Ожидай странника в день бури

Наталья Солнцева, 2002

Убит таинственный антиквар, пропала главная ценность его коллекции – улыбающийся Будда. На месте преступления найден древний ключ, для которого нет замка. Это только начало цепи загадочных и страшных событий, новых убийств. Кто виноват в происходящем? И как это связано с фигуркой Будды? Пытаясь распутать нити преступления, Тина и ее друг Сиур сталкиваются с необъяснимыми явлениями. Непостижимым образом реальные события оказываются переплетены с жизнью Древнего Египта, средневековых рыцарей, судьбой роковой оперной дивы Евлалии Кадминой, портрет которой хранил старый антиквар. Как не сойти с ума в этом кошмаре и добиться разгадки? Только тот, кто верит и любит, способен преодолеть все испытания. Роман издается в новой редакции. Ранее роман выходил под названием «Золотые нити» В книгу вошел также отрывок из следующего романа «К чему снится кровь». Видео о книге «Ожидай странника в день бури»

Глава 7

Сверчки пели в темноте свою песню. Ветерок шевелил листья старой липы. Сиур примерился и легко скользнул вверх по шершавому стволу. Не издав ни звука, он оказался напротив окна квартиры антиквара. Крепкие деревянные рамы заперты изнутри. Сигнализации нет. Он внимательно осмотрел окно — придется вынимать стекло. Черт, если со стариком все в порядке и тот просто уехал или попал в больницу, резать стекло глупо…

«Лучше уж войти обычным путем», — решил Сиур, спускаясь вниз. Авось, никому не приспичит покурить или собачку вывести. Припозднившийся донжуан или загулявшаяся девица тоже относятся к непредвиденным обстоятельствам. Зато вполне вероятно, что, никем не замеченный, он откроет дверь и войдет без лишнего шума.

Дом спал. Сиур вошел в подъезд и прислушался. Тишина. Он поднялся по лестнице, — вот нужная квартира. На площадке тускло горела лампочка. Достав отмычки, он справился с одним замком, затем с другим. Дверь открылась легко, незваный гость нырнул в плотную темноту чужого жилья и замер…

Никаких посторонних звуков. Сиур знал, что тишина и темнота бывают обманчивы. Именно они таят опасность. Он стоял в прихожей, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Потом медленно двинулся вперед. На полу высветились полосы… какой-то свет все же проникал сквозь тяжелые портьеры. Тина описала расположение комнат, чтобы он мог свободно ориентироваться.

Сиур достал фонарик, — луч света выхватывал ножки раритетной мебели, бахрому плюшевых накидок, бронзу и фарфор, картины, книги, вазы…

Он перевел дыхание. Ответ на вопрос висел в воздухе комнаты… тошнотворно-сладковатый, удушливый. Сиур привык к смерти, его не пугал ни вид ее, ни запах. Бояться следовало живых.

Он уже понял, что произошло. Свет его фонарика искал тело… Труп хозяина квартиры лежал на боку, как бы заглядывая под обитый гобеленом диван. Сухонький, тщедушный старичок… на такого дунь, и костей не соберешь. То, что это не естественная смерть, Сиур понял сразу, — он не смог бы объяснить, по каким признакам всегда уверенно определял это.

Так у рыцаря, выезжающего на ристалище, Цвета Прекрасной Дамы в какой-то момент неуловимо и необъяснимо превращались в Цвета Смерти. Становилось ясным, кто выйдет из этого боя победителем, а кого унесут верные слуги и пажи…

Сиур словно очнулся: ему вдруг показалось, что все еще звучат звуки рогов, призывающие рыцарей помериться силами, восторженные крики толпы, ржание коней, лязг железа… В ушах как будто засвистел ветер. Навстречу, неистово вращаясь, летело огромное копье…

Отогнав видение, он нагнулся и внимательно осмотрел тело — никаких видимых повреждений не было, не было и крови. Переворачивать труп он не стал. Странно, что старик оделся так, будто собрался в гараж или сарай — но ни того, ни другого, со слов Тины, у деда не было…

Сиур посветил фонариком вокруг — никаких следов разгрома, борьбы. По крайней мере на первый взгляд. Включать свет было бы безумием. Какой-то шорох заставил его погасить фонарик. Нет, показалось. Однако пора уходить. Он еще раз осветил неподвижное тело, удивленно хмыкнул… за обшлага рукава покойника зацепилась паутина. Откуда бы взяться паутине? И еще. Старик умер неожиданно. Такие вещи Сиур умел отличать. Страх и отчаяние накладывают на все окружающее особое клеймо, впитываются в стены. Здесь этого не ощущалось.

Пора было уходить. Он сделал то, что обещал. Внезапно Сиур почувствовал себя героем бульварного детектива. Он чуть не рассмеялся. Но смех застрял в горле — в присутствии смерти шутить не пристало. Труп был здесь — не выдуманный, а самый что ни на есть настоящий… очень реальный…

Жалко старика. На его сокровища, похоже, никто не посягнул, но самую главную ценность каждого человека — жизнь — у деда кто-то отнял. Неправда, что старики жизнью не дорожат — чем меньше ее остается в запасе, тем неповторимее мгновения бытия. Так поздняя осень заставляет ценить последние цветы…

Сиур осторожно, не снимая перчаток, открыл дверь в соседнюю комнату, посветил фонариком — ничего. Вещи в порядке, все на местах, дверцы шкафов закрыты, ничего не опрокинуто, не перевернуто. Он задумался. Стараясь ничего не задевать, ни к чему не прикасаться, подошел к входной двери… внутри шевельнулось волнение, беспричинный страх. Этого он давно не испытывал. Ситуация, в общем-то, не экстремальная. Бывало похуже.

Его вдруг окутал холод, как будто смотришь в очень глубокий провал или бездну — и не знаешь, что там…

* * *

Тина притаилась в тени кустов, пытаясь что-то разглядеть за окнами Альберта Михайловича. Может быть, там никого нет, и этот Сиур не собирается туда лезть. Зачем ему? Постоит тихонько под домом, придет и скажет, что ничего, мол, не обнаружил, квартира пустая. Да еще, пожалуй, потребует плату за услуги…

Она сидела на траве, обхватив руками колени, и проклинала все на свете: их дурацкую затею, свою трусость, комаров… От обиды на Сиура, который без сожаления бросил ее здесь одну, она заплакала.

— Тихо, тихо — прошептал он, обнимая за плечи, чтобы не испугать. — Все, все, хватит. Все хорошо.

Слезы образовали на ее лице две дорожки и, стекая, накапливались на подбородке. Слов утешения не нашлось. Он просто кивнул головой, подтверждая ее худшие подозрения.

— Старик там… он мертв.

Слезы хлынули бурным потоком. Сиур не знал, что еще сказать. Девушка прижалась лицом к его плечу. Он обнял ее и помог встать.

— Идемте к машине…

Тина затихла на заднем сиденье. Сиур подумал, что покойник не может оставаться в квартире — лето, процесс разложения идет стремительно. Труп оказался в приемлемом состоянии за счет сухости тела. Он мысленно повторил свой маршрут по квартире антиквара — вроде все сделал аккуратно. Если милиция заподозрит убийство, следы отмычки в замках обнаружат. Решат, что их оставил преступник. Кстати, а как убийца попал в квартиру? Старик сам его впустил? Выходит, он его знал и не опасался. Или тот пробрался незамеченным? А потом просто вышел и закрыл за собой дверь…

Произошло это, по-видимому, днем, в промежутке между звонком старика в библиотеку и приходом Тины. Вспомнив о Тине, Сиур оглянулся — она уже не плакала.

— Как это случилось?

— Точно не знаю. Возраст… Упал, ударился… возможно, сердце прихватило… Было слишком темно, чтобы рассмотреть все как следует. По-моему, ничего не пропало.

— Откуда вы знаете? — ее голос звучал почти враждебно.

— Вроде бы все на местах…

Она всхлипнула.

— Никто не узнает, что вы там были?

— Если заинтересуются, то, конечно, поймут, что кто-то там был. Может быть, не я один там был.

— Как? Разве… Его что… его… у-убили?

— Возможно.

— Возможно?! Вы… что вы там делали столько времени? Раз ничего не пропало… Почему вы так думаете? Что вы молчите?!

Сиур отметил некоторые несуразности:

— Все окна в квартире закрыты наглухо… а на улице лето…

— Альберт Михайлович не любил открывать окна. У него же коллекция!

— Дышать-то надо…

— Старые стены хорошо сохраняют прохладу, а окна затеняет липа.

Сиур кивнул. В жилище антиквара действительно было зябко.

— Похоже, старик мертв уже около двух суток… Что вы собираетесь делать дальше? Будете молчать? — Он повернулся и посмотрел на Тину. — Хотелось бы избежать лишних неприятностей. Вы чего-то не договариваете. Я прав?

— Нет, я… Я ничего не знаю. Я никому ничего не скажу о вас и о том, что… — она судорожно вздохнула. — Я обещаю! Нам не следовало просить вас… это паника, я так боюсь… Людмилочка тоже будет молчать.

Сиур притормозил на светофоре, достал бутылку с водой и протянул Тине. Она сделала пару глотков, закашлялась.

— Что он носил дома? Халат… пижаму?

— Альберт Михайлович всегда надевал домашний костюм… легкие брюки и пиджак.

— Послушайте… старик убит, и вы что-то знаете. Если бы квартиру ограбили, я бы так не говорил вам. Но мне не нравится…

— Что не нравится?

— Все. Мне все не нравится! Не знаю, почему я согласился на эту авантюру, но теперь я должен знать, что вы утаиваете. Иначе я не смогу помочь вам.

Тина упрямо сжала губы и уставилась в окно. Он молча свернул на ее улицу. Дома и деревья, облитые неоном, казались призрачными. Сиур остановил машину, не подъезжая к подъезду.

— Я все рассказала, — она вдруг встрепенулась. — Это мой дом? Вы привезли меня к дому? Но… откуда вы знаете, где я живу? Кажется, я вам не говорила об этом! Вы что, следили за мной? Кто вам позволил? Это отвратительно! Это…

— Да, я привык узнавать все, что мне не говорят. А тем более то, что намеренно пытаются скрыть. Профессия обязывает! Я дам вам один совет: постарайтесь пройти домой так, чтобы вас никто не видел, выпейте водки, если у вас есть…

— У меня есть.

— Замечательно. Так вот, выпейте водки и ложитесь спать. Забудьте раз и навсегда о сегодняшней ночи. Вы не видели меня, а я вас. Я струсил и не пришел туда, где вы меня ждали. А вы разозлились, устали и вернулись домой. Вы меня слышите?

— Да-а, да… Я слышу, но почему…

— Нипочему. Просто сделайте то, что вам говорят. Скажите своей подруге именно так.

— Зачем вы меня пугаете? — взвилась она. — Вы… нет, вы командуете, как будто… я какая-то дура…

— Успокойтесь. Мне надо все обдумать. Идите домой, закройтесь на все замки и ложитесь спать. Вы запомнили, что завтра скажете Людмиле?

— Запомнила… — Тина медленно, как во сне, вылезла из машины.

Сиур испытал странное чувство, как будто он что-то теряет. Что-то уходит из его жизни вместе с этой женщиной… Он уже хотел позвать Тину, поддавшись непроизвольному импульсу, как она открыла дверцу и упала обратно на сиденье.

— Что случилось?

— Я… боюсь.

— Кого?

Вид у нее был смущенный и несчастный.

— Никого… Просто боюсь…

— Понятно. Я бы проводил вас, но не стоит, чтобы нас видели вместе. Думаю, именно сейчас вам ничего не угрожает, — он улыбнулся. — До утра вы еще успеете выспаться.

— Нет, я не хочу, чтобы вы меня провожали, я… Пойдемте ко мне! Я не смогу быть одна… я не усну, я просто не могу! Я боюсь, и… Вы не можете бросить меня! — она так стиснула руки, что пальцы побелели. — Вы не уйдете! Я ни за что не останусь одна… Я буду спать здесь!

Он чертыхнулся про себя и тихо сдал назад, припарковав машину так, чтобы ее не было видно из окон…