фрагмента.