Влюблена в музыканта. В. П. посвящается…

Наталья Печерская

Это история написана жизнью… и чуть оформлена автором… Она о жизни, любви, сплетениях и развилках судеб. О том, как непросто принять, понять и победить, чтобы выжить и начать снова и по-новому… По-новому жить…

Три музыканта, Писатель и Любовь… Назад в 90-ые…

Восемь лет назад, Она была молоденькой девушкой двадцати с небольшим лет, с широко раскрытыми глазами, вступающая в самостоятельную жизнь. И все было впереди: радость и слезы, любовь и разочарование. За спиной лишь детство и родительский дом, куда всегда можно вернуться… Она ловила волну, которая уносила ее навстречу этим радостям, слезам и всему остальному, что делает нашу жизнь жизнью…

Знакомство с Жестью разделило ее жизнь на «до» и «после»… И началась у нашей Героини «эпоха музыкантов»…

Был морозный февральский вечер. Она стояла у гладильной доски, выполняя очередную операцию по пошиву одежды, ведь работала портным дома… И пришла ей в голову мысль, поехать в Москву, в гости к Жести.

— «Милочка! Тебе уже „за двадцать“, а ты еще ни разу не была в Москве!!! Непростительное упущение! Нужно ехать!» — многие люди говорят сами с собой… Она не была исключением…

Убедив внутреннего прокурора и подсобрав немного деньжат, Она села в поезд и поехала…

Конечно, планировалось, что Жесть ее встретит, но рассчитывать на это серьезно было нельзя, поскольку в ночь перед ее приездом у него должен был быть концерт со всеми вытекающими из этого последствиями… Но Жесть был добр и дал ей несколько телефонов своих знакомых, где Она, впервые попавшая в этот огромный город, смогла бы его найти.

И вот, со списком телефонов в кармане и сумкой в руках, Она стоит на перроне Казанского вокзала и конечно никто не встречает…. В 06.15 утра глупо было рассчитывать на подвиг со стороны, прямо скажем малознакомого мужчины, проведшего всю ночь в постконцертной эйфории… Февраль в Москве был морозным и Она отправилась в здание вокзала, чтобы в тепле дожидаться того времени, когда уже станет удобно звонить незнакомым людям и начинать разговор фразой «Доброе утро! Я знакомая Жести, из его родного города, он случайно не у вас?»… Выдержав на вокзале недолго, наша Героиня рискнула выйти на улицу…

Люди.… Много людей, несмотря на воскресенье все куда-то спешат, толпятся у метро и лишь в трамвае, тихо выплывающем из морозной утренней дымки, сидят двое — милая парочка никуда не спешащих влюбленных.… Казалось, они просто катаются и наслаждаются своим утренним городом….

Прогулочным шагом Она отправилась вдоль улицы, по обе стороны, которой магазины, бистро, и всякая другая ерунда, оформленная довольно красиво… Она чувствовала, как влечет Ее этот город.… С каждым шагом, безумное желание быть ЗДЕСЬ нарастало.…

В голове лишь одна мысль — «Это мой город!» Она посмотрела вдаль… Улица скрывалась за поворотом, и туман обволакивал ее. Этот поворот, словно ее жизнь… Что ожидает ее — успех или падение?!…

Кстати, не плохо бы подумать и о ночлеге!…

В двадцатый раз, взглянув на часы, Она углядела нужное время — 11.00… Пора звонить! Звонки на квартиры друзей результата не дали… все спят. Остался телефон студии, где работал Жесть.… На ее утренний звонок ответил добрый человек, с недобрым именем Кил… Он предложил ей подождать Жесть на студии и подробно рассказал путь, который ей предстояло совершить, чтобы добраться до того самого музыкального храма, в котором Жесть и Кил были сменными сторожами.… Кил оказался молодым человеком с типичной внешностью и атрибутами рок-музыканта: длинными волосами, собранными в хвост «на скорую руку», черными джинсами, «высокими мартинсами» и добрыми глазами… Они долго пили чай, Кил говорил мало… Он задавал вопрос и слушал её «бенефисно-монологовый» ответ… Через пару часов своего бенефиса, наш Героиня, обратилась к Килу с вопросом: — «Где бы мне полечь?». Он понимающе, указал на диван, стоявший напротив двери, и достал шерстяной клетчатый плед…

Спустя еще два часа, в студию как вихрь влетел Жесть. Она дремала, и его появление было как продолжение сна… Внутри все съежилось и застыло.… И через секунду Она уже смотрела в его глаза, пытаясь увидеть ответ на вопрос «Нужна ли?…» Глаза были ласковыми и радостными… То ли оттого что приехала Она, то ли оттого что приехала землячка?… Ответа не получив, расслабилась и решила, что время покажет…

Эти незабываемые семь дней были очень насыщены и быстры. Каждый вечер они ездили в гости к его друзьям, среди которых было обилие музыкантов, но попадались художники и представители не богемных профессий… Ночью, с последним поездом метро, бегом преодолевая переходы между станциями Московского метрополитена, они возвращались в его комнату… Комната была ужасной и поэтому в первый же день наша Героиня устроила генеральную уборку и по-новому повесила занавески… Момент восклицания Жести: — «Да тут можно жить!» — было для нее минутой счастья, о которых вспоминают, став старушками, оставаясь наедине с собой.

В ночь перед отъездом, когда они уже засыпали под одним одеялом, Она сказала ему, что хочет приехать летом поступать в театральный…

— «Не вздумай! Ну, какая из тебя актриса, актриса стервой должна быть, а ты не стерва…» — как всегда, честно и прямо, вынес свой вердикт Жесть…

Она немного подумала над его словами, а потом уснула, представляя в деталях запланированный летом приезд…

Уезжала сама, провожать было некому.… Оставив на тумбочке письмо со словами благодарности, без вопросов и обещаний, взялась за ручки дорожной сумки и отправилась на вокзал.…

Это письмо спустя пару лет, Она случайно увидит у него в ежедневнике, и хитрым способом извлечет его оттуда, чтобы уничтожить последнюю улику той февральской влюбленности…

Приехав домой, Она еще несколько недель жила в тех семи днях, проведенных с Жестью… А потом…

Потом случился первый долгий телефонный разговор с Серым… Потом второй и третий… На тот момент Серый и наша Героиня дружили… Многие говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, а Она в нее искренне верила… И поэтому не сразу придала значение тому, что звонки Серого стали ежевечерними… Теперь они говорили дольше и откровеннее… Спустя неделю, наша Героиня насторожилась… Серый был друг Жести. Не просто друг, а лучший друг, с которым они еще со школы затевали какие-то рок-группы, сейшены и всякое такое… И, не смотря на то, что Жесть пел в Москве, а Серый в их Родном Городе, они оставались почти братьями. Этот факт и ночные разговоры «по душам» сначала смутили её, но после фразы: — «Будь моей женщиной…», сказанной в одну из встреч, Она уже не могла не думать о Сером… В то время у него были проблемы в отношениях с законной супругой, любовницей и алкоголем… И Она стала его ушами… Она часами разговаривала по телефону сначала с ним, потом с его любовницей, ею оказалась ее подруга… Хорошо, что подругой не оказалась жена…

И снова волна… И снова не страшно прыгать… Нужно просто найти причину, чтобы стать свободной! И она есть — письмо, что оставила на тумбочке в Москве, в котором, давая свободу любимому человеку, Она не лишала свободы себя…

— «Жесть в Москве, а Серый здесь… Что делать?…Такова жизнь… И это твоя жизнь!» — убеждала себя в правильности принимаемого решения успеть поймать волну, и унестись навстречу любви к музыканту, поющему свои душераздирающие песни, сильным и пронзающим голосом… Голосом, достающим до самого сердца…

Впервые Она чувствовала себя нужной… Пусть иногда, но все же нужной…

Первый раз — он всегда обворожителен… Ей было двадцать три, и Она начинала понимать, какой разной бывает любовь, и что любовь бывает!…

Через месяц после беспробудного пьянства Серый был закодирован и устроен на работу. Они редко встречались, но часто созванивались. Она приезжала к нему ночью на телестудию, которую он охранял посменно, и они часами говорили обо всем: о жизни, о мечтах и о всякой ерунде. Серый острил, рассказывал анекдоты и разные истории, над которыми невозможно было не хохотать. Сам он хохотал громко и «до красного лица».

Она была счастлива!

Её не смущало, что Серый и его жена, хоть и жили теперь в разных районах города, но все еще были женаты,… Что, оставаясь ночевать у него, ей приходилось по утрам рано убегать, пока не проснулась Альбина Николаевна (мама Серого).… Она желала будущего с Серым, но не чувствовала, что это возможно… Все было не важным, кроме любви, которая сначала теплиться, потом разгорается, а потом… потом может и пройдет… но сейчас она была опьяняюще горячей!

Ну и пусть ты горький пьяница,

Ну и пусть слеза из глаз,

Ну и пусть святая пятница

Принесла мне горький сказ

Все равно, что людям видеться,

Все равно, что птицы лгут,

Все равно, что друг обидеться

И родные не придут…

Прилечу к тебе орлицею,

Сяду тихо на крыльцо,

Обернусь ночною жрицею,

Чтоб омыть тебе лицо…

Поцелую пальцы нежные,

Упаду к твоим ногам,

А под утро вьюгой снежною

Возвернусь к своим богам…

А ты встанешь и покажется

День светлее всех святых

И само собою скажется,

Что в душе своей хранишь…

Продолжалось это несколько месяцев… Она не раз плакала, переживая воссоединение Серого и его жены, ведь съезжались и разъезжались они каждый месяц и каждый раз навсегда.… На период воссоединения Она становилась женщиной-другом.… Как тяжело просто дружить с возлюбленным! Но это единственная возможность хоть иногда быть с ним рядом… А когда Серый вновь оставался один, он звал Ее… Она всегда приходила и радовалась тем нескольким дням, в которых была счастлива… Их было немного, лишь от этого было больно… «Ничего не бывает напрасно…» — говорят мудрецы.

Она верила в это и повторяла своему отражению: — «Наверное — это зачем-нибудь нужно… и когда-нибудь я узнаю зачем…»

Нахлынувшая любовь не остудила желание нашей Героини поехать в Москву. Готовясь к поездке, Она учила репертуар для поступления и зарабатывала деньги на дорогу и «первое время».

Лето пришло неожиданно в мае… Наступил день отъезда… Серый вызвался проводить ее, несмотря на очередное воссоединение с супругой… Она конечно согласилась… Было жарко, морило перед грозой… Они стояли на перроне и болтали «ни о чем»… Глядя на Серого, наша Героиня понимала, что сейчас нужно не просто шагнуть в вагон, нужно шагнуть в новую жизнь, в которой нет места прошлым людям и чувствам… А значит, там нет места Серому… Она прощалась с ним… И очень хотела проститься со своей любовью к нему, и надеялась, что в Москве это у неё обязательно получится!..

Когда поезд объявили, Она занервничала, Серый тоже был неспокоен… Так и простились, сказав друг другу пару нелепых слов: Она прощальных, он напутственных… Спустя год в дневнике появятся строки:

Многоточие….

…Ночь, тоска, луна-заноза,

Я не сплю и он не спит

У меня душа замерзла,

У него, что-то болит…

…Мысль в походе, запах лета,

Перебранки за окном.

Просто не хватает света,

Просто грустно мне одной…

…Шпалы, рельсы и надежды

Были в этот день тогда,

Ворох брошенной одежды,

На вокзале поезда…

…Душно, грустно и тревожно,

Пахло в воздухе грозой…

Ты сказал мне, что возможно

Я не буду там изгой…

…Провожатый мой печально

Взгляд отвел и все простил,

С проводницею скандальной

Меня в поезд посадил…

…Минул год, я снова дома…

Ночь луна, опять курю…

Эта станция знакома…

Он не спит, и я не сплю…

Оказавшись в вагоне, Она заполнила свои мысли планированием времени в Москве и предвкушением встречи с Жестью. Он знал, что Она приезжает…

Разметало мысли по дороге

Еду… еду снова в никуда

Вот уже и лето на пороге

В ноги дует ветер… ерунда!

Думы не о том и не об этом

Утомили… в голове бедлам

Почему скучаю этим летом

Я о том, чей предок был Адам?

Почему негаданно нежданно

Вижу пустоту в его глазах?

Слышу, как струна поет печально

Песнь его с улыбкой на устах

Тяжело принять все это сразу,

Не надеясь больше, вот беда…

Уходя, бросаю ему фразу: —

«Я с мечтой…, а значит не одна!»

Ступив второй раз на брусчатку перрона Казанского вокзала, Она уже знала, куда и как поедет. Её приютила семья приятельницы Жести Алевтины. Молодая и заводная женщина жила с мамой и сыном второклассником. В это лето Жесть тоже квартировал у нее…

Решив вопрос с размещением, наша Героиня сразу приступила к беготне по институтам. «Беготня» результатов не дала — стара! Оказалось, что в двадцать три года в актрисы уже не берут, если ты не урожденная «звезда». Но ей все же повезло, и после прослушивания в одном из неизвестных театров Москвы, Она была принята туда на роли котов, бесят, мальчиков и всякой разной нечисти…

Она была счастлива! Счастлива, от того, что приближение к мечте началось… Успехи наполняли пустоту, пришедшую после закончившейся везде любви… Серый был далеко, а Жесть познакомил ее со своей новой девушкой…

Идут они по переходу

Как странно мне на них смотреть…

Я радуюсь его уходу…

А лучше б было умереть!

Ведь он — мой близкий и родной

Рассталась зря я с ним наверно…

Она — рожденная бедой

Его теперь! Быть может верно

Все говорят, что все проходит…

И вечная любовь приходит

Лишь на закате наших дней…

Она снова повторяла: — «Наверное — это зачем-нибудь нужно… и когда-нибудь я узнаю зачем…», допивая последние глотки пива «Балтика 9», в одном из Московских дворов, половина шестого утра, после ночного разговора с Жестью… Разговор был о Саше, девушке с которой он встретился незадолго до знакомства с Ней, и которая ждала его звонков и встреч в ту февральскую неделю, когда Она гостила у Жести…

Почему все самое страшное случается утром?… Утром умирает прошлое и рождается новый день, который умрет следующим утром, чтобы дать дорогу новому дню и так бесконечно… Так было до нас, так есть при нас, так будет после нас…

В попытке побега от пустоты, Она просыпалась утро за утром в таком манящем, но таком неуютном городе… Одиночество в толпе…

Дни, словно листья ушедшего лета,

Мимо летят, желтизною пленя.

Тихо брожу в ожиданье ответа,

Но все засыпает, молчанье храня…

И день за днем вопреки непогоде,

Я еду в метро средь толпы чужаков

И, не находя утешенья в природе,

Мирюсь с жадным натиском грубых оков…

Осенью того же года Жесть был сослан в их Родной Город, по причине нарушения Российского законодательства. Теперь, ее возлюбленные музыканты пели свои песни там… за тысячу километров от нее.… А Она жила здесь в чужой Москве и дружила с девушкой Жести.…

Тогда же «Человек с зонтом», сам того не ведая, создал спасительную иллюзию любви своими нечастыми и кратковременными визитами…

Запахло в комнате любовью….

Жду сумасшедшего опять.

Не буду больше я немою,

Не буду больше косы рвать…

Вот-вот откроюсь, расскажу

Все, что в душе горит огнем…

Бродячим мыслям укажу

Путь, что спасает, и при нем

Сорву все маски я с лица,

Предстану музой обнаженной

Для сумасшедшего певца,

Пусть станет он привороженный….

Очнувшись от мечтаний дерзких,

Услышав стук, узрев его,

Колюсь опять в объятьях тесных

И не скажу вновь ничего…

В самом конце зимы ей пришло письмо от подруги из Родного Города, со страшным известием о смерти Татьяны, той самой Татьяны с необычными глазами и улыбкой… Решено было поехать на поминовение в сороковой день. Поминали дома… как пусто там было без нее…

Вечером, возвращаясь домой, Она вспомнила одну из первых встреч с Татьяной, когда сидя вдвоем на кухне, они пили чай, а потом вино… Татьяна уже знала, что Жесть остался в прошлом, но еще любила его и скучала… А Она, познавшая несколько обнадеживающих моментов от встреч с ним, уже была влюблена и тоже переживала разлуку… Две женщины и один мужчина… Классический сюжет… Наша героиня знала о чувствах Татьяны, а вот о Ее чувствах Татьяна знать не должна была… Когда из магнитофона зазвучала песня Жести, Наша Героиня повернулась к окну, чтобы лучше скрыть свои эмоции, а Татьяна сказала:

— «Знаешь, что нам сейчас остается? Обняться и расплакаться, каждая о своем…»

Эти слова и взгляд забыть невозможно. Тогда наша Героиня поняла, а скорее почувствовала, насколько эта женщина была всепрощающей… Татьяна все чувствовала… и пила вино с девушкой тоже влюбленной в ее героя…

В жизни нет случайных встреч… Татьяна, сама того не ведая, стала первой, кто научил ее прощению в этой жизни… Ведь как жить не прощая?…

…Умерла Татьяна тихо… За несколько дней до смерти, она кому-то призналась: — «Я здесь устала…»

…На тех же поминках Она встретилась с Жестью и Серым… Серый был снова одинок и снова в запое… Ей стало так больно за него, что разобраться любовь это или сочувствие, не представлялось возможным. Сидя на полу у ее ног Серый снова сказал, что Она нужна ему…

Конец зимы пришел вместе с планом возвращения в Родной Город…

Вернулась весной, когда листья еще светло-зеленого цвета, воздух теплый, но не жаркий, пахнущий началом, черемухой и любовью… Май…

В который раз итожу жизнь свою,

В который раз, я думаю о прошлом.

В который раз дыханье затаю

Пред кругом замкнутым, в котором было тошно

В который раз передо мной начало,

В который раз начну я все с нуля,

Сомкну глаза, чтоб сердце не кричало,

И чувства выпущу в бескрайние поля

В который раз, я в ожиданье чуда,

Приду к любимому с зажженною свечой,

Чтоб он ответил — будет ли мне худо

В его объятьях, буду ль я изгой?

Не знать, ни ведать, не дано мне свыше,

Какой порог готовят небеса,

Вот только верю — под родною крышей

Закончиться не смогут чудеса!

Не жалея о прошлом, оставленном в Москве, Она проводила время в бесконечных встречах с друзьями, прогулках и попойках… Жесть той весной был страстно влюблен в свою новую героиню, Серый тоже был влюблен… в прекрасную шатенку. О чем с радостью сообщил Ей, в первую же встречу, глядя на нее счастливыми глазами…. Ощущение дня сурка преследовало ее!… Она снова опоздала… Но вскоре, Серый опять прибывал в состоянии печали от несчастной любви, и Она уже по привычке стала его «ушами»… «Наверное — это зачем-нибудь нужно и когда-нибудь я узнаю зачем» — единственная причина происходящего…

Это могло бы продолжаться бесконечно… Но в одно прекрасное утро, выйдя из квартиры Серого и отсчитав двадцать четыре ступеньки до двери на улицу, Она вышла с четким ощущением, что все стихи написаны, слёз тоже осталось совсем чуть-чуть, любовь превратилась в фантазию, и с этим нужно было что-то делать!

Последнее…

Как много рифм, как много строчек,

Как много милых многоточий

О той любви легло на лист…

В безумно-пламенном хмелю,

Казалось, не живу, а сплю.

Казалось счастие ловлю,

Но, что поделать, все не вечно…

Тот свежий дождь не свежим утром,

Он был нежданным, легким, мудрым…

Умыв меня потоком бурным,

Помог всплакнуть в последний раз!

Я пробудилась ото сна,

Казалось, вновь пришла весна,

И пусть немного не чиста,

Зато безумна и забавна!

Бегу по лужам босиком,

И ты уж больше ни причем!

Мне взгляд печали не знаком!

Прости, что не смогла дождаться

Твоих признаний и приветов,

Твоих двусмысленных ответов.

Не нужно мне ничьих советов!

Сама тебе совет я дам!

Забудь про все, что говорили

Глаза, когда вдвоем мы были,

Они не знали, что творили.

И ты причину знаешь сам!

Забудь те строчки и посланья,

Порви стихи и пожеланья,

Искать не надо оправданья,

Чтобы оставить их в столе…

Прими заблудшее «ПРОЩАЙ!»

И углядишь дорогу в рай,

Листы напрасно не марай

И мир покажется прекрасным!

От злых оков освобождаю,

Забудь про то, что напрягаю…

Поверь, сейчас я не играю,

Пытаясь правду говорить…

…Ну вот,… опять письмо в стихах

Пишу тебе я впопыхах,

И пусть, что толку нет в словах,

Ты дочитай…, уж сделай милость,

Поскольку склонна попросить

Тебя: не надо говорить,

Ведь не тебе меня судить,

Ведь «за глаза» не осуждают…

Быть может, я чуть-чуть глупа,

Быть может, долго я спала,

Быть может, просто не смогла

Стать, кем хотел ты меня видеть…

«ПРОЩАЙ!» — скажу в последний раз,

Как хорошо, что нету «НАС»!

Огарок на окне погас

И пропади все, что не сбылось…

Надеюсь, что мне не приснилось,

То, что сейчас тебе пишу…

…Тогда наша Героиня впервые, отличилась предприимчивостью касательно противоположного пола! Почувствовав, что спасти ее сможет только замена, Она решила окинуть взором всех знакомым ей мужчин, чтобы отобрать кандидата на роль «спасательного круга»… Поиск дал результат, и кандидат оказался «что надо»! Это был старый и добрый приятель Серого, еще с хипповских времен, знала Она его полтора года, Он был добрым, чутким и…О! Чудо!…НЕ МУЗЫКАНТОМ! Он был… Писателем…

В то незабываемое лето Она любила всех, потому, что любили ее… Она благодарила своих предыдущих возлюбленных за подаренные переживания и слезы… Ей даже казалось, что теперь Она знает «зачем ЭТО ВСЁ было нужно»… Ведь не будь историй с музыкантами, истории с Писателем могло бы не случиться… И очень надеялась, что эта история станет последней Love Story в ее жизни…

Портрет в стене — безумное молчанье

Судьбы неведомой, неведомый удел…

Улыбка уст, в глазах сквозит признанье

В сердечных тайнах, что всему предел…

Он знает больше, чем все маги мира…

Он может больше, чем великий Хан…

В его безмолвии молчит святая лира…

В его покое спит ночной бархан…

В чем смысл нелепости бумажного обличья,

Чье притяжение трогает слезу?

Его мечты, лишенные приличья,

Я проживаю нынче как в бреду…

Она была счастлива, потому, что рядом с Писателем можно было мечтать о будущем… Мечты сбывались… Все получилось — и любовь, и дом, и друзья по субботам… Она проводила двадцатый век, оставив в нем свою «эпоху музыкантов» и встретила новый двадцать первый вместе с «эпохой Писателя»…