Past simple

Наталья Путиенко, 2019

Когда-то он бросил ее, решив что так будет лучше.Когда-то она сделала все, чтобы навсегда вычеркнуть его из своей жизни.Одна случайная встреча и ночь, которая должна расставить все точки на места.Теперь же ей предстоит разобраться, а действительно ли их отношения – PAST SIMPLE?И что делать с богатым хамом, который стремительно ворвался в ее жизнь?Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Скотина — это редкая порода мудаков, которые почему-то называют себя мужиками, — верещала Лика, швыряя в стену все, что попадало под руку.

Я стояла в дверном проеме, изредка уворачиваясь от плюшевых снарядов, брошенных рукой подруги. Лика всегда была такая. Немного истеричка, с завышенным чувством собственной важности, никогда не упускающая возможности устроить публичную порку смертному, обидевшему диву.

— Нет, ты представляешь? — вопила она, метая очередной снаряд-книгу. — Я перед ним и так, и так, и на козе хромой, и на корове лысой… Мини-юбки, каблуки, декольте до пупка… А он?

— А он? — переспросила я, слыша сдавленный всхлип подруги.

— А он повелся на мымру эту! — пронзительно заверещала Лика, схватив в руки фарфоровую статуэтку. — На мышь эту плешивую! На… На… На обезьяну красножопую!!!

Я неосторожно хрюкнула в кулак, пытаясь сдержать смех. Когда подруга выходила из себя, в ход шли самые разнообразные эпитеты. Порой, мне даже становилось страшно, ведь я искренне не понимала, откуда берутся такие сравнения.

— И чё ты ржешь, свинья неблагодарная? — всхлипнула Лика еще раз, после чего в ее синих глазах зажегся огонь.

Ясно-понятно! Виновник найден. Сейчас из меня быстренько состряпают козу отпущения и обвинят во всех смертных грехах.

— Прости, я приболела немного… Кхе-кхе, — попыталась я исправить свое шаткое положение. Все же, пожить еще хотелось. Хотя бы чуть…

Подруга как-то странно дернулась, после чего картинно рухнула на диван и закатила глаза.

— Я просто не понимаю, как Глеб мог связаться с этой мымрой из бухгалтерии. Волосы свисают, как тряпки ссаные. Ноги колесом, будто она из своего мухосранска на ядре прилетела. А еще она ногти грызет, прикинь? — уже спокойно выдала Лика. — Что он в ней нашел?

Я осторожно перешагнула через порог и подошла к дивану. Кризис миновал, теперь можно не опасаться за свою драгоценную шкуру. Лика цепко ухватила меня за руку и притянула к себе.

И так всегда. Стоит подруге выпустить пар, как ей требуются обнимашки верной жилетки, которой я и являюсь. Я погладила ее по роскошным темным волосам и вздохнула.

Ликуська моя относится к той редкой породе однолюбов, которые в упор не хотят замечать никого, кроме своего обожэ. Причем цель себе выбирают зачастую недостижимую, чтобы получить лишний повод пострадать и порыдать, проклиная все на свете. Этакие короли и королевы драмы.

— Может, все не так критично, как ты успела себе придумать? — тихо говорю я, продолжая гладить подругу по голове.

— Он держал ее за руку, — горестно вздохнула Ликуська. — За ее куриную страшную лапку. И смотрел на нее так нежно-нежно…

Еще один всхлип, после чего плотину слез наконец-то прорвало и Лика расплакалась. Слушая ее подвывания, я мысленно пыталась подсчитать, какой вечер у нас проходит вот в такой вот напряженной обстановке. Мне это не удавалось, отчего я начинала злиться. Нет, не на подругу, а на саму себя, за то, что позволила превратить себя в жилетку.

— Ну все, все, — тихо сказала я. — Успокойся, моя хорошая. А хочешь, я тебе чай заварю?

— Ниевояеоюююю — провыла Лика, глубже зарываясь носом мне в коленки.

— Ну хватит уже, слышишь? Хватит, — чуть строже сказала я, пытаясь приподнять подругу. — Ты же знаешь, что у меня сердце за тебя болит. А когда ты в таком состоянии, я сама начинаю впадать в уныние.

Ликуська замотала головой, но выть стала потише.

— Хотела бы я глянуть на твоего Глеба и эту мымру, — неосторожно ляпнула я, о чем тут же пожалела.

Подруга подняла на меня глаза, полные боли, тоски, слез и внимательно посмотрела.

— Так я покажу, — тихо сказала она, шмыгая носом. — Вот завтра тебя возьму и покажу! У нас намечен бал благотворительный в одном из пансионатов. Помимо всяких шишек приглашены и сотрудники. У меня пригласительный на двоих. Целые выходные с обширной программой развлечений, что скажешь?

— Ой! Нет! Вот давай без меня, ок? Знаешь же, что я ненавижу подобные мероприятия, — поморщилась я, в уме перебирая весомые аргументы для отказа.

— Танька, ну пожалуйста! Ну не бросай меня одну там, — зашептала Лика. — Ты же знаешь, что я хряпну пару коктейлей и вцеплюсь в патлы этой козе драной, — она отстранилась от меня и, обхватив руками плечи, принялась раскачиваться взад-вперед. — А мне нельзя. Нет, нельзя. Меня потом Глебушка уволит. И я не смогу видеть его по утрам. И проводить с ним целый день. Ты понимаешь? Мне тогда конец! Я жить без него не смогу, дурында ты… Танечка!

Я молча встала с дивана и отправилась на кухню. За водой. Плесну в лицо истеричке, может немного полегче станет. Когда я вернулась в комнату, там вовсю кипела работа. Ликуська выворачивала все из шкафов, что-то бормоча себе под нос.

— Это не то… Это тоже… — платья и деловые костюмы, летели на диван со скоростью света. — Это еще может быть, но… нет, не то. Все не то! Все не то, понимаешь, Танька?

Я застыла в дверном проеме, понимая, что Лика готовится на второй заход. Черт! Сейчас в ход пойдут книги и диски. И все остальное, чудом пережившее первую волну истерики.

— Спокойно! Только без паники! — бормотала подруга. — Мы завтра идем шоппиться, а потом на бал. Ты согласна, Танечка?

— Согласна, согласна! Хоть к сатане на ужин, хоть куда, только успокойся! — подняла я одну руку вверх. — Хлебни водички, а? Я вот даже принесла тебе, видишь?

Подруга меня не уже не слышала. Она вальсировала по комнате, прижимая к себе плечики с платьем и напевала что-то под нос.

Все. Вдох. Выдох. Еще вдох. Осушить залпом стакан, Таня. И смириться, что завтра, как впрочем и два последующих дня, тебе придется быть там, где совсем не ждали.

Как бы мне с утра не хотелось поваляться в теплой постельке, мой покой нещадно был нарушен неугомонной подругой. Влетев в комнату, Лика бесцеремонно стащила одеяло и ущипнула меня за ногу.

— Рота, подъем! Нас ждут великие дела! — завопила подруга, плюхаясь на край кровати. — Ну же, соня, просыпайся! Нам столько всего нужно успеть.

Я хмуро посмотрела на нее и попыталась зарыться в подушку.

— Лик, может не надо? — пробурчала, пытаясь подавить зевок.

Признаться, я надеялась, что вчерашний разговор наш так и останется пустой болтовней. Ехать мне, естественно, никуда не хотелось. Да и на повестке дня стояли более важные вопросы. Например, найти работу и жилье. Не вечно же мне жить у подруги, хотя она сама была не против такой перспективы. Или пошататься по городу, чтобы понять, что же изменилось за последние несколько лет, которые я провела, путешествуя по Европе. А может, встретиться со старыми друзьями и, сидя в кофейне, расспросить обо всем на свете…

Но нет, не тут-то было.

— Вставай, кому говорю! Живо! Я уже договорилась насчет тебя, поэтому медлить нельзя ни секунды, — рявкнула Лика, отбирая у меня подушку. — Давай, зайка! Тебе не помешает эта вылазка из своей конуры. Людей посмотришь, себя покажешь.

— Ну, такое себе, — недовольно протянула я, садясь на кровати. — Ладно, хрен с тобой, уговорила.

Пока я принимала душ и приводила себя в относительный порядок, Ликуська успела приготовить завтрак и сварить нам кофе.

— Ну а так, как тебе вообще здесь? Не жмет Москва после Европы? — жуя бутерброд, спросила Лика.

— Непривычно, — улыбнулась я, делая глоток кофе. — Понимаешь, Европа — это безусловно хорошо, но… Все-таки соскучилась по своему дому…

Я запнулась, на глаза навернулись слезы. Тяжело вспоминать о том, как была здесь счастлива. Вдвойне тяжело, когда приходит осознание, что ничего уже не вернуть.

— Слава так и не объявился? — тихо спросила Лика, отодвигая в сторону тарелку.

— С тех пор, как похоронил родителей и продал все имущество — нет.

— Ты не искала? — не унимается она.

— Пробовала. А смысл? Часть денег он перевел мне на счет и пожелал никогда меня не видеть. Ну а я очень не люблю навязываться, — пожала плечами я, убирая посуду в мойку.

Лика удрученно вздохнула и вышла из кухни.

— Я тебя жду на улице, — крикнула она из коридора, после чего захлопнулась дверь.

Я отложила в сторону полотенце, которым вытирала руки и схватилась за край столешницы. Столько еще это будет продолжаться? Расспросы про брата, который сейчас, судя по слухам, жил где-то в Америке. Расспросы про семью, которая несколько лет назад вычеркнула меня из своей жизни, выставив меня на улицу одну. И, конечно же, расспросы про моего бывшего, который исчез из моей жизни стремительно, бросив напоследок краткое «Прощай. Мы не пара.»

Конечно, не пара. Гусь свинье не товарищ. А он — натуральная свинота.

Вздохнув еще раз, я подхватила свою сумочку, которую купила в Италии на зимней распродаже, и вылетела наружу, закрыв дверь на два оборота. Лика, небось, там уже вся извелась, да искрутилась.

Так оно и было. Подруга сидела в машине, и сосредоточенно отстукивала пальчиками ритм по кожаной обивке руля.

— Ну ты где так долго, копуша? — взвилась Ликуська, едва я успела пристегнуться. — Нам еще в пробках стоять. Ты еще не забыла, какие тут пробищи?

— Два часа на двести метров? — усмехнулась я.

— Нет, это ты загнула, конечно, но часа полтора дорога займет точно. И это только до центра, где нас уже ждет Ленка.

— Ленка? — переспросила я. — Какая Ленка?

— Подруга моя. В бутике работает крутом. Так вот, у них для своих скидки. Хорошие скидки, смекаешь? — подмигнула подруга, уверенно вклиниваясь в поток. — И именно там мы тебя немного проапгрейдим. Снимем с тебя наконец-то клетчатую рубашку и драные джинсы. Нарядим в платье. Будешь куколкой на этом балу, обещаю.

— Разве недостаточно того, что я просто буду там? — закатила глаза я.

— Нет. Точка, — отрезала Лика и включила магнитолу.

Ёжички-кошечки, ну вот за что мне все это? Когда же я научусь говорить слово «НЕТ»?

Час в пробке, два часа сумасшедшей гонки по магазинам, и мы снова сидим в машине, направляясь в сторону загородного шоссе. В подстаканниках стоят картонные стаканчики с горячим кофе. Его нам сделала подруга Лики. И вместе с протянутыми бумажными пакетами, пожелала удачи и «подцепить себе там кого-то побогаче».

— Слышала? Установка на выходные. Тебе так особенно, — смеялась Ликуська, внимательно следя за дорогой. — Займешься одним из партнеров, пока я буду доказывать Глебу, что могу стать самым удачным приобретением в его жизни.

— Фу, — поморщилась я. — Ты так сказала, будто речь шла о каких-то активах, а не о живом человеке. Лик, где уважение к себе?

— Дура ты, Танька. Запомни раз и на всю жизнь: мужики должны нас содержать, а мы должны удачно содержаться, — высказалась подруга и довольная собой гоготнула.

— Фу-фу-фу, — скривилась я. — И еще раз фу! Ты со своим Глебом последние мозги растеряла, мать.

— А ты с отсутствием мужика в своей жизни больше феминистку напоминаешь. Да и размышляешь, как они, — парировала Лика.

— С тобой разговаривать бесполезно, — вздохнула я. — Ты не слышишь ничегошеньки.

— Давай тогда с пользой помолчим, — Лика тыкнула пальцем, включая радио.

Под заунывный вой какой-то очередной певички мы выбрались из города, где дорога стала посвободнее. Все это время я думала лишь о том, как бы мне исхитриться и провести эти выходные с минимальными потерями времени. То, что я не желала находиться среди офисных работников и их верхушки — очевидно. Как очевидно и то, что если Ликуська будет занята своим Глебом, то я получу неплохую возможность скрыться где-то в тени деревьев с интересной книгой или же побродить по закоулкам пансионата с фотоаппаратом.

— Кстати, у нас в офисе есть вакансии. Убьешь время с пользой, — словно прочитав мои мысли, нарушила тишину Лика. — Тебе же работа нужна была? А может ты врубишь наконец мозги и поймешь, что в нашей компании целых пять охеренных миллионеров, трое из которых холосты. Двое, вернее… Глебушка не в счет.

— И что ты предлагаешь? — спросила я, поморщившись. — Лечь подстилкой у ног одного из них? Нет, прости подруга, но это не для меня. Я слишком сильно себя уважаю.

— Ну и дура, — фыркнула Лика, немного сбрасывая скорость. — Почти приехали. Пару сотен метров и мы на месте.

Я отвернулась к окну и крепко задумалась. Не могла понять Лику, как ни старалась. Как можно было ставить крест на собственной свободе и превращаться в чью-то игрушку для удовольствия?

Однако, додумать до конца мне не удалось. Машина остановилась на парковке.

— Огого, да большинство наших уже здесь, — воскликнула Лика с улыбкой, окидывая взглядом стоящие рядом иномарки. — А Глебка еще не приехал. Обидно, но не страшно. Есть время привести себя в полную боевую готовность, — ее улыбка еще больше засияла и Лика кокетливо помахала кому-то рукой. — Привет, Максимка!

— И тебе, заноза, не хворать, — ответил ей высокий подтянутый шатен в деловом костюме.

— Жуткий бабник, берегись, — зашептала подруга мне на ухо. — Перетрахал все, что движется у нас в офисе. А ты тут свежатинка. Моргнуть глазом не успеешь, как проснешься у него в кровати.

— Делишься опытом? — мрачно подколола я, наблюдая, как гаснет улыбка Лики. — Небось, уже успела оценить?

— Успела, — с вызовом ответила та. — Секс охуенный, но мужик сам — дерьмо. Прикинь, он мне после траха бабки на такси протянул. Чувствовала себя проституткой натуральной.

— Удивительно, — делано воскликнула я. — Он еще жив! И даже в относительном здравии! Теряешь хватку, подруга?

— Язвишь? Да ну и хрен с тобой. Я тебя предупредила, — я получила ощутимый тычок пальцем в бок. — Вон тот гусь, который как колобок катится к парадному входу — Семен Андреевич. Мразина натуральная. Заведует финансами у нас. Женат, что абсолютно ему не мешает надрачивать на любую юбку выше колен. И ладно бы, если бы тихо сидел и передергивал, нет же, он лапы тянет, пытается пощупать. За это, кстати, нередко выгребал по лысине. Ему-то, барану, нихрена, а вот девушек, которые за себя сумели постоять, увольняли.

— И опять-таки, ты до сих пор работаешь, — протянула я.

— Я — это другое дело. У нас с Глебчиком любовь, поэтому не трогают.

— А Глебчик твой об этом знает? — ехидно подколола я.

— Не суть! И вообще, я тебе по старой дружбе помогаю тут, делюсь инфой, накопленной за долгие годы адского труда… — Лика умолкла, открывая дверь и пропуская меня вперед, в пятиэтажное здание.

— Прости, я просто устала. И действительно не хочу находиться здесь, — я виновато опустила голову. Да что на меня нашло-то, в конце концов?

— Тогда сейчас в номер и под холодный душ. Усталость как рукой снимет. Потом жду в кафе — будем наливаться кофеином, — подмигнула Лика, поворачиваясь к стойке с администратором. — Вот наши пригласительные.

Я отошла немного в сторонку, разглядывая снующих туда-сюда людей. То тут, то там слышались детские вопли и смех, кто-то неподалеку спорил о чем-то, несомненно, важном. Гости вновь и вновь прибывали. И я, стоя посреди гомонящей толпы, проклинала все на свете, вспоминая о теплой кроватке.

Не успела я предаться мечтам, как над ухом раздался до боли знакомый голос.

— Неожиданная встреча, не так ли?

Ноги моментально стали ватными, во рту пересохло, а сердце испуганной птичкой забилось так, что легко могло бы проломить грудную клетку, чтобы выбраться наружу. Резко повернувшись, я с ужасом уставилась на человека, который и был основной моей причиной сорваться из Москвы и свалить в Европу. Человека, которого я когда-то любила до безумия, а потом также, до безумия, ненавидела. Человека, который просто так, ради забавы, растоптал все, что было, убил во мне все живое, превратив в саркастическую тварь. Мой бывший. Глеб.

— Неожиданная встреча, — его ухмылка вызывает во мне приступ паники.

Перед глазами мелькают сцены из прошлого. Того самого, в котором я была безумно счастлива. Я думала, что люблю и любима. А это оказалось пустым звуком.

— Неприятная, я бы сказала, — поморщилась, выискивая глазами Лику, которая в этот самый момент словно провалилась сквозь землю. — Прости, я занята немного. Хорошего дня.

— Официально и резко, — похлопал в ладоши Глеб. — А ты обросла броней. Больше не вызываешь жалости и сочувствия.

Окинула его презрительным взглядом. Да кто он, черт возьми, такой? Почему я сейчас млею, глядя на него? Наверное, потому что с ним получала кайф — прошептало подсознание. Надо бы гнать его прочь, иначе это неизвестно к чему может привести.

— Жаль, что тебе жизнь мужества не отсыпала, — отрезала я, выхватывая взглядом макушку Лики в толпе. — Прости, мне некогда лясы точить, да за жизнь болтать. Прощай.

Я отошла от него на некоторое расстояние и уже было успела обрадоваться Ликуське, как…

— Глебушка, — жарко зашептала подруга, перехватывая меня за рукав. — Вон, видишь? Да повернись ты, дурында!

— Не хочу, — сопротивлялась я, сложив в голове паззл. — Я еще мечтаю о душе и хорошем отдыхе. Давай, ты мне его потом покажешь?

Конечно, теперь Ликуська будет очень долго обижаться, но у меня пока как-то духу не хватило, чтобы вернуться назад, к своему бывшему, и продолжить делать вид, что ничего не случилось. А то, что ее Глебушка и мой Глеб одно лицо, сомнений уже не осталось.

— Ладно, живи пока, — захохотала подруга. — Все равно, у нас впереди несколько дней и я успею вас представить друг другу.

Да, моя хорошая! Сейчас! Разогналась уже. Бегу так, что волосы назад и слюни по ветру развеваются. Нет, Лика, тебе придется смириться с тем фактом, что ближайшие дни я готова идти на любые уловки, лишь бы быть подальше от Глеба. Слишком сильно я его любила когда-то. А он мне слишком сильно сделал больно.

Уже в номере на третьем этаже, куда меня заселила Лика, я упала на небольшую кровать. Не пятизвездочный отель, и номер не люкс, но и так на пару дней сойдет. Временный окоп для того, чтобы пересидеть тайфун по имени Ликуська.

Однако, я не успела подумать о том, как, собственно говоря, провернуть свою маленькую хитрость, как в номер постучались.

— Чего? — хмуро спросила я, пропустив в комнату подругу.

— Мать, ты еще не собралась? — завопила Лика. — У нас же сейчас обед!

— Я не голодна.

— А мне пофиг, — фыркнула та, разваливаясь на кровати поверх покрывала. — Давай собирайся, иначе моя голодная смерть будет на твоей совести.

— Слушаюсь, босс, — еще мрачнее кивнула я.

— Кстати, сразу, пока не забыла, — вдруг подскочила Лика. — Ты, мадама, сегодня должна улыбаться. Я сейчас немного поколдую над тобой, превращу тебя из злобного хомячка в миленького суслика.

— А это еще зачем? — удивилась я.

— Будем решать проблему с твоим трудоустройством. У нас в компании есть вакансии. А начальник отдела кадров — мой хороший давний…

— Друг? — подсказала я, услышав заминку.

— Ну да, — кивнула Ликуська. — Одно время дружили организмами. Кстати, его организм очень и очень дружелюбный, так что, имей ввиду. Юбчонку покороче, сисечки в декольте выкатим и все будет пучком. Считай, любая должность твоя.

Я мысленно застонала. Останавливать Лику сейчас — равносильно добровольному шагу под несущийся бронепоезд. А я еще жить хочу.

Жить хочу, а работать на Глеба не хочу. Дилемма. Это здесь я могу еще как-то постараться избежать соприкосновения с его тушкой, а вот на работе…

— Лик, спасибо тебе, конечно, но я… — начала было говорить, но тут же была перебита.

— И не вздумай отказываться, мать, — нахмурилась подруга. — Ты просто представь, какой кайф работать вместе. Я смогу забегать к тебе на обеденном перерыве и рассказывать все-все новости, произошедшие за утро.

Закрыла глаза. Дыши, Танечка, дыши.

— Да хрен с тобой, уговорила, — кивнула я. — Дай мне пять минут, и я спущусь.

— Ууууу, — завопила Лика и, метеором промчавшись по комнате, скрылась за дверью, наконец оставляя меня одну.

— Ладно, — пробормотала я себе под нос и потянулась к спортивной сумке. — Ладно! Где-то у меня тут лежал спортивный костюм. Самое то для обеда на природе. Никаких декольте, никаких юбочек. Я не товар на витрине магазина. И не собираюсь прогибаться под чьи-то хотелки.