Натюрморт с серебряной вазой

Наталья Солнцева, 2013

В каждом человеке живет бунтарский дух романтика и кладоискателя. Может поэтому время от времени мы начинаем мечтать о кладах и сокровищах? А уж если у тебя есть яхта, карта и деньги, чтобы нанять дайверов для поиска сокровищ… так тут и сам Бог велел… А скорей черт… Наверное, черт дернул успешного бизнесмена Максима Сергеевича Ордынцева увлечься поиском морских сокровищ. И даже странная находка старинной вазы, из которой выпала табличка с предупреждением о смерти, не остановила его. А смерть уже взобралась на палубу его яхты и уютненько расположилась в шезлонге в ожидании жертвы. Именно ее и разглядела Глория, приехавшая отдохнуть со своим другом на море. Она-то прекрасно понимает, что не надо искать дно в бездонном сундуке, сокровища на дне океана, а счастье в объятиях Джинна. Только как убедить людей остановиться в своем смертельном беге за иллюзиями?! Посмотрите видеоролик о новой книге «Натюрморт с серебряной вазой»

Глава 11

Тамань

Когда труп «контрабандиста» увезли, а слепой мальчик уснул, Галина Васильевна дала волю слезам.

— Как же он так? — рыдала она, ища утешения у постояльцев. — Бедный Ян…

— Оступился в темноте, — объяснил Лавров. — Бывает. Роковое стечение обстоятельств.

Глория не поделилась своими подозрениями ни с кем, кроме него. Если погибшего кто-то толкнул, этого не докажешь. А без доказательств лучше помалкивать. Полицейские квалифицировали смерть Яна как несчастный случай. Его тетка не возражала. Ни у кого не вызвало сомнений, что мужчина отправился искать сына, перенервничал, не смотрел под ноги и сорвался вниз. На беду, ударился головой о камень, да так сильно, что получил травму, несовместимую с жизнью.

— Ян ведь не первый раз вдоль обрыва ходит, знает здесь каждый камешек, каждый бугорок, — причитала тетка. — Что я сестре скажу? Он же один у нее… был. Кормилец! Моя Ритка непутевая забыла о матери, только Ян о нас обеих и заботился, помогал чем мог. Как мы теперь без него? А мальчонку-то, мальчонку на кого бросил?

— Галина Васильевна, — обратилась к ней Глория. — Вы не слышали, как Гарик вышел из дому?

— Нет. Я устаю за день, сплю крепко. Потому и предупредила Яна, чтобы следил за мальцом. Луна-то нынче вон какая! Я им постелила рядышком, в одной комнате. Видно, он проснулся, заметил, что Гарика нету, и побежал за ним.

— Ян часто ночевал у вас?

— Редко. Обычно он заявится, сыну гостинцев принесет, продуктов накупит, подсобит по хозяйству, что требуется, и домой. Оставался, когда задерживался допоздна.

— Что его задержало на этот раз?

— Не знаю, — всхлипывала хозяйка. — Работы по дому вроде никакой не было… но племяш не спешил. Чаю попили, потом он с Гариком возился… читал ему книжку, рассказывал что-то. Потом спать легли. Ой, кажись, напутала я! — всплеснула она руками. — Ян жиличку мою провожал до такси. Вещи ей поднес. Он вежливый был… воспитанный…

— Значит, ваша гостья этим вечером уехала?

— Вроде не собиралась, а потом вдруг решилась ехать. Я ей говорю — Таля, погоди хоть до утра! А она уперлась — поеду, и все тут.

— Она попросила, чтобы Ян ее проводил?

Галина Васильевна покачала головой:

— По-моему, нет… он сам вызвался. Сумка у нее была тяжелая. Ну, Таля не возражала. Кто ж от дармового носильщика откажется? Она хрупкая, ручонки тонкие… куда ей тяжести таскать? Ян проводил ее и вернулся. Потом мы чай сели пить. Уже совсем стемнело.

Глория вопросительно уставился на Лаврова. Тот сделал отрицательный жест. Он не видел, как Ян и девушка выходили из дому. Вероятно, прозевал. Или задремал некстати.

— Вы адрес этой Тали знаете? — спросил он хозяйку.

— Откуда?

— Вы же говорили, она дружила с вашей дочерью.

— Дружила. Когда моя Ритка в Москву поступать ездила, там и познакомились. Случайно. Ритка экзамены провалила, но не шибко расстроилась. Погуляла по столице, деньги растрынькала. Приехали сюда вдвоем с новой подружкой, загорали, купались… на дискотеку ходили.

— Кто такая Таля? Как ее фамилия? Вы ее документы видели?

— Зачем мне документы? — удивилась хозяйка. — Дочка ее привезла. Я у отдыхающих тоже документы не спрашиваю. Вот и ваших паспортов не видела, фамилий не знаю. У меня все на доверии построено.

— Дочка вам ничего про подружку не рассказывала?

— Мы с Риткой не очень-то ладили, — призналась Галина Васильевна. — Она со мной не откровенничала. Буркнет пару слов, и на том спасибо. Таля тоже о себе ничего не говорила. Обмолвилась как-то, что сирота. Я ее пожалела, от души. С тех пор много воды утекло. Доча моя замуж выскочила, в Казань укатила, а Талю я больше не видела. До этого лета.

— Она хоть предупредила вас, что приедет на отдых?

— Какое там!.. Свалилась как снег на голову. Хорошо, что у меня комната свободная есть, гостевая. На такой случай. Я Талю и приняла. Сироту обидеть — не по-божески. Я ее только увидела — сразу признала. Она мало изменилась.

Галина Васильевна то и дело промокала щеки платком. Она напилась сердечных таблеток, но от успокоительного отказалась: «Я от них сонной мухой делаюсь, а у меня хлопот полон рот. К сестре сбегать надо, к похоронам готовиться. Я ей пока звонить не стану. Пусть поспит до утра. А уж на рассвете сообщу о смерти сына…»

Они втроем сидели в беседке, увитой виноградом. С моря дул ветер. Светало. На улице по-деревенски кукарекали петухи.

Лаврову эти долгие расспросы про подругу Риты казались пустой тратой времени. Он устал и хотел спать. Какая разница, кто такая эта Таля? Ведь к смерти Яна она отношения не имеет. Девушка уехала, Ян вернулся домой. К чему эти выяснения?

— Скажите, а Ян раньше был знаком с Талей?

— Нет. Когда они с Риткой приезжали, его здесь не было. Он тогда на грузовое судно устроился, механиком, деньги зарабатывал. Катер хотел купить. Чтобы собственное суденышко иметь.

— Купил?

— А как же! Он если что задумал — в лепешку расшибется, но сделает…

Галина Васильевна вспомнила о нелепой гибели племянника, и слезы градом покатились из ее глаз.

— Чем Ян занимался?

— Когда вернулся из плавания, решил на себя работать, — выдавила она, прижимая к лицу платок. — Вот… наработался…

— Коттедж, который вы сдаете, он вам помог построить?

— Он, — кивнула хозяйка. — Мальца слепого поднимать надо, учить на дому специальной грамоте, профессию дать. Как он жить-то будет? На какие шиши? Сестра моя — мать Яна — долго не протянет. У нее тяжелая болезнь, едва себя обиходит. Поэтому за мальчиком присматриваю я. Ой, что же теперь буде-е-ет? — запричитала она. — Что буде-е-ет? За что нам такое горе-е-е-е?

— У вашего племянника свой бизнес? — осведомился Лавров.

— Был…

— Какой?

— Точно не знаю. Ян перевозил какие-то грузы, какой-то товар. Он мне не отчитывался. Господи! Что же я теперь Гарику скажу-у-у?

— Этим вечером Яну кто-нибудь звонил? — спросила Глория.

— Ему часто звонили. Я не обращала внимания…

— Не помните, во сколько он лег?

— Я уснула раньше всех. Легла и будто провалилась. Ничего не слышала, ни как Гарик в окно выскочил, ни как Ян за ним побежал… ничего.

— Мы можем поговорить с мальчиком?

— Он будет спать еще несколько часов, — объяснила Глория. — Ему сделали укол. А когда проснется, лучше его не трогать. По крайней мере, сутки.

— Для Гарика это ужасное потрясение… — плакала хозяйка. — Лунатиков нельзя будить, а он проснулся. Наверное, услышал крик Яна… а потом еще нашел его тело. У него невероятный слух! И поразительное чутье! Как вы думаете, он понял, что Ян — мертв?

— Полагаю, да, — ответила Глория. — У таких людей чрезвычайно развита интуиция.

Галина Васильевна уже знала, что ее постоялица — врач, и возлагала на нее серьезные надежды. Когда Гарик очнется, рядом с ним должен быть сведущий человек, который знает, как помочь ребенку в подобной ситуации.

— Спасибо вам за все, — поблагодарила хозяйка. — Сама бы я не справилась. Я так растерялась… а тут еще сердце прихватило.

— Давайте я вам давление померяю, — предложила Глория.

— Не надо. Пока вы с участковым разговаривали, мне докторша «скорой» измерила, укол сделала. Потом я таблеток наглоталась. Обойдется. Вы ложитесь, поспите… я вам в гостевой комнате постелю. Вдруг Гарик проснется, а я не буду знать, что делать. С вами спокойнее.

Глория хотела отказаться, но, услышав про гостевую комнату, передумала. Когда хозяйка удалилась готовить постель, она шепотом велела Лаврову идти домой и тоже лечь.

— Ну уж нет! — решительно воспротивился он. — Я тебя одну не оставлю в этом змеином логове!

— Тише…

— Ты спи, а я посижу здесь во дворе, подышу… полюбуюсь на звезды.

— Ладно, — не стала спорить она. — Сиди. Заодно придумай, как нам познакомиться с хозяином яхты «Ассоль».

— Это еще зачем?

— Боюсь, смерть Яна — не последняя.

— При чем тут яхта и ее хозяин?

— Пока не могу сказать…

— Слушай, ты уверена, что Яна столкнули с обрыва? Уж больно все походит на несчастный случай. У полицейских не возникло сомнений на сей счет.

— И у меня нет сомнений: Яна убили. Кто-то вызвал его на улицу и столкнул с обрыва. Кто-то, кого он знал и не опасался. Гарик отправился в свое лунное путешествие и набрел на тело отца. Его привело туда шестое чувство, присущее слепому.

— Значит, все было наоборот? Сначала из дому вышел Ян, и только потом — мальчишка?

— Я вижу именно такую последовательность, — твердо заявила Глория.

— Может, скажешь, кто убийца?

Она огорченно покачала головой. Если бы!

— Я вижу силуэт… и ничего больше. Все происходило в темноте.

— А луна?

— Лунный свет только сбивает с толку, — развела руками Глория.

— Ты подозреваешь съехавшую гостью?

Поскольку Глория молчала, он сам развил свою мысль. В принципе, девушке ничто не мешало вернуться, вызвать Яна и…

— Но зачем ей это? — воскликнул Лавров. — Бог мой! Вот так плата за гостеприимство! Надо немедленно связаться с дочерью хозяйки и выяснить, кто такая эта загадочная Таля. И где ее искать. Однако предупреждаю — доказать мы ничего не сможем.

— Зачем же тогда искать?

— Резонно, — кивнул он. — Бессмысленная затея. Только испортим себе отдых. Вообще, что тебе за дело до этого Яна, до всей этой дикой семейки? Один малец чего стоит. Как вспомню его бельма, аж мороз по коже!..

Лохматая дворняга во дворе звенела цепью — ей не спалось. Она бродила туда, сюда, потом села, задрала морду к небу и протяжно, тоскливо завыла. У-у-уууу! У-у-ууууу!

— Цыц, ты! — прикрикнул на пса Лавров. — Без тебя тошно!

— На нее луна действует.

— А я думал, она покойника чует. Хоть труп увезли, собаку не обманешь. По-моему, тебе не стоит оставаться в этом доме…

* * *

Ордынцев с замиранием сердца ожидал вердикта эксперта по древностям. Он не утерпел, вызвал катер, чтобы тот доставил на берег его, ценную находку и, разумеется, Руслану. Уставшие дайверы завалились спать в своей каюте, а яхта осталась под присмотром рулевого-кока.

— Одно могу сказать вам точно, — заговорил эксперт. — Эта ваза провела в морской воде не больше нескольких суток.

— Да вы что! — расстроился Максим Сергеевич. — Не может такого быть… На вид я дал бы ей два-три столетия.

— В этом вы правы. Предварительно я датирую ее… восемнадцатым веком. В крайнем случае… конец семнадцатого.

Руслана нетерпеливо ерзала в глубоком кресле.

— Значит, она не римская? — подала голос блондинка.

— Нет. К Риму сие изделие отношения не имеет, смею вас уверить. Разве что тематикой изображения. Как раз восемнадцатый век славится античными и древнеримскими мотивами в живописи, скульптуре и предметах интерьера. Этакий постскриптум эпохи Возрождения.

— А где ее изготовили?

— Пожалуй, в Италии…

— Значит, римская! — ввернула Руслана. — Я же говорила!

Эксперт смерил ее снисходительным взглядом и вздохнул. Что с нее возьмешь? Красивая женщина, да еще блондинка. Ей мозги иметь не обязательно. У нее другие достоинства.

— Сколько такая ваза может стоить? — полюбопытствовал Ордынцев.

— Она из серебра, так что независимо от художественной ценности стоит немало. Плюс возраст, конечно. Ее можно выставить на аукцион, если желаете, — предложил эксперт. — Я посодействую и комиссионные возьму ничтожные.

Он был пенсионером — лысоватым и обрюзгшим, с землистым цветом лица, — но, судя по обстановке дома, в средствах не нуждался.

— Я не хочу продавать вазу, — заявил Ордынцев. — Просто интересуюсь.

— Понятно… Вы коллекционер?

— Начинающий, — соврал бизнесмен. Впрочем, эта ложь вполне могла стать правдой. — Раньше я был равнодушен к старине, но друзья заразили меня поисками сокровищ, древними артефактами.

— Какие у нас в Таманском заливе сокровища? — усмехнулся эксперт. — Глиняные черепки и обломки мрамора?

— А Фанагория? Об этом городе писал Страбон!^[4] Часть города затоплена, и на дне можно найти…

— Не слушайте вы всяких фантазеров, — с усмешкой перебил эксперт. — Что такое Фанагория? Греческий полис. Это вам не затонувший Порт-Ройял, напичканный пиратской добычей! Если вам некуда девать деньги, займитесь лучше Змеиным островом^[5]. Приходилось слышать?

— Не-ет…

— Древние греки считали, что на этом острове находится вход в преисподнюю. Иначе говоря, в царство мертвых.

— Вы серьезно? — оживилась Руслана. В ней проснулся азарт журналистки, охотницы за сенсациями. Однако эксперт охладил ее пыл.

— Насчет преисподней сомневаюсь, а вот знаменитый храм Ахилла был расположен именно на Змеином.

— Там водится много змей?

Эксперт на это только пожал плечами.

— Должно быть, когда-то они охраняли преддверие ада, — пошутил Ордынцев.

Гораздо больше Змеиного острова его волновала найденная на морском дне ваза, обладателем которой он стал.

— Зря вы так, — покачал головой эксперт. — Существует гипотеза о наличии на острове карстовых пещер. Их пытаются найти как на суше, так и под водой. В пещерах жрецы храма могли прятать от пиратских набегов предметы культа и прочие драгоценности. Главной святыней острова был щит Ахилла, героя Троянской войны. По легенде, его выковал сам Гефест.

— Бог огня и кузнечного дела? — игриво осведомилась блондинка.

Ее эрудиция не произвела впечатления на эксперта. Он терпеть не мог женщин легкого поведения. А блондинка была явно из их числа. Небось без зазрения совести крутит любовь с этим толстосумом.

— Щит Ахилла мечтал найти еще Генрих Шлиман, который раскопал Трою, — добавил он. — Тот, кто отыщет эту вещь, войдет в историю.

— Я не претендую на лавры Шлимана, — сказал Ордынцев. — Мне бы с вазой разобраться. Я приехал за консультацией.

— Да-да… я помню, — кивнул эксперт, продолжая изучать вазу. — Занятная штуковина. Две нимфы, играющие в кости. Где-то мне встречалось нечто похожее… Дай бог памяти!

Он оторвался от вазы, поправил очки и поднял на гостя глаза с набрякшими веками. Повторил:

— Дай бог памяти…

Но Всевышний, очевидно, не внял его просьбе. Потому что эксперт так ничего и не вспомнил. Зато Ордынцев спохватился и достал из кармана глиняную табличку с нацарапанной надписью.

— Вот, — заявил он, протягивая табличку эксперту. — Это было внутри вазы. Буквы, кажется, латинские, но я в латыни мало смыслю…

Примечания

4

Страбон (64 или 63 г. до н. э. — после 21 г. н. э.) — крупнейший античный географ.

5

Остров Змеиный — небольшой клочок суши, находится в западной части Черного моря, неподалеку от устья Дуная.