Агент угрозыска

Наталья Собакарь, 2023

Сотрудники уголовного розыска думают, что Семен Карагач помогает им искать бандитов. Бандиты думают, что Семен ищет царское золото. Сестра его погибшей жены думает, что он ищет ее убийцу. Его новая любовь думает, что он помогает ей отомстить за смерть отца. Что думает сам бывший взломщик сейфов, а ныне агент уголовного розыска Семен Карагач, вы узнаете в конце этой истории.Москва, 1925 год. Это было время, когда угрозыск еще не переехал на Петровку, 38. Время НЭПа, когда делались и терялись состояния, когда бандитов в столице было больше, чем тех, кто их ловил. Время, когда выбор между добром и злом приходилось делать каждый день.

ГЛАВА 3

В кожаной куртке с портупеей, как и полагается солидному представителю власти, Григорий Костанжогло прибыл на место преступления. Постовой у подъездной двери преградил ему путь и отодвинулся в сторону лишь после того, как Григорий показал ему значок сотрудника уголовного розыска.

Костанжогло поднялся на второй этаж и увидел высокого человека лет тридцати пяти, в полупальто, потертом пиджаке, галифе и сапогах. На его гладковыбритом лице лежала печать какого-то нескончаемого, почти детского любопытства. Когда он задавал вопрос, он смотрел на собеседника пытливым взглядом, как будто в его жизни не было ничего важнее, чем получить ответ.

Звали его Федор Шугарин, и в графе «место работы» у него значилось начальник опергруппы Московского управления уголовного розыска, или сокращенно МУУРа. Костанжогло застал его в тот момент, когда для Шугарина не было ничего важнее входной двери в квартиру.

— Федор Петрович, милицию вызвал дворник, — доложил он. — Видел троих, уехали на извозчике. Потом услышал шум из квартиры. Поднялся, а тут крики, слезы, валериановые капли. Хотел от потерпевших позвонить — у них есть телефон — да бандиты обрезали провод. Тогда он побежал на почту на Мясницкой и уже оттуда позвонил в угрозыск.

— Дверь, я тебе скажу, Григорий, хорошая. Можно даже сказать, основательная дверь. — Шугарин любовно провел пальцами по массивному дубу. — Такую плечом не вышибить, даже твоим.

— Не похоже, чтобы вышибали. — Костанжогло наклонился, чтобы рассмотреть. — Замок не тронут.

— Вот то-то и оно, что не тронут. Ладно, пойдем, посмотрим, что там Коля накопал.

В окружении дам и разносолов за столом сидел агент угрозыска Коля Евсеев. Он был вызывающе молод и непозволительно хорош собой. Дамы единодушно решили, что люди в потертых кожаных куртках и выцветших рубахах вряд ли поймут горечь потери меховой горжетки или перстня с рубином. А вот молодой человек в чесучовом пиджаке и кашне, да еще и в модных остроносых туфлях, знает цену хорошей вещи. Только непонятно, зачем человек с такими знаниями пошел работать в милицию.

Коля выслушивал пострадавших и старательно заносил в список украденное имущество.

— Граждане, не наседайте, — говорил Коля. — Всех перепишем, все учтем. Возьмите листы бумаги и изложите особые приметы ваших колечек и брошек. Если нарисуете, еще лучше будет.

— Вы хотите, чтобы мы в таком состоянии рисовали! — взвыла Вава. — Меня сейчас хватит удар. — Она закрыла глаза и начала тереть виски.

— Может быть, воды? — предложил Коля. — Вдруг поможет.

— Мне бы помогли мои кольца и брошь! — зыркнула на него Вава. — Теперь придется целую вечность ждать, пока муж купит что-либо приличное. Не дай бог целый год придется голой ходить.

— Голой в смысле без одежды? — уточнил Коля.

Вава посмотрела на него холодным взглядом, в котором удачно сочетались жалость и презрение. — В некоторых кругах, молодой человек, лучше остаться без одежды, чем без бриллиантов. Впрочем, вам этого не понять.

— Где уж мне. — Коля обезоруживающе улыбнулся и положил перед ней лист бумаги и карандаш. — Попробуйте все-таки набросать. Такая артистическая женщина как вы наверняка неплохо рисует.

— Вы мне льстите, — смягчилась Вава, но карандаш взяла. — Впрочем, учитель рисования в гимназии меня хвалил.

— Я так и подумал. Рядом с рисунком напишите название вещи, примерную стоимость, если помните, а также место приобретения. Нам так будет легче искать.

— Я понятия не имею, сколько это все стоит! Я женщина и такими вещами не интересуюсь.

— Спросите у мужа.

Вава хотела объяснить Коле, что не все драгоценности, которые носят женщины, приобретаются их мужьями, но он уже перешел к другим потерпевшим. Раздав листы бумаги и карандаши, он пошел навстречу коллегам.

— Что врут очевидцы? — спросил его Шугарин.

— Вон та, в цветастой шали, хозяйка Нина Туманова, — показал Коля. — Рядом с ней в жилете Владимир Туманов, ее муж. Праздновали его день рождения. Вошли трое с пистолетами. Один держал на пушке, двое собирали вещи. Особых примет нет. Среднего роста, возраста, телосложения — словом, мрак.

— Коля, не тяни, — оборвал его Шугарин. — У тебя веселые глаза, значит, ты знаешь, кого нам искать.

— Тот, что держал ствол, начал с фразы «всем сидеть т-тихо».

Шугарин и Костанжогло переглянулись и хором вынесли вердикт:

— Вася Тишинский.

— Люблю работать, когда знаешь, кого ищешь, — сказал Шугарин. — Где он нынче обитает?

— Говорят, он с дамой сердца поссорился и с её малины съехал, — ответил Коля. — Где его теперь искать?

— Слава богу, в Москве не одна малина. Ты позвони дежурному по городу, дай ориентировку на Тишинского. И еще, узнай, не прибыл ли нужный нам человек из Ростова. — Коля кивнул и вышел. — Гриша, ты возьми на контроль этот кружок рисования. — Он кивнул на сидевших за столом гостей. — Я пока потолкую с хозяевами.

Шугарин попросил Тумановых пройти в соседнюю комнату. Предназначенная для чаепитий на английский лад, с низким столиком, окруженным диваном и креслами, комната была последним писком столичной моды.

Для интерьера был приглашен остромодный художник, который обтянул все, до чего дотянулся, полоской. Картины на стенах являли собой единство темы, представленное в многообразии стилей. Здесь были лошади всех мастей: реалистические, романтические, кубические, аполлонийские, мусагетовские, бубно-валетовские и прочие. Художник наслаждался безудержной симфонией искусства. Хозяйке дома очень нравилось, что лошадки подходят по цвету к обоям.

Нина Туманова без сил упала на полосатые подушки дивана. Ее муж опустился на стул.

— Кто обычно открывает дверь? — спросил Шугарин.

— Даша, наша домработница, — ответила Туманова.

— Где она?

— Побежала вам звонить.

— Нам позвонил дворник.

Тумановы переглянулись, и Шугарин почувствовал напряжение.

— Тут, видите ли, деликатный момент, — взял на себя объяснение муж. — У Даши есть небольшие проблемы с документами.

— Насколько небольшие?

— Её ограбили бандиты в поезде, — зачастила Туманова. — Ударили по голове, отобрали все вещи и деньги. Вы представить себе не можете, что она пережила.

— Почему же не могу? Очень даже могу. Я каждый день общаюсь с людьми, у которых отбирают вещи и деньги.

— Она потом долго лечилась, — продолжил муж. — Это все ужасно.

— Я не понимаю, куда смотрит милиция, — продолжила Туманова с надрывом. — В поездах грабители, в трамваях карманники, а теперь и в собственной квартире не скрыться. Порядочному человеку нет покоя!

— Это все очень прискорбно, но к делу отношения не имеет, — Шугарин прервал ее монолог. — Значит, горничная, которая открыла дверь грабителям, скрылась, потому что у нее нет документов, так?

— Выходит, что так, — нехотя согласился Туманов.

— Как же вы наняли ее на работу? — продолжал допытываться Шугарин.

— Она была такая несчастная, — жалобно проскрипела Туманова.

— И потом, у нее сохранилось рекомендательное письмо покойной жены московского градоначальника, — продолжил ее муж. — Знаете, в ней чувствовалась школа прислуги из хорошего дома: умение понимать, что хозяевам нужно, предупреждать их желания. Хорошо вышколенную прислугу нынче днем с огнем, как говорится.

— Вышколенную, значит, — кивнул Шугарин. — Другими словами, раз девушка без документов, то сунем управдому красненькую, чтобы не совался, а ей заплатим крохи. Пусть будет счастлива, что хоть крыша есть над головой. Будет ерепениться, сдадим в милицию.

— Как вы смеете! — взвился Туманов. — Я буду жаловаться.

— Да, пожалуйста, закон дает вам на это право.

Следующие десять минут Шугарин стоически выдерживал крики хозяев. Он узнал, что Туманов очень важная фигура в Наркомфине и он не позволит непонятно кому так с собой обращаться.

Шугарин предложил еще раз показать свои документы, чтобы Тумановы перестали считать его непонятно кем и убедились, что он начальник опергруппы уголовного розыска при исполнении служебных обязанностей и имеет право задавать им вопросы во время расследования преступления, которое произошло в их квартире. Он также сказал, что может прямо сейчас перестать беспокоить хозяев и их гостей, а вместо этого вызвать их повестками в качестве свидетелей. Причем, повестки он может доставить каждому из них на рабочее место.

Туманов горячо заверил товарища начальника, что и он и его гости будут рады оказать всю посильную помощь следствию. В повестках не было нужны, особенно в тех, которые доставлялись прямо на рабочее место.

— Вы своих гостей хорошо знаете? — спросил Шугарин.

— Это всё очень порядочные люди, — категорически заявил Туманов.

Шугарин заметил взгляд хозяйки дома, брошенный в сторону. — Вы, я вижу, не согласны с мужем.

— Все гости бывали у нас много раз, кроме Павла, не помню его фамилию, который пришел с некоей Викторией Лернер. Может быть, вы слышали?

— А должен был?

— Она известная женщина.

— Чем же она известна?

— Она такая… эффектная женщина, — пояснил Туманов. — Из тех, что сразу привлекают внимание.

— Эффектная? — оживился Шугарин. — Интересно как. Покажите мне ее.

Он распахнул дверь в комнату, где гости сдавали Костанжогло свои рисунки. Тумановы оглядели присутствующих.

— Здесь ее нет, — заключила жена.

— Куда же она могла деться?

— Куда угодно, — махнула рукой Туманова. — Тут был настоящий сумасшедший дом. Все были на нервах, кричали так, что у меня голова разболелась.

— Расскажите мне о ней, — попросил Шугарин. — Что она делала, откуда куда выходила, словом, все, что помните.

— Она пришла с этим Павлом.

— Фамилию которого вы не помните, — сказал Шугарин, и оба утвердительно кивнули. — Тогда как же вы его пригласили? И зачем?

— Он работает в одной конторе, с которой у мужа дела. Мы пригласили его только потому, что он обещал привести Викторию. Иначе зачем он нужен?

— Значит, и он и она были в вашем доме впервые. Что они делали?

— Виктория сначала пела за роялем. У нее такой приятный чувственный голос, — сказал Туманов.

— Голос как голос, — поправила его жена. — Ничего особенного. Потом вошли эти бандиты и взяли ценности.

— К двери она не подходила?

— Какой двери?

— Входной.

— Зачем? — удивилась жена.

— Затем, что на вашей двери несколько замков и ни один из них не взломан, — пояснил Шугарин.

Муж и жена переглянулись.

— Вы что же, полагаете, что кто-то из наших гостей открыл дверь грабителям? — спросил Туманов.

— Я не исключаю такой возможности. У Виктории этой что-то взяли?

— Да, у нее было кольцо на пальце. Кажется, в виде бабочки. Я помню, еще хотел подойти поближе рассмотреть.

— С каких пор ты интересуешься кольцами? — прищурилась его жена.

— Твои намеки совершенно неуместны, дорогая. Ты же знаешь, что я люблю только тебя. — Он взял ее руку и поцеловал ее. Мадам Туманова немного оттаяла.

— Что было потом? — продолжил Шугарин.

— Все забегали, начался совершеннейший бедлам. Кажется, она вышла в эту комнату. Больше я ее не видел.

Шугарин огляделся. — Это что? — Он показал на тяжелые портьеры.

— Дверь в наш будуар.

— Разрешите полюбопытствовать?

— Да, конечно.

Шугарин отодвинул портьеры, аккуратно приоткрыл дверь, затем распахнул ее и вошел в комнату. Отсутствовал он не больше минуты.

— Окно настежь. Второй этаж, невысоко. Значит, говорите, эффектная женщина, — удовлетворенно заключил Шугарин. Он хотел что-то добавить, но его прервал Коля, который вбежал в квартиру с криком:

— Дежурный сообщил: Вася Тишинский гуляет в «Аркадии».