В дециметрах от рая

Наталья С. Самсонова

Из интервью с автором:– Наталья Сергеевна, вы помните полное содержание своей космическо-бытовой любовной саги «В дециметрах от рая»?– Честно? Нет.Отзыв читательницы:– Наташ, ты откуда столько слов взяла?

1-й сон Мелвина

Почему на нем одета юбка из пальмовых волокон?

Что это за странное ожерелье из крабовых панцирей у него на шее?

Почему он, схватившись за голову, сидит у ревущего океана?

Какая-то толстая дубина рядом. На ней знаки, написанные краской и вырезанные силуэты чудовищ с оскаленной пастью!

Всполох молнии!

Перед ним высокий тотем из дерева. Сверху на его горе безучастно и свирепо смотрят темные точки тотемных глаз.

Отблеск скользнул по блестящей золотистой древесине вокруг фигуры тотема, и тот снова скрылся в тьме урагана.

Он встает с мокрого песка и поднимает дубину. Она огромная, но он держит ее с легкостью в руке с налитыми бицепсами.

Он в пальмовой юбке, но он мощен и силен. Он огромен и сплетен из мышц.

Ах, да!

Он вспомнил! Или понял?

Его племя постигла тяжкая утрата огня, большой ветер разметал их хижины, скот убежал из-за ограды, бушующий океан не дает удить рыбу.

И вот он на берегу поет какую-то песню, слышанную им от отца — предыдущего вождя.

— Оулееееееее-улеееееео, оулееееее-улееееееем.

А вдалеке фигурки, сжавшиеся под пальмовыми листьями; женщины, дети, тощие соплеменники ждут от него спасения для всего их рода.

Он легко поднимает свою ритуальную дубину (ей же он выносил приговоры нарушителям закона племени) и потрясает ей перед идолом. Вверх-вверх, перебросить в другую руку и еще раз вверх-вверх. Так учил его деда его прадед.

Потом он подходит к идолу и ставит дубину в боковую нишу, простираясь ниц. Он просит прекратить ураган.

Песок на ладонях, на лице, на мышцах груди, на преклоненных коленях, везде….

А ледяной ливень все льет и льет.

Старый Пбулупту подходит к нему с протянутой трясущейся рукой. Вождь дает ему несколько моллюсков. Пбулупту уходит, слезы в его морщинах смешиваются с небесной водой.

Звериный рев вождя несется к небесам.

Он берет кувшин с остатками священного напитка, совершает возлияние духам, пьет сам и начинает танцевать под какой-то замысловатый ритм.

Алкоголь греет тело, отяжеляет голову.

Песня.

Стук барабанов. Бум-бум-бу-буи-бум.

Мрак.

Ледяной ливень.

И женщина.

Откуда?

Она не в соломенной юбке и ожерелье из ракушек, как его жены.

Она закутана в светящуюся зарю, разрывающую мрак.

Она сжимает его голову, смотрит в глаза.

У нее необычные зеленые глаза, таких глаз он никогда не видел. Таких глаз нет в его племени.

В его племени нет таких глаз, как у него. Серо-голубых.

Она говорит с ним.

Он слышит: «Он — копия Олуина!».

К ней подходит закутанный в зарю мужчина.

У него серо-голубые глаза, такие же, как у него.

Он говорит: «Мы опоздали… Это все, что от них осталось. Они малоразумны, потомков элидешей больше здесь нет». Вдали беззубым ртом хохочет Пбулупту.

Она обнимает его и плачет, зареносный мужчина оттаскивает ее, и они идут в океан, к солнцу. Откуда ночью солнце в океане?

Он хочет идти за ней, но не может и падает в забытье на песок.

Утро.

Прекрасная морская гладь, остров с поломанными пальмами, никакой грозы, его народ счастлив…

Молния подожгла дерево. У его народа есть огонь.

Он снова может ловить рыбу и собирать плоды…

Кто-то плачет.

Наверно, это заболевший маленький ребенок его двенадцатой жены Мъамбы.

Для него нужно набрать целебных трав.

Рукой вождя он берет и швыряет дубину в мерзкого Еену. Это он отнял ночью дарованного вождем моллюска у старого Пбулупту. Будет теперь хромым. За нарушение законов племени.

Как же болит под налобной повязкой на солнцепеке.

Была ли эта женщина или нет?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Деликатное сопение рядом.

Нырок обратно. Кабинет.

Уфф. Никакой грозы…

На ковре рядом с креслом стоят дамские туфли средней ценовой категории и обыкновенного качества. Ученая? Нет, та сегодня была на шпильках. Веки Красавчика были как у Вия, но что-то перевесило их тяжесть, и он посмотрел наверх.

— Ну и кто догадался назвать ее таким именем? — подумал он. — Наверно, папаша Стахан. Такие экзотические отцы (конечно, на счастье) дают какие-нибудь экзотические имена своим отпрыскам и отпрыскиням, не зная того, что экзотика создает неврозы из-за выделения из окружающей среды.

Помпеинья Стахановна (за глаза Помпоша Стакановна) стояла рядом, слегка покачиваясь от выпитого. Это была дама средних лет, аккуратной невыразительной внешности, в среднестатистическом наряде. Вопреки экзотическому имени, характер у нее был не нервозный. Она была кем-то там по самым разным вопросам.