Премия Дарвина

Наталья Милявская, 2021

Однажды пять не особо удачливых человек по собственной глупости… умерли. Если вы думаете, что это финал истории, вы ошибаетесь – это ее самое начало. По ту сторону бытия, в странном месте под названием «Сортировочная», погибшим было предложено – отправиться дальше, в неизведанное, или попытаться отработать собственное «непреднамеренное самоубийство». Теперь пятерка «ходячих мертвецов» возвращается на Землю, чтобы спасти от случайной гибели таких же, как они, идиотов.Содержит нецензурную брань.

3. ВТОРОЙ ШАНС

Первым плюсом доставшегося ему тела было стопроцентное зрение, которое имела девчонка с синими волосами. Саныч, последние лет десять работавший за компьютером и читавший в очках, отвык от удовольствия видеть окружающий мир с идеальной четкостью. А сейчас он даже при свете тусклой лампочки с легкостью мог разглядеть в треснутом зеркале ванной комнаты вместилище, в которое его запихнули.

Угловатое скуластое лицо. Высокий, испещренный мелкими прыщиками лоб. Зеленые глаза — на левом, возле самого зрачка, притаились два крохотных коричневых пятнышка. Корни выкрашенных в синий цвет волос были светлыми — девчонка была, скорее всего, шатенкой. Рост — где-то 155-160 сантиметров. Вес — не больше сорока пяти килограмм. Слишком крупные ладони и слишком большой рот — но в целом, эта особь женского пола могла стать даже симпатичной. Если бы выросла. Но она почила в возрасте пятнадцати лет, и, сдав ненужную телесную оболочку в утиль, упорхнула в неведомые дали. А ее мосластые коленки, торчащие уши и глупая татуировка на левом предплечье «Never look back» достались Санычу.

О том, что им всем выдали напрокат настоящие тела, чьи хозяева недавно умерли, но по стечению обстоятельств не попали на кладбище или в крематорий, потому что пропали без вести, им сообщил куратор. В тот день, когда подъехал за ними на такси к Ленинградскому вокзалу и отвез в огромную пустующую квартиру недалеко от метро Красносельская. «Относитесь к телам, как к дорогому инвентарю!», проинструктировал куратор. «Тела не калечить, вовремя кормить, мыть… в общем, живите, как будто это ваши родные тела. И не думайте, что вы бессмертные. Кто погибнет в этом теле, погибнет по-настоящему. И провалит миссию».

— Прям, как в «Матрице», — хмыкнул Вовчик. — Умрешь в симуляции, умрешь в жизни.

— Мы уже, — проронила Кира и упала лицом в диван.

Кира, если что, так и лежит там, уже почти сутки. Грузная тетка категории «я бы не вдул» по классификации Саныча. Если бы ему досталось такое тюленье туловище, он бы тоже лежал ничком в пыльных подушках, забыв о воде и еде.

Кстати, о еде! Вторым плюсом того, что Саныча после смерти запихнули в чужое детское тело противоположного пола, был адский метаболизм. Это тело перерабатывало любую еду в невероятном количестве и почти сразу требовало еще. Саныч с позабытым удовольствием — то есть без подсчета калорий и не опасаясь изжоги — сожрал за день два огромных гамбургера, следом закинул в себя три шоколадных батончика, пачку лапши быстрого приготовления, а на ужин умял в одно лицо два пакета чипсов, связку бананов и литр колы. И, счастливо рыгнув, как в свои чудесные пятнадцать, завалился спать.

Угрызения совести его не мучали. Даже если он потолстеет — плевать, тело-то не его! Про «не разжираться» в инструкциях ничего сказано не было. Невер лук бэк.

А еще у тела была чужая мышечная память. Жесты, мимика — все было незнакомое, не его, словно Саныч пытался обжиться в чужом, не подходящем ему по размеру, пальто. Тело периодически самопроизвольно щелкало пальцами, косолапило при ходьбе и любило сидеть, поджав одну ногу под себя.

Саныч, осваивая чужие жесты и пытаясь их обуздать, вспомнил прочитанную в детстве книгу Беляева «Голова Профессора Доуэля». Там героине, получившей новое тело, тоже пришлось осваиваться в чужой оболочке. Кстати, Беляев его с положением вещей и примирил. Чтобы не сойти с ума, Саныч решил, что будет считать себя героем фантастического романа, и ему как-то сразу полегчало. Настолько, что он почти не вспоминал о том, что, получив девчачье тело, он лишился весьма ценного органа — члена! И между ног у него — странный гладкий пельмень, вызывавший, скорее, отвращение и недоумение, нежели возбуждение.

Смешно! — однажды в юности, они с приятелями одноклассниками, накурившись травки, фантазировали, что стали бы делать, если бы оказались в женских телах — разумеется, круглосуточно тискали бы собственные гениталии! Но теперь, глянув на холмик у себя в штанах, Саныч потыкал в него пальцем, хмыкнул и решил как можно реже смотреть вниз. Осталось научиться писать сидя.

— Але! — забарабанил кто-то в дверь. — Там кто?

Девчачье лицо в зеркале хихикнуло — Саныч еще не успел привыкнуть, что Пашка, вернее, Питбуль (почему подростки так любят мексиканские мафиозные клички?) теперь разговаривает скрипучим старушечьим голосом.

— Я! — звонко ответил Саныч.

— Головка от часов «Заря». Дрочишь там, что ли? — спросила старуха. — Дай руки помыть!

— Терпение, бабуля! — издевательски пропел Саныч, — Самому надо! — и включил воду. Не спеша, помыл руки, все еще привыкая к ощущению чужих ладоней (дурацкие длиннющие ногти, которыми Саныч в первый же час после прибытия едва не выколол себе глаза, он еще вчера отхватил ножницами). Погримасничал в зеркало, разглядывая свое отражение. И понял, что неплохо было бы перекусить!

Щелкнув задвижкой, Саныч распахнул дверь ванной.

— Бабуля! — сказал он.

— Ссыкуха! — вернул ему издевательство Питбуль.

Старуха и девчонка поменялись местами, и теперь уже старуха щелкнула задвижкой. О том, что именно видит Питбуль в своих штанах, Саныч предпочитал не думать. Так что он прямо двинул на кухню.

Квартира, которую им предоставил Куратор, была большой, темной и чрезвычайно захламленной. Вдоль длинного коридора, в который выходили кухня и две комнаты, тянулись бесконечные стеллажи, шкафы и разнокалиберные полки, забитые книгами. Собрания сочинений известных и неизвестных писателей, детские книги, книги по домоводству, самоучители испанского и английского, словари, иллюстрированные путеводители, знакомые Санычу с детства издания бесконечной серии «Классики и современники». Кажется, даже труды дедушки Ленина затесались в этом многообразии никому не нужной макулатуры.

Плотно набитые в полки книги покрывал толстый слой пыли и украшал строй безвкусных безделушек. Фаянсовые собачки, пионеры с отколотыми носами, вазочки, чашечки, треснутые сахарницы, чайные блюдца от разных сервизов. Чушь, которую Саныч давно вынес бы на помойку. Именно так он и поступил, получив пять лет назад в наследство бабкину дачу — без сожалений выволок несколько мешков книг, тетрадей и старой посуды на свалку, а пустующие полки и шкафы занял инструментами и снастями для рыбалки.

В комнатах огромной квартиры так же было не продохнуть от старой обшарпанной мебели. Пузатые платяные шкафы и уродливые комоды наползали друг на друга, словно корявые тролли, задремавшие вдоль стен. Одну из комнат — ту, что поменьше — занимала громоздкая двуспальная кровать с железной спинкой. Рядом ютилось продранное котами до поролона раскладное кресло. В соседней комнате умудрились уместиться диван, узкая продавленная тахта и еще одно кресло.

В дальнем конце длинного коридора обнаружилась небольшая кладовка, забитая пыльной древней консервацией. Рядом располагались тесный туалет с нетвердо держащимся в полу унитазом и подвесным сливным бачком, и небольшая, пропахшая прелыми тряпками ванная комната, с гвоздей и крючков в которой угрожающе свисали тазы и корыта. Треснувшее по краю зеркало. Засохший кусок мыла в пластиковой дешевой мыльнице. В такой квартире хотелось умереть еще раз — намылить этим самым мылом веревку и вздернуться прямо тут, на крючке из-под старого ведра.

— Это всё сон. Просто дурной сон! — простонала Кира, озираясь по сторонам. — Или галлюцинация.

Возможно, так оно на самом деле и было.

На вопрос Лиды, чья это квартира, Куратор не ответил и лишь сообщил, что беспокоиться не о чем, и хозяева уехали на все лето на дачу. Саныч подозревал, что дача эта находится… куда дальше, чем Подмосковье. Скорее всего, квартиру им так же, как и ненужные больше тела, оставили люди, которые покинули этот бренный мир.

— Чур, я живу в кладовке! — после краткой экскурсии сообщил Питбуль старушечьим голосом, затем проворно вытащил в коридор одно из раскладных кресел и доволок его до кладовки. Саныч пожалел, что сам не подсуетился раньше всех и не занял отдельное помещение.

Так как Кира уже успела рухнуть на диван в зале, претендовать на него никто больше не решился. Вовчик заявил, что вполне уместится рядом, на тахте. Лида и Саныч, переглянувшись, поняли, что им придется делить комнату с кроватью. Саныч, как настоящий джентльмен, уступил кровать даме и стал обладателем драного кресла.

Куратор пробыл в квартире не больше десяти минут, ничего толком не объяснил, обещал вернуться совсем скоро и запретил выходить на улицу. Для экстренной связи, пояснил он, на кухне есть телефон. На кухне действительно обнаружился черный допотопный аппарат с дисковым набором. Но гудка в трубке не было — когда Саныч снял трубку, выяснилось, что аппарат транслирует «Эхо Москвы».

Задать вопросы по поводу неработающего телефона было некому — парень в белом комбинезоне, в котором он больше походил на маляра или повара, нежели на представителя всемогущих потусторонних сил — вышел с кухни в коридор и пропал.

Спустя полчаса прибыл курьер. Вернее, все предположили, что это был курьер — а кто еще мог позвонить в дверь и оставить на пороге два огромных пакета продуктов? Но самого курьера никто так и не увидел. Вовчик затащил пакеты в квартиру и предположил, что раз уж Небесная Канцелярия смогла запихнуть их души в чужие тела, то и материализовать из воздуха два пакета с маркировкой экспресс-доставки ей точно по силам.

Всё еще подавленные и растерянные, новые жильцы квартиры копались в развалах принесенной снеди. «Небесная Канцелярия могла бы и расщедриться», думал Саныч, разглядывая весьма экономичный набор продуктов — дешевые фрукты, шоколадки, йогурты и полуфабрикаты. Но потом он обнаружил несколько упаковок с чипсами и еще горячим фаст-фудом — и тут его тело пустило голодную слюну и само ухватило всё, что уместилось в руках.

Вовчик, который с сочувствием смотрел на убитую горем на диване Киру, попытался выманить ее на кухню порцией картофеля фри и свежим гамбургером, но инста-дива оскорбленно заявила, что не ест пищевой мусор и вообще, она вегетарианка, и отвернулась к стене.

— Нам же больше достанется! — злорадно хмыкнул Питбуль.

До наступления темноты все поодиночке слонялись по квартире, и кажется, не перекинулись даже парой слов. Вовчик, отсвечивая лысиной, читал потрепанную книгу фантастических рассказов, пододвинув к своей тахте торшер. Питбуль, бесцеремонно шаривший по полкам и шкафам, наткнулся на старенький, чудом работающий «Тетрис» — серую пластиковую консоль с вдавленными кнопками — торжествующе агакнул и, словно сутулое привидение, утащил консоль в свою кладовку. Лида заперлась в ванной и пыталась совладать с гремящими кранами, плюющимися бурой застоялой водой. Саныч хрустел чипсами и смотрел в окно, на уползающие под эстакаду третьего транспортного кольца трамваи — словно реальная девочка-подросток, переживающая неразделенную любовь. Потом убаюканный сытым ужином растущий организм разморило, и Саныч, не раздеваясь, уснул на воняющем котами раскладном кресле.

Ночью Саныч, ворочаясь на неудобном ложе, сквозь сон слышал, как за стенкой глухо рыдает Кира. Сновидений не было, но в черном провале сна пульсировало жгучее желание проснуться у себя на даче и обнаружить, что авария, белая комната, резиновые маски в инфернальном подвале, чужое неудобное тело — все это ему приснилось! Но с утра, открыв глаза, Саныч увидел блеклые обои с выцветшими квадратами из-под висевших когда-то на стенах картин или фотографий, рыжий полированный шкаф, стоящие за шкафом лыжи, и уныло скривился. Он умер, и попал в какой-то идиотский балаган с недо-реинкарнацией.

А может, именно так и выглядел настоящий ад. Как чужая, забитая мертвыми вещами, квартира, из которой нет выхода.

Тогда Саныч вообразил, что он герой одного из романов Беляева. И дышать ему стало легче.

— Как думаешь, он вернется? — спросила Лида у вошедшего на кухню Саныча. Вернее, у вошедшей на кухню девчонки с синими волосами. Про себя Лида успела окрестить Саныча «Мальвиной».

— Кто?

— Ангел. Мы уже сутки тут торчим, а его нет.

— Не знаю, — ответила девчонка, распахнув холодильник и обозревая его внутренности. Потом Саныч выудил с полки упаковку дешевых сосисок, бутылку кетчупа и батон. — Жрать адски хочется. Как в детстве!

Девчонка вспорола упаковку сосисок и прямо так, в полиэтилене, сунула их в микроволновку. Накромсала крупными ломтями батон. Вынула разогретые сосиски, вывалила их в миску и принялась щедро поливать кетчупом.

— Будешь? — спросил Саныч Лиду.

Лида отрицательно покачала головой — она съела с утра пару йогуртов и выпила кофе. Гробить доставшееся ей тело неизвестно из чего сделанными сосисками она не собиралась. Девчонка, словно угадав ее мысли, окинула ее фигуру ироничным взглядом, заграбастала миску с сосисками, взяла хлеб, вооружилась вилкой и похабно сообщила:

— Я бы вдул, кстати!

И довольный Саныч вышел из кухни.

Лида закатила глаза. Мужлан!

Но… в глубине души комплимент Саныча ей понравился. Потому что…

Потому что, по неведомому стечению загробных обстоятельств, ей единственной досталась самая восхитительная человеческая оболочка.

Вчера в ванной Лида так долго торчала не потому, что не могла справиться с чахлым напором воды, а потому, что долго и восторженно ощупывала себя руками и разглядывала в зеркало. Душа Лиды очутилась в гибком тренированном теле фитнесс-инструкторши, лет двадцати пяти. Точеные ноги, изумительные узкие лодыжки и колени, прокачанный живот, небольшая упругая грудь, в меру рельефные руки, а главное — упругая, круглая и гладкая задница!

Ощупывая свой нечаянный трофей, Лида мысленно благодарила почившую хозяйку чудесного тела за то, что та держала его в столь крутой форме! Сама Лида при жизни обладала крупной рыхлой задницей и толстыми лодыжками, которые она втайне ненавидела. Так что, даже если бы она бросила работу и целыми днями садилась на шпагат, скакала на беговой дорожке и полировала телом пилон, она бы не смогла добиться таких впечатляющих результатов.

С новым лицом Лиды тоже все было в порядке — из зеркала на нее смотрела зеленоглазая пухлогубая красотка с пышными ресницами. Правда, и губы, и ресницы, и гладкий лоб были заслугой врачей-косметологов, а каштановая шевелюра оказалась наращенной, но общего восторга Лиды это не уменьшило. Из обычной дворняжки она внезапно превратилось в породистое животное. Великолепный выставочный экземпляр.

«Ради такого тела стоило умереть!», решила Лида.

Правда, общее впечатление немного портила обнаружившаяся на крестце фитнес-дивы татуировка «Wild». Лида не любила татуировки. С другой стороны, возможно, пришла пора пересмотреть собственные пристрастия. Несмотря на вульгарность, надпись была… пикантной. И дерзкой. Как сама хозяйка идеального тела. Лида повторила чужим ртом: «Вайлд!», и увидела, как губы сами сложились в многообещающей ухмылке.

Возможно, девица при жизни была не фитнесс-инструкторшей, а танцовщицей на пилоне. Или стриптизершей. Или работала в эскорте. А может, совмещала все занятия сразу. Плевать! Имей Лида такое тело, может, и она бы послала свою типографию куда подальше и пустилась во все тяжкие.

«Имей ты при жизни такое тело, Лев никогда бы даже не взглянул в сторону Вероники!», вкрадчиво прошептал внутренний голос. И в ее новое сердце ледяной иглой впилась застарелая обида. Видел бы ее Лев сейчас! Видел бы!..

Мысль о встрече со Львом завладела Лидой полностью. Так что она с самого утра, спрятавшись от всех на кухне — остальная квартира ее угнетала, а на кухне было просторно и светло — тихонько грезила о случайной встрече с любимым. Вот она, к примеру, как бы случайно встречается со Львом взглядами в метро… Нет, не так! Вот она, на далеком Доминиканском пляже, одетая в откровенный крохотный купальник, как бы случайно встречается со Львом в прибрежном баре… Роняет очки. Наклонившись, поднимает их, продемонстрировав Льву идеальные ягодицы и татуировку «Wild». Видит его восхищенный и заинтересованный взгляд… А рядом Вероника корчится от ревности и ощущения собственной ничтожности! И тут Лев и говорит:

— У нас есть что-нибудь вегетарианское?

— Что? — удивилась Лида, вместо доминиканского бара очутившаяся на чужой кухне.

Вовчик, открыв дверцу холодильника, точно так же, как Саныч десять минут назад, обозревал остатки еды на полках.

— Вегетарианское! — повторил Вовчик.

Лида, с сожалением оглядев неказистое потрепанное тело, в которое красавчика впихнуло мироздание, поинтересовалась:

— Тебе зачем?

— Это не мне, Кире! Она уже сутки ничего не ест. Это ненормально.

— Может, она на диете! — пожала плечами Лида. — С ее комплекцией…

Вовчик без теплоты глянул на Лиду, вытащил из холодильника упаковку стеблей сельдерея, к которой со вчерашнего дня никто не притронулся, и пошел в зал.

Лида, постояв, двинулась следом.

В зале собрались все остальные — Питбуль, не выпуская Тетрис из рук, лежал на тахте. Саныч, поджав ногу, сидел на подоконнике, с аппетитом доедал сосиски и наблюдал, как Вовчик тычет в Киру сельдереем.

— Ну, давай, надо поесть! — неумело подбадривал Киру Вовчик. — Хочешь, я какой-нибудь соус принесу? Низкокалорийный. Иначе ты умрешь от голода и попадешь в ад!

— Я уже в аду! — глухо простонала Кира. — Ты эту жируху видел? — она с ненавистью ущипнула себя за толстую ляжку. — Почему нельзя было оставить нас в наших телах? Я бы просто замотала лицо бинтами… типа, как после пластической операции!

— Нельзя! — насмешливо сказал Саныч. — Ты что, не поняла еще? Мы умерли! Наши тела лежат в гробу! Сегодня или завтра похороны.

Слова Саныча заставили всех переглянуться. Никому до сих пор не приходило в голову, что их должны похоронить!

— Если нас похоронят, как мы… — воскликнула Кира в ужасе.

— Восстанем потом из мертвых? — хмыкнула девчонка с синими волосами. — Наверное, попадем в какую-нибудь временную петлю. Эти, из подвала, отмотают время назад, и мы вернемся в наши тела.

— Как в кино! — добавила старуха.

Лида отметила, что несмотря на отвратительное тело, которое досталось пацану, Питбуль кажется, лучше всех справляется с ситуацией. По крайней мере, у старухи постоянно был такой вид, словно ей на все наплевать. А может, у нее от старости просто атрофировались лицевые мышцы.

Толстая тетка обвела всех хмурым взглядом. Кира старательно пыталась вникнуть в сложную схему с временной петлей, но в голове у нее вертелось одно: похороны! У нее, у Киры Малышевской, звезды Ютуба и телеэкрана, сегодня похороны!

А собственные похороны звезда пропускать не собиралась!

В теле Киры словно включился реактивный двигатель. Она стартовала с дивана бодрой ракетой, поправила на тучном теле комбинезон и принялась зашнуровывать кеды.

— Погоди, ты куда? — озадачился Вовчик.

Со стороны эта сцена выглядела так, словно семейная парочка средних лет выясняет отношения — жена внезапно собралась на тусовку, а муж категорически против.

Но Кира не удостоила Вовчика или кого-то еще объяснением. Она затянула последний узел и рванула в коридор.

Остальная семейка Адамс переглянулась.

— Нельзя! Ангел сказал, без него не уходить! — крикнула испуганно Лида. — Кира, ты слышишь?

Ответом ей была громко хлопнувшая входная дверью.

Если бы, выскочив из подъезда, она глянула вверх, то увидела бы, что к окнам квартиры на шестом этаже прилипли четыре любопытных лица. Но Кира летела вперед, поглощенная своими мыслями, и оглядываться по сторонам ей было некогда.

Миновав небольшой дворик, Кира сквозь арку вышла к дороге. На стене ближайшего дома значилось название улицы — Русаковская. Мимо Киры бодро просвистел трамвай. Она вообще ни разу не была в этом районе.

Растерянно озираясь по сторонам, Кира решала, как ей удобнее добраться до дома — на такси или на метро? А потом вдруг вспомнила, что у нее нет денег и нет смартфона, так что такси или метро ей не светят.

— Твою мать! — выругалась Кира низким голосом.

Придется идти пешком. Кира примерно прикинула нужное направление и бодро зашагала по тротуару.

Спустя метров пятьдесят она выдохлась. Сердце непривычно бахало в груди, подмышки взмокли, в левом колене начало постреливать. Неповоротливая туша, внутри который оказалась Кира, видимо, при жизни вообще не утруждала себя физической активностью. Максимум, марш-бросок до холодильника, во время перерыва на рекламу.

Кем была эта тетка? Кассиром в дешевом супермаркете? И почему ее жирное туловище досталось именно Кире? Она громко выругалась, с ностальгией вспомнив собственное, утерянное, но такое родное и выносливое — йога трижды в неделю, занятия по боксу дважды — тело!

— Эй, вы, там! — заорала она, переведя дух, в хмурое московское небо. — Вы там не охренели? Это прикол такой — подсунуть мне жирную жопу?

А может быть, вопрос этот нужно было адресовать не вверх, в небо, а вниз, в провал вентиляционной решетки?

Кто-то весело прыснул за ее спиной, и мимо Киры промчалась парочка школьников на самокатах.

Парочка хлипких мальчишек на отличных механических самокатах. Кира завороженно смотрела на бесплатно крутящиеся колеса.

— Стоять! — крикнула она.

Пацаны, привыкшие слушаться грозных взрослых окриков, притормозили и растерянно оглянулись на Киру. Та нагнала их в пару шагов.

— А чо мы сделали? — с легким вызовом спросил первый, тот, что посмелее. Второй настороженно разглядывал Киру.

— Вы — молодцы! — сказала та, покровительственно потрепав каждого из парней по затылку. — Вы ничего не сделали! А я — да!

И, дьявольски расхохотавшись, Кира спихнула первого пацана с самоката, немного неуклюже взгромоздила на него чужое тяжелое тело и, вцепившись в руль, рванула через дорогу прямо на красный свет. Вслед ей неслись автомобильные гудки и возмущенные вопли обокраденных детишек, но Кира, отчаянно лавируя между автомобилями, чудом выехала на противоположный тротуар и покатила дальше, распугивая редких пешеходов грозными криками: «Дорогу!».

Если Мироздание играет против нее краплеными картами, она будет отвечать тем же! Главное, чтобы хлипкая конструкция на двух колесах не развалилась по дороге.

Спустя час, дико уставшая, мокрая, но счастливая, Кира, наконец, докатила до Цветного бульвара и, бросив скрипящий самокат у первой же лавочки, свернула в родной переулок. И… наткнулась на толпу школьниц, которые напрочь перекрыли подход к ее подъезду. Кира с недоумением оглядела заплаканные лица, свечи и мягкие игрушки в руках столпившихся девчонок, и поинтересовалась:

— А что случилось?

К ней повернулось сразу несколько траурных лиц.

— Вы что, не знаете? — с легким возмущением поинтересовалась ближайшая девчонка. — Кира Малышевская погибла!

— Ах, да! — выдохнула Кира. — Точно!

Кира Малышевская погибла. А ее дом взяли в плотное кольцо скорби безутешные фанаты. Сотни смартфонов прямо сейчас транслировали в мир печальные девичьи лица на фоне подъезда дома Киры, с хэштегами #kiraforever и #внашемсердценавсегда.

Кира не смогла удержаться от торжествующей улыбки. Вот она, слава! Вот они, реальные подписчики — а не накрученные, как у Маши Синицы боты! Вот они, живые трепетные души, готовые оплакивать своего кумира!

— Ну вообще-то мне Кира особо не нравилась, пафоса до фига, — сказал кто-то за ее спиной. — Я с ней заселфиться хотела, после концерта, а она мне с такой рожей говорит — я устала! И фейс — как будто говна нюхнула.

— А шнобель у нее какой! Как у вороны, — сообщил другой голос. — Могла бы пластику сделать, с ее-то кэшем.

— А вы знали, что она Толику Смирнову за отношения деньги платила? — сообщила третья, весьма осведомленная поклонница. — Ну, это актер, с которым у нее типа роман в том году был, — поклонница, неприятная прыщавая девица в модных очках, показала подружкам пальцами скобки в воздухе. — Он ей типа, в Венеции, предложение делал, а потом слился. Гонорар получил и отвалил, инфа сто процентов.

Кира скрипнула зубами. И откуда эти акулы все знают? Пиар-роман с дурацким Толиком ей в прошлом году навязала Стася — Смирнов как раз снялся в каком-то модном сериале, а Кире нужно было восстановить репутацию после разрыва с одним мудаком-продюсером, который два года обещал ради Киры уйти из семьи, да так и не ушел… Смешно, но у них с Толиком даже случился секс. Пару раз. От скуки. Скучный секс от скуки — во время процесса Кире казалось, что Толик больше смотрит не на нее, а на самого себя, в огромное зеркало в Кириной спальне.

— Никаких денег она Смирнову не платила, все было реально! — выпалила Кира, не сдержавшись.

— А вы откуда знаете, тетенька? — издевательски поинтересовалась прыщавая. — Вы у нее домработницей, что ли, были?

Кира с неприязнью смотрела в наглое лицо — а толпа вокруг с интересом смотрела на Киру.

— Личным массажистом, — отрезала Кира, — и это не он, а она его слила. Инфа сто процентов.

Кира оттолкнула плечом противную прыщавую задаваку и тяжелым ледоколом проложила себе путь к подъезду, без особого труда раздвигая толпу. Оказывается, в лишнем весе есть свои прелести!

У самого подъезда, ступени которого были завалены мягкими игрушками и наскоро распечатанными фотографиями Киры с ее официального сайта, обнаружилась съемочная бригада столичного телеканала. Самодовольный татуированный парень в стильной футболке-балахоне вещал в микрофон:

— Если верить официальной версии случившегося, Кира Малышевская сама раздразнила циркового медведя. Эта смерть — яркий пример пагубного влияния социальных сетей на наше сознание. В погоне за хайпом известная блогерша рискнула жизнью — и не выиграла! Так что наша горячо любимая КираСин может претендовать на Премию Дарвина — такую премию, как вы знаете, в Интернете ежегодно присуждают за самые глупые смерти, по вине погибшего.

Кира зависла — какая еще премия?

— Смотрите вечером наш специальный репортаж: «КираСин — жизнь и смерть ради хайпа», — продолжал тараторить душный репортёришка. — А мы, напомню, находимся в прямом эфире, и стоим возле дома блогерши, где собрались ее поклонники. Прямо сейчас я поговорю с кем-нибудь из ее фанатов!

И Кира оглянуться на успела, как тип с телеканала сунул ей под нос микрофон.

— Добрый день, это канал «Столица на связи». Скажите, вы сама являетесь фанаткой Киры Малышевской? Или вы здесь с дочерью?

Кира оторопела — с какой еще дочерью? Парень тут же бодро вклинился в повисшую паузу.

— Наверное, сами — вот, я вижу, у вас даже вышивка на комбинезоне очень красивая, «Кира»! Как видите, поклонниками нашей дорогой Малышевской являются люди всех возрастов! — прокомментировал он в камеру и снова повернулся к Кире. — Скажите, какие эмоции вы испытали, узнав о смерти кумира?

«Злость, ярость, негодование! Это нелепая случайность!» — отчаянно выкрикнул внутренний голос. Но отчего-то растерявшаяся Кира смогла выдавить только дежурное:

— Я… расстроена.

— Ну, конечно, конечно, мы все расстроены! Такая потеря! — бодро затараторил корреспондент. — Кирочка была моей близкой подругой, и я просто раздавлен ее смертью!

Кира могла поклясться — она впервые видела этого татуированного типа.

Тот уже позабыл о ее существовании и снова заулыбался в камеру:

— Ну, что ж, давайте спросим и у других поклонников нашей дорогой звезды, какие эмоции они испытывают…

— Похороны когда? — дернула его за рукав Кира.

— Что? — обернулся недовольно корреспондент, но тут же смягчился — за ним все еще наблюдал объектив видеокамеры. — Пока неизвестно, по слухам, назначена кремация. Сами понимаете, после хищника хоронить Киру в открытом гробу как бы… не комильфо!

Тип с телеканала состроил брезгливую гримасу. Потом спохватился и снова трагически вздернул брови.

— Тяжелая, тяжелая утрата!

Парень с микрофоном внезапно завис, словно прислушавшись к голосам в своей голове. Кира заметила у него за ухом витой проводок от наушника.

— Вас понял, студия! — кивнул корреспондент в камеру. — Нам только что сообщили, что совсем скоро сюда приедет с опознания тела своей дочери мама Киры, Ирина Вячеславовна, и мы сможем с ней пообщаться. Ждите нового выхода в эфир!

Оператор, совсем молодой парень в протертых джинсах, опустил камеру.

— Что, мама прилетела? — растерянно переспросила Кира.

В глазах у нее внезапно защипало, в горле встал ком. До этого момента ей вообще не приходила в голову мысль, что маме придется добираться до Москвы, опознавать тело, обустраивать похороны…

— Женщина, харэ тут маячить, не мешайте работать! — раздраженно произнес корреспондент и попытался оттеснить ее в сторону.

Кира рассвирепела.

— Грабли убрал! — рявкнула она и рванула к двери подъезда. Стремительно набрала код, распахнула пикнувшую дверь.

— Подождите, откуда вы знаете код? — вцепился в нее удивленный корреспондент.

— Я здесь живу, — сообщила Кира.

— Что ж вы сразу не сказали, что вы соседка Киры Малышевской! Может быть, вы сможете сообщить какие-то эксклюзивные подробности о жизни звезды? — засуетился тип с микрофоном, быстро подав знак оператору снова включить камеру.

Кира сумрачно глянула в объектив. Подумала.

— Вот вам эксклюзивные подробности: Кира была самой крутой. И талантливой! Вы ногтя ее не стоите! А тебя, мудила, она знать не знала. Не примазывайся!

Кира вошла в подъезд и захлопнула дверь.

Она поднялась на этаж, уверенная, что в квартире никого нет. Ключей у нее не было, плана действий тоже. Кира просто стояла и смотрела на дверь своей квартиры. Не своей, разумеется, а арендованной, но, когда несколько лет подряд живешь на одном месте, уже считаешь его своим.

Потом вдруг внутри квартиры послышался женский голос, и рука Киры сама нажала на звонок.

Почти сразу дверь распахнулась, и на пороге показалась Стася — как всегда, с телефоном в руке и в бесформенном пиджаке.

Увидев ее, Кира невероятно обрадовалась. Стася! Здесь! У нее дома! Кира вдруг поняла, что пиарщица — единственный ее близкий человек. Первым желанием было броситься Стасе на шею, признаться, что она жива, рассказать, жертвой каких дьявольских обстоятельств она оказалась, пожаловаться на стервятников внизу. Но что-то во взгляде Стаси ее остановило. Стася смотрела на нее удивленно и требовательно, словно собиралась устроить выволочку.

— Почему вы так рано? — строго поинтересовалась пиарщица. — Я вызывала клининг на три. Вы же из клининга?

Кира столбом стояла на пороге собственной квартиры, не зная, что ответить.

Стася цокнула языком, закатила глаза и за рукав комбинезона втащила ее в прихожую. Бросила взгляд в коридор — не пришел ли кто-то еще с Кирой — и захлопнула дверь.

— А где инвентарь? — поинтересовалась Стася, осмотрев Киру с ног до головы.

— Я… какой?.. — проблеяла та.

— Господи! — прошипела Стася. — Понаехали в Москву, два слова связать не могут. Идите в ванную, найдите там какую-нибудь бытовую химию, тряпки. Я вас позже позову.

И Стася пропала в недрах квартиры.

Кира ностальгически стояла в прихожей. Она закрыла глаза и втянула воздух родного жилья — да, в воздухе отчетливо слышался запах ее любимого парфюма. Квартира пахла старой прекрасной жизнью. Да просто жизнью! После затхлого убогого хламовника, в который их запихнули существа из подвала, собственное жилье показалось ей Версалем.

Кира ностальгически оглядела яркие малиновые стены прихожей, коснулась пальцами дорогих курток и пальто, на вешалках, погладила по голове огромную черную пантеру из блестящего пластика, притаившуюся в углу, скользнула взглядом по винтажным вычурным светильникам в стиле «ар-деко».В свое время Кира отвалила дорогому стилисту по интерьерам кругленькую сумму, чтобы оформить квартиру в стиле «богемная эклектика». У известной блогерши и актрисы должна быть яркая, артистическая квартира, а не эти модные стерильные белые интерьеры, больше похожие на скучные стоматологические кабинеты.

Кира мельком заглянула на кухню — там все оставалось так, как в утро ее гибели: на мраморной столешнице сиротливо стояла чашка с недопитым кофе, рядом лежала упаковка от готового завтрака из ее любимой веганской пекарни. Правда, у раковины в углу обнаружилось несколько упаковок из-под пиццы и пара пустых бутылок дорогого вина. Да это же ее, Кирино вино, из стратегических запасов, роскошное коллекционное кьянти, которое Кира приберегала для особого случая! Впрочем, особый случай уже произошел — хозяйка квартиры трагически погибла, и ее пиарщица в компании остальных ребят из команды Киры наверняка почтили ее память парой бокалов хорошего вина.

Погибшая хозяйка квартиры, невесело улыбнувшись, вышла из кухни в гостиную. С нежностью пробежалась взглядом по разнообразным наградам и статуэткам, врученным ей на различных светских тусовках и эффектно расставленным на полках. Привычно погладила раскинувшуюся на кресле шикарную шкуру яка — искусственную, разумеется, Кира всегда агитировала своих подписчиков уважать права животных! И остановила взгляд на роскошном собственном портрете в стиле поп-арт — здесь Кира стараниями художника являлась почти точной копией Одри Хепбёрн, в классическом образе из «Завтрака у Тиффани», только вместо кофе и круассана у Киры в руках были бургер и кола.

Кира на портрете была настоящей красоткой — аристократичная шея, изящные черты лица. А потом Кира — та, что стояла посреди гостиной в комбинезоне — уловила краем глаза какое-то движение, повернулась и увидела собственно отражение в высоком зеркале, висящем на стене. И помертвела — хотя вряд ли она сейчас могла быть более мертва! Из зеркала на нее смотрела тусклая бесформенная особа с желтыми, выжженными дешевой краской волосами, агрессивно вздернутыми, нарисованными поверх реальных, смоляными бровями и вульгарными, растекшимися по лицу стрелками. Крупные поры на одутловатом лице, толстые пальцы, фигура, похожая на бочонок на коротких ножках.

Конец ознакомительного фрагмента.