Когда цветет черемуха

Наталья Стрункова

Молодой москвич, студент, который только получил диплом и направление в колхоз Майский, едет в поезде в новую жизнь, где знакомится с хорошенькой проводницей Марией. В деревне влюбляется в Любу, но женится на Евдокии, как разберется во всем этом молодой агроном, читайте в этой книге.

Глава 4

Хлопнула дверь, Любка влетела в избу как ошпаренная и сразу в комнату на кровать ничком вниз.

— Чего такое, батюшки, Люба чего такось? — подошла Анисья.

— Уезжает он, бабуль, вещи собирает, с Михалычем кричали, не сошлись они — разревелась Любка.

— И-и-и-и-и вот ещё, сейчас я поправлю, не реви, быстро умойся, самовар ставь, кому говорю бегом! — засеменила Анисья к гостю.

— Роман Алексеевич, пойдёмте чай пить, Любушка самовар ставит.

— Спасибо тётка Анисья, только некогда мне, уезжаю я — складывая рубашку ответил Рома.

— Да я не мешаю, вот только перед дорогой надо чай попить, покушать, поезд когда будет неизвестно, расписания я не знаю, может до завтра на вокзале просидите, а за чаем расскажете что случилось у вас.

Ромка медлил обдумывая слова Анисьи, перспектива торчать на вокзале до завтра и голодным не радовала.

— Ну пойдёмте — кивнул Ромка.

— Ну чаго там Михалыч учудил? — двигая блюдце с мёдом начала расспрос Анисья.

— Да не знаю я, орать начал — подробно рассказал про вторую встречу с председателем Роман.

Выслушав Анисья долго смотрела в окно молча, Люба сидела затаив дыхание, слишком хорошо зная свою бабушку, в этой маленькой и сухонькой голове, покрытой платочком рождался план.

— Понятно теперь, оба вы неправы, оба горячие и скорые на руку, Михалыч понятно крут на решения, криком берет все, а вас я не знаю, но теперь вижу такой же огонь.

— Да как это оба неправы? — удивился Ромка.

— А вот так, уезжать собрались, обиделись что не приветили вас, не разглядели, а показать себя не показали, точнее показали да не с той стороны, нажаловаться хотели району на председателя, эх, а надо было показать этому старому пню, я могу, учёный, я помочь могу!

— Да он меня слушать не захотел, орёт с порога — снова начал спорить Ромка.

— Этот тоже с ума сошёл, боится тебя как молодого и учёного, боится что место его заберёшь, а кому он нужен? Один он, без семьи, одна у него семья и ребёнок — колхоз это, нянчится с ним, болеет и переживает, иногда конечно слабину даст, пить начинает, а так он хороший.

— Тётка Анисья… — начал Ромка.

— Слушай и не перебивай — одернула Анисья.

— Знаю я Леньку с малолетства, у них изба в четвёртом ряду стояла, ох какая мать красивая была у него, а как запоет, вся деревня сбегалась послушать, как тонко тянула струнку души, выворачивала и плакать заставляла, от грусти или от счастья. Песни никогда такие не слыхивали, она их романсами называла. Первая красавица на деревне была, все к ней сватались, а вышла за отца Леньки папане назло, поругались они в тот день, чего уж не помню, только выскочила из дома вся злая и наткнулась на Мишку, бери говорит меня замуж, а тот и не отказал, тут же и расписались в район съездили, наврали что дитя будет, повинились, но роспись получили. Приехали, Софья вещи собирать пошла, Мишка у ворот ждёт, папаня её чуть не умер в тот час как узнал. А потом сынок народился, две дочки и Ленька младший, вот только война почти всех унесла за собой, Софья с девочками к фрицам попала, угнали их на работу, и больше они не вернулись, Мишка погиб вот когда не знаю, он с партизанами был, ушёл сразу когда Софью забрали, а вот Ленька и Толька вернулись, вот только и Анатолия теперь нет, как и жены Михалыча. Пойми, он же не со зла на тебя, он так защититься пытается, чтобы последнее не забрали.

— Да как же показать ему, что я не хочу его место?

— Думай парень, думай, у тебя весь день впереди и ночь, а завтра давай принимайся за работу, хочет Михалыч или нет, а ты свое делай, он привыкнет и поймёт, вижу что ты не трус, и не такое выдерживал, а пока подсоби милок, надо калитку починить, Борька пятаком её всю истрепал.

Знала Анисья, что в точку попала, не уедет уже новый агроном никуда, не трус он, а просто молодой. Люба выдохнула:

— Роман Алексеевич, а вечером танцы, вы не забыли?

— Точно, Евдокия приглашала, ну значит сходим раз я никуда не еду, пойдём Любаш, покажи где инструменты у вас лежат, и калитку покажи, которую чинить надо.

Ромка не знал как чинить, да и с какой стороны молоток держать тоже, но ударить лицом в грязь не мог, поэтому быстренько спровадил Любу готовится к танцам, вспоминая попутно уроки труда и кособокий скворечник, сделанный в 5 классе.

Люба вихрем носилась по избе:

— Бабуль, синее платье или белое одеть? Волосы распустить или косу заплести?

— Одень платье красное в горох которое, волосы распусти, заколки прицепи, хотя ты и так красавица, одарила тебя мама, царствие ей небесное, редкой красотой, глазки незабудки, а волосы-зрелая рожь, повезло Ромочке.

— Скажешь тоже — засмущалась Любочка — может он меня не полюбит, а вдруг невеста ждёт его в столице, а я тут размечталась — вдруг поникла вся девушка.

— А ты сделай так чтобы перед глазами ты была, если и есть там кто, чтобы позабыл, надо чтобы ты была в мыслях и в сердце, держи Любанька его сильно, не отпускай — дала наставления Аксинья.

— Дуська глаз на него положила, видела я как посмотрела на него, как зазывала на танцы — совсем расстроилась Любушка.

— Любаня, ты мне это брось, красивее ты чем Дуська, нежная красота у тебя, смелее надо быть и счастье свое не отдавать — похлопала по руке успокаивая внучку, Анисья.

Починил клетку с грехом пополам Ромка, семь потов сошло, почти все гвозди истратил, пару раз попал по пальцу, но дело было сделано, теперь не стыдно на глаза показаться хозяйке. В бане вода дожидалась, а в избе Люба. Наскоро умывшись, быстро одел рубашку и брюки, протёр туфли от пыли и зашёл в избу.

— Люба ты готова?

— Да — покраснела вся девушка.

Загляделся Роман, в первый раз увидел её такой, волосы почти до пояса распустила, вьются и струятся по плечам, платье яркое очень ей шло, совсем по новому взглянул на девушку Ромка.

— Пойдём?

— Ага — кивнула Люба, оглянувшись на Анисью, ища поддержки и совета, привыкла так всю жизнь, смелая старушка всегда решала все проблемы, а тихая Люба быстрее отступит и заплачет, чем решится за свое постоять.

— Идите с Богом, танцуйте и гуляйте, ночи то какие у нас Роман Алексеевич, это не в городе, здесь и воздух другой как будто слаще даже, а звезды то какие, голову то вверх поднимите, сами увидите — неспроста все это сказала тётка Анисья, настраивала на романтику молодёжь, намекая на звезды и прогулки, а там все само решится.

Вечерняя деревня была совсем другой, как будто проснулась после долгой спячки, то тут, то там парочки гуляли, гармошки не затихали, в основном частушки пели задорные девчонки, а воздух действительно был слаще, пахло цветами и молоком, стадо только вернулось домой.

Люба была такая тихая, шла молча и тихонечко вздыхала.

— Что то случилось Любушка?

— Да нет — снова вздохнула девушка.

— Ну я же вижу — не отступал Роман.

— А у вас в Москве есть девушка? — осмелилась Люба.

— Была давно, но мы разошлись, замуж она вышла и ребёнок уже есть, а больше никого я не встретил.

Засияла Люба ярче звёзд на небе, осмелела:

— Бабуля была права, звезды то какие яркие, как сияют! — подняла счастливое лицо вверх Любка.

— Д-а-а-а — протянул Ромка, также засмотревшись на небо.

— Эй, вы чего тут? Чего там? — подошёл Васька и тоже задрал голову.

— Звезды — мечтательно ответила Люба.

— Звезды, как звезды — хмыкнул Васька — перегрелись что-ли сегодня? Пошлите на танцы уже началось, Нинка клуб открыла и патефон завела, а мы тут стоим звезды смотрим.