По каналам времени плыву

Наталья Мазюкова, 2021

Путешествовать во времени – возможно. Разные авторы разных эпох предлагали читателю свои способы «передвижения». А как вам идея путешествовать по времени через памятные вещи-порталы? Автор книги предлагает совершить прогулку по каналам… советского времени. Собственно об эпохе рассказывают самые обычные вещи: авоська, юла, школьный дневник… Интригующий момент – рассказчик предстанет в двух ипостасях – ещё и как поэт. Главы собрания памятных вещей расположены в алфавитном порядке.

Русский человек любит вспоминать, но не любит жить.

А. П. Чехов «Степь»

* * *

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателей запрещается

© Мазюкова Н. В., текст, 2021

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2021

© ИП Соседко М. В., издание, 2021

Собрание памятных вещей в алфавитном порядке

Вместо предисловия

По каналам времени плыву,

Вижу я былое наяву.

Память приглашает на свиданье,

Захватив с собой вещей собранье.

Встретиться с другими мне дано,

То, что было, в явь предрешено.

Лодка оттолкнулась от причала,

Там, где я была, и есть начало.

Претворение замысла, то есть многотрудный процесс написания книги, — задача архисложная. Жизнь уже связала своё полотно с определённым узором, и когда начинаешь вглядываться в него и пересказывать увиденное, то получается, что как будто распускаешь нитки, нарушаешь геометрию и вместе с тем создаёшь совершенно новое — канву повествования. Да и сама ты — не та, далёкая и незнакомая, но и не эта, всамделишная и сейчасная. «Нельзя в одну реку войти дважды», — утверждали философы, поэтому и я не буду рассуждать на эту тему, а буду просто вспоминать.

Вещи с историей. Мне остаётся сожалеть, что многое из того, что мне дорого, будет выброшено на свалку. Я не сторонник фетишизма и всё-таки упрямо провозглашаю: если бы вещи умели говорить, они поведали бы многое об эпохе, владельцах, чувствах, эмоциях… — жизни.

Эта книга — попытка рассказать о недавнем времени. Через призму вещей показать стремление украсить жизненное пространство, формирование традиций, общность людей, их интересы — то, что составляет бытовой и культурный слой.

Маленькая ремарка. Путешествуя по каналам времени, мы будем делать остановки: где-то задержимся дольше, сойдя с воображаемой гондолы на берег, иногда только лишь мимоходом посмотрим на предмет, изредка появится ощущение предвосхищения неожиданной встречи, будем печалиться и радоваться, мысленно подтрунивать над рассказчиком, чувствовать и сопереживать, словом, нас ждут интересные волнующие моменты.

Кто-то сделает открытия, иной раздосадуется, чувствительный всплакнёт, нетерпеливый бросит чтение сразу. Зная это, любезный мой читатель, тщу себя надеждой, что кто-то безоговорочно отправится в это путешествие вместе со мной — станет моим добрым попутчиком.

Авоська

Открытое нутро для сотни глаз,

Через ячейки видно торты, фрукты.

Семён Семёныч в «Бриллиантовой руке»

Клал пистолет поверх кефира с хлебом.

Супруга Шурика несла не в рюкзаке

Те макароны с портмоне к обеду.

Авоська — символ золотых времён —

Загадочной эпохи дефицита.

И исчезает время, как фантом.

В портал советский дверь навек закрыта.

Смешное слово, непонятное сейчас, —

Авоська — просто сумка для продуктов.

Культовая вещь, ставшая легендой, — авоська^[1]. Начну именно с неё. До настоящего времени сохранилось две авоськи: более раннего происхождения, сплетённая из суровых, имитирующих шёлк ниток, и тёмно-синего цвета — из синтетических, но позднего происхождения. Одна сетка, потерявшая первоначальный цвет, своего рода экспонат, образчик быта прошлой эпохи. Другая авоська до недавнего времени активно использовалась. В ней мы носили тазы, когда ходили в общественную баню. Надо сказать, авоська по каким-то причинам не была популярной у нас в семье. Сшитые из остатков тканей хозяйственные сумки; из цветной прозрачной сетки в полоску, с пластмассовыми ручками; эргономичные корзинки с твёрдым дном — всё что угодно, только не авоська. А, казалось бы, сетка занимает мало места в женской сумке, почти невесомая, много вмещает, но ни у мамы, ни у тётушек авоська не была в чести. Может быть, по причине излишней открытости — явить всему миру содержимое нужна смелость. Горожанка тётя Люба вообще предпочитала сумку-трансформер из болоньи, с кожаным дном, свернув которую и застегнув на молнию по краю, можно было получить элегантный кошелёк.

Между прочим, будучи школьниками, мы учились плести авоськи. Нелёгкое это дело, я вам скажу. Во-первых, нужен специальный челнок из дерева (их нам делали наши мальчишки на трудах), во-вторых, нужно заправить толстую нить в этот челнок, в-третьих, собственно плести сеть, да так, чтобы ячейки были ровные, а узлы — крепкие и не разваливались. Готовая сеть сшивалась особым образом, наверху вывязывались ручки — и вуаля, авоська готова.

Ох и помучилась я тогда, осваивая это древнейшее ремесло! Учебные занятия проходили в конторе Промкомбината, в деревянном щитовом доме, а производство располагалось в бывшей Михаило-Архангельской церкви.

Немного истории. Эта сумка появилась в обиходе советских граждан в 1930-х годах. Авторство названия приписывают сатирику Аркадию Райкину, но действительный автор — писатель Владимир Поляков, придумавший для гениального артиста остроумный монолог: «Авось-ка я что-нибудь в ней принесу». По мне, так авоська — прообраз невода из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке».

Если вы внимательный зритель, то можете лицезреть эту культовую вещь в фильмах «Бриллиантовая рука», «Солнце в авоське», «Операция „Ы“, или Другие приключения Шурика», «Стрелец неприкаянный» и даже «Гостья из будущего». Помните, Коля Герасимов в школьной форме, на плече авоська с пустыми бутылками из-под кефира, отправляется в будущее вместо похода в магазин.

Сейчас авоська культивируется как ультрамодная сумка для самых смелых дам.

Альбомы живописи

Встают эпохи, оживают лица —

Художник воскрешает жизнь.

На глянцевых больших страницах —

Барокко, реализм, кубизм.

Аналог посещенья галереи —

Открытый в дивный мир альбом.

Пророки, ангелы, нимфеи —

Большой странноприимный дом.

Как не вспомнить фразу, ставшую почти сакральной: «Все мы родом из детства». Я, ученица начальных классов, с неописуемым благоговейным трепетом едва удерживаю в руках увесистую книгу — глянцевая бумага, обилие сочных красок — собрание живописи, именуемое в быту альбом. За давностью лет я помню только «послевкусие» от первого соприкосновения с ИСКУССТВОМ. Мировые шедевры кажутся плоскими — уровень полиграфии не может передать всей полноты реальной картины. Возможно, именно тогда и родилось желание — непременно побывать в Эрмитаже или на крайний случай (точнее, не худой конец!) в настоящей картинной галерее. Некие зачатки живописи я увидела в крохотном зальце нашего краеведческого музея: во время моего детства он ютился на отшибе и делил свою площадь с машинно-счётной станцией — тоже фантастическое и оттого занимательное место. Какие это были машины и что они там всё считали, мне неведомо до сих пор, но в школу попадали картонные карточки с непонятными ноликами и единичками на обороте — язык программирования Бейсик, если я не ошибаюсь. Достать альбомы живописи было сверхзадачей, но в нашем захолустье они почти не пользовались спросом, как подписные издания, призванные не только утолить книжный голод, но и значительно украсить шкафы в вожделенной стенке: стройные ряды одинаковых по оформлению и размеру серий — что может быть престижнее?!

Получается, первый, небольшого формата альбом «Эрмитаж» появился у нас в начале восьмидесятых. Предназначено это издание было для иностранцев, так как и заголовок, и названия картин были на английском языке, и носило скорее информативный характер. Помню, самые горячие споры вызвала картина «Танец» Матисса. Всяк смотрящий неизменно восклицал: «Хе, так и я смогу нарисовать». В эту же категорию входила «Любительница абсента» Пабло Пикассо. И тем не менее искусство рождало мысль, а вместе с ней — и яростные споры. Я же любила рассматривать картины в одиночестве. Мне необычайно нравился «Портрет актрисы Жанны Самари» Ренуара.

Замечу: доступнее для широкой публики были наборы открыток. Самым памятным был «Боровиковский». Рассматривать его картины можно было до бесконечности (в детстве не ощущаешь скоротечности времени). Изображения были подлинно живыми — никакая хорошо сделанная фотография, по моему мнению, не могла сравниться с изображениями на холсте кисти лучшего портретиста России.

Пройдёт полтора столетия, и я пополню свою библиотеку несколькими альбомами серии «Библиотека искусства». И получится так, что многие полотна из первого альбома увижу воочию в Эрмитаже.

Ещё ремарка: в нашей центральной библиотеке было приличное собрание альбомов по искусству (хвала централизованному комплектованию). Но использовали их только для выставок-просмотров, никогда не выдавали на дом и строго следили, чтобы фанаты искусства не захватили себе кусочек на память, безжалостно вырезав картинку для реферата или украшения стены.

Бусы, броши… словом, бижутерия

Кто не делал бусы из рябины?

Из космеи — накладные ногти?

Как в ту пору были мы невинны.

От ошибок не кусали локти.

Радовались клипсам из пластмассы,

Автоматике заколок и «бананам»,

И браслетам дорогим из плексигласа,

И бутылке запрещённой «Фанты».

Я заметила: сейчас большой популярностью пользуются броши, по крайней мере, в моей среде. Конечно, не все умеют их носить и умело, я бы даже сказала, уместно сочетать. В моём детстве брошкой обязательно украшали шапочку маленького ребёнка — от дурного глаза, ну и для красоты. У меня был янтарный жук. Вообще броши из янтаря не были роскошью. До сих пор сохранилась мамина янтарная брошь — неправильный параллелепипед с гранями, но утративший за давностью времени три висюльки — большую центральную и две маленькие. Вполне себе винтажная вещь, ещё и гарантированно янтарная.

Что было ещё? Моё пальто украшала маленькая веточка красной смородины — аккуратно сработанная, из полупрозрачного пластика, очень точно копирующая оригинал.

Будучи подростком, я сделала ещё одно приобретение — мельхиоровую брошь-бабочку, с бусинкой-жемчужинкой внизу, деликатно расписанную эмалью, с нежнейшей изящной розочкой-булавкой на тонких цепочках. Очень красивая вещица. Тонкие линии, края крыльев — белые с вкраплениями бордового и серого цветов, тельце — чёрное. В студенчестве я носила эту брошь на сарафане. Вот и всё моё богатство.

А вот у тёти Любы, большой модницы, арсенал брошек был разнообразнее. Замечу: советская бижутерия была хорошего качества. Над созданием «украшений» работали профессиональные художники. Маленькая круглая чёрная брошь-пуговица с прозрачными камешками по краю. Изящная брошь в виде небольшого геральдического щита. Или веточка, нежно переливающаяся оттенками зелёного. Выпуклая брошь с камнями-самоцветами, на поверхность которых словно разлили бензин, и образовалась радужная плёнка. Брошь в виде бутоньерки — последнее, что носила тётя на жилете. Нехитрое богатство покоится на дне шкатулки и осталось запечатлённым на фото и в моей памяти.

Бусы — отдельная тема, но раздувать до масштабов диссертации я её не буду. Первые бусы появились у нас с лёгкой руки тёти Любы — на длинной нити жемчужины, абсолютно круглые, с наконечниками-ромашками из металла, сочетались с прозрачно-голубыми, вытянутой формы бусинами. Думаю, возникшая любовь к самоцветам зародилась у дарительницы во время проживания на Урале. Занимательный браслет в этническом стиле из разноцветной яшмы постоянно укреплялся очередными пайками, но замок всё равно расстёгивался. Там же были приобретены бусы из горного хрусталя — гранёные льдинки разного размера на цепочке. В конце 1980-х покупались бусы из граната, малахита, речного жемчуга, яшмы, само собой разумеющееся, из янтаря. В студенческие годы я надевала обыкновенные классические бусы из пластика — германские синие и чёрные с золотом. От покупки бус из аметиста в Суздале меня остановила неподъёмная цена. Бирюзовые бусы не покупала из какого-то необъяснимого предубеждения. Надо сказать, что последнее украшение — бусы из нефрита — мне пришлось снять с тёти, впавшей в забытьё. Когда она была в сознании, снять с себя бусы она не позволила.

Не по этой ли причине я вспоминаю о таких вроде незначительных мелочах? Они как фиксация знаковых моментов жизни: на выпускной после окончания университета — из речного жемчуга; к платью из парчи — подарок из авантюрина от студенческой подруги; гранатовые — на дебют в качестве ведущей масштабного мероприятия. В этот разряд можно отнести бусики из мелкого красного и крупного жёлтого бисера с символической подвеской-оберегом — чувашский круг жизни, купленные в Музее востоковеда Никиты Бичурина.

Виниловые пластинки

«Крутятся диски» была передача.

Диск из винила — вот это удача.

В «Электрофон» я пластинку поставлю —

С песней я память крутиться заставлю.

Тото Кутуньо, Тальков, «Модерн Токинг» —

Кое-кто в джинсах, а кто надел смокинг.

Мною любимые очень артисты —

В песнях романтики и пацифисты.

Предположу: если мой юный современник вдруг наткнётся на этот текст, то, наверное, удивится. Пластинка — чёрный диск, хрупкий, может разбиться при падении, на поверхности — едва заметные глазу спиральки. Но едва игла проигрывателя попадёт на такую спиральку-дорожку, диск оживёт — запоёт и заговорит на разные голоса. Виниловые пластинки^[2] у каждого человека вызывают практически одинаковые ассоциации: проигрыватели-вертушки советских времён, пыльные бумажные конверты с дисками, завалявшиеся на полках, тёплая шершавая поверхность винила, еле слышный характерный шум в динамиках. Между прочим, кроме бумажного конверта, для пущей сохранности пластинки упаковывали и в целлофан. Для более мощного звучания к хорошим проигрывателям можно было подключить колонки, и тогда — гуляй, квартал!

Как же это было здорово — иметь в доме собственную музыку. Примечательно, что во многих моделях такой статусной вещи, как стенка, было специальное отделение для радиоаппаратуры. Проигрыватели или другие звуковоспроизводящие устройства были у многих. Грампластинки были доступными по цене, а некоторые особо ценные раритеты разыскивались с целью коллекционирования. У моей подруги детства был проигрыватель чёрного цвета с радиоприёмником, чаще всего мы слушали сказки, используя гибкие голубые вкладыши журнала «Кругозор», внимали детским песням. Надо сказать, что Женя технически оснащена была не в пример мне — у неё имелся ещё и фильмоскоп — наичудеснейшая вещь. В специальную каретку вставлялись кадры диафильма, передвигались они вручную, имитируя непрерывное воспроизведение. Но я отвлеклась. Самыми крутыми считались проигрыватели, которые имели три скорости: 33-ю, 45-ю и 78-ю. Сами виниловые пластинки представляли собой диски разных диаметров с дыркой посередине, как правило, в центре находилась наклейка с названием фирмы звукозаписи. Монополистом была «Мелодия». На круге малинового цвета красовалась надпись, сделанная характерным, всегда отличимым шрифтом, и товарный знак — закрученная чёрная спираль, символизирующая диск пластинки, со спиралью, оканчивающейся буквой «М», увенчанной звездой.

Вообще, надо сказать, что фонотека у меня небольшая — она формировалась в течение максимум пяти лет, до 1990-х (потом было не до грампластинок). Системность в формировании репертуара отсутствовала полностью — разнообразия особого в наших «Культтоварах» не было. Самыми заслушанными были: итальянский композитор и певец Тото Кутуньо, западногерманский мужской дуэт «Модерн Токинг», ВИА «Синяя птица». Приоткрывая завесу тайны, скажу, что под ритмичную музыку немцев я занималась зарядкой: качала пресс, приседала и прыгала.

Знатоки утверждают, что звук на виниле гораздо качественнее, чем на современных носителях, хотя технический прогресс не стоит на месте — мы уже учимся общению с искусственным интеллектом.

Галстук пионерский

Мы носили частицу знамени

И гордились своей страной.

И не думали и не знали мы —

Станет жизнь совершенно иной.

С этим галстуком шли в бессмертие

Пионеры великой страны.

Их заслуга, что через столетие

Их потомки не знают войны.

Прочитав эпиграф к этой главе, некоторые подумают, что слишком пафосно. Я скажу больше: именно в наши дни патриотизм мне напоминает шоу ряженых. Пустые глаза, символика и атрибуты славных былых времён, к которым эти «исполнители» не имеют ровно никакого отношения. Это именно то, что сейчас определяется словом «хайп», по сути, являющимся издёвкой. Я вовсе не ура-патриот, ностальгирующий по прошлой советской жизни, которая была вовсе не раем. Но, как ни парадоксально, коммунистическая идеология взяла многое из христианства. Не потому ли она почти легко вложилась в умы, а затем и сердца православных рабочих и крестьян? Да, они «отреклись от старого мира», разрушили «весь мир насилья до основания» и начали строить коммунизм, свято веря в победу мировой революции.

Я сохранила свой пионерский галстук. Аккуратно сложила в коробочку и спрятала. К поступлению в пионеры мы, помню, готовились долго. Нужно было знать историю пионерской организации, её устав, выучить клятву пионера. Кроме того, необходимо было хорошо учиться, быть активным в общественной работе. Это был один из главных этапов школьного взросления, а для многих — старт для начала общественной карьеры: звеньевой, председатель совета отряда, председатель или рядовой член школьной дружины.

Каким волнительным был день вступления в пионеры! Все этапы проверки позади. Нас пригласили в спортзал — обычно там проводились большие торжественные мероприятия. Все в белоснежных рубашках с золотыми пуговицами, с эмблемой на левой стороне рукава: на жёлтом щите с красным краем — красная звезда, венчает которую красное пламя. Для девочек к рубашке полагалась юбка голубиного цвета в складку с ремнём, на медной пряжке которого была точно такая же эмблема, как и на рукаве. Между прочим, очень даже стильно. По крайней мере, угрожающе-воинственно этот наряд вовсе не смотрелся. Точно не милитари.:)

Тщательно выглаженные галстуки (главное было не прожечь коварный ацетатный шёлк) мы держали на вытянутой руке. Наши старшие товарищи — вожатые — подходили к каждому, повязывали галстук особым образом и прикалывали значок на левую сторону. В заключение посвящения звучал призыв «Будь готов!», и мы гордо вскидывали правую руку вверх и звонко отвечали: «Всегда готов!» Кстати, к пионерской форме полагалась пилотка — самая настоящая, как у военных.

А потом была яркая, насыщенная событиями жизнь: сбор макулатуры, металлолома, соревнования, тимуровские дела — добровольная помощь нуждающимся. У кого-то — поездки в летние пионерские лагеря, чем я похвастаться не могу — этой страницы в моей биографии не было из-за склонности к вольной, неформализованной жизни.

Духи

Духов таинственная дымка —

Неуловимый женский флёр.

И образ тонкой паутинкой

Рисует аромат-суфлёр.

Среди машин, в пустыне дикой

И в мешанине многих дел

Твой запах песней Эвридики

Летит в небесный свой придел.

Не смогу внятно объяснить, почему в опись памятных вещей попали духи. Скорее всего, духи не были элементом повседневной жизни. Мама ими не пользовалась, у меня самой с духами — сложные отношения. Но коробочки и флакончики, представленные на витрине нашего маленького универмага, я разглядывать очень любила. Конечно, ассортимент парфюмерной продукции был крайне скуден и убог. Не по этой ли причине легендарная «Красная Москва», о которой говорилось чуть ли не с придыханием, произвела на меня неизгладимое впечатление? Скажу сразу: именно эти духи дошли до меня очень-очень поздно. Девчонки в школе уже вовсю обсуждали рижские «Дзинтарс». Кстати, эта тема является яркой иллюстрацией финансового положения большинства из нас. Но речь идёт о первых духах, которыми не брезгуют пользоваться взрослые женщины. Маленький, плоский, почти квадратный флакончик «украшен» зубцами — намёк на Кремль, с жидкостью насыщенно-жёлтого цвета, с малюсенькой белой крышечкой из белого целлулоида и (о, открытие!) пробочкой, чтобы аромат не выветривался. Духи упакованы в коробочку кажется, красного цвета с лаконичной надписью золотом «Красная Москва» и короной посередине. Аромат взрослый, тягучий, обязывающий — на нём я и приплыла со своими воспоминаниями. По версии историков, легенда создавалась на основе духов «Любимый букет императрицы» ещё в дореволюционной России.

Ароматы «Новой зари» в Советском Союзе пользовались огромной популярностью, ведь во времена дефицита мало кто мог достать заветную коробочку с духами из Франции или Польши. Поэтому особого выбора у модниц не было, и продукция предприятия, основанного в 1846 году, расходилась на ура. Пожалуй, самым знаменитым творением фабрики считается появившаяся после революции «Красная Москва», однако есть ещё один аромат, составивший конкуренцию проверенным иностранным хитам. По задумке парфюмеров, имена которых не остались в памяти, советские духи «Злато скифов» олицетворяли новую беззаботную жизнь и предназначались для шикарных женщин, жаждавших роскоши. Считается, что авторы создали аромат, который покорил своей оригинальностью и приобрёл известность лишь в 80-х годах прошлого века. По другой легенде, создателем аромата стала руководитель фабрики Марина Степанова. Произошло это событие в 1988 году. А уже через год новые духи завоевали международную медаль на международной выставке. За самобытный характер — терпкий запах с капелькой мёда и ароматом восточных специй пользуется спросом у независимых женщин до сих пор.

Именно с этими духами связано ещё одно моё воспоминание. Открываем портал в середину 1990-х. Вообще, в этом забытом мною аромате мне нравилось всё: оформление коробки — на королевском синем фоне — золотая гривна, надпись — золотом славянской вязью, продублированная на английский, с тёмно-синей крышкой. Эргономичной формы флакон, но не прозрачный, а оливково-синеватого оттенка, вытянутой формы, с обтекаемыми гранями. Духи эти мне преподнёс мой ухажёр, чем вызвал во мне немалую симпатию, потому что этот подарок выбирался для меня, с учётом моих предпочтений. И самое главное — мне понравился аромат: он напоминал расплавленное золото степного заката, по густоте и тягучести сравнимое со свежим мёдом, и не вызвал отторжения. Не с этих ли духов началось формирование парфюмерных предпочтений?

1990-е годы… период, до предела насыщенный свободой и безграничным разрушением, «смутное» время, наполненное отрицанием прошлого и полной неопределённостью будущего. Мы были студентами и были счастливы как никогда в жизни. Уютная хрущёвка на первом этаже в центре Ульяновска, обставленная хорошей мебелью, на полу ковёр, всё очень цивилизованно — здесь жила семья моей студенческой подруги. Однажды Наташа показала мне набор мини-духов известных европейских марок — их было штук семь. Изящные миниатюрные флакончики разных форм. А запахи — о, от них буквально кружилась голова и рождались невероятные образы. Это был подарок от Наташи, который я выбрала, по её предложению, сама. Витая форма прозрачного флакончика напоминала старинную амфору. Задались вопросом: что за духи запечатаны, словно джинн? Оказалось, «Валентино» — элегантные, изысканные и страстные, воплощение истинной роскоши и безупречного вкуса. В них гармонично сплелись строгость и безрассудство, элегантность и страсть, традиционная классика и безудержный бунтарский дух. Каждый флакон женского и мужского парфюма несёт в себе отпечаток авторского стиля — невероятного, но органичного сочетания итальянской чувственности и французского шика. Даже скромный и недорогой наряд покажется царским одеянием, если его дополнить капелькой духов от Валентино. В них гармонично сплелись строгость и безрассудство, элегантность и страсть, традиционная классика и безудержный бунтарский дух — то, что вполне соответствовало нашему возрасту и мироощущению. И эти воспоминания — как праздник, который всегда со мной.

Небольшая ремарка напоследок: духи, ставшие родными для меня, уже в новом тысячелетии появились благодаря моей подруге Ирине. Вроде интимная вещь — духи, но они становятся историей, если взглянуть на этот факт по-писательски.

И ещё несколько размышлений о духах. Это тоже один из символов эпохи. Я уже отмечала, что женская половина моей семьи к духам была практически равнодушна. Думаю, есть этому объяснение. Принадлежность к крестьянскому сословию как-то не располагает к пользованию духами, опять-таки дефицит: ну где, скажите, в послевоенном селе купить духи, если хлеба — и того не было вдоволь?.. В связи с этим вспоминается эпизод из фильма Юрия Чулюкина «Девчата». Главная героиня, девчонка совсем, Тося Кислицына приезжает на лесоразработки и, заселившись в комнату, видит на столе своей соседки Анфисы буквально батарею разнообразных парфюмерных средств: и одеколоны, и духи в самых невероятных форм флакончиках, среди которых и упомянутая мной «Красная Москва», и «Ландыш серебристый», и… много чего, выпускающегося в преддверии Международного фестиваля молодёжи. В одноимённой повести Борис Бедный пишет, что Тося украдкой пользовалась духами Анфисы, доливая в недостающий объём воду. Это пятидесятые годы. В 1970-е сантехник Афоня Борщов говорит своей возлюбленной, что нёс ей в подарок духи марки «Москва».

Духи, прочно ассоциирующиеся с роковыми красотками, пунктирно обозначены в «Бриллиантовой руке». Речь идёт о легендарной «Chanel No. 5» (между прочим, к их созданию приложил руку парфюмер русского Императорского Дома). Помните, в фильме так пахла записка обольстительной Анны Сергеевны. Весьма занимательно, что просветил недотёпу Семён Семёныча простой советский милиционер.

А теперь перенесёмся в семидесятые. Вот кадр из любимой «Иронии судьбы…» Эльдара Рязанова. Завидный жених Ипполит дарит учительнице русского языка и литературы Наде духи «Climat». Эксперты моды уверяют, что выбор Ипполита заслуживает уважения: аромат от Lancome очень подходит героине — сдержанной, внешне холодной красавице с пылким сердцем.

Если говорить о восьмидесятых, то лично для меня яркой иллюстрацией, подкрепляющей мои воспоминания, будет эпизод из фильма Карена Шахназарова «Курьер». Мой киношный ровесник — Иван Мирошников — попадает в гости к «золотой» молодёжи и для самоутверждения в чуждой среде вливает в себя… французские духи, поясняя с показной бравадой, что он их переносит с трудом, но раз в доме не нашлось ничего другого, то и это сойдёт. Уже дома Иван спрашивает у матери, хорошие ли духи «Madam Rochas». Уверена, многие из моих тогдашних сверстниц о них тоже не слышали. И заметьте — расслоение общества всегда было: мама героя, преподаватель техникума, такие духи позволить себе не могла (их и в свободной продаже не было).

Во времена СССР были популярны болгарские духи «Роза» в деревянном корпусе. Об упаковке — отдельный разговор. Это было привлекающее к себе внимание произведение искусства: выточенный деревянный корпус, украшенный выжиганием и цветным рисунком, а именно, розой. Завинчивающаяся крышечка завершалась пипочкой. Сам корпус был на подставке. Удивительная ручная работа, до сих пор представляющая интерес для романтических любителей винтажа.

Поистине эти духи были «жидким золотом Болгарии». Розовое масло, используемое в производстве этих духов, выжималось из роз, выращенных в долине в окрестности Казанлыка и Карлово — уникальном природном месте Болгарии. Я их помню, эти духи, в стеклянной ампуле с плотной крышкой. И у меня даже есть деревянная коробочка этого знаменитого бренда.

Ель искусственная

Во времена моего детства искусственные ёлки спросом не пользовались. Появление настоящей лесной красавицы в доме было своего рода квестом, особенно в нашем маленьком городишке — у нас ёлочных базаров не было. Опять-таки ёлку нужно было для устойчивости водрузить на специальную подставку — деревянную крестовину, что для нас с мамой тоже проблема, плюс выделить в маленькой комнате место, чтобы не мешала, — морока, поэтому на живое чудо я любовалась, бывая в гостях. У моей озорной подружки детства ёлка всегда была настоящая. Игрушки на прищепках напоминали стойких оловянных солдатиков: они крепились на ветки и стояли в гордой позе. Макушку венчала большая красная звезда, на ветки была «накинута» гирлянда, подмигивающая озорными огоньками. Лесную чаровницу «охраняли» внушительный Дед Мороз и Снегурочка — их место было под ёлкой. Там же очень любил возлежать живой котейка.

Прародительницей новогодней ёлки в нашем доме стала маленькая, сантиметров тридцать высотой, настольная ёлочка на серой подставке. Веточки с миниатюрными иголочками были колючими-колючими — уменьшенная копия настоящей ели, только не пахнущая густым характерным запахом, который в сочетании с мандаринами под ёлкой и создавал ощущение новогоднего праздника.

«Ель искусственная» — так она именовалась на этикетке — была приобретена в магазине «Культтовары» в канун 1986 года. Высота её — один метр, тип 3. Состоит из трёх ярусов разного диаметра. Вообще, судя по иголкам, это всё-таки сосна. Материал ничем не пахнет и никогда ничем посторонним не пах, несмотря на искусственное происхождение.

Коробка из плотного, похожего на тонкую фанеру картона, просторная, чтобы изделие не пострадало. На этикетке можно прочитать: «ОСТ 17-296-75. ТО 17-296-7. Артикул 4Б-085-01-45. Цена 6 рублей 50 копеек. 1985».

Вскоре в комплект к ёлке была приобретена звезда — из узорного красного пластика, внутри впаяна малюсенькая лампочка, и если к контактам подключить батарейку (вот она, главная засада того времени — батарейки днём с огнём не купишь!), то звезда будет почти точной копией кремлёвской.

Ныне всё какое-то синтетическое — и игрушки из неизвестного пластика, бездушные, наспех сляпанные, с зазубринами и толстыми швами, с бесконечно осыпающимися блёстками. Не люблю их, хотя, конечно, они появились в доме и пыжатся, как нувориши, впервые попавшие на бал к королю. Нет в них таинственности, загадки, предвкушения самого настоящего волшебства и чуда. А вот что дарило то самое непередаваемое чувство, я поведаю ниже.

Ёлочные игрушки

В коробке тёмной, в недрах шкафа

Нет лупоглазого жирафа.

В декабрьский час — под Новый год —

Игрушки встанут в хоровод.

Свинки, попугаи, мишки,

Шарики, сосулька, шишки,

Охотник, санитарка, гном —

На месте каждый на своём.

Наивный стишок, предваряющий повествование, очень трогательный и хрупкий, будто лепечущий, как всё, что касается золотой поры каждого человека — детства. Я хорошо помню общественные новогодние ёлки: тёмный большой зал Дома культуры, в центре которого установлена мохнатая красавица, упирающаяся макушкой в потолок, красиво украшенная, буквально залитая массой дождя, призывно сверкающая. Конечно, хотелось чуда и дома. Вспомним о ёлочных игрушках — это они делают ПРАЗДНИК.

Для хранения атрибутов новогоднего праздника у меня приспособлена большущая коробка из толстого картона и место на антресоли. С огромным сожалением констатирую, что самые красивые игрушки, увы, разбились: восточные кувшинчики — синий и зелёный, узкогорлые, с ручкой, украшенные узором, разноцветные шары и шишки, попугаи… да много чего. У нас была традиция — покупать к каждому Новому году ёлочную игрушку — непременно необычную и радующую глаз. Что же сохранилось?

Самые первые игрушки-малютки из моего детства: заснеженные хатки, шарики разной формы, рыбка и баклажан.

Среди игрушек размером побольше — самые любимые: серебряный бочонок, очаровательный гномик, шары, сосулька, тропические жёлто-зелёные попугаи, шишки, фигурки животных (два кабанчика, медведи, лисица, белка), есть даже санитарка военной поры — в тулупчике с белой оторочкой, с санитарной сумкой с красным крестом через плечо, Дед Мороз, корзиночки. Игрушки были куплены в разные годы в разных местах. Давно уже в «Культтоварах» разместился мебельный магазин. В середине 1980-х он сменил своё месторасположение и разместился в квартале новостроек среди пятиэтажек. В предновогодний период отдел игрушек сиял, переливался и сверкал, являя самое настоящее волшебство.

Погрузившись в эту сказочную тему, припоминаю, что у Жени новогодние игрушки были периода 1960-х, оно и понятно, она была младшей в семье. Мне запомнились стеклянные бусы, игрушки на прищепке, из цветного матового стекла и плоские — из прессованной фольги, вогнутые шары и колокольчики.

Сейчас даже лазерным шоу обывателя не удивишь — нет у него ни вкуса, ни радости жизни, ни любви. Что скажешь, приоритеты и акценты совсем иного свойства.

Журналы

Мы все читали (было время)

Журналы, вестники, газеты

Про моду, чудные мгновенья,

Кулинарию и кометы.

Их за год набирались горы —

Тут Джомолунгма с Эверестом.

Велись нешуточные споры

Поборников мечты с прогрессом.

Вне всякого сомнения, мы были самой читающей страной. Практически каждая семья выписывала по несколько наименований газет и журналов, исходя из предпочтений членов семьи и объёма семейного бюджета. Выхода нового журнала, особенно детского, ожидали с огромнейшим нетерпением. Какая настольная игра будет в «Мурзилке»? Какие песни будут на голубом вкладыше «Кругозора»? Какого автора опубликуют в «Роман-газете»? Приятные ожидания нового открытия стимулировали воображение, настраивали на позитив. Это было по-настоящему здорово.

Детские журналы были наичудеснейшими, и встреча с ними была большой радостью. В журналах печатались самые известные детские писатели и прославленные поэты.

Надо заметить, что репертуар выписываемых изданий различался. Тётя Нина, жившая в селе, выписывала журналы «Здоровье», «Сельская жизнь» и «Крестьянка». А тётя Люба тяготела к интеллектуальному чтению, поэтому выписывала «Науку и жизнь» и «Новый мир», который публиковал исключительно новинки и был пропитан в конце 1980-х бунтарским духом. Помню, меня просто-таки покорил роман Леонида Габышева «Одлян, или Воздух свободы». В библиотеки за толстыми журналами выстраивались очереди. Нашумевшие романы нужно было прочитать за ночь. Знакомство с новой литературой проникло и на наши школьные уроки литературы. Распутин, Рыбаков, Айтматов, Астафьев — этот ряд можно продолжить. Знакомясь с такой литературой, мы учились не только думать — мы учились ответственности, учились делать нравственный выбор.

Из женских журналов я брала самые лучшие рецепты, создавая свою собственную кулинарную книгу. Сколько всяких экспериментов проводилось на моей маленькой кухне — сногсшибательных и, увы, провальных! Недавно был период, когда я многие из рецептов, собранных тётей Любой, воплотила в жизнь. Это было очень-очень вкусно!

А когда появилась «Бурда», это стало настоящим спасением не только для модниц, но и для обычных людей — дефицит одежды ощущался воочию. Как же помогли мне выкройки из «Бурды»! Мама шила по ним почти всё: рубашки, платья, брюки, юбки, куртки. На белом полотне дорожек и салфеток «оживали» виноград и лилии, звёзды и снежинки — завораживающая уникальная красота — вышитые мамой сюжеты по мотивам рисунков «Бурды».

Резюмируя вышенаписанное, замечу: журналы играли огромнейшую роль в жизни советского человека. Они были путеводителем, советчиком, учителем и просто душевным собеседником. И ещё с исчезновением журналов из нашей жизни ушла целая эпоха, которую называют «прекрасной».

«Журнал „Бурда“ мы смотрим каждый месяц», —

Вещала героиня из кино.

И повествую я без околесиц

О жизни, что ушла давным-давно.

В ней были самосшитые костюмы,

Плевалка-тушь и торт «Наполеон»,

Советы стать любимицей фортуны

И в «Спортлото» сорвать куш в миллион.

Но я шучу, и всё намного проще.

Журнал «Работница» — вернейший женский друг.

Как гладить брюки, стрелки не наморщив?!

Как скоротать за книгою досуг?

Страна Советов, что ни говорите.

И жизнь текла обычным чередом.

И вот в шевьоте^[3] ходят нефертити,

Но чистотой сияет скромный дом.

Записные книжки

Пытаюсь записать про жизнь,

Рукою рисовать пространство.

Среди написанных страниц

Мне в утешенье — постоянство.

Неважно, в линию иль нет

Бегут неровностями строки.

И чёток, строен ли сюжет.

Я там — как путник одинокий.

Для меня, как человека пишущего, записные книжки — они же блокноты, они же ежедневники — неотъемлемый атрибут. Мне важно записать строки в книжку, по моему мнению, так их легко сохранить, всегда есть возможность исправить, изменить, восстановить. Да и сам процесс написания текста ручкой здорово стимулирует мысль. Она трансформируется, преображается, создаётся совершенно новая реальность.

Записных книжек у меня несколько. Если кто-то подумает, что именно в них моё полное собрание сочинений, то ошибётся. Конечно, нет, в записных книжках не всё. Кроме того, я позволяю себе использовать их ещё и по прямому назначению — записываю контакты, рецепты, цитаты. Мой творческий архив — это шесть полностью заполненных книжек и на выходе седьмая.

Интересно проследить «эволюцию» записных книжек: они разного формата, в обложке и в твёрдом переплёте, на пружинке, клеёные, со страницами в клетку и линию — разные, как сама жизнь.

Содержание книжек — это отражение человека, его философия жизни.

Почему я уделяю столь пристальное внимание утилитарному, казалось бы, предмету? У меня сохранился блокнот студенческих времён. Иногда мне кажется: не с него ли началось написание стихов? А тогда я записывала в блокнот красивые стихи, понравившиеся песни, имена исполнителей любимых фильмов — всякую мечтательно-девичью чепуху.

С 2010 года на просторах записных книжек наступила эра стихов. Творческий хаос — с зачёркиваниями, наложением строчек, с правками, пометками, датами, с цитатами — наглядная иллюстрация биения мысли и стенограмма творческого процесса как он есть у конкретного человека. Приоткрою маленький секрет: не все записанные в книжки стихи вошли в сборники. Но именно на страницах блокнотов можно найти первоначальный вариант и проследить неожиданную трансформацию замысла.

А давайте перелистаем странички. Окунёмся в мир чувств, ощущений, образов… (См. главу «Я».)

Зеркала

В них отражаются эпохи,

И лица, лица — без конца.

Судеб изменчивых всполохи.

От «ах» до чёрного гонца.

На потускневшей амальгаме

Написан жизненный сюжет

В оправе, в золочёной раме,

В осколке — всё считал брегет.

Все пред Судом в свой срок предстанут:

Бродяга, дама, царь, мудрец —

О них расскажет амальгама.

И Бог затушит душ светец.

Зеркало — самый магический, таинственный, сакральный предмет дома. С ним связано много поверий и примет. Вы когда-нибудь замечали, каким потрясением оборачивается для маленького человечка увиденное в первый раз в жизни собственное отражение в зеркале? Если не задумывались, попробуйте быть внимательнее и подготовьте своё ненаглядное чадо к встрече с собой. Если взглянуть глубже, то душа каждый раз проходит это «испытание», только с годами мы словно обрастаем жёстким панцирем и не замечаем внутренних импульсов. Есть версия, что присущая всем людям асимметрия лица перед кончиной исчезает — оно становится идеальных пропорций. И ещё зеркало — величайший обманщик. Отпечаток нашего лица на амальгаме, иначе говоря, отражение, другие люди видят совершенно иначе. И только для любящего по-настоящему мы всегда прекрасны.

Я хорошо помню первое зеркало нашего дома: средних размеров, с полированным деревянным задником, оно было повешено в простенке между двумя окнами под углом — в нём не отражались наши спальные места, и этот факт примечателен. Вешать зеркало именно в таком месте — посередине — было скорее устоявшейся традицией. Точно так же было в домах всех моих ближайших деревенских родственников. Единственное — зеркала различались формой. Заметьте: большие, объединяющие семью столы и большие зеркала. Ещё были популярны трюмо и престижны трельяжи (их купить было непросто). Я бы назвала трельяж царём зеркал. В нём рассмотреть себя можно было даже со спины, что очень-очень важно. Но ни тогда, ни даже теперь этот предмет не вписывался в габариты нашего дома. Иное дело — у подруг. В узкой, как пенал, комнатушке моей подружки Женьки трельяж занимал свободный угол, а у школьной подруги Наташи он стоял тоже в углу, но в большой комнате. Нужно заметить: трельяжи были и в учреждениях, например библиотеках, Домах культуры. В школьном коридоре возле раздевалки было огромное зеркало, протолкнуться к которому перед началом уроков было весьма проблематично — модницы его осаждали надолго.

Вспоминаю набор с зеркальцем и щёткой-массажкой в тёмно-голубом пластиковом корпусе, оба предмета с ручками, как сейчас сказали бы, эргономичной формы. Зеркало было с белой окантовкой по овалу и украшено растительным орнаментом. Памятный подарок, получив который, мама огорчилась — потому что дарить зеркало — к разлуке.

Что и случилось — даритель умер преждевременно достаточно молодым.

Став чуть старше, мы, девочки, стали носить в школьных портфелях маленькие зеркальца, чтобы при случае посмотреть, всё ли в порядке с внешним видом. А вот пацаны использовали зеркальца в коварных целях — ослепить, подглядеть и даже прожечь бумагу. У меня было круглое маленькое зеркальце в пластмассовом нежно-салатовом корпусе с ободком кофейного цвета.

Чуть позже в ходу появились трансформеры, сочетающие функции зеркала и расчёски. Конструкция была гибкой, состояла из двух частей — собственно зеркальца и маленькой щёточки с гибким основанием, которое очень удобно складывалось и раскладывалось. Такой предмет был компактным и занимал мало места. Единственное — от постоянных нагрузок в итоге «распадался» на две части.

Как-то получилось так, что я всё же тяготею к очень простым формам, т. е. никакого барокко и сказочности. Сейчас я пользуюсь косметическим двойным зеркалом на прозрачном пластиковом основании. А в дамской сумочке — самое обыкновенное зеркало советских времён, чудом уцелевший осколок времени.

Весьма досадно, когда зеркало разбивается — это считается дурной приметой. Нельзя смотреться в треснувшее зеркало, дабы не навлечь на себя беду.

Зеркало обязательно драпируют тканью, когда в доме покойник, чтобы душа не скорбела о бренном теле и готовилась предстать перед Судом Божьим.

Игрушки

Ах, как играли мы, бывало,

Как было весело подчас.

Стол накрывали одеялом

И вот вигвам, ну, просто класс!

И кукла — лучшая подружка,

А мишка — охранитель снов.

И радовала погремушка,

Лото, посудка, хулахуп.

У старых вещей — особое очарование. Они — как портал в прошлое. Есть теория, что прошлое и настоящее существуют параллельно, но не буду разводить философию, лучше поговорим об игрушках. До сего времени я сохранила своего любимого, правда, не плюшевого, но мягкого мишку моего детства. Он небольшой, высотой сантиметров тридцать, с оранжевым туловищем, ушки и подошвы лап — белые. Как же я его любила! Мама вспоминает: невозможно было забрать его у меня из постели, я просыпалась мгновенно. Чёрный носик за давностью времени утрачен, в середине морды — небольшая проплешина, но он буквально пахнет детством.

Ещё сохранилась лисичка — её из-за позы животного (упор на четыре лапы, имитирующий движение по поверхности) я не любила. Кроме того, мешал тяжёлый роскошный хвост (игрушка была плотно набита ватой). Окрас — ярко-жёлтый с белым. Как полагается хитрой хищнице — раскосые чёрные глаза из пластмассы и выдающийся нос.

Из богатств — небольшая, плоской формы совушка — мохнатенькая, рыже-бежевая, с яркими зелёными глазами и коричневым деревянным клювом. Был период, когда совушка обитала на ковре, благо они хорошо монтировались по цвету.

И, наконец, заграничный сиамский кот, присланный из ГДР. Вполне себе красавец — вечно сидящий. Глядя на которого, я вспоминаю день получения небольшой посылки: там были мармеладки — «апельсиновые» и «лимонные» дольки, жвачки, пазл и открытки.

Куклы — всегда особая гордость настоящей девочки. Всех своих пупсиков и малышек я благополучно передала в дар Лениногорскому краеведческому музею вместе с кукольной мебелью. А вот кукол пока оставила.

Кукла Катя, пожалуй, единственный подарок отца. Эта «девочка» выпускалась в разных нарядах: в платье в клетку и тонких зелёных туфельках (они очень быстро порвались); в школьной форме и даже в брючках. Маленькая ремарка — у советских кукол всегда присутствовало нижнее бельё.

Миля — нетипично краснокожая блондинка, которую я очень любила и выделяла из всех. Наверное, из-за необычности. Она была наряжена в яркое платье из ацетатного шёлка, которое очень гармонировало с её внешностью.

Дама Виктория — с роскошными коричневыми волосами, в длинном платье из шёлка и в шляпке с длинными лентами, которые завязывались в кокетливый бант. Наряд был украшен кружевами. Из белья — длинная белая нижняя юбка и трусики.

Сохранился ещё один подарок — немецкая кукла Нина. Двухцветный комбинезон и удлинённая блуза — всё на прочных кнопках. Туфли белые, не пластмассовые, как у советских, а из мягкой резины. Очень удачно в сочетании с коричневыми волосами смотрелись глаза малахитового цвета.

Вот, написала про куклы — и припомнились другие: подаренные разными людьми, случайные, с которыми пришлось играть, оставленные и даже украденные. Одно воспоминание наложилось на другое, и стало так уютно, как в детстве, когда делаешь первые открытия и кажется, что впереди — самое волшебное и всегда солнечное время.

Для пытливого детского ума интересна была и юла. Моя — жестяная, с разноцветными полосками, которые при верчении сливались в одну сплошную линию. И так хотелось, чтобы это движение было нескончаемым. И вновь приходилось заводить, изо всей детской силёнки погружая витой поршень внутрь, и тогда юла, покачиваясь из стороны в сторону, набирая обороты, начинала вращаться вокруг своей оси. Но завод заканчивался, и она рывками, переваливаясь с боку на бок, останавливалась.

Или неваляшка — не одно поколение детей прилагало титанические усилия, чтобы уложить непокорную куклу спать! Уж какие только способы я не использовала в попытках «укротить» свою неваляшку — милейшее создание в цвете лимонного сияния. Даже маме жаловалась, что не слушается. Зато после её объяснения очень захотелось узнать, что у кукляшки внутри — секрет, позволяющий ей никогда не слушаться. Кажется, неваляшку я бабахнула тогда молотком, но только слегка погнула корпус, испортив товарный вид, а ей хоть бы хны. Вот это было качество!

Иконы

Я помню образ освященный —

То Чудотворец Николай.

И взор, на душу обращенный,

На веру Божию взалкай^[4].

Образ Святителя Николая Чудотворца — образец медного литья с использованием лазоревой эмали. Подобные иконы были известны на Руси с XI века, т. е. с момента появления и распространения христианства. Естественно, что первоначально это были иконы, привезённые из Византии. Меднолитые иконы изготавливались прямоугольной формы, с несколько закруглёнными краями.

Скорее всего, наша иконка размером 10 на 10 см появилась в семье ещё в Фокине. Мама рассказывала, что много икон разорённой сельской церкви священнослужитель отдал моему деду — Артёмову Илье Васильевичу. Большая часть перешла потом его детям в качестве благословения, часть погибла при пожаре.

Этот образ появился в доме в начале 1990-х годов. Действительно удобно брать в дорогу, в любое время обращаться с молитвой. Позже тайным образом исчезла.

Похожий образец я видела в экспозиции Музея архитектуры и градостроительства Ульяновска.

Вот меднолитой наперсный именной крест с частично уцелевшей эмалью занимает центральное место на божнице (о нём в книге «Реестр памяти»).

Книги

Как-то раз возникла спонтанная мысль: если бы не книги и чтение, меня не было бы как автора. Именно книги сформировали и развили моё воображение, научили покорять время и пространство, остро чувствовать, мыслить и анализировать и созидать. Книги были моими постоянными спутниками — дома, на отдыхе, в больнице, в школе, в университете — всегда. Я — дитя своего читающего времени, мне всегда хотелось иметь свою библиотеку, основу которой я заложила ещё в школьные годы. Это же волшебство: взять с полки свою книгу, без отпечатков чужих рук, в любое время, не дожидаясь очереди в библиотеке. Трогательно вспоминать, что сначала это была единственная полка на этажерке, впоследствии разросшаяся до масштабов книжного шкафа. Состав моей библиотеки отражает мои профессиональные интересы, увлечения и финансовые возможности. На особой полке — любимые, зачитанные, слегка потрёпанные детские книги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Авоська — сетка хозяйственная — сетчатая, сплетённая из суровых нитей хозяйственная сумка, используемая преимущественно для посещения рынков и магазинов. В СССР авоськи плели на предприятиях Всесоюзного общества слепых (ВОС). Котомка классической авоськи сплетена в 14 рядов по 24 ячейки. Максимальная нагрузка — 70 кг.

2

Грампластинка (от граммофонная пластинка, чаще просто пластинка) — аналоговый носитель звуковой информации — диск, на одной или на обеих сторонах которого нанесена непрерывная канавка (звуковая дорожка) в виде спирали. Долгое время (примерно с конца XIX и до конца XX века) была самым популярным носителем музыкальных записей, недорогим, пригодным для массового тиражирования, обеспечивающим высокое качество звукозаписи и пригодным для воспроизведения на относительно простой и дешёвой аппаратуре.

Для «проигрывания» (воспроизведения звука) грампластинок используются специально предназначенные для этой цели аппараты: граммофоны, патефоны, в дальнейшем — электропроигрыватели и электрофоны.

Электрофон — по принятой в СССР терминологии — электроакустический аппарат, конструктивно объединяющий электропроигрыватель (ЭПУ), полный усилитель мощности сигналов звуковой частоты и бытовую встроенную или выносную акустическую систему, предназначенный для воспроизведения звука с грампластинок.

3

Шевиот (англ. cheviot) — плотная, тонкая, ворсистая ткань, производимая из шерстяной или смешанной пряжи, получаемой камвольным способом. Ткань вырабатывается саржевым переплетением. Традиционный шевиот изготавливается из шерсти шевиотских овец.

4

Взалкать (переносн., поэт.) — страстно захотеть чего-либо.