Единица бесконечности

Нестор Петрович Солодуха

Реальная история, в которой вы узнаете о жизни обычного человека, который хотел просто жить, но увы, просто не получилось… Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2: Ранее детство. Чернота

К сожалению окружающий меня мир я начал узнавать на много позже чем мои ровесники, спасибо во истину плохому здоровью, из-за которого начало детства мне пришлось провести в больнице, долгое время её территория заменяла мне дом.

Большое, тихое, малолюдное здание с минимальным движением, однотипным интерьером и декорациями, в основном голыми, бесцветными стенами, безмебельным полом, старыми окнами с видом на высокие стены, ограждающие локацию больницы на которой красовался маленький, красивый, безлюдный парк с узкими, протоптанными дорожками и деревянными лавочками.

Этот парк, это первое место где я увидел разные поры года, видел как он выглядел весной, летом, осенью и зимой, правда самому погулять там мне удавалось очень редко, так как ходить я почти не мог, меня часто переносили, или перевозили, а так, как я был не на первом этаже больницы, лестница и расстояние к выходу на улицу для меня было серьёзным препятствием.

Честно говоря это довольно таки плохие для меня воспоминания… Сказать, что я страдал — всё равно, что ничего не сказать, но… Из-за того, что я проводил там время годами, вспоминая сейчас об этом у меня появляется чувство ностальгии.

Как бы мне не было там плохо я был не один, со мной всегда находилась бабушка, все остальные должны были работать. Меня часто навещали, мама с дедушкой, тётей, дядей, сёстрами, иногда приходили с какими-то не знакомыми мне людьми.

Фрукты, которые я с трудом в себя запихал, сладости, которые всегда прятал и позже отдавал младшенькой сестричке, так как ей они очень нравились, тем более, что у меня они всегда вызывали тошноту, игрушки, книги, стабильная поддержка, заботливые, добрые белые халаты с грустными глазами.

Жаль, но развлечься чем-то мне там было нечем, да и желания почти никогда не было, как бы объяснить…

Когда ты постоянно чувствуешь, что тело тебя отвергает, что естественно сопровождалось не угасающей болью, тебе мало, что хочется, но мучился я не всегда, боль была на столько уже привычной, что иногда я просто забывал о том, что мне очень плохо, самочувствие стало мной игнорироваться.

Утешением были 2 вещи: книжки со сказками, которые читала мне бабушка и сон, о, как же я любил поспать, сам процесс засыпания приносил мне невероятное удовольствие не сравнимое ни с чем, я чувствовал плавный, медленный переход в другое состояние, который растягивал секунды так, что они казались вечностью, состояние в, которое я переходил постепенно уменьшало всю боль и плохое самочувствие, до того момента когда я вообще переставал чувствовать, мягкое прохладное одеяло, перьевая подушка, медленное расслабление, это облегчение погружало меня в сон на протяжении минут, сладких минут…

Каждый день в больнице для меня проходил строго по графику, всё было расписано чуть ли не по минутах, на себя у меня было мало времени.

Постоянные обследования, сдача анализов, прием множества мерзких лекарств, таблетки, уколы, капельницы, которые я ненавидел больше всего, холодные, толстые, большие иглы пробивали мои почти не видимые синие вены, которые никогда не успевали заживать от предыдущего укола, обе моих маленьких ручек были изранены до синяков, каждый раз, каждый следующий двухсекундный укол я переживал в оцепенении и даже после того, как игла уже была поставлена я продолжал испытывать зудящую, острую боль, как будто на свежий синяк постоянно давят тупым ножом.

Это могло продолжаться до пары часов, из-за не возможности двигаться, тело немело и неудобство только усиливало весь негатив, уснуть при всём этом действии было не возможно, слёз не оставалось, да и сил на них тоже.

Я болел на бронхиальную астму, сложно описать, что она делала со мной тогда, но я попытаюсь дать понимание этого проклятия.

Из-за этой чертовой болезни я не мог нормально дышать я очень часто задыхался и был на грани потери сознания, чувство было будто внутри меня, перед лёгкими что-то мешало поступлению воздуха в нормальном объёме на интервал времени.

Я мог не двигаясь лежать на кровати, но при этом дышать так, будто пробежал марафон, при этом я не мог надышаться, так как с каждого своего жадного вдоха я получал самую малую часть кислорода который мне так был нужен.

Из-за постоянной нехватки кислорода у меня всегда жутко болела голова, часто мутнело в глазах, тело с большим трудом меня слушалось, каждое моё движение усугубляло ситуацию, поскольку потребность в кислороде увеличивалась, следственно задыхаться я начинал ещё сильнее.

Я постоянно был в режиме отдышки, мои лёгкие всегда напрягались, из-за чего мне постоянно болела грудная клетка, постоянная крепатура, боль которая распространялась на всё туловище.

При всём этом у меня бывали так называемые приступы, то есть состояние, которое ещё хуже чем предыдущее, куда ещё хуже?

Всё просто, при приступе у меня наступала чуть ли не агония, не важно в каком состоянии я был до этого, в легкой, или тяжелой отдышке, происходил резкий переход в такое положение, что мне не просто казалось, а ощущалось, что меня душат за шею с такой силой, будто хотят не задушить, а скорее сломать её.

Обычно в подобных случаях реакция врачей была моментальной, так как в таком мучительном сознании я мог находился не больше 20—40 секунд, в такие моменты, голова становилась пустой, оставался только ужас смешанный с паникой.

Плохое поступление кислорода сильно повлияло на всё моё тело, замедлялся и ухудшался его рост, когнитивные способности были постоянно сильно ограничены, а мои маленькие и слабые лёгкие работали пусть не так как надо, но при этом на износ. Появилась новая проблема…

Моё состояние ухудшалось с каждым месяцем, как выяснилось позже, связано это было с тем, что моё тело хоть медленно, хоть плохо но росло, вот только не полностью, а точнее не росли и не развивались лёгкие, то есть ситуация получилась такая, что чем больше тело, тем больше оно будет требовать ресурсов для поддержания его нормального функционирования, отдельно учитывая кислород, которого мне и так катастрофически не хватало и так, как с течением времени тело начинало просить всё больше кислорода, при том, что лёгкие давали его так же мало как и обычно, не трудно догадаться, что стало происходить со мной… Да… Я начал умирать…

Что бы уменьшить потребность в кислороде, врачи сводили мою физическую активность к минимуму (хотя должно было бы быть всё на оборот, надо было развивать лёгкие, НО я бы не пережил этого в другом случае, они просто хотели отстрочить неизбежное), в итоге всё пришло к тому, что я стал привязан к кровати невидимыми цепями, а тело моё исхудало на столько, что в ногах не было силы меня держать. Мне было всего 4 года и хоть я не понимал значение слова смерть, перед сном всё чаще меня начала посещать одна и та же мысль — умирать не хочу…

Маме часто говорили: «Мучиться ему осталось не долго», долго она плакала, но позже просто смирилась, вместо этого начала уделять мне больше внимания, больше баловать и в общем ничего не жалеть, видимо хотела успеть сделать для меня больше всего хорошего, сделать пока есть возможность.

Позже я сам смирился и просто начал ждать когда всё закончится, но врачи упёрто не давали мне умереть и не один десяток раз буквально воскрешали меня, помню однажды придя в сознание, один из врачей сказал: «Не сдавайся, слышишь?! Мы не сдаёмся, по этому ты тем более не должен сдаваться, не подводи нас, давай бороться вместе, только так у нас всё получится!»

С мокрыми глазами и истощенным лицом я выдавливал улыбку и говорил: «Хорошо».

Прошло много времени, много кого выписали с больницы, много кого положили рядом со мной, опять выписали, опять положили… Я перестал знакомиться с новыми людьми, которые попадали в мою палату, знал, что они тут временно, нет нужды знать как их зовут, нет нужды налаживать отношения.

Больница изменилась, декораций стало больше, обстановка слегка оживилась, медицина подросла, появились новые лекарства, новые рецепты, новые методы лечения, возле моей палаты дежурило много людей в белых халатах, я успел к ним привязаться, да и они ко мне, мед сестры и врачи переживали за меня больше чем за остальных, уделяли больше внимания и больше меня баловали.

Я был одним из первых, на ком провели экспериментальное лечение, которое могло бы плохо закончится, но увы, терять мне было нечего, а в итоге получилось то, что врачам удалось снять мою хроническую отдышку, а так же существенно уменьшить частоту приступов, это было круто, днем я начал пребывать в том же состоянии, в которое обычно входил только перед сном.

Я мог спокойно дышать.

Сразу после того, как я получил возможность нормально себя чувствовать, меня потянуло двигаться, конечно всё это было под строгим присмотром. Было тяжко… За время физической пассивности, тело сильно ослабело, мне было тяжело ходить, держать равновесие и при этом я очень быстро уставал, далеко ходить я не мог, не мог это делать быстро, поскольку подобное провоцировало приступ, изначально создавая привычную мне тяжелую отдышку, которая сигнально давала понять — пора остановиться.

Прошло ещё некоторое время. Всё было хорошо я шел на поправку, уже спокойно ходил, пусть медленно, но привычно и довольно далеко, хоть и приходилось иногда остановится и просто постоять, мог даже пробежаться, правда это моментально вызывало последствия, но я знал пределы своих возможностей, по этому если мне хотелось побегать я знал на какое расстояние и с какой скоростью мне стоит это делать, что бы не стало плохо.

Вскоре меня выписали, было тяжело прощаться с персоналом больницы, мои слёзы грусти смешались со слезами счастья проводящих меня врачей, они не верили, в то, что меня выпишут, так, как я был последним выжившим астматиком, они были счастливы и смотрели на меня как на факт чуда.

Пусть я уже и жил дома, но лекарства и множество ограничений по прежнему оставались со мной. Через какое-то время аптеки пополнились крутым лекарством для астматиков, а именно вентолином (сейчас, современным астматикам его уже не выписывают, есть лекарства круче, полезнее и эффективнее), который находился внутри не большой пшыкалки, рассчитанной на 200 дозировок, одна доза, которая принималась через вдох ртом моментально снимала одышку, или приступ астмы любой тяжести — я был счастлив, пусть и не долго…

У меня был очень слабый иммунитет по этому я часто болел при чем довольно таки тяжело, болел я на много дольше чем другие дети, если один болеет неделю я мог болеть месяц, или даже несколько, во время самого больничного, астма так же усиливалась и серьёзно напоминала о своём существовании и если вы думаете, что вентолин всё упрощал, то скажу я вам правы вы только на половину, так как у этого лекарства, как позже оказалось есть свои ограничения.

Его нельзя часто использовать поскольку он вызывает привыкание, из-за чего эффект обычной дозы ослабевает и, что бы получить прежний эффект нужно больше, но если юзать по две дозы, или больше, привыкание усиливается ещё больше и всё это приводит к тому, что вентолин перестаёт помогать вовсе, всё это я испытал на своём опыте. Как оказалось страдания не окончились… вашу ж…

Моё ранее детство подходило к концу, вот мне уже 6 лет, в школу я так и не пошел, так, как не мог чисто физически туда пойти.

Всё моё время провождение сводилось к домашним посиделкам, на улицу я выходил очень редко и только по нужде, а именно сходить с мамой в детскую больницу, пройти очередное обследование, сожрать дерьмовые лекарства, сдать много анализов и принять под кожу море жгучих, острых инъекций.

Дома в основном я либо весь день смотрел телевизор, либо умирал на кровати в попытках уснуть и забыться, моё больное одиночество длилось с утра до вечера.

Кроме меня, дома была прабабушка и младшенькая сестричка, которая предпочитала гулять на улице, естественно.. Со мной было очень скучно, так как поиграть с ней я не мог, увы но я был занят более важными делами, а именно болью, страданиями и чернотой.

Вечером домой приходила бабушка с дедушкой, они вместе работали, по этому на работу, как и с работы приходили всегда в одно и тоже время и всегда за ручку, неся мне очередной гостинец, обычно это были шоколадные, или солёные крекеры, персиковый сок (который ещё нужно было уметь открывать), холодный маленький сырок в шоколаде с разновидностью вкусов, копчёные ребрышки и какую-то сладкую водичку, конечно всё это они приносили не сразу, а, пару на выбор, но я был доволен и каждый вечер для меня был как маленький праздник.

К сожалению аппетит у меня был очень плохой и я мало, что ел, дело даже было не во вкусе, а в том, что было мало еды, от которой меня банально не рвало. Маму я видел редко, она много работала, часто с утра до утра.

Иногда к нам домой приходила одна или две двоюродные сестры, которые обычно играли с моей сестрёнкой, иногда и мне удавалось не много с ними поиграть, правда на долго меня не хватало, уже на самом начале я начинал уставать, позже мне просто становилось плохо и я уходил к себе в комнату продолжать заниматься своими делами, ну.. вы поняли какими именно.

Сестры же продолжали играть друг с другом на протяжении половины дня, иногда до вечера, потери одного игрока они не замечали, по этому моё гордое одиночество никогда не нарушалось.

Конечно, когда я слышал, как им весело я сильно завидовал, от чего мне становилось морально хуже, к счастью это длилось не долго, так как обычно засыпал я быстро.