Потерянный дом

Наталья Морозова

Потерять дом невыносимо. Так вышло, что это случилось не с одним человеком, а со всем человечеством. Приключения землян – в фантастической повести «Потерянный дом». Книга содержит нецензурную брань.

© Наталья Морозова, 2022

ISBN 978-5-0055-9180-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Потерянный дом.

Глава 1

Писатель

Никогда ещё работа не шла так быстро. Пальцы летали по клавиатуре, строки одна за другой возникали на экране монитора. Повесть рождалась на глазах — и я уже видел, насколько строен её сюжет, как раскрываются характеры персонажей. Когда увлекаешься, время летит незаметно — и я сейчас не могу сказать точно, когда всё началось. Не смотрел на часы.

Белая ночь летела над городом прозрачной птицей — и я, конечно, не увидел зарево на горизонте. А вот гул услышал.

Низкий вибрирующий звук отозвался, казалось, во всём теле — и я оторвался от клавиатуры. Стало тревожно и неуютно. Подошёл к окну — сполохи на горизонте, как отголоски дальней грозы.

Рассвет? Не может быть, рано ещё… что тогда? И низкий, раскатистый, крепнущий рёв — что это?

Внезапно небо заполнилось бесчисленным количеством птиц — сначала я услышал их приближение, и лишь потом появилась тёмная туча.

Они летели прочь, прочь — туда, где ночь была ещё безопасна. Когда я вспоминаю тот момент, каждый раз я слышу угрожающий гул и тревожным дополнением — шелест тысяч крыльев и тоскливый, прощальный гомон.

Потом вдруг, резко — ослепительная вспышка. Страшный удар, от которого сотряслась земля. И наступила темнота.

***

Когда я очнулся — через десять минут, быть может, или через десять часов — невнятный свет заполнял комнату. Она кружилась и плыла в моих глазах.

Что это было? Война? Извержение вулкана? Цунами? Тут же включился мой внутренний скептик: ага, цунами. За тысячу километров от побережья. И вулканов поблизости не наблюдалось. Что же тогда?

Я попытался встать — и тут же, обливаясь холодным потом, вновь рухнул на пол. Резкая боль в ноге пронзила, казалось, всё тело. Больно было до тошноты, до обморока.

Не буду подробно описывать, как я пытался по мобильному вызвать «Скорую». Связь была, но на подстанции никто не отвечал. Звонки друзьям и знакомым в 3 часа ночи — плохая идея, но выбора у меня не было. Не ответил никто. Чем больше абонентов было недоступно, тем сильнее нарастала паника внутри — чёрт, чёрт, что происходит? Я что, остался один в этом городе? Постепенно подступало отчаяние, хоть я и старался сохранить спокойствие.

Состояние моё ухудшалось с каждой минутой. Началась лихорадка, меня трясло, голову я ощущал как котёл, наполненный болью. Никогда мне не было так плохо. И тогда, опасаясь потерять сознание, я стал набирать все номера подряд — ну откликнитесь, отзовитесь хоть кто-нибудь!

— Слушаю! — отозвался усталый голос в трубке. Я даже не поверил сразу, что наконец хоть кто-то откликнулся.

— Говорите, алло! — голос приблизился и странно исказился, — кто это?

Я посмотрел на экран смартфона. «Автостанция». В прошлом году ездил к другу в соседний город, вот и остался номер станции — вспомнилось неожиданно.

— Я… не знаю, кому ещё позвонить. Я ранен, и не знаю, что делать… мне плохо… я ничего не понимаю! Что произошло? Что мне делать? Я не могу вызвать «Скорую»… — ещё немного, и я расплакался бы в трубку — взрослый сильный мужчина, известный писатель, оптимист и стоик.

Опять помехи. Искажённый, металлический голос в трубке:

— Алло! Я понял. Не отключайтесь. Постараемся прийти. Вы где? Адрес какой?

Я назвал улицу и дом. И пока мои спасатели пробирались через разрушенный город, этот пропадающий временами, искажённый голос поддерживал и ободрял меня.

Позже я узнал, что Зор — профессиональный спасатель. Мне повезло, что на мой звонок ответил именно он. Думаю, что ему я обязан жизнью. Он чётко перечислил, что я должен сделать.

Доползти до аптечки и сложить в рюкзак её содержимое. Выгрести туда же всё из продуктовых шкафчиков и из холодильника. Он велел мне набрать воды во все ёмкости. Но из крана упала одинокая капля — именно в этот момент я безумно, до дрожи захотел пить. Он подгонял меня без всякого снисхождения и жалости. Он не давал мне впасть в отчаяние, которое порой охватывало меня — а вдруг меня не найдут? а вдруг я умру, не дождавшись помощи? Он вытаскивал меня из смертельной ловушки — а сам в это время был на грани обморока от потери крови.

Когда меня нашли, я был готов полностью. В рюкзак вошло почти всё, что велел собрать Зор. Еда, медикаменты. Охотничий нож — понадобился впервые с тех пор, как мне его подарили. Одеяло. Все зажигалки, которые нашёл в доме. Ноутбук я прижимал к груди — меня так и не уговорили оставить его. Почему-то во мне крепла безумная уверенность: как только я допишу повесть, всё образуется. Наверное, это был уже бред — от боли и жажды.

Я даже не мог радоваться тому, что меня нашли. Только облегчённо вздохнул — и наконец потерял сознание.

Очнулся уже в убежище, поэтому не видел разрушенный город, который ещё вчера был одним из красивейших на Земле. Не видел руин и трупов. Безумных одиночек, пытаюшихся разобрать завалы. Выживших собак, не отходящих от груд камней и плит, из-под которых ещё слышались слабеющие голоса. Весь ужас этого маршрута вновь пришлось пережить моим спасателям — не мне.

Ранены были все. Каждый пострадал так или иначе. У Кван перебинтована голова. Её смуглое лицо, перепачканное кровью, было невозмутимо, а раскосые глаза за стёклами очков — непроницаемы. Миниатюрная девушка оказалась на редкость молчаливой. Парень по имени Флинт обмотал руку полосами ткани — похоже, бывшая рубашка. Пожилой угрюмый мужчина весь в мелких порезах, как от битого стекла.

Автостанция уцелела. Точнее, её подземная часть. Из моего окна раньше был виден огромный стеклянный купол — сейчас от него остались остов и миллионы осколков.

Все выжившие в момент катастрофы находились на нижнем ярусе. Диспетчерская, кассы, торговые автоматы почти не пострадали. Зал ожидания превратился в лазарет. Медикаменты из аптечного киоска Зор сразу взял под жёсткий контроль. Именно ему, спасателю, приходилось принимать решение: оказывать помощь или дать человеку умереть. Врача среди нас не оказалось, да и будь он здесь — много ли можно сделать в таких условиях?

Я никогда не поменялся бы с ним местами, с Зором. С каждым часом складка между его бровей становилась глубже. Бледный до синевы, худощавый, спокойный, удивительно молодой — таким я его запомнил. Он отдавал чёткие распоряжения негромким голосом — и его слушались беспрекословно. Все, кроме Мада.

Компания Мада обосновалась в углу зала. Ребята держались обособленно. Две девушки жались друг к другу. Молодая пара беспрестанно шёпотом ссорилась по любому поводу. Нашли время и место. Сам Мад — татуированный качок лет тридцати — не принимал участия в разборках. Он выглядел безразличным — до тех пор, пока к его группе не подходили посторонние. Тогда он ронял пару слов — и парни из его окружения просто преграждали путь чужакам. Туго набитые туристические рюкзаки грудой валялись в углу. Как потом оказалось, группа Мада прибыла на вокзал, чтобы отправиться в туристический поход, и укомплектованы все были соответственно.

Я чувствовал, как нарастает напряжение между Зором и Мадом. Это сродни электрическому полю — его не видишь, но ощущаешь всей кожей. Конфликт был неизбежен.

Связь пропала днём. У всех одновременно.

Мы были похожи друг на друга — отчаянием на лицах, неумело наложенными повязками. Телефонами, зажатыми в руках. Последняя иллюзия связи с миром — гудки вызова в трубке.

Как передать это чувство страшного одиночества? Для этого нет нужных слов. Ты понимаешь, что всё, что было твоей жизнью, разрушено и сломано. А отсутствие какой-либо перспективы делало все наши действия бессмысленными. Во всяком случае, мои чувства были именно такими.

И самое страшное — отсутствие информации. Если бы нам хоть немного объяснили, что произошло — было бы легче. Неизвестность выматывала и обессиливала.

Кошка Кван стала последней каплей. Маленькое животное спрыгнуло с рук девушки и направилось в угол, к угрюмым туристам. Мад небрежно поднял её за шкирку и отбросил со своей территории так, что кошка ударилась о стену, закричала и побежала к хозяйке, подволакивая лапку.

Зор встал с места.

— Не стоит этого делать, — от его негромкого голоса у меня мурашки побежали по коже.

— Не стоит? А то что? — Мад медленно поднялся с места.

Тишина наступила мгновенно. Все взгляды были устремлены на эту пару. Худощавый невысокий Зор с рукой на перевязи и Мад — на голову выше, угрожающе нависший над спасателем горой мышц. Ни один, ни другой не опускали глаз, и все мы чувствовали, что вот-вот дуэль взглядов перейдёт в настоящее сражение.

Точку поставила, как ни странно, малышка Кван. Неслышно выступив из угла, она скользнула к Маду. Миг, неуловимое движение — и гора мышц уже на полу, гигант таращит глаза, не понимая, что произошло.

Кван повернулась к Зору.

— Это моя кошка, — так я впервые услышал её голос. Говорила она с небольшим акцентом, очень чётко и очень тихо.

Зор собрался было ответить — но в этот момент вновь раздался звук, от которого все мы замерли на месте. Непонятный низкий рёв, гул, стон — назовите как угодно. Не тот, что был в начале. Тогда я слышал рёв стихии, стон самойЗемли. Это звук был другой — механический. Теперь он шёл сверху, а дневной свет, проникавший через разбитый купол, быстро сменился полутьмой, будто нечто огромное заслонило солнце.

Нас охватил ужас. Все замерли, напряжённо глядя вверх.