Моя чужая жена

Наталья Шагаева (2020)

Однажды я потерял ее. Сам разрушил все самое лучшее, что у нас было. Теперь она чужая жена. «Аверин, не лезь в мою жизнь! Ты не имеешь никого права!» — раздраженно кидает она мне, встает с места, подхватывает сумочку и убегает. Мне довольно доходчиво указали место. И вроде некрасиво рушить семью. Но это когда жена — чужая женщина, а она — моя! Я беспринципная сволочь и еще поборюсь. Ты сама бросишь своего ублюдочного мужа. Я нагло тебя отберу. Прости, родная, у меня нет другого выбора, когда на кону моя жизнь. Наша жизнь.Серия «Бывшие»: 1. «Моя чужая жена» (Татьяна, Антон); 2. «Забери мою душа» (Захар, Элина).Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Антон

Минут пять сижу в ступоре и смотрю на Таню. Тело рвется подойти, но я напрягаю мышцы до предела, тормозя себя. Внутри жестокая война. Меня взрывает дикой, необузданной ревностью, на которую я не имею права, но мне плевать. Ревную ее не только к мужу, ревную ее к семье и к новой жизни. К тому, что она живет в своем элитном районе, к тому, что, уверен на все сто, встает рано утром и готовит завтрак, я даже знаю, что конкретно готовит: сырники, блинчики, омлеты. Она шикарно готовит и любит это делать. Ревную к тому, что ее муж смотрит на нее каждый день, вдыхает сумасшедший аромат ириса, прикасается к ней, целует, трахает, бл*ть! Я даже ревную ее к ребенку, к маленькой красивой девочке, потому что у нее есть семья, которую она хотела. Наверное, идеальная семья. Я ревную ее к счастью, которое у нее есть не со мной. И раз она смогла так быстро перестроиться и создать эту чертову идеальную семью, то я сейчас со своей тоской на хрен ей не сдался.

Тело сильнее разума, я поднимаюсь с места и медленно иду к ней. Останавливаюсь позади и, словно маньяк, глубоко вдыхаю запах. Давай Тата, почувствуй меня, ты же всегда чувствовала. Да! Она замирает, боясь обернуться, и сжимает пальчиками чашку кофе. А у меня по венам растекается ее запах, и я вкачиваю его в себя еще и еще. Хочу передоза, как раньше, чтобы сдохнуть. Мои желания с каждой секундой все наглее и наглее, хочется прикоснуться, схватить ее за тонкую шею, сдавить и почувствовать, как трепещет ее пульс. Я боюсь своих желаний, меня клинит. Придушить ее хочется и одновременно зацеловать до одури.

Не выдерживаю, прикасаюсь к родинке на шее. Она такая выразительная и до умопомрачения сексуальная, я любил пробовать эту родинку на вкус. Нас словно током пробивает от легкого касания. И отбрасывает волной друг от друга. Таня шарахается от меня, как от прокаженного, и я матерюсь сквозь зубы. Обхожу стол, со скрипом отодвигаю стул и сажусь напротив. Тишина. Нет, вокруг разговаривают люди, фоном звучит музыка, в открытую дверь врывается шум большого города, а между нами абсолютная холодная тишина. Холодно, сука! А раньше мы горели. Что говорят в таких случаях?

Она смотрит на мои руки на столе, которые я с силой сжимаю в замок, а я смотрю на ее пальчики, сжимающие чашку. Маникюр аккуратный, никаких ядовитых цветов, только бесцветный лак. Проходят минуты, а мы до сих пор в коме, нас оглушила эта встреча.

— Зачем?

Вздрагиваю, когда слышу ее вопрос. Поднимаю взгляд, но она тут же прячет от меня свои глаза, отворачиваясь к окну. Я не принципиальный, мне нравится смотреть и на ее профиль. Изменилась. Моя, но чужая. Такая чужая, что хочется разбить себе голову об этот стол. Волосы собраны в прическу, под кардиганом строгая черная блузка; и чертово кольцо на безымянном пальце. Не простое кольцо, с бриллиантом, который переливается на солнце и слепит меня.

— Что «зачем»? — голос хрипнет, и я пытаюсь сглотнуть ком в горле.

— Зачем ты вернулся? — тихо спрашивает она с огромной претензией.

Есть куча предлогов моего возвращения: родной город, мама, друзья, дела, но не один из них не верен. И я не хочу ей врать, в наших отношениях было достаточно лжи.

— Хотел тебя увидеть.

— Откуда ты узнал, что я здесь?

— Я не знал…

Она хочет задать еще вопрос, но осекается, закусывает губу. А мне хочется кричать, чтобы не смела так делать. Потому что я хочу сам. Грубо стереть эту чертову помаду и искусать ее губы до боли и крови, чтобы наказать за то, что не моя. В моей голове проносились тысячи вопросов, но сейчас я не хочу их задавать. Хочу посмотреть ей в глаза и все прочесть, без слов. А она не хочет такого диалога, пряча от меня взгляд.

— Увидел? — дерзко и немного нервно спрашивает она, дергает рукой, и чайная ложечка со звоном падает на пол. Мы одновременно наклоняемся, чтобы ее поднять, и соприкасаемся руками. Таня вздрагивает и отдергивает руку, словно нас ошпарило от этого касания. Хочется внаглую прихватить ее руку и дернуть на себя. Но я сжимаю чертову ложку, выпрямляюсь и опускаю ее на стол.

— Что ты делаешь в этом кафе? — спрашивает, и я вижу, как ее потряхивает. Тоже тоскует? Или раздражает мое присутствие?

— А ты что делаешь? — так же дерзко ухмыляюсь. — Живешь далеко, и кофе здесь паршивый.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — злится, сжимая губы.

Я по-прежнему вывожу ее из себя. И в моей голове вспыхивают все наши скандалы и конфликты. Как она точно также злилась, сверкая глазами, сжимая губы, а я гасил наши конфликты сексом. Мне дико нравилось брать ее силой, преодолевая сопротивление, пока она не сдастся мне. Сколько раз прокусывала мне губы и расцарапывала лицо.

Молчу, внаглую пожирая ее глазами.

— Аверин! — это просто моя фамилия, но внутри все взрывается от восторга, она всегда так меня называла. «Аверин, ты мерзавец!», «Люблю тебя, Аверин»… — Ты следишь за мной? — спрашивает как-то обреченно, затихая.

— Нет, не слежу, вчера был возле твоего дома, наблюдал со стороны. И как тебе семейная жизнь, ириска? — намеренно выделяю последнее слово.

— А не нужно трогать мою семью! И не смей так меня называть! — опять вспыхивает, и я вместе с ней. Как она рвет за семью. За своего адвоката-чистоплюя!

— А раньше тебе нравилось, ириска.

— Это было в прошлой жизни, которой уже нет, — обрывает она, беспощадно обрывает все тонкие нити, не оставляя шансов.

На столике вибрирует ее телефон, и она спешит ответить. А я, как маньяк, наблюдаю за ней, пожирая каждый жест, эмоцию, впитывая в себя.

— Да, — отвечает на входящий звонок, а затем слушает, что ей говорят. — Как уволили? А я? — растерянно отвечает, моргая ресницами. — И что мне теперь делать? Когда вы найдете водителя? Но это может затянуться… Ладно, возьму такси. У меня сегодня только дом на Ордынке и квартира в центре. Но мне нужен водитель, — она скидывает звонок и тут же набирает еще номер.

— Твой муж позволяет тебе работать риэлтором? Ему вроде по статусу не положено? — да, я язвлю, пытаясь ее ударить. Понимаю, что нужно притормозить, но это выливается из меня само собой.

— Аверин, не лезь в мою жизнь! Ты не имеешь никого права! — раздраженно кидает она мне, встает с места, подхватывает сумочку и торопливо идет на выход, заказывая такси.

Сижу с минуту, пытаясь собрать остатки гордости. Мне довольно доходчиво указали место. И вроде некрасиво рушить семью. Но это когда жена — чужая женщина, а она — моя! Я беспринципная сволочь и еще поборюсь. Ты сама бросишь своего ублюдочного мужа, я нагло тебя отберу. Прости, родная, у меня нет другого выбора, когда на кону моя жизнь. Наша жизнь.

Быстро рассчитываюсь за кофе, накидываю кожанку и выхожу на улицу. Таня ждет такси, кутаясь в кофту. Сажусь в машину, подъезжаю к ней и открываю переднюю пассажирскую дверь.

— Садись, довезу куда надо. — Таня демонстративно отворачивается и отходит подальше. Сдаю назад, вновь останавливаясь пред ней. — Я просто подвезу. Не бойся.

— Я не боюсь! — вздергивает подбородок и вновь отходит. Снова сдаю назад.

— А похоже на то, что боишься, — ухмыляюсь я, прикуривая сигарету, выдыхая дым в ее сторону. Татка раньше тащилась от того, как от меня пахнет табаком с примесью туалетной воды. Сама она не курила, да я бы и не позволил, но любила смотреть, как курю я. Она находила это сексуальным.

— Докажи, что не боишься, — провоцирую, хлопая по сиденью. Но она не оценивает шутку. Хмурится, в какой-то момент заглядывает мне в глаза, и я, сука, тону, тону, тону в ее карих омутах. А там много эмоций: тоска, грусть, боль и самые выразительные — это ненависть и неприязнь. Больно, сука! Почти невыносимо считывать это все.

— Не приближайся больше ко мне, — холодно отзывается она и быстро убегает в сторону подъехавшего такси.

Захлопываю дверцу, откидываюсь на сиденье, глубоко затягиваясь едким дымом. Набираю номер Севы и долго жду ответа.

— Бля, Тоха, я на работе, — отзывается друг. — До вечера не подождёт?

— Нет. Сева скинь мне адрес этого агентства, где работает твоя Катюха.

— Скину сообщением.

— А кто там у них главный, не в курсе?

— Ооо, кто-то решил пойти в наступление? — усмехается Сева.

— Да, пробую. Хочу водителям туда устроиться.

— Ее зовут Анжела Витальевна. Разведена и любит мальчиков помоложе. Ну, а дальше сам сориентируешься.

— А не в курсе, что она любит? Ну, там шоколад, конфеты…

— Вискарь она любит пятнадцатилетний, — ржет Сева. — Но можешь зайти с флирта и бельгийского шоколада.