Золото скифов

Наталья Солнцева, 2009

К Астре Ельцовой, занимающейся частными расследованиями, обратилась Марина Евланова, которую беспокоило поведение ее сына Дмитрия. Тот внезапно развелся со своей женой Златой, бросил работу в банке, переехал на съемную квартиру и решил написать роман. Злата всеми силами хотела вернуть мужа и рассказывала о нем небылицы: якобы он увлекся странной особой в черном, заставляющей его участвовать в каких-то зловещих ритуалах на кладбище… Придя к Злате, Астра нашла ее мертвой: женщина была задушена. На ее груди лежало фото – они с Дмитрием бросают монетку в римский фонтан в виде чаши. Астра догадалась, что все дело именно в золотой чаше с изображением многорукой богини из скифского кургана, много лет хранившейся в семье Евлановых…

Глава 7

Москва. Наше время

Лера пришла в себя от резкого запаха аммиака. Она полулежала на заднем сиденье автомобиля, перед лицом белела вата, смоченная нашатырем. У Леры першило в горле, слезились глаза. Она вяло оттолкнула руку с ватой.

— Ну, слава богу… — с облегчением произнес хриплый басок. — Я уж собирался «Скорую» вызывать.

Сознание Леры медленно прояснялось. И голос, и лицо похитителя показались ей знакомыми. Накатила новая волна страха, сердце заколотилось. Ее же похитили! Насильно запихали в машину и куда-то везут. Или уже привезли?

— Не убивайте м-меня… — с трудом вымолвила она.

Язык не слушался, тело словно оцепенело.

— Ты даешь, подруга? Это же я, Семен! Забыла?

Она сообразила, что машина стоит на месте. Ни качки, ни характерного шума двигателя не ощущалось. Да и за рулем, кажется, никого. Только частое однообразное постукивание в ушах, наверное, от дурноты.

— Неужели я так сильно изменился?

В салоне было полутемно, тускло горела лампочка, но освещения хватало, чтобы разглядеть похитителя. Черные волосы, красивый рот… В ее уме шевельнулась догадка.

— Марцевич, ты?

— Я! Конечно, я! — обрадовался он. — Очухалась? Донес до машины, гляжу — ты в обмороке. У меня душа в пятки! Ты, часом, не беременна?

Она помотала головой. В груди зрел вулкан возмущения. Идиот! Она успела подзабыть его дурацкую привычку: налететь, схватить на руки, потащить куда-то…

— Ты меня напугал до смерти! Я подумала…

Она осеклась. Не говорить же ему, что она подумала?

Марцевич, видимо, огорчился. Улыбка сбежала с его красивых, как у девушки, губ.

— Ну вот… я хотел как лучше. Еду, вижу, ты бежишь по лужам… без плаща, без зонтика. Дождь льет как из ведра! Решил подкинуть тебя домой. Притормозил, а ты как будто не замечаешь.

Лера вспомнила подкативший к бордюру серый автомобиль в пелене дождя. О-о, все понятно! Этот стук в ее ушах — дождь.

— Не знала, что у тебя машина.

— Год назад купил «Шкоду». Ты меня бросила, не дождалась… А я теперь богатый жених!

Семен шутил. Он занимался автомобильным бизнесом — гонял из Германии машины, продавал. Накопив денег, открыл мастерскую по техобслуживанию иномарок. Прибыль не ахти какая, но на жизнь хватало.

Лера все еще не могла поверить, что ей ничто не угрожает, ее не будут ни подвергать пыткам, ни насиловать, ни убивать. Ее похищение — неудачный розыгрыш бывшего бойфренда. Он так и не научился ухаживать красиво. Все какие-то нелепые выходки, грубые шутки, неуместная бравада. Из-за этого они и расстались. Лере хотелось стихов, прогулок при луне, галантности, романтических ужинов и щедрых подарков. А Марцевич то шампанским обольет — испортит купленное на отложенные гроши платье, то в сауну пригласит, напьется до чертиков и полезет с объятиями; то в ресторане дебош учинит. Вроде и не жадный — просто бестолковый.

— Ты бы хоть раз букет цветов преподнес, — не выдержала как-то Лера. — Тюльпанов каких-нибудь!

— Зачем? Я лучше жратвы тебе куплю!

В этом был весь Семен — парень с московской окраины, выросший среди городской шпаны. Зато не пошел кривой дорожкой, брался за любую работу, лишь бы в люди выбиться. Обзавелся собственным бизнесом, пил умеренно, замуж звал. Лера поразмыслила… и отказала. Какая из нее жена? Она еще не нагулялась, не познала всех прелестей жизни. Так и сказала Марцевичу: «Рано мне хомут на шею вешать. Кастрюли да пеленки! Что за радость?»

Парень обиделся, долго не звонил. Потом все же пригласил на дискотеку — потанцевали, выпили по коктейлю. То ли от назойливого буханья музыки, то ли от духоты у Леры разболелась голова.

— Чего кислая? — криво усмехнулся Семен. — Не нравлюсь я тебе? «Белые воротнички» больше по вкусу? Менеджеры разные, клерки офисные, да? Что вы, бабы, в них находите? Квелые они, крученые, один гонор изо всех дыр прет!

Лера насупилась и молчала. Ей хотелось другого обращения — вежливого, деликатного, как у богатых клиентов, которые приходили к ним в магазин. Правда, некоторые тоже грешили дурными манерами — могли и выругаться, и презрительное замечание отпустить. Но в основном это были люди иного уровня, и Лере он пришелся по душе. Она не задумывалась, соответствует ли ему сама.

— Как насчет моего предложения? — настаивал Марцевич.

— Никак.

— Зря ты, деваха, нос воротишь! Ничего, я подожду. Вдруг передумаешь? Ребенка можем пока не заводить. Насчет кухни ты не горячись. Будем полуфабрикаты покупать, пельмени там, котлеты замороженные…

Лера слушала как в тумане. Чего он к ней пристал? Жениться не терпится? Обслуга нужна? Девочка в постели — не по вызову, не за доллары, а своя, безотказная, всегда под боком, только руку протяни?

— Нет! И хватит об этом! — вспылила она.

После дискотеки Семен — чернее тучи — проводил ее домой, как всегда, до квартиры. Лере стало его жалко.

— Зайдешь? — спросила она. — Чайку попьем.

— Спасибо, не стоит.

Он холодно попрощался и сбежал вниз по лестнице. С тех пор она его больше не видела. Около полугода Лера ни с кем не встречалась. А потом появился Артур…

Вот если бы он ей замужество предложил, согласилась бы сразу! Но Артур уже был женат и не помышлял о разводе. Лера ни о чем таком не заикалась, понимала: этот мужчина сам решает, как ему поступать. Дело было совсем не в деньгах, на которые новый возлюбленный не скупился. Лера не отличалась меркантильностью, она привыкла жить экономно. Родители ей почти не помогали, все заработанное в Новосибирском научном центре тратили на заграничные поездки, осуществляли давнюю мечту посмотреть мир. Иногда брали дочку с собой — и на том спасибо.

Артур олицетворял для Леры переход из одной среды в иную: благородную, заманчиво прекрасную, полную не только материальных благ, но и чего-то высокого, недоступного таким людям, как она. Это как если бы вельможа влюбился в горничную, дав ей титул и положение в обществе. Артур ничего Лере не обещал, но она и без того была на седьмом небе от счастья. Слушалась его беспрекословно, во всем угождала и суеверно боялась спугнуть снизошедшую на нее благодать…

Как выяснилось, не зря. То, что смерть отняла у нее Артура, Лера восприняла как удар «бича божьего», карающего грешников. Она не смела возноситься столь высоко, а Артуру не следовало изменять жене. Он был слишком известен, слишком на виду, чтобы его роман на стороне не вызвал гнева небес. Кому много дано, с того и спрос строже!

Так рассуждала Лера, охваченная ужасом перед ударом «бича», который мог обрушиться теперь и на нее. Артур занимался опасным делом и невольно притянул любовницу на свою орбиту. Она могла разделить его судьбу так же, как делила с ним постель.

Лера ни секунды не жалела, что на ее пути встретился такой мужчина… Она напрочь забыла о Марцевиче без тени сомнений по поводу того, не прогадала ли, отказавшись выйти за него замуж. Но сейчас Лера была счастлива, что оказалась в машине бывшего бойфренда.

— Поедем ко мне, — сказал Семен. — Ты мокрая вся. Переодеться надо, душ горячий принять. Выпьешь коньячку, закусишь, и все как рукой снимет.

— Ты меня ужасно напугал!

— Ладно, прости. Я же не думал, что ты меня не узнаешь. У самого поджилки дрожат. Как увидел, что ты без сознания, чего только не полезло в голову. Аптечку открыть не мог, так руки тряслись. Ты точно не того… не беременная?

— Я же сказала, нет!

— Ну что, едем?

Лера вздохнула. Оставаться дома одной было страшновато. Марцевич какой-никакой, а все же мужчина. Ее бил озноб, подташнивало: в салоне «Шкоды» приторно пахло отдушкой и крепким мужским одеколоном. Мокрая одежда противно липла к телу. Мысль о горячем душе и коньяке оказалась решающей.

— Так и быть, вези…

И она закрыла глаза, наслаждаясь чувством безопасности.

В квартире у Семена, уже после ванны и позднего ужина, Лера сквозь дрему отвечала на его вопросы.

— Говорят, у тебя был роман?

— Ага, был…

— С известным человеком?

— Кто говорит? — встрепенулась она.

— Неважно. Да ты не парься, я не ревную. Правда! Просто интересно.

— Значит, разлюбил меня?

— Остыл. Перегорели дровишки…

— Человек — не костер, — засыпая, вымолвила Лера.

Из мутной пелены дождя выступил бывший любовник, приблизился, приложил палец к губам: «Тсс. Молчи, если хочешь жить…»

* * *

Астра на урок не опоздала — пришла ровно в три. В ее сумке лежала общая тетрадь в клеточку, ручка и учебник, рекомендованный Кручининым.

Заниматься сели в гостиной за тем самым единственным столом, где в прошлый раз были разложены закуски и стояла бутылка водки.

Денис встретил «ученицу» в спортивном костюме, трезвый, с приглаженными волосами. Он сделал в квартире уборку: разложил все по местам, вытер пыль, побрызгал водой лимонное деревце, росшее в пластмассовом ведре. Мокрые листья сильно и терпко пахли, и Астра вспомнила, что похожее стояло в ее школьной библиотеке.

— Не передумали менять профессию?

— Нет. Я упрямая, — улыбнулась она. — Добиваюсь, чего хочу.

— Ну-с, покажите, на что вы способны. — Он открыл учебник и ткнул пальцем в первую попавшуюся задачку. — Вот, хотя бы это решить сможете?

— Не знаю…

Астра хорошо училась, но сейчас обычное условие задачи казалось ей китайской азбукой. Прошли годы с тех пор, как она сидела за партой.

Кручинин скептически хмыкнул, глядя на ее растерянность.

— Детская задача… проще не придумаешь.

Астра делала вид, что решает. В голову ничего не шло, кроме мыслей о Евланове. Как бы естественно перейти от математики к интересующей ее теме? Она водила ручкой по бумаге, что-то писала.

— Покажите-ка… — Денис заглянул в тетрадь, смущенно кашлянул и, не поднимая глаз, произнес: — Сущий бред! Простите…

Он объяснял ей какие-то правила около часа, пока не выбился из сил.

— Давайте немного отдохнем. Чаю не хотите?

— Если можно…

— Вы встаньте, разомнитесь. Я мигом.

Он отправился на кухню ставить чайник, а «ученица» тем временем изучала фотографии на стене. Черно-белые снимки были куда выразительнее цветных. Вместо красок здесь говорили свет и тень…

Кручинин принес на подносе чашки с чаем и сахарницу.

— Красивая женщина, — сказала Астра. — Кто это?

— Вера Холодная, актриса немого кино. Старые фильмы — мое хобби. Чарли Чаплин, Мэри Пикфорд…

Чай оказался крепким и вкусным. Астра пила без сахара, а «учитель» положил себе три ложки. Они немного поболтали о современном кино, поругали криминальные сериалы и «мыльные оперы». Кручинин оживился. Они сошлись во мнении, что кинематограф нынче измельчал. Как и многое другое. Вот, например, школа…

Благодатная тема нашла горячий отклик в душе математика. Он с жаром пустился обсуждать негодные программы и поточный метод преподавания. Обучение — вещь индивидуальная, которую превратили в конвейер…

Астра с трудом вклинилась с заранее заготовленной фразой:

— Вы встречаетесь со своими одноклассниками?

— Изредка, и только с одним, — нехотя ответил Кручинин. — Это Димка Евланов, мой школьный друг. Он списывал у меня домашние задания и контрольные. Так и выехал в банкиры.

В его словах звучала добродушная ирония.

— У вас сохранился школьный альбом?

— Хотите взглянуть? — Он встал и вышел в соседнюю комнату.

Было слышно, как упало несколько книг, потом что-то зашуршало. Денис вернулся с альбомом в клеенчатом переплете, сдувая с него пыль.

— Года три к нему не прикасался. С тех пор, как жена уехала.

Он показал Астре групповой снимок выпускного класса.

— Угадайте, где я…

Два парня в новеньких костюмах и галстуках сразу бросились ей в глаза — они стояли рядом и улыбались. Денис мало изменился, разве что волосы на лбу поредели да черты заострились. Тогда он еще был доволен жизнью, верил в свой талант и надеялся стать великим ученым. Евланов здорово возмужал с тех пор, как вышел из стен родной школы, — накачал мышцы, обрел стать и уверенность в себе. Словом, из шустрого волчонка превратился в матерого волка.

Она уверенно выбрала этих двоих.

— Вот вы, а вот… ваш друг.

— Точно, — удивленно потер подбородок Кручинин. — Нас называли «ДД» — Дима и Деня. У нас был разный старт: я с ходу поступил в университет, а Димку забрали в армию. Мне прочили блестящую карьеру, но получилось наоборот.

Он говорил об этом без сожаления, как о свершившемся факте, который не положено оспаривать.

— Зато мы оба развелись с женами! Сначала я со своей Иркой, потом он со Златой. — Денис показал на фото бойкую девицу с кудрявыми волосами, собранными в хвост. — Это она. Я по Ирке с восьмого класса сох. Еле уговорил замуж за меня выйти. Когда она согласилась, чуть с ума не сошел от радости… Думал, до самой смерти доживем вместе. А оно вон как вышло…

Он поднял глаза на Астру.

— Вы замужем? — И тут же вспомнил мужчину, с которым она приходила договариваться об уроках. — Ах да… конечно. У вас бывают ссоры?

— Бывают. Еще какие!

Она всячески старалась расположить его к себе. Чувство симпатии — единственный ключик, безотказно открывающий уста.

Видно было, что Денис очень давно ни с кем не говорил по душам. Их беседа потекла неожиданно доверительно, откровенно, словно они знали друг друга с детства. Сработал эффект «случайного попутчика»: постороннему человеку легче исповедаться, чем близкому, который завтра, быть может, в пылу недовольства использует твои признания против тебя.

Астра поведала Кручинину историю своей первой трагической любви. Он — своего развода с женой.

— Из меня получился плохой отец… Я испортил жизнь Ирке и детям.

— Не вините себя.

— Я начал многовато пить… как будто водка — лечит! Напьюсь и забываю, что не способен содержать семью, заработать достаточно денег. Мозги нынче не в цене…

— Наверное, не в этом дело, — мягко возразила она.

— Правильно! — легко согласился Денис. — Я слишком люблю свободу, чтобы стать рабом «зеленых». Мне даже за границу предлагали ехать, читать лекции в математическом колледже. Но я отказался. Дисциплина… любое принуждение — не для меня. Я — вольная птица! А Ирка меня беспрестанно пилила… Ей только баксы подавай!

Астра не упустила шанс переменить тему.

— Почему же ваш друг развелся? У него, насколько я поняла, денег куры не клюют.

— Димка-то? Да-а… он богач! Умеет капитал создать из воздуха. Финансист от бога. Дамы от него без ума. Кроме кошелька, Евланов и в остальном не промах. Там другое дело… — Он показал пальцем на стену, увешанную черно-белыми снимками женских лиц. — Это я виноват!

— В каком смысле?

— Не надо было рассказывать ему про Веру. Я же не знал, что он такой впечатлительный. Самое странное, что Димка сто раз приходил ко мне и не обращал внимания на эти фото. И вдруг — бац! Все! Влюбился! Пропал парень…

Астра переводила взгляд с фотографий Веры Холодной на хозяина квартиры.

— Вы имеете в виду, что…

— Именно! Именно! Верочка его с того света достала… Из-за нее он Злату бросил, в банк перестал ходить… И то правда, зачем ему работать? Деньги есть, трать — не хочу. Можно отдаться любви со всей пылкостью среднего возраста…

Он выразительно вздохнул.

— Позвольте, но как же…

— Любовь выше смерти, — прошептал Кручинин. — Видимо, Вера приходит к нему по ночам… в виде духа…

— Вы серьезно?

— Он сам мне признался!