Реконструкция событий

Наталья Криммер

Она никогда не думала, что такое может произойти в жизни. Но в её судьбе жизнь провела свою реконструкцию. И всё изменилось.Как известно, реконструкция – воссоздание прошлого, воспоминания. Не жизнь прошлым, а бережное отношение к тому, что было, и надежда на будущее.«Жить прошлым и не приходилось. Настоящее было таким ярким и наполненным, что оглядываться назад просто не было времени, да и подобного желания не возникало. А будущее представлялось ярким, безоблачным и обязательно счастливым».

8. Заявка на проект

Получив заявку на очередную реконструкцию, Марина сразу поняла, что это мероприятие не имеет отношения к реконструкции как к таковой, а уж к исторической, тем более. Как поступить в такой ситуации она не знала, решила за советом обратиться к «старшим товарищам» и набрала внутренний номер Тюнина.

— Игнат, можешь меня принять? Хотела посоветоваться по одному вопросу.

— Конечно, заходи. Я на месте и у меня есть полчаса, — как всегда дал исчерпывающую информацию господин Тюнин.

В приёмной скучала Волька.

— Ты самотёком или вызывал? — поинтересовалась бывшая одноклассница.

— Как ты говоришь, самотёком, — усмехнулась Марина.

— Тогда нужно Им позвонить, — не вставая с места, в сторону кабинета раскланялась Алёна, — и высочайшее соизволение испросить. А то Они самоуправства жуть как не любят.

Секретарь потянулась к телефону, Марина остановила и в стиле подруги сказала:

— Госпожа Привольная, не волнуйтесь, Они гневаться не будут. Я звонила, попросила об аудиенции и меня милостиво обещали принять.

— Ну, всё равно, правило есть правило, — откликнулась Алёна, беря трубку, — Игнат Фиактистович, к Вам Марина Тимофеева, прикажите принять? — видимо трубка в ответ воспроизвела какую-то шутку, потому что Алёна засмеялась, кокетливо сказала, — да ну тебя, — и обратилась к сотруднице, ожидающей аудиенции, — заходи, он ждёт.

Беспокойный Тюнин особенно не ждал, а распахнул дверь и выглянул в приёмную.

— Марин, заходи! Что ты здесь прохлаждаешься?

— Я собственно не прохлаждаюсь, — даже как-то растерялась Марина, она всегда терялась от его неуёмного напора.

— Это я её задержала, — гордо сказала Привольная, — выполняю Ваши распоряжения: «без доклада никого не пущать».

— Да ну тебя! — теперь уже Тюнин повторил вышесказанную Алёной фразу и снова сказал, обращаясь к Марине, — давай заходи.

Марина прошла в кабинет, уселась в предложенное кресло, подумала: «До чего же стильный у него кабинет, умеет же человек создавать прошловековую атмосферу неспешного спокойствия. Даже то, что сам суетится, общий настрой сломать не может». Марина обратила внимание, что на столе у шефа стоят две вазы, которые она раньше не видела.

— Какие красавицы! — искренне восхитилась сотрудница. И действительно, восхищаться было чем — высокие вазы из матового темно-бордового стекла с цветочным рисунком.

— Красавицы, — согласился хозяин кабинета, — только сейчас купил.

— Очень красивые, — ещё раз оценила Марина, разглядывая приобретение шефа, — величественные и в то же время изящные. — Марина прикоснулась к одной из ваз, — даже на ощупь приятные.

— Настоящие старинные вещи, именно не просто старые, а старинные, всем органам чувств приятны: и внешне, и на ощупь, и даже на запах, — в доказательство Тюнин понюхал вазу и с удовольствием выдохнул, — прелесть!

— ХIХ век? — уточнила Марина.

— Вероятно, начало двадцатого, — откликнулся Тюнин, — дореволюционная Россия, наверное, четырнадцатый-пятнадцатый год, знаменитый Мальцевский завод, в Гусе Хрустальном, вазы аля Галле.

— Аля Галле — это стиль? — поинтересовалась, не особенно разбирающаяся в антиквариате Марина.

— В ХIХ веке во Франции жил художник, впоследствии, ставший знаменитым, его звали Эмиль Галле. Он по праву считается основоположником течения арт-нуво, ну, может быть, если не основоположником, то по крайней мере один из основоположников. Работал с декоративным стеклом и керамикой. Мастер был первоклассный. Его называли мастер-ювелир стекольного искусства.

— Звучит, — оценила Марина.

— Это правда, он в своём деле настоящий ювелир. Я одно время увлёкся этой темой, каталоги пересмотрел, какие-то его работы воочию видел и у нас, и заграницей. Ты один экземпляр, могла у нас в будуаре видеть.

— Ваза, которая у тебя в витрине стоит? — догадалась Марина.

— В витрине под замком, — подмигнул Игнат, — это подлинный Галле, несколько лет назад на аукционе купил. А это, — Игнат снова воззрился на новое приобретение, — это русский аналог в стиле Галле.

— Изумительно хороши! — продолжала восхищаться Марина.

— И правда, — закивал Тюнин, — ну это же русские мастера. У наших фантазии больше, они как будто смелее. Русские же, нам всё подвластно! — и расхохотался, вспомнив какую-то забавную деталь, — я где-то читал, что когда революция случилась и в Гусе Хрустальном завод ясное дело был национализирован, стали выпускать стаканы да пепельницы, но старые мастера ещё оставались. А потом, к ним новая власть стала обращаться, чтобы вазы такие делали для подарков всяким именитым гостям. Чтобы в мире знали, какая советская власть продвинутая и образованная.

— Что, прямо такие вазы заказывали? — удивилась Марина, — у большевиков губа не дура!

— Такие да не такие, — ответил Игнат, — им цветочки да лепесточки были ни к чему, им что-то более советское нужно было. Например, появилась синяя ваза с изображением пионерки в пилотке и в галстуке.

— Синяя пионерка — это круто! — усмехнулась Марина, — ты видел?

— Только на картинке. Я думаю, если она сохранилась, то наверняка несметных денег стоит. Хотя и эти красавицы недешёвое удовольствие.

— Главное, что удовольствие, — улыбнулась Марина.

— Точно удовольствие. Пусть дорогие. Они стоят того, — ухмыльнулся Игнат и добавил, — вроде не обули меня антиквары эти. А то, знаешь, какие они ребята ушлые. Но правда в этот раз я Дашку с собой брал, её не обманешь, она у нас девушка не менее ушлая и знающая, пока клейма не разглядела, ответа не дала.

Марина была осведомлена, что «Дашка» — жена архитектора, который реставрировал особняк, она её никогда не видела, но наслышана была так много, что ей временами казалось, что эту даму она давно и хорошо знает.

— Красивые! — Игнат любовался дорогой «игрушкой», мечтательно сказал, — в бальном зале поставлю или в парадной гостиной, — потом, наконец, отвлёкся от приобретения, покопался на столе, нашёл какой-то документ, протянул Марине, — смотри, Копыловы благодарность прислали за последнюю реконструкцию.

Марина пробежала текст на листе — семья заказчиков прошлого мероприятия рассыпалась в благодарностях.

— Там в конце прочитай, лично тебя благодарят, пишут: какая ты распрекрасная и лучше тебя нет.

Марина дочитала письмо, абзац, посвящённый ей, был полон дифирамб и восхищений, ей приписывали: виртуозное владение ситуацией, глубокое знание исторического материала, талант организатора и ещё много всего приятного.

— Ну как?! — спросил Тюнин, спросил гордо, как будто сам всё это написал.

— Приятно, — ответила Марина.

— Приятно, не то слово! — ажиотировал Игнат, — нам их оценка ещё сто раз пригодится. Люди-то непростые, сама понимаешь. И ведь не поленились, не по мылу отправили, а с нарочным, как положено. Уважение проявили, воспитанные люди! Сейчас Алёнке бумаженцию эту дам, пусть в рамочку вставит и на видное место повесит. — Игнат вскочил, схватил «бумаженцию» и понёсся давать распоряжения секретарю. Через мгновение вернулся, уставился на Марину, как будто видел её впервые, остановился, не понимая, что сотрудница делает в его кабинете. Но удивиться не успел, сразу всё вспомнил и деловито спросил, — так ты же по какому-то делу заходила? Слушаю тебя, — предварительно посмотрел на часы, сразу предупредил, — у нас осталось пятнадцать минут. Если что-то серьёзное и надолго, давай перенесём.

— Серьёзное, но ненадолго, я не задержу, — успокоила Марина, — дело в том, что сегодня мне поступила заявка на очередную реконструкцию.

— Это то, что на октябрь? — уточнил Игнат, Марина утвердительно кивнула. Начальник поделился впечатлением о новом клиенте, — ох, там заказчица жутко боевая тётка! Напор такой! Я думал наш домик-крошечка по кирпичику разлетится. Ну, ничего, крепенький оказался, устоял. Так, что тебя смущает в этой заявке?

— Честно говоря, всё.

— Что значит, всё? Будь любезна, объясни, — заволновался шеф.

— Во-первых, это не реконструкция, а скорее коммерческое спортивное соревнование, в общем, даже и не соревнование, а имитация соревнования.

— А во-вторых?

— А во-вторых, это мероприятие не является реконструкцией вообще, а уж исторической, тем более. Я считаю, оно нам не по профилю.

— И, что ты предлагаешь? — недовольно скривился Тюнин.

— Предлагаю не ввязываться в авантюру и, пока не поздно, отказаться от этой затеи.

— То есть, ты считаешь, что мы должны отказаться от хороших денег, которые компании необходимы, только потому, что это не историческая реконструкция? Не ожидал от тебя такого недальновидного и бесхозяйственного подхода.

— Игнат, ты сам всегда говоришь, что очень важно, чтобы мы находились в рамках той ниши, которую занимаем, не разбрасывались по мелочам и были в своём сегменте первыми, — заучено повторила Марина тезисы руководителя.

Тюнин самодовольно хмыкнул.

— Моя школа! Прямо как по писанному прочла. Молодец! Но, в данном конкретном случае, нам нужно свои корпоративные амбиции попридержать. И сделать это мероприятие на таком уровне, чтобы никто: ни конкуренты, ни злопыхатели подкопаться не могли и не подумали, что для нас это первый опыт. Ясно тебе это?

— Игнат, мне ясно, но в этом случае, руководить проектом должна не я. Я ничего не понимаю в фигурном катании. Нужен какой-то разбирающийся в этой сфере человек.

— Марин, даже не начинай, — замахал руками Тюнин, — у тебя хорошие показатели, ты умеешь ладить с клиентами. Тем более с такой огнеопасной дамой, как эта. Потом я ей тебя уже отрекомендовал. А разобраться во всех тонкостях успеешь, не завтра ведь наша спортивная авантюра.

Марина снова начала отнекиваться, тогда Игнат решил воспользоваться главным, на его взгляд, аргументом, он написал на листке сумму, на которую увеличится её гонорар, если она не откажется от проекта. Серьёзные цифры он никогда вслух не озвучивал, сотрудники посмеивались, говорили, что шеф боится утечки информации. А с бумаги информации деться было некуда, потому что Игнат, после беседы неизменно все документы, используемые в переговорах, отправлял в шредер. Написанная в этот раз прибавка к гонорару была внушительной. Аргумент сработал, Марина согласилась, решив попробовать себя в новом качестве — организатора коммерческого спортивного соревнования.

Довольный своим талантом переговорщика Тюнин понёсся на очередную встречу, а Марина отправилась к себе в кабинет, чтобы путешествуя по всемирной сети, максимально полно изучить специфику организации спортивных мероприятий.