В отражении дождя

Наталья Селиверстова

Несколько лет назад в сети была популярной картинка, на которой железнодорожные рельсы стрелками разделялись на несколько путей, сворачивая затем в разные стороны. «Так выглядит выбор» – гласила подпись.А вы когда-нибудь задумывались, где могли бы оказаться сегодня, прими однажды совершенно другое решение, пойди абсолютно другой дорогой?

Глава 2

На утро у меня появилась надежда, что это все была шутка и странный парень не придет. Но в обед в дверь кабинета постучали.

— Привет! — Матвей просунул голову в щель и улыбнулся. — Могу зайти?

— Вчера ты был более бесцеремонным, — напомнила я и указала на стул. — Или снова предпочитаешь расположиться на диване?

Он посмотрел на мини-диван, стоящий у кофейного столика в углу, и кивнул.

— История обещает быть длинной и крайне интересной, так что лучше устроиться поудобнее.

— Интрига интриг, — я села на диван, Матвей расположился рядом и устало откинулся на спинку. На нем были все те же коричневые брюки, кеды, серая футболка и джинсовка с поднятым воротником. Но сегодня он выглядел чуть более уставшим. Его темные глаза бегали по моему кабинету, словно искали, за что зацепиться. Я достала диктофон и положила его на край стола.

— Ты готов? С чего начнем?

— Уже давно готов, — выдохнул он. — С самого начала.

И я нажала на кнопку REC. Голос Матвея тихо и уверенно разлился по комнате.

— Я вырос в благополучной семье. Мама работает директором гимназии, папа — врач. С самого детства я не знал нужды. Родители, конечно, не олигархи, но деньги в семье были всегда, они старались обеспечить меня всем, чем можно. В 14 лет я увлекся компьютерными играми. В 16 пошел на курсы программирования. Вся моя жизнь была в компьютере и в друзьях. Я писал несложные программки и ходил по вечеринкам, у меня очень быстро появились свои деньги. Потом родители построили дом в пригороде и переехали туда, оставив мне квартиру, так что я совсем перестал от них зависеть. Для восемнадцатилетнего парня это было очень круто. А потом я встретил ее, — Матвей достал из кармана пачку сигарет и начал нервно крутить в руках. — Аделину. Ей тоже только что исполнилось 18, и она приехала из-за границы в наш город к родителям. Ее отец долгое время работал в российском посольстве в США, а потом вышел на пенсию и вернулся на родину. Аделина поступила на учебу в колледж в Сан-Франциско, но взяла, как это у них называется, gap year, год перед учебой, чтобы отдохнуть и посмотреть мир. На новогодние праздники она приехала в наш город. Мы познакомились на какой-то вечеринке у общих друзей. Я влюбился сразу же! Она вообще не была похожа на других. У меня никогда не было проблем с девушками, но к Аделине я даже не знал, как подступиться. Казалось, все мои приемчики для флирта настолько глупы и недостойны ее.

Я помню, как она стояла в центре комнаты и заразительно смеялась над чьей-то шуткой. Ее темные длинные волосы струились по плечам мягкими волнами, карие глаза казались лучиками текучего золота, очерчивающими солнечное затмение. Светлая, словно фарфоровая кожа как будто светилась изнутри, небольшая родинка над губой приковывала взгляд, а фигура была слишком идеальной. Я даже не представлял, что такие девушки существуют. И что одна из них вот так возьмет и украдет мое сердце. Все это время я стоял в углу и пялился на нее, как идиот, мечтая только об одном: чтобы она так смеялась над моей шуткой. Чтобы она стояла около меня, а не с той компанией. Чтобы ее глаза блестели только для меня. Я не узнавал себя в своих желаниях. Но подойти так и не смог. Она подошла сама.

— Привет, я Аделина, — она протянула мне руку, а я не мог вымолвить ни слова. Губы предательски пересохли. Она была слишком красива и слишком близко. Мозг отказывался соображать. Тогда она продолжила. — Ты, кажется, Матвей? Я много слышала о тебе.

Господи, она много слышала обо мне! Интересно, что? Я лихорадочно прокручивал в голове варианты: что я мажор, гуляка и бабник?

— Ты создаешь интересные компьютерные игрушки, верно? — я судорожно выдохнул. Это лучший из вариантов, который она могла назвать. Конечно, потом я понял, что она знала обо мне и все остальное, но была слишком деликатна. Она всегда была слишком деликатна и правильна. Яркая, красивая, добрая, американская студентка и волонтер благотворительных организаций. Самый светлый человек из всех, кого я когда-либо встречал! Тогда я даже подумать не мог, что она обратит на меня внимание, но, видимо, Купидон в тот вечер был на моей стороне. Или кто там из богов отвечает за чувства?

***

Матвей достал сигарету из пачки и начал нервно ее теребить. Табак потихоньку крошился на его коричневые брюки, но он даже не замечал этого.

***

— Все завертелось так быстро. За эти две недели новогодних каникул мы расставались от силы на пару часов. Я чувствовал себя самым счастливым человеком и даже думать не хотел о том, что Аделина скоро уедет. Через несколько дней она должна была выйти волонтером в организацию по спасению диких лошадей во Флориде, но ее планы нарушил я.

В тот вечер мы лежали на диване в обнимку и смотрели кино, когда она повернулась ко мне.

— Мэтт, я сдала свой билет, — она со дня знакомства предпочитала называть меня Мэттом, на американский манер. У меня с плеч словно упала огромная глыба. Я понял, что она остается здесь ради меня. В груди фонтаном взорвался миллион разных чувств: от страха, что она меняет свою жизнь ради меня, до полного безграничного счастья и понимания того, что она теперь не уедет. Я едва слышно спросил:

— Ты уверена, что не будешь жалеть?

— Я буду жалеть, если не попробую остаться. А там будь как будет, — улыбнулась она. Наверное, со стороны могло показаться, что я черствый идиот, которому вообще было наплевать, останется она или уедет в свою Америку, но это не так. Просто я не из тех, кто легко показывает чувства или говорит о чувствах. По-моему, больше говорят наши поступки. Я встал и открыл ящик стола, в котором лежали запасные ключи от моей квартиры. Весело запрыгнул обратно на диван и протянул связку Аделине.

— Переезжай ко мне. Хочу, чтобы ты чувствовала себя хозяйкой здесь, — она захлопала в ладоши от счастья, непосредственная маленькая девочка. Такая беззащитная, но в то же время такая сильная и властная надо мной. Я обнял ее и понял, что хочу провести с ней всю свою жизнь. Но потом что-то пошло не так.

***

Сигарета в руках Матвея раскрошилась полностью, и он достал еще одну. Глаза лихорадочно блестели. Было видно, что ему непросто даются эти воспоминания, но останавливаться он уже не хотел. Или не мог.

— Год, который мы провели вместе, был лучшим во всей моей жизни. Знаешь, рядом с ней я сам становился немного лучше, мне хотелось тянуться до ее уровня. Мы говорили на любые темы, с ней всегда было интересно. Помню ее рассказ о волонтерской программе по спасению черепах в Коста-Рике. С каким лицом она изображала, как маленькие черепашата, только вылупившись, бегут через весь пляж к воде, — Матвей грустно улыбнулся. — Я восхищался ей, ее добротой и светлым сердцем. Но иногда мне казалось, что она слишком хороша, что я недостоин ее. Мне было непонятно, почему она — такая умная, красивая, благородная — осталась в России ради такого, как я.

— Думаешь, тебя не за что любить? — я не выдержала и задала вопрос, который, кажется, мучил не только меня, но и его. Матвей на секунду замер, уставившись в одну точку на полу, затем поднял свободную руку и запустил пальцы в кудрявые волосы.

— Теперь действительно так думаю, потому что все испортил именно я. А знаешь, как это произошло? — он повернулся ко мне и в глазах блеснул какой-то недобрый огонек. Непонятно, то ли он так сильно переживает из-за произошедшего, то ли просто у него не все дома, и только теперь это вылезает наружу. — Совершенно по-идиотски! Я начал уходить в загулы. Просто перестал появляться дома, где ждала меня Аделина, не отвечал на ее звонки. Мне было хорошо и весело с друзьями. Мы неделями зависали на съемных квартирах и не интересовались ничем.

Они были на одном уровне со мной, мне не нужно было тянуться к небесам, чтобы дотронуться до звезды, понимаешь? С друзьями просто. С ними я чувствовал себя на уровень выше, а до нее не дотягивал. Этот тупой эгоизм разрушил мою жизнь.

Матвей горько вздохнул, достал зажигалку из внутреннего кармана джинсовки и наконец прикурил.

— Я знал, что все разрушаю, но уже не мог остановиться. Я знал, что Аделина не виновата в моих комплексах, которые я испытывал рядом с ней, но ничего не мог сделать.

Он судорожно выдохнул струйку дыма, словно пытаясь вместе с ним отпустить все то сожаление, что накопилось внутри за эти годы.

— Когда я вернулся домой в тот последний раз, она еще ждала. Сидела на подоконнике, встревоженная, серьезная, смотрела, как дождь барабанит по соседним крышам и тонкими струйками стекает вниз. Она вообще очень любила дождь. Могла часами гулять под ним и приходить промокшей, но совершенно счастливой.

«Дождь смывает все следы, все печали и сожаления. Он обновляет все, что попадается ему на пути. Даже самые привычные улочки кажутся чем-то иным в отражении дождя», — говорила она.

Так вот, когда я зашел в комнату, она даже не обернулась.

— Ты больше меня не любишь, — от этих слов я вздрогнул. Ее голос казался таким чужим и незнакомым. И я понял все, что натворил. Я оставил ее одну на две недели, а она сидела и ждала меня. Готовила ужин каждый вечер в надежде, что я вернусь. Одна наряжала новогоднюю елку, чтобы создать хоть какую-то атмосферу предстоящего праздника. Не спала ночами, названивая мне на выключенный телефон. Мне стало невыносимо противно от себя такого, но я не знал, как ей объяснить все, что накопилось у меня на душе. Я не мог сказать: «Ты слишком идеальна для меня», потому что она не была такой! Это я был слишком тупым.

За окном тихий дождь превратился в настоящий ураган. Аделина обернулась и посмотрела на меня. Что-то ослепило: возможно, это была молния, а может быть это сверкнули злость и обида в ее глазах.

— Я пришлю за своими вещами такси, — голос был решительным, не терпящим возражений. Наверное, мне стоило тогда задержать ее, поговорить, хотя бы попытаться что-то сказать, но я совсем обессилел. Мне все казалось какой-то глупостью. Наши отношения не могли так закончиться. Я знал, что эта девушка предназначена мне судьбой, а все размолвки — просто идиотские препятствия на пути нашей счастливой жизни. Их легко можно обойти. Но, видимо, за одно из этих препятствий я все же зацепился и сломал ногу. Мои лихорадочные соображения прервал жуткий грохот. Гром словно разломил небо пополам и раскатился мелкими бусинами по окрестностям. Я понял, что это была жирная точка в наших отношениях, поставленная кем-то свыше.

Аделина ушла, захватив с собой и часть меня. Первые полгода были настоящим кошмаром. Ты когда-нибудь замечала, что есть песни, которые пахнут потерями? — Матвей поднял на меня пронзительно-темные глаза. — Включаешь их, а они прожигают тебя насквозь, и от этого становится только хуже. А знаешь, как страшно помнить момент, в котором последний раз слышал голос любимого человека, и знать, что больше его не услышишь? Иногда казалось, что меня сейчас разорвет от боли. Я даже мечтал об этом — лишь бы все закончилось поскорее. Друзья пытались вытащить меня из дома, но единственное, чего хотел я, — это лежать, уставившись в потолок, и пить крепкие напитки.

Я слышал, что она вернулась в США и приступила к учебе в колледже, но боялся даже зайти на ее страничку в соцсетях. Мне казалось, я не переживу, если увижу на фото ее счастливую улыбку или какого-то парня рядом. Она ведь должна была страдать так же, как и я! Наверное, это очень мерзко слышать, но тогда я винил ее в нашем разрыве. Ведь это она ушла от меня, уехала в Америку за красивой жизнью. Конечно, что можно ловить здесь с таким, как я? Мне понадобились шесть месяцев и невообразимые усилия, чтобы все разложить по полочкам и понять свою неправоту. Да, эгоцентризм у меня зашкаливал, мне все еще было больно и обидно. Каждая встреча с друзьями заканчивалась одинаково: я изливал им свою душу в тысячный раз, а потом пытался позвонить Аделине, прекрасно понимая, что в Сан-Франциско у нее другой номер.

Прошло еще полгода, прежде чем я успокоился и перестал заводить о ней разговор при первом удобном случае. Теперь вся эта история казалась мне каким-то вымыслом. Я помнил все смутно и размыто, словно смотрел со стороны через стену дождя.

***

Сигарета догорела до фильтра и потухла, обрушив водопад серебристого пепла на пол.