Прости и спаси

Наталья Шагаева (2019)

Я любил ее… и люблю до сих пор… но моя любовь граничит с ненавистью к себе за то, что не могу стереть эту женщину из памяти. Чтобы отпустить человека окончательно, нужно его простить… а я не могу простить ей нашего разбитого счастья, несостоявшейся семьи и грязи, которой она испачкала мою душу.Я люблю его… Сердце и душа кричат, что я не предавала… Но он верит только фактам. У меня отобрали смысл жизни, любовь и счастье, а теперь хотят свести с ума. Защитить меня может только бывший муж, но для начала он должен простить меня за то, чего я не совершала.Содержит нецензурную брань.

Пролог

На часах почти двенадцать — засыпаю под сериал по телевизору. Меня будит звонок в дверь. Пугает то, что звонят не в домофон, а именно в дверь. В последнее время у меня развилась паранойя. Вскакиваю с дивана с колотящимся сердцем, и медленно иду к двери. От неконтролируемого страха потеют руки, и по спине бежит холодок. Очередной звонок раздается эхом в ушах. На цыпочках подхожу к двери, заглядываю в глазок и выдыхаю, когда вижу соседку бабу Машу. И что ей не спится, я вроде негромко смотрю телевизор? Открываю двери, но все равно осматриваю лестничную клетку, сама не знаю, что хочу увидеть. Мне просто страшно жить.

— В обед приходил почтальон и просил передать тебе вот это, — она протягивает мне пакет, похожий на те, которые приходят из интернет-магазинов. Я вроде ничего не заказывала, да и не отдают такие посылки соседям.

— А кто приходил? Люда?

— Нет, парнишка какой-то, сказал, что он новенький, — она настойчиво трясет пакетом, а я боюсь его брать.

— Да возьми ты его наконец! — впихивает мне в руки пакет, смотря на меня как на ненормальную. — Делать мне тут нечего по ночам чужие посылки разносить.

— Так не разносили бы! — захлопываю дверь перед носом старушки, и закрываюсь на все замки. Ощупываю пакет, понимая, что там что-то мягкое. Странная посылка, поскольку на ней написан только мой адрес и фамилия, а данных отправителя нет. Может, баб Маша перепутала и это был не почтальон, а курьер? Становится холодно, тело бьет озноб, и кожа покрывается мурашками. Прохожу в комнату, натягиваю кардиган, кутаюсь в него, иду вместе с посылкой на кухню и ставлю чайник. Разрезаю ножом пакет и вынимаю оттуда красную шелковую полупрозрачную комбинацию. Растерянно осматриваю сексуальный предмет белья и не помню, чтобы такое заказывала, да и мне ни к чему, не перед кем в таких вещах ходить. Откидываю прозрачную тряпочку на стул и завариваю себе чай с мятой. Рассматриваю пакет, заглядываю внутрь и нахожу простой белый листок, сложенный вдвое. Вынимаю записку, разворачиваю, отпивая немного чая, и первое, что бросается в глаза, это красивый каллиграфический почерк.

«Тебе не идет вытянутая застиранная футболка БЫВШЕГО мужа! Надень эту комбинацию. Выкинь старые воспоминания и замени их новыми. Хочу смотреть, как ты наносишь крем возле туалетного столика, одетая в красный шелк или пьешь кофе из чашки в красный горошек по утрам, поправляя тонкие лямки. Надень комбинацию прямо сейчас, порадуй меня, Вероника. Это мое желание, и помни про наказание»

Сглатываю и сжимаю свою любимую старую чашку в красный горошек. Горячий чай жжет ладони, но я не чувствую боли, потому что по позвоночнику ползет холодок ужаса. Он наблюдает за мной! Наблюдает, когда я дома! ОН где-то рядом! Медленно перевожу взгляд на окно с незадернутыми шторами и леденею от страха. Дыхание перехватывает, а сердце начинает колотиться как сумасшедшее. Моя квартира была единственным местом, где я чувствовала себя в безопасности. Выхожу из ступора, чувствуя, как меня начинает трясти от леденящего ужаса, и встает дыбом каждый волосок. Он не просто псих, ОН маньяк, который знает обо мне все, ему нравится мой страх.

Записка выпадает из рук, и я в панике вылетаю из кухни в коридор, подальше от окон. Я живу на первом этаже, на окнах решетки, но мне от этого не легче. Сползаю по стене на пол, понимая, что не могут находиться в квартире одна, иначе сойду с ума. Дашка в Турции, но и ее присутствие не решит проблем. ОН останется! Стягиваю с тумбы свою сумку, включаю телефон и набираю номер Марка. Я не звонила ему со дня нашего развода, но он единственный, кто может мне помочь. «Телефон отключен или находится вне зоны доступа». Смотрю на время и усмехаюсь, когда понимаю, что Марк никогда не меняет свой уклад жизни, он всегда отключает телефон на ночь, а домашний я не знаю. Я в таком отчаянии что, мне уже все равно, что обо мне думает Марк, готова молить его о помощи.

Вызываю такси, надеваю пальто, кроссовки, и вновь спускаюсь на пол в ожидании сообщения о прибытии машины. Есть время переодеться, но я боюсь пройти в комнату. Кажется, я схожу с ума, теперь я боюсь смотреть в окна. Такси прибывает, и я выхожу из квартиры в старой футболке бывшего мужа, кардигане и наспех накинутом длинном пальто. Дрожащими руками закрываю двери, прячу ключи в кармане и вылетаю из подъезда. Быстро сажусь в такси и изо всей силы захлопываю дверцу.

— Девушка, можно полегче! — бурчит таксист, а мне становится немного легче, потому что я теперь не одна. Таксист срывается с места, увозя меня далеко от дома, и я немного расслабляюсь на заднем сидении. Я не знаю, куда мне идти, если Марка не окажется дома. Возможно, ОН следит за мной — от этой мысли волосы становятся дыбом, я оглядываюсь и в каждой едущей за нами машине высматриваю психопата, который не дает мне покоя. Съезжаю на сидении вниз, тереблю ремешок сумки, и тихо молюсь, чтобы Марк был дома.

Таксист останавливается возле подъезда, быстро расплачиваюсь и выхожу на улицу. Звоню в домофон, постоянно оглядываясь по сторонам. Один звонок, второй, третий, никто не открывает. В темном палисаднике что-то шуршит, и я начинаю нервно дергать железную дверь. Из темноты что-то выпрыгивает, и я, будто умалишенная, вскрикиваю, подпрыгивая на месте. Это всего лишь серая уличная кошка, которая начинает тереться об мои ноги, а из моих глаз брызжут слезы от испуга.

— Да! — в домофоне раздается сонный голос Марка.

— Марк, открой, пожалуйста! — голос срывается, начиная дрожать.

— Ника? — непонимающе переспрашивает он.

— Да, это я, пожалуйста, открой! Впусти! Мне страшно! — слышу его голос и начинаю плакать в голос, чувствуя, как трясется подбородок. Раздается характерный звук, дверь открывается, и я несусь бегом на четвертый этаж, утирая слезы. Марк встречает меня на пороге своей квартиры. Хочется кинуться ему на шею, сильно прижаться и почувствовать себя защищенной. Но я сдерживаю порыв, растерянно останавливаясь.

— Ника, что случилось? — он сонный, в одних серых спортивных штанах, щурится от яркого света желтой лампочки. Такой домашний, мягкий, еще не отошедший от сна, смотрит на меня взволнованно, как когда-то раньше. И мне хочется рыдать от понимания того, что он вышел из постели, в которой спал с другой женщиной. Открываю рот, а сама не могу сказать и слова, меня шатает и ноги подкашиваются от стресса. Пошатываюсь, цепляюсь за перила, чтобы не упасть.

— Помоги мне. Спаси меня! — голос срывается, дрожь усиливается, и я уже не могу сдержать поток слез…

Глава 1

Марк

Когда моя жена спит, у неё всегда приоткрыт рот, а губки — припухшие ото сна. Обожаю целовать её сонную. Мне безумно нравится утренний секс. Я люблю будить ее таким образом. Сегодня выходной, так почему бы нам не провести его в постели, я соскучился по ее оргазмам. Последнее время все как с цепи сорвались и у меня был аврал с утра до ночи, иногда до поздней ночи, и Ника обижалась, что мало меня видит. Надо восполнять пробелы и отдавать супружеский долг. Как мне нравится отдавать эти долги и забирать у неё свои.

Вероника переворачивается на живот и закидывает на меня ножку, оголяя бедро и упругую попку. Ее комбинация сползает с плеча, открывая мне вид на грудь и персиковый сосок. Черт, мы вместе уже почти три года, а у меня всегда встает на нее как в первый раз. Моя хитрая Лисичка подсадила меня на себя как на самый сильный наркотик и стерла для меня всех остальных баб. Ну невозможно было не подсесть на эти лисьи сладкие губы, вздернутый носик и шикарные длинные волосы с медовым оттенком.

Веду пальцем по ее бедру, стягиваю одеяло, полностью обнажая мою жену. Рот наполняется слюной, скулы сводит, когда смотрю на ее пышную грудь.

— Доброе утро, Лисичка, — шепчу ей на ушко, и уже в наглую тискаю жену. Сжимаю бедра, поглаживаю попку, немного сползаю, ложусь боком и всасываю манящий сосочек, играя с ним языком. Моя вкусная девочка просыпается, прогибается и сонно стонет. Спускаюсь еще ниже, переворачиваю Нику на спину, а она делает вид, что спит, хотя на губах играет легкая улыбка. Целую живот, веду языком ниже к гладенькому лобку, и резко развожу её ноги в стороны сгибая в коленях.

— Ммм, вот она моя вкусная девочка, — целую нежные складочки, лаская их языком, а Ника смеётся, пытаясь сжать ноги. Не позволяю ей это сделать, вновь раздвигаю ноги и немного покусываю клитор. — Сегодня я тебя всю съем, — всасываю клитор, обвожу двумя пальцами вход и медленно проскальзываю внутрь.

— А-а-а-а, Марк, — обхватывает мою голову, стонет, шире разводя ноги, еще больше подставляя мне себя. Веду языком вверх-вниз, облизывая ее всю и вновь всасываю клитор, начиная двигать пальцами и чувствуя, как она сжимается и течет.

— Только ты можешь так искусно и умело просить прощения, — усмехается Вероника и вновь выгибается, немного содрогаясь, поскольку я снова прикусываю сладкую вершину.

— В смысле «только я так могу»? А что есть еще с кем сравнить?! — рычу и вновь сильно всасываю клитор, начиная трахать мою жену пальцами. Я знаю, что я её единственный мужчина и она никогда меня не предаст, но все равно ревную. Безумно ревную, иногда до сумасшествия, к каждому косому взгляду, к каждому слову, сказанному в её сторону мужчинами, и ничего не могу с собой поделать. Сколько скандалов я устраивал моей Лисичке из ничего, только потому что она улыбнулась кому-то. А иногда мне кажется, что она делает это намеренно, провоцируя меня, выводя на эмоции и жесткий секс, где я самоутверждаюсь, доказывая, что она принадлежит мне.

***

Выхожу из душа и иду в кухню на запах свежего кофе, тостов и омлета. На часах уже полдень — мы задержались в постели. Я постарался полностью рассчитаться за почти недельный завал на работе. Моя жена раскладывает омлет по тарелкам и соблазнительно крутит попой под музыку из телевизора. Лисичка никогда не носит дома халатов или домашней одежды, только мои футболки, рубашки и это всегда заводит больше, чем кружевное белье. Не удерживаюсь, шлепаю по виляющей попке и сажусь за стол, отпивая свежего кофе со сливками.

— Может, все-таки сходим ненадолго на корпоратив? Неудобно, начальник уверен, что такие мероприятия сближают и делаю из его сотрудников сплоченную команду, — просит Ника, ставит передо мной омлет и садится напротив.

— Может, я не хочу, чтобы моя жена так тесно сближалась с коллективом, — злобно усмехаюсь. Мне достаточно ее постоянных улыбочек начальнику-самодуру.

— Даже не начинай, если не хочешь опять извиняться, — Лисичка откусывает тост с медом и облизывает припухшие от моих поцелуев губы. — Мы давно никуда вместе не выходили. Корпоратив будет в клубе. Я хочу напиться и танцевать с тобой, — заявляет Ника, а я скептически усмехаюсь. Заскучала моя Лисичка, и ее можно понять, я старше на десять лет. Веронике всего двадцать четыре, девочка совсем, и ей хочется погулять. Беру пульт, прибавляю ритмичную музыку на телевизоре и подмигиваю жене.

— Танцуй! — шучу я, а на самом деле обдумываю программу на выходные. Если бы не дело Сурикова, по которому меня могут вызвать в любой момент, я бы, наверное, взял отпуск за свой счет и увез бы Веронику куда-нибудь отдыхать. Свожу ее сегодня по магазинам, в ресторан сходим, в кино, да куда она хочет, только не на сборище ее сослуживцев, иначе наши выходные закончатся скандалом. Я же психану от ревности, когда на нее будут смотреть голодными глазами, а я обещал ей больше не устраивать сцен на людях. С ней я чувствую себя истеричкой.

— Ну, Миронов, давай пойдём, я хочу, как в наше первое свидание. Помнишь? — игриво прикусывает пальчик, унося меня в ту сумасшедшую ночь, когда я влюбился. — Помнишь, как мы вместе отожгли и завели всю толпу?

— Это ты отжигала, радость моя, а я просто страховал тебя сзади, чтобы никто не пристроился.

— Ага, и пристроился сам, — смеется Лисичка. — Ну, Миронов, — кидает в меня салфеткой. — Умеешь ты испортить воспоминания.

— Ладно, будут тебе танцы. Только мы пойдём в клуб к Назару. Там и потанцуем, — прищуриваю глаза, а сам планирую взять у Назара випку для привата с панорамным окном на зал и заставить мою Лисичку танцевать для меня. Черт, я только что трахал её в разных позах, а от этой мысли у меня вновь встает.

— Хорошо, — вздыхает Ника, — придётся позвонить начальнику и сказать, что заболела, иначе он не поймёт.

— Позвони, позвони, — я был бы рад, если б Веронику вообще уволили с этой работы. Не нравятся мне сальные взгляды ее начальника. Но моя жена борется за независимость, а я, как всегда, ни в чем не могу ей отказать. Кому скажи не поверят, что майор юстиции следственного отдела Миронов под каблуком у жены. Пусть еще немного побудет «независимой» женщиной, самореализуется, а через годик я заделаю моей Лисичке сына и посажу дома, а потом дочку…

***

Все планы на день полетели к черту уже после обеда. Иногда я ненавижу свою работу и амбиции. Но и отказаться от карьеры не могу, иначе не смогу чувствовать себя состоявшимся мужиком. В деле Сурикова появились новый обстоятельства, поймали его подельника и мне нужно было срочно, мать их, присутствовать при допросе. И никого, бл*дь, не волнует, что я обещал молодой жене на этот вечер! Будь, сука, неладен этот Суриков. Я сгною эту падаль на зоне! Но мои психи никак не решат вопрос с обиженной Вероникой, которой я уже пообещал обширную вечернюю программу. Ника хмурится и смотрит в окно машины, водя по нему пальчиком. Не разговаривает со мной, потому что вместо ресторана и клуба я везу ее домой.

— Ну, не дуйся, я сам не рад, — пытаюсь как-то оправдаться, но Ника не реагирует. На светофоре, накрываю ее колено рукой и немного сжимаю. — Можешь высказать мне вслух все, о чем думаешь.

— Я вот думаю, что мне делать этим вечером в четырёх стенах нашей квартиры. Выпить вина и поговорить с телевизором, или просто лечь спать. Ну хоть высплюсь, а может генеральную уборку устроить? Как думаешь? — не смотря на меня, кидает Вероника. Злюсь, сжимая челюсть и продолжая движение, но скорей на себя.

— Пойми, работа у меня такая! Сейчас это дело передадим в суд, и я возьму отпуск. Франция, Италия, Острова, полетим куда захочешь.

— Тебе дадут отпуск, а мне нет! Я работаю только полгода!

— Да и нахрен тебе эта работа! — срываюсь, повышая голос. — Я в состоянии обеспечить тебя сам!

— Мне это нужно! У меня тоже амбиции, я не хочу быть простым менеджером, я хочу чего-то достичь! Я не для этого получаю второе высшее, чтобы сидеть дома! Мы, кажется, уже говорили об этом и все решили!

— В первую очередь женщина должна реализовать себя в семье, как жена и мать. Карьера второстепенна! — мы сами не замечаем, как переходим на повышенные тона. — Да мы говорили об этом, но мое мнение не изменилось. Я просто даю тебе время…

— Ну спасибо, — театрально кланяется Ника, смотрит на меня и кусает губы, начиная часто моргать, а это верный знак того, что сейчас хлынут слезы. И все, я таю, считая себя мудаком. Не могу выносить ее слез. Паркуюсь возле дома, отстегиваю ремень безопасности, хватаю мою Лисичку за кофточку и тяну на себя и целую обиженные губы.

— Ну прости, — стираю большими пальцами слезы. — Самому тошно, но…

— Да я понимаю все…, — шмыгает носиком, прекращая плакать, — просто мне так тебя не хватает. Мы видимся только за завтраком и то несколько минут. А мне хотелось сегодня больше тебя. Ты обещал…

— Если тебе мало, я могу всю ночь быть в тебе, что утром ходить не сможешь, — шучу я, пытаясь разрядить обстановку.

— Я не об этом! — толкает меня в грудь, пытаясь вырваться.

— Я понял, — тяну её назад прижимая к себе, зарываясь в волосы и глубоко вдыхаю такой любимый легкий цитрусовый аромат ее духов. — Если хочешь, сходи на свой корпорат, только ненадолго, — приходится идти на уступки, хотя мне очень не нравится эта идея. — Потанцуй, только с девочками, попой не крути, и сильно не напивайся, — Лисичка смеется мне в грудь. — А я за тобой заеду, как освобожусь. Хорошо? — кивает мне в грудь и уже сама обнимает, утыкается в шею, глубоко вдыхает и целует, посылая по моему телу волны блаженства.

***

Сам отпустил Нику на корпоратив, сам же себя и накручиваю, навязчивыми мыслями. Нет, моя Лисичка никогда не давала мне весомых поводов в ней сомневаться. Всему причина мой характер. Я собственник и до безобразия ревнив. Хотя, до Вероники не отличался маниакальной ревностью. Наверное, потому что я и не любил никого до моей Лисички. Она очень много для меня значит, именно в ней я вижу свое продолжение.

Допросы, показания, бумаги, давление на обвиняемого, все это занимает слишком много времени. До этого момента я не тревожил Нику, стараясь не быть маниакально навязчивым и контролирующим. Мы договорились, что она позвонит сама, как только натанцуется. Но на часах двадцать минут первого, а на моем телефоне нет даже сообщения от жены.

Выхожу на улицу, прикуриваю последнюю сигарету, и глубоко затягиваюсь, одновременно набирая номер Ники. «Абонент отключен». Набираю еще раз — то же самое. Спокойно, допустим, у нее сел телефон. Сажусь в машину и выдвигаюсь к клубу, где должна была проходить их вечеринка. По пути набираю номер ее подружки, но трубку берет ее муж, сообщая что Даша спит, и уже как час вернулась домой. Паникую и злюсь одновременно. Может, Вероника тоже дома, просто, как всегда, забыла зарядить телефон. Звоню на домашний, но трубку никто не берет. Хорошо. Все можно объяснить. Моя паника и волнения безосновательны — внушаю сам себе, подъезжая к клубу.

Недолго общаюсь с охраной, показывая удостоверение, которое развязывает всем языки. Парни сообщают, что их компания уже как час назад разъехалась и все были основательно пьяны. Но я все равно прочесываю клуб, проверяя каждый закуток. Вероники нигде нет! Мчусь домой, в надежде, что Ника просто спит и не слышит моих звонков. Ох, и отшлепаю я ее прелестную попку за мое волнение. В прямом смысле отшлепаю! Покупаю по дороге пачку сигарет, выкуриваю две подряд травя себя никотином, поскольку внутри зарождается очень нехорошее чувство. Моя Лисичка всегда была очень ответственная и никогда не заставляла меня так волноваться.

Открываю дверь своим ключом, и уже на пороге понимаю, что ее здесь нет. Обхожу все комнаты, включая везде свет и так и не нахожу свою жену. По позвоночнику прокатывается холодок и меня начинает потряхивать от волнения. Какого черта я отпустил ее на это сборище?! Пусть бы злилась на меня, обижалась, но была бы сейчас дома!