Хрустальная тайна

Наталья Олива

Когда научный сотрудник краеведческого музея Анна Воронцова узнала о том, что хранящийся в их семье старинный хрустальный кувшин обладает некоей зловещей тайной, сгубившей её родителей, она решает во что бы то ни стало её разгадать. Запутанные головоломки, неожиданные встречи, опасные приключения ждут её на пути к разгадке.Сумеет ли Анна разобраться в том, действительно ли кувшин убивает своих владельцев, а разгадав тайну хрусталя, обрести счастье в личной жизни, как гласит семейное предание?

Глава 9

Аня проснулась задолго до звонка будильника. Как всегда ночью, накануне любой поездки, она плохо спала. Это стало уже давно сложившейся недоброй традицией. Растрёпанное, заспанное отражение в зеркале ванной комнаты заставило её улыбнуться: «Привет, красотка»! Прошлёпав босыми ногами на кухню, Аня поставила на плиту чайник, рассчитывая на то, что чашка крепкого кофе придаст, наконец, ей бодрости, поскольку надежды на прохладный душ не оправдались, и она по-прежнему чувствовала себя разбитой.

Уже в семь утра ей надо быть возле музея, где её будет ждать Василий Петрович, водитель, с которым и предстояло путешествие в Шалеевку. Аня часто бывала с ним в деловых поездках. Человек он был весёлый, разговорчивый, поэтому время в пути пролетало незаметно. Прождав некоторое время, Аня забеспокоилась и уже собиралась звонить Василию Петровичу, когда увидела подъезжавшую машину. Это была не музейная «Нива», а роскошный внедорожник Аркадия.

— Доброе утро, Аня. Я вижу, моё появление для тебя явилось полной неожиданностью, для меня, признаться, тоже. Василий Петрович не смог завести «Ниву» и позвонил мне. В Шалеевке нас ждут сегодня, отменять поездку нельзя, поэтому поедем на моей машине. Надеюсь, ты не станешь возражать?

Возражать не было смысла, поэтому Аня молча села в машину. Аркадий суетился, протирал зачем-то приборную панель, которая и без того сияла, словно зеркало, и что-то без умолку говорил. Аня вдруг отчётливо поняла, какое чудовищное волнение скрывается за этой суетливостью, и ей стало жаль Аркадия. Он показался ей таким несчастным, что она на мгновение забыла о том, какие беды обрушились на её голову по его вине. Сейчас он казался ей беззащитным маленьким ребёнком, который нечаянно разбил дорогую вазу и, боясь наказания, сбивчиво и торопливо рассказывал маме, что это сделала кошка Мурка. Да и в чём, собственно, он виноват? В том, что в решающий момент смалодушничал, не смог принять ответственного решения, достойного настоящего мужчины? Так ведь не каждый зрелый мужчина способен принять такое решение, а в то время они были, в сущности, детьми. Все эти годы Аня таила в своём сердце обиду на Аркадия. Ей казалось, что простить его она не сможет никогда. И вдруг сейчас, в одно мгновение, она поняла, что обида прошла, исчезла без остатка, и на сердце стало так легко, что Аня невольно улыбнулась.

Они ехали по просыпающимся, ещё полупустым городским улицам, стремясь поскорее вырваться на просторную магистраль до начала неминуемых в час пик пробок. До Шалевки было сто шестьдесят километров, при хорошей погоде не более полутора часов езды. Когда они выехали за город, до Ани вдруг дошло, что они не заехали за экспертом.

— А как же эксперт? — спросила она.

— Какой смысл ему сейчас ехать, если на месте подлинность вещи со стопроцентной уверенностью он всё равно подтвердить не сможет. Даже если на табакерке личная подпись Екатерины, всё равно потребуется более тщательная экспертиза в условиях лаборатории и официальное заключение. Наша задача узнать, как предмет старины оказался у дарителя, и по акту местного музея принять вещь на экспертизу, ну и, конечно, доставить табакерку по назначению. Не беспокойся, с экспертом я договорился.

— Я так поняла, что и с нашим водителем ты тоже договорился.

— А ты осталась прежней, от тебя трудно что-либо утаить. Василий Петрович давно отгул просил, вот я и уважил человека. Аня, прошу, не сердись. Нам давно уже следовало поговорить. Я всё боялся к тебе подступиться, не знал, как начать разговор. А тут такой повод подвернулся. За эти годы я стал совершенно другим человеком. Всё это время я помнил о тебе и о том, каким негодяем оказался. Я ведь искал тебя и в музей устроился специально.

Аркадий свернул на обочину, заглушил двигатель и закурил сигарету. Мимо на огромной скорости проносились машины, и никому не было дела до одиноко стоящего на дороге автомобиля. Так и мы — мчимся без оглядки, без остановок, всё боимся куда-то не успеть и даже не задумываемся: а вдруг нам туда совсем не надо, и мы напрасно тратим драгоценное время? А нужно просто жить и радоваться каждому дню, каким бы он ни был. Аню поразила эта мысль. Столько лет она жила с обидой на сердце. Как отравляла её жизнь эта обида и как негативно повлияла на её судьбу!

Аркадий выбросил окурок в окно и достал из пачки вторую сигарету. Аня обратила внимание, как нервно дрожали его пальцы, когда он пытался прикурить. Сломанная сигарета полетела на обочину.

— Анюта, прости меня, не могу я больше жить с такой тяжестью: заставил тебя избавиться от ребёнка, уехал, когда тебе так необходима была моя поддержка. Я ведь даже в церковь ходил, свечи ставил за упокой души Анастасии Павловны и младенца не рождённого. Только легче мне не стало. — Аркадий замолчал и снова закурил сигарету.

— Нет на тебе греха, от беременности я тогда не стала избавляться, только девочка наша мёртвой родилась. Так судьба распорядилась. А зла на тебя я не держу. Правда, Аркаша, нет больше обиды. Давай не будем вспоминать прошлое, оно ушло, его не вернуть и ничего уже в нём не исправить.

— А будущее? У нас с тобой есть будущее?

Аня на мгновение задумалась.

— Я предпочитаю жить настоящим.

— Но я могу рассчитывать хотя бы на скромное место в твоей жизни?

— Только в качестве доброго знакомого и сослуживца, не более.

— Я отношусь к тебе как прежде, ничего не прошло, — заговорил Аркадий, но Аня его перебила:

— Моё сердце занято, я люблю, и это не ты, Аркаша.

Самолюбие Аркадия было уязвлено, но он не подал вида. Эта новость его не просто огорчила, а обескуражила. У него словно почву из-под ног выбили. До этого момента Аркадий был убеждён, что у Ани нет поклонников. Сферой её интересов были музей и дом. За всё время, пока он за ней наблюдал, она ни единого раза не встретилась ни с одним мужчиной. Аркадий был сбит с толку. Сказать, что не верит, и признаться, что следил за ней, было равносильно самоубийству. Аня никогда не простит ему этой тайной слежки. Тогда получается что-то одно из двух: либо он проглядел, и у нёё есть возлюбленный, либо она сказала ему неправду. И первое, и второе было одинаково плохо. В любом случае он не был ей нужен. Аркадий никогда не сворачивал с намеченного пути. Это было его кредо. Он всегда добивался цели любой ценой. Просто сослуживец? Хороший знакомый? Что ж, замечательно! Он даст ей время привыкнуть к этому, новому Аркадию, который сходит с ума от любви к ней. «Не камни женские сердца», вспомнилась фраза Дианы из «Собаки на сене», и он поставил себе очередную цель: «Ты будешь любить меня как прежде, и ещё сильнее прежнего».

Было уже начало десятого утра, когда Аня и Аркадий подъехали к зданию Шалеевской сельской администрации. Их радушно встретили работники сельсовета (так, ещё по старинке, называли это здание местные жители) и местный глава Проскурин Евгений Петрович, которые были знакомы с Аней с прошлого её приезда в Шалеевку.

— Милости просим, гости дорогие, как добрались, а как вам наш новый мост через речку, обратили внимание? Растём, развиваемся, планируем к зиме детский сад построить. Анечка, у нас учитель истории на пенсию вышла, айда к нам! Мы вас жильём обеспечим, дом бесплатно выделим как молодому специалисту. Зарплата довольно приличная, с сельскими надбавками побольше той будет, что вы в своём музее получаете. Вы сразу не отказывайтесь, подумайте. Время есть, пока лето. Но и долго с решением не затягивайте.

Ане была знакома манера общения местного главы, который, если его не остановить, долго мог ещё говорить без остановки.

— Знакомьтесь, Евгений Петрович, — Ане удалось вклиниться в секундную паузу между фразами без меры говорливого Проскурина, — это Аркадий Павлович, заместитель директора по научной работе, ведущий специалист нашего музея. А над вашим предложением я обещаю подумать.

Конец ознакомительного фрагмента.