Люди, несущие свет. Эссе и стихотворения о донорстве крови

Национальный фонд развития здравоохранения

Сборник эссе и стихотворений о донорстве крови и ее компонентов лауреатов конкурсов VI – IX Всероссийской премии за вклад в развитие донорства крови «СоУчастие» адресован организаторам и координаторам донорского движения, представителям добровольческих объединений, инициативных групп, некоммерческих организаций, специалистам учреждений службы крови, а также тем, кто интересуется отражением донорства крови и ее компонентов в общественном литературном процессе.Издание второе, дополненное.

Быть донором — значит…

Сдавать или не сдавать, вот в чем вопрос

IX Всероссийская премия за вклад в развитие донорства крови «СоУчастие», II место

Сомова Марина Вадимовна

г. Новосибирск

Каждый из нас совершает выбор каждый день. Поехать на автобусе или все-таки вызвать иногда дорогое такси. Каждый из нас делает выбор: молоко 3% или 1,5%. Но часто ли мы стоим перед выбором спасти жизнь?

Самый обычный человек редко стоит перед выбором — стать героем или пройти мимо. В нашем современном мире уже не так просто стать спасителем: есть пожарные, полиция и врачи, а желание быть нужным в нас не угасает. Кто-то помогает детям: вещами, игрушками или волонтерской работой. Кто-то желает помочь животным: привозит корм, помогает с медикаментами. Кто-то считает своим долгом помогать пожилым. Но не всегда у нас есть время.

Самый простой способ — погасить в себе желание помогать, но он не самый верный. Есть легкий вариант позаботиться о своем здоровье и о здоровье ближнего. Я прекрасно понимаю, что здоровье стоит на вершине наших потребностей наравне с образованием и престижной работой. Мы все хотим быть здоровыми! Но как часто обычные люди ходят к врачу? Как часто измеряют давление молодые? Как часто измеряют температуру, если не чувствуют жара? Смотря правде в глаза, мы внутренне отвечаем на этот вопрос. А если предложить вам бесплатно раз в 2—3 месяца сдавать кровь на гемоглобин, измерить температуру и давление, при этом получить рекомендацию специалиста? Неплохим бонусом ко всему этому может прийти смс «Уважаемый донор! Ваша кровь перелита пациенту. Спасибо!»

Семь слов, простых и ясных, без лишнего шума, короткая вибрация на телефоне, и все… Вы спасли жизнь. Мгновение, секунда, и ваша жизнь уже не станет прежней. Вы подарили кому-то шанс. Шанс создать семью, завести собаку, найти свое хобби.

Что требуется для спасения жизнь? Образование? Бесстрашие? Или просто 30 минут своего времени? Что для вас спасти жизнь? Стать известным в мире, собирать стадион, написать бестселлер? Каждый из нас спасает кого-то, это круговорот мира в жизни каждого. И самый простой способ стать ГЕРОЕМ — потрать 30 минут свое жизни, чтобы спасти чьи-то десятилетия. Потратить 450 миллилитров, чтобы спасти чьи-то надежды.

Давно Шекспир написал слова «Быть или не быть, вот в чем вопрос». Но спустя столько лет можно его изменить: «Спасти или не спасти», дать кому-то шанс или пройти мимо. Мы все герои. Но в ком-то герой спит и лишь видит сны о своих великих поступках. В ком-то герой видит плоды своих стараний в реальной жизни, а в снах лишь отдыхает от всех своих стараний.

Решили для себя: ты герой в реальной жизни или во сне?

Простая история

VIII Всероссийская премия за вклад в развитие донорства крови «СоУчастие», I место

Андреев Алексей Аркадьевич

пос. Светлый, Саратовская область

Люди моего поколения, «рожденные в СССР», всегда условно делят историю своей жизни на до и после, определяя рубежом середину 80-х — начало 90-х. Для себя я условно называю ту часть, которая была до, — «при коммунизме».

Тогда, «при коммунизме», мы были добровольно-принудительно объединены одной единственно правильной марксистко-ленинской теорией. Коллективизм, самоотверженность вплоть до самопожертвования ради общественных идеалов составляли суть советской идеологии.

Молодое поколение «строителей коммунизма» — октябрята, пионеры, комсомольцы — воспитывались в мысли, что мало просто хорошо учиться и работать, надо всегда искать и находить в жизни место подвигу. Героизм приветствовался и культивировался во всех сферах общественной жизни — производстве, науке, культуре, спорте, не только в стандартном его проявлении при защите Отечества.

Но странно: практика массового безвозмездного донорства крови «при коммунизме» не нуждалась, как сейчас, в обрамлении героико-романтическим ореолом. Это было частью совершенно обыденной повседневной реальности — как субботник, уплата членских взносов или явка на профсоюзное собрание. Просто на крупные предприятия, в организации, учреждения и вузы где-то раз в полгода прибывала выездная бригада врачей, и каждый желающий, не имеющий оснований для отвода, мог стать донором. Желающих всегда было больше, чем могли принять: очереди выстраивались до обеда.

По крайне мере, такое ощущение осталось от времени, когда я начал сдавать кровь, будучи студентом политеха. На память о тех, первых шагах к активному донорству осталась алюминиевая медалька «Донор СССР» III степени и твердое знание своей группы крови.

Это знание, но уже в другой жизни, «после коммунизма», вытолкнуло меня из шеренги воинской части, когда командир самой большой в мире Таманской ракетной дивизии после завершения ритуала общеполковой вечерней проверки вдруг приказал выйти из строя тем, у кого первая группа крови с отрицательным резусом. Из более двух тысяч военнослужащих в строю (проверка проводилась на дивизионном плацу) нас оказалось всего трое. Наша кровь экстренно понадобилась в гарнизонный госпиталь для майора с желудочным кровотечением.

Наверное, яркое впечатление от необычности и торжественности атмосферы построения под яркими звездами в ночном ноябрьском небе, осознание того, что только мы трое из всей дивизии можем помочь спасти человека, и подтолкнули меня к тому, чтобы вскоре самостоятельно начать регулярно посещать станцию переливания крови. И даже теперь, когда масса сданной мною крови и компонентов уже превысила мой собственный вес, праздничное чувство приподнятости, легкости возникает после каждой донации.

Не люблю бывать на кладбищах. Больше всего угнетает мысль о том, что 99% людей по большому счету не оставляют после себя ничего, кроме черточки между датами рождения и смерти. Отдавая кровь для помощи в спасении людей, я думаю, что так сумею навсегда сохранить частицу себя не только в памяти родных и близких, но и в самом факте жизни моих реципиентов.

Примерно так я всегда отвечаю на вопрос, что побуждает меня вновь и вновь идти на станцию переливания крови. Для кого-то этот аргумент был убедительным, не случайно еще три моих сослуживца уже стали почетными донорами России. Для воинской части с постоянным составом 400 человек это совсем не мало.

P. S. Да, майора с перфорационной язвой желудка, несмотря на все усилия врачей, спасти так и не сумели. Узнал об этом годы спустя. Как и то, что являюсь универсальным донором: моя кровь годится для переливания любому человеку, а меня спасет при случае только донор с первой отрицательной. И нам надо вместе стремиться к тому, чтобы в нужный момент он не оказался одиноким в строю, чтобы целые армии активных доноров встали на стражу жизни и здоровья людей.

Капля в море

VIII Всероссийская премия за вклад в развитие донорства крови «СоУчастие», II место

Шатунова Анна Владимировна

пос. Балезино, Удмуртская Республика

Желание спасти жизнь — самое искреннее желание человека. Оно всегда добровольное, без каких-либо исключений. Никто не заставит одного человека отдать другому свою почку против воли. Равно как и никто не отвергнет помощь.

Я когда-то думала над вопросом, а для чего я нужна обществу? В стремлении быть полезной было принято решение сдать кровь на донорство. Вклад крохотный, капля в море, но это моя капелька, личная.

Когда я сообщила о своем решении сдать кровь на донорство, подруги меня всячески отговаривали. Среди их аргументов были и нестерильность медицинских инструментов (смешно, правда?), и опасность для собственного здоровья, упомянули также религиозный аспект. Но меня было не остановить.

Я четко осознавала, что подходящая кровь может пригодиться в случае аварии или непредвиденной ситуации. Я представляла, что если спасу одну человеческую жизнь, даже частичку этой жизни, то свою собственную задачу я выполню. Честно говоря, я до сих пор не знаю судьбу моего пакетика с эритроцитами, но находиться в этаком романтическом неведении даже приятнее. Надеюсь, что кому-то она пригодилась. После этого было много попыток продолжить свой донорский путь, но это было невозможно по некоторым медицинским показаниям.

Знаете, когда я гуглила информацию о донорстве, наткнулась на статью о почетных донорах. Я смотрела на фотографии седовласых стариков и понимала, что в этих глазах отражается не отблеск фотовспышки, а искренняя любовь к людям и желание спасти жизнь. В тот день, когда я пришла в пункт переливания, со мной рядом сидела женщина лет 45. Она сдавала кровь в двадцать шестой раз и останавливаться не собиралась. У нее редкая группа, четвертая. Я долго на нее смотрела — обычной внешности женщина, ничего примечательного. Но вот глаза у нее очень добрые, светлые, словно безграничные. Как и то добро, что она творит: безграничное. Хочется стать одним из таких людей, как эта женщина, которые носят почетное звание донора, а не гордятся единичным актом доброй воли.

Капля в море. Две капли в море. Десять, сотни, тысяча капель в море. Набор случайных чисел. Столько раз вы сдавали кровь? Сколько капель в море лично вы привнесли? Запасы крови, в отличие от запасов воды, исчерпаемы, и их нужно регулярно пополнять. По капле от человека и море наберется, по несколько капель — океан. Я свою капельку привнесла и останавливаться не собираюсь. И пусть мы не в сказке, но добро должно победить.

Стать донором — стать человеком

VIII Всероссийская премия за вклад в развитие донорства крови «СоУчастие», II место

Уварова Екатерина Владимировна

г. Уварово, Тамбовская область

Выдержка из энциклопедического словаря «Википедия»: «До́нор (от лат. dono — „дарю“) — в общем смысле это объект, отдающий что-либо другому объекту…» Сухо… Обезличенно… Без эмоций… Возможно, эта формулировка и доступна простому обывателю, но она не имеет должной смысловой нагрузки, не отражает социальной значимости, не знакомит с возможностью подарить кому-то надежду, а иногда и жизнь.

Говоря о донорстве, я начинаю именно с этих размышлений неслучайно. Потому что еще девять лет назад я воспринимала донорство несерьезно. Я была студенткой, беззаботной девушкой, для которой сдача крови была не более чем возможностью заработать небольшое денежное вознаграждение. Не могу сказать, что я была излишне легкомысленной, но и особого значения вопросу донорства я не уделяла. Конечно, педагоги моего колледжа не раз вели с нами беседы о том, какую пользу несет сдача крови и ее компонентов, но для нас эта была очередная скучная лекция. КВН, «Студенческая весна» и прочие развлекательные мероприятия увлекали меня гораздо больше.

Получив свой красный диплом, я пополнила ряды молодых специалистов, позже вышла замуж. Жизнь шла своим чередом… Родилась дочь… Опять работа, и спустя три года вторая беременность.

Все перевернулось в день рождения сына, изменилась я сама и мое отношение ко многому, что происходит в жизни не с нами, что кажется нам далеким и чужим, ну и уж точно не про нас. Я вспоминаю этот день, и ком той далекой боли, как и прежде, занимает все пространство в груди…

Мой сын Степан родился днем, 3600 и 53 см — самые важные показатели мамочек в родильном доме. Изначально смутило то, что сына мне не показали и не приложили к груди, хотя так принято. Персонал уже тогда показался мне излишне суетливым и настороженным, но радость понимания того, что у меня родился сыночек, не давала мне возможности оценивать происходящее здраво. Ребенка унесли, а позже и меня перевели в палату. Сына там не было, процедуры, подумала я. Через час пришла врач-педиатр, когда она начала говорить, у меня закачались стены, я оглохла, мир рушился, словно карточный домик… Адской болью в висках звучали жестокие слова врача: «Мамочка, идите, попрощайтесь с сыном». Как в бреду, сама не своя, я молча шла по серому больничному коридору. Поворот… коридор… дверь… снова поворот… снова дверь… Меня завели в помещение, где в своих казенных люльках лежали младенцы. Возле окна стоял пеленальный столик, на нем лежал маленький сверток. Врач подвела меня к нему и дала мне десять минут.

Не замечая жалобного и настойчивого крика других детей, я спешила рассмотреть моего сына. Сердце сжималось от боли, я распадалась на тысячу мелких осколков. На меня смотрели встревоженные глаза, Степан напряженно возился и кряхтел. Я не врач, но одного взгляда на сына мне было достаточно, чтобы понять — что-то не так. Я не помнила того, что сказала мне врач, я просто не могла ее понимать, но я видела, что губы сына ярко-синего цвета с малиновым оттенком. Его глазные яблоки налились кровью, будто все капилляры лопнули в одночасье. На щеках была заметна мелкая красная сеточка. Не понимая, что делаю, я начала снимать с сына пеленки, мне нужно было видеть его всего. Обнажив Степана, я сразу обратила внимание на ладошки, потом на стопы, они были сине-фиолетовые, как после избиения. Эти синие ладошки я буду помнить всю жизнь! Все тело было покрыто небольшими кровоизлияниями. Я целовала и целовала сына, словно безумная, словно могла излечить его сразу — здесь и сейчас. Пришла врач, ругалась, кричала, а я не слышала ничего… Меня вывели, практически связали и сделали какой-то укол. Дальше не помню…

Конец ознакомительного фрагмента.