Страна Мимпиния

Нафисет (2024)

Макс — застенчивый мальчик в инвалидном кресле. Он мечтает найти друга и вместе с ним бегать и играть. Лил — веселая и жизнерадостная девочка. Она жаждет приключений и мечтает очутиться в волшебной стране. Однажды дети сбегают из дома и попадают в мир, где исполняются их мечты. Но их ожидают не только веселые приключения: детям предстоит столкнуться с личными страхами и многочисленными опасностями.

Глава 2. Лил

Макс проснулся на удивление рано. Екатерина Андреевна, еще собирала папу Макса — Валерия Николаевича — на работу и готовила ему завтрак, запах которого так заманчиво щекотал ноздри. Никогда еще Максу так не хотелось есть: аромат поджаренного бекона, хлебных тостов и омлета окончательно вскружил ему голову, когда он представил все это вместе с какао.

— Мам, я хочу есть! — выкрикнул он, в надежде, что сквозь приоткрытую дверь его услышат.

И через минуту в дверях показался папа. Он подошел к Максу, взял на руки и усадил в инвалидное кресло.

— Ты что-то рано сегодня проснулся, — сказал папа, когда они оказались в кухне.

Он усадил Макса напротив себя.

— Он ведь ждет Лил, дочку Евы, — рассмеялась Екатерина Андреевна, — Встретили их вчера в парке — она годом или двумя младше Макса. Я и позвала ее в гости — пусть играют, чтоб ему скучно не было. И я тоже смогу отойти в магазин или салон красоты, а то запустила себя.

— Все правильно, — сказал Валерий Николаевич, — Пусть играют. Ведь это лучше, чем с папой играть в Mortal Kombat, верно?

— Неправда! — с жаром запротестовал Макс, — С тобой играть интереснее всего!

Валерий Николаевич рассмеялся. Он сделал последний глоток кофе и поспешно встал из-за стола. Чмокнул свою жену и пожал Максу руку, взял портфель и вышел из дому.

— А ты почему не ешь? — воскликнула Екатерина Андреевна, обнаружив полную тарелку Макса, — Ты же сказал, что голоден!

Макс совсем забыл о том, что хотел есть. Поэтому остывший какао через мгновение был выпит, а бекон с омлетом съеден. Никогда еще завтрак не был для него таким вкусным.

Затем мама помогла ему умыться, расчесаться и переодеться в дневную домашнюю одежду.

— А когда придет Лил? — спросил он.

— Так, — мама посмотрела на часы, — Сейчас уже десять. Лил скорее всего придет к одиннадцати.

Час! Ждать еще целый час! Макс обреченно вздохнул, прикидывая, чем бы ему занять это время. И тут же покосился на приставку.

— А может и раньше, — пожала плечами Екатерина Андреевна, — Когда придет Лил, я отойду на несколько часов, хорошо?

— Хорошо! — ответил Макс, подумав, что маме и самой не терпится поскорее уйти по своим делам.

Он вздохнул. Макс очень любил своих родителей, но все же иногда ему казалось, что им с ним нелегко. Они баловали его, покупали любые игрушки и исполняли все прихоти, проводили с ним достаточное количество времени и, в общем-то, ни разу не показывали, что Макс им как-то мешает. Но он чувствовал это через прикосновения, через тепло или отсутствие тепла кончиков пальцев. Он ясно слышал каждый вздох, проделываемый ими в момент, когда Макс просил помощи.

Макс отбрасывал эти сомнения и подозрительные мысли, уверяя себя в том, что для мамы и папы он никогда не сможет стать хлопотным. Но в минуты, когда мама с радостью покидала его при первой возможности, Макс начинал чувствовать себя одиноким.

Он не мог ни с кем поделиться своими грустными мыслями — друзей у Макса никогда не было. И он мирился с этим, осознавая, что родителям, наверняка, и вправду с ним нелегко. Ведь они возились с ним целыми днями, несмотря на то, что Максу было одиннадцать лет — он уже взрослый, но всё же мама и папа не могли научить его самостоятельности.

Близился одиннадцатый час. Екатерина Андреевна нервно посмотрела на часы и обратилась к Максу:

— Мне нужно бежать. Ты ведь сможешь открыть дверь, когда придет Лил?

— Могу! — радостно кивнул Макс и в знак доказательства подъехал к входной двери и несколько раз повернул ключ в замке.

— Отлично! — Екатерина Андреевна обняла сына, — Ты у меня молодец.

Максу стало приятно от того, что он может хоть немного быть самостоятельным. Он, сияя, повернулся к матери и уверенно заявил:

— Ты можешь смело идти по делам, мам. Я встречу Лил, и мы будем играть.

— Прекрасно! — обрадовалась Екатерина Андреевна.

Она тут же скрылась в соседней комнате, чтобы переодеться. А Макс подъехал к своему шкафчику с игрушками. Свою инвалидную коляску Макс очень любил — родители ему купили самую лучшую с амортизированными колесами. Он в ней как будто плыл, даже когда ездил по вымощенной камнем дороге. Жаль только, они не позволяли ему самостоятельно передвигаться.

Макс открыл свой шкафчик с игрушками, вытащил с нижней полки темно-зеленого тираннозавра и положил на колени. Следом появились аллозавр и стегозавр. Макс в нерешительности разглядывал игрушки: эту коллекцию он собирал с шести до девяти лет.

Что же показать Лил? Динозавров? Или гоночные машины? А вдруг она любит играть в куклы, а у него нет ни одной? Может, она любит книжки?

Макс поднял голову и посмотрел на свои книги, лежащие на верхней полке шкафа. Он редко их читал, поэтому книги уже покрыл толстый слой пыли.

А вдруг она тоже окажется любительницей видеоигр? Что ж, тогда они вдвоем возьмутся за Mortal Kombat или Street Of Rage и будут играть до самого вечера — лучше и не придумаешь! Только ведь она… девочка… Разве девочка захочет играть в такие мальчишеские игры? Макс задумался и вспомнил ее грязные руки и подбитые коленки — вероятно, она не будет против таких игр…

Пока Макс размышлял, мама успела переодеться и прихорошиться перед зеркалом. Она на прощание чмокнула сына в щеку, закинула на плечо сумку и выскочила за дверь.

Едва он вернулся в комнату, как в дверь постучали в такт веселой мелодии из какого-то мультфильма.

Это Лил! Сердце подпрыгнуло от радости, а желудок от волнения сделал сальто-мортале: наконец-то у него появился друг!

Макс быстро заскользил к двери, повернул в замочной скважине четыре раза ключ и осторожно приоткрыл дверь, оставляя небольшую щелку. В него впились любопытные карие глаза, в которых играли плутливые огоньки.

— Привет… — робко сказал Макс, открывая пошире дверь.

Лил смотрела на него с улыбкой, обнажая большие передние зубы с щербинкой. На этот раз на ней были разодранные широкие джинсы и ярко-желтая футболка. На ногах красовались потрепанные зеленые кеды, а волосы украшали маленькие косички, зацепленные резинками с красными бусинками.

— Привет, Макс! Я так рада тебя видеть!

Ее голос прозвучал звонко, громко и уверенно. И Макс отметил, что в ее порой неуклюжих движениях легко уживаются уверенность и твердость. Лил зашла в дом, разулась и подождала, пока Макс не закрыл дверь и поехал в гостиную.

Вдруг его охватил жар: ему стало неловко и неприятно. Он снова почувствовал себя слабым и беспомощным, а в душе начала подниматься волна гнева из-за того, что он — Макс — вынужден кататься на коляске и смотреть, как другие ходят и глядят на него свысока. Макс сглотнул слюну, подавил выступающие слезы и с вызовом обернулся к Лил.

Но Лил быстро уселась на диван, оказавшись на одном уровне с ним. Волна гнева и обиды мигом рассеялись, и он смущенно улыбнулся.

Следующие полчаса были для Макса самыми счастливыми. Он впервые в жизни играл в догонялки и прятки, причем все было по-настоящему — Лил даже не пыталась ему поддаться, как делали это его родители — поэтому он и не играл с ними. А Лил, разогревшаяся и раскрасневшаяся, мчалась за ним по всей комнате, обегая или сбивая на пути все расставленные ею детские табуретки в качестве преград.

Наконец, они, уставшие и запыхавшиеся, прекратили погоню друг за другом и принялись сражаться в Mortal Kombat — это была любимая игра Макса и, как оказалось, Лил тоже.

— Я играю за Соню Блейд! — заявила Лил.

— А я — за Скорпиона! — сказал Макс, хитро прищурившись.

«Сейчас посмотрим, кто кого!» — усмехнулся он про себя.

Однако не прошло и десяти секунд, как его персонаж улетел в нокаут от комбо-ударов Сони под руководством Лил.

— Ты жульничаешь! — возмутился Макс, — Нажимаешь на одни и те же кнопки и не даешь мне совершить удар!

— Так я победить хочу! — парировала Лил, — Поэтому использую те приемы, которые знаю! И почему я должна позволять тебе совершить удар? Разве игра будет честной?

Макс недовольно запустил второй раунд. И опять — его персонаж не может сделать шаг из-за бесконечных атак Лил.

— Так невозможно играть! — выпалил Макс, с отчаянием глядя на своего убитого Скорпиона.

От негодования он уже собирался швырнуть джойстик в сторону, но сдержался и угрюмо буркнул:

— Я возьму другого персонажа.

— Пожалуйста! — лениво протянула Лил, — Я тоже возьму.

Макс выбрал Лю Кана, а Лил — кровожадную Милину. Перед раундом Макс рассчитывал наброситься на Милину огненными кулаками, но в ужасе обнаружил, как его герой падает от телепортационных приемов соперницы.

Макс украдкой взглянул на Лил, и всю его злость как ветром сдуло: Лил с азартом нажимала на одни и те же кнопки, исказив лицо в коварной и хитрой гримасе. Она так забавно и смешно выглядела, что Макс невольно хихикнул.

А Лил, добив своего противника, обернулась к нему.

— Что смешного? — серьезно спросила она, прищурив глаза.

— Ничего, — улыбнулся он, — Ты победила.

И Лил, очень довольная собой, отвернулась.

А Макс все думал, чем бы заинтересовать Лил, но так ничего и не придумал.

— Тебе нравятся книжки? — в отчаянии спросил он.

— О, да! — воскликнула Лил, — Я очень люблю читать. Особенно про волшебников и сказочных существ — не могу оторваться!

— Отлично! — Макс подъехал к своему шкафчику и достал оттуда стопку книг.

Ее взгляд остановился на книге «Путешествия Гулливера», где на обложке красовался путешественник на корабле среди синих волн.

— Это моя любимая книга, — восхищенно сказала Лил, — Только я брала эту книгу в библиотеке, она была старой и рваной, и ни одной картинки… А тут их так много! И все почти так, как я и представляла!

Лил остановилась на изображении гуигнгнма и Гулливера, проведя пальчиком по нарисованной гриве лошади. Она только хотела перелистнуть страницу, как ее взгляд упал на книжку в коричневом кожаном переплете. Она выделялась среди других размером (больше походила на альбом) и отсутствием надписей.

— А это что? — Лил нахмурила брови.

Макс взглянул на книгу в ее руках и рывком выхватил ее.

— Это не книга! — испуганно визгнул он, — Там ничего интересного.

Но Лил так не считала: ее глаза сразу загорелись любопытными искорками.

— А ну покажи! — потребовала она, — Покажи мне, что это?

— Это… — нерешительно замямлил Макс, — Мой альбом с рисунками…

— Вот здорово!

Глаза Лил стали круглыми, как блюдца, а пальцы в нетерпении зашевелились, готовящиеся выхватить из рук Макса альбом.

— Покажи, пожалуйста! — взмолилась она.

— Они не так хороши, как мне хотелось бы, — смущенно сказал Макс, — Так, просто, ничего особенного.

Но Лил и слушать не хотела. Она нетерпеливо ерзала на диване и так упрашивала показать ей рисунки, что Макс сдался.

Он открыл альбом трясущимися руками: Макс не показывал свои рисунки никому, даже маме и папе. Ему всегда казалось, что это должно оставаться его тайной, и ни с кем ею делиться нельзя.

На первой странице был изображен великан с большими и крепкими руками. Он был суров и немного угрюм лицом, но сквозь морщины и бороду проглядывали мудрые глаза и добродушная полуулыбка.

Лил перевернула страницу. На этот раз на бумаге красовались деревья с широкими зелеными ветвями, на кронах которых примостились в гнездах смешные птицы.

Лил пролистала дальше: на других страницах Макс нарисовал мультяшных человечков, больших собак, кошек и единорогов.

— Ты прекрасно рисуешь, — пробормотала потрясенная Лил, — У тебя замечательные рисунки. Ты будто создал свою собственную страну! Как ты до этого додумался?

— Не знаю, — смутился Макс и покраснел.

Он и вправду не знал, откуда у него такие идеи. Но ему казалось, что, рисуя этих существ, он прикасается к чему-то очень теплому и родному, но такому далекому, до которого невозможно дотянуться рукой. И он все рисовал и рисовал, словно пытаясь что-то вспомнить. То, что вспоминать нельзя.

— Знаешь, — тихо сказала Лил, проводя пальцами по зеленым деревьям, — Твои рисунки… Я их где-то видела… Тебе так не казалось, когда ты рисовал?

Макс побледнел.

— Казалось, — сказал он дрогнувшим голосом.

Он посмотрел на Лил и улыбнулся. Никому и никогда он не показывал своих рисунков, думая, что никто их не поймет. Но ей все-таки решился.

Макс поймал себя на мысли, что в глубине души он знал, что она почувствует то же самое.