Посметь мечтать

Ника Лемад (2024)

Всякий путь ведет куда-то. Даже если он ведет в тупик, все равно это путь, который должен быть пройден. И там, где один упрется в стену, иной способен увидеть просвет. Сайя оставила инспектора Риза метаться в бешенстве по центрам в тот момент, когда и она сама, и Дайтор были уверены, что камера штаба — последняя остановка танцовщицы перед судом и каторгой. Ради спасения маленькой виры принесены были большие жертвы. Ради возможности встретиться с Сайей Джун готов приложить немыслимые усилия и рискнуть. Клан вернул своего игрока. Хён желает получить свою Айсо. Обложка нарисована автором

3. Никто уже не верит ничему.

Изучил отчет, оставленный медиком в приемной штаба. Ничего серьезного в нем не обнаружил и успокоился. Направился к лифту, экономя время. Глава Хоён после обеда, на котором отсидел гранитным памятником самому себе, направился обустраиваться в казарму, отклонив предложение виры Архан остановиться в ее доме. А Дайтор, на время оставив невесту за кругом своих забот, поспешил в штаб.

Невыносимо зудел от нетерпения увидеть Сайю Синору. В новом для нее статусе женщины. После того, как отпер ее потайной вход, так и не довелось понаблюдать за ней. Лишь на прощание выполнил обещание и подровнял ей волосы. Ножом, потому как ничего другого под рукой не оказалось. К тому же вышло очень даже неплохо, должно в любом случае отбить у нее желание в дальнейшем заниматься подобной ерундой.

У нижней камеры его встретили два стражника. При виде следователя принялись вытягивать из решетки провод обогревателя.

— Оставьте, — придержал их инспектор. Чтобы попасть в камеру, ему не нужна была настежь открытая дверь. Только вот решетка, пропускающая голоса, сейчас была некстати. — Покиньте этаж. Вернетесь через час.

Стражники переглянулись. В какое-то мгновение Дайтор приготовился к тому, что они начнут цитировать инструкцию. Порядок проведения допроса, который инспектору и так был известен.

Однако они ушли, их шаги затихли у лифта, прошуршал подъемник.

Дайтор убедился, что люди исчезли с этажа, только после этого открыл замок камеры. Лязгнула металлическая дверь.

Сайя спала.

Они вновь вдвоем закрылись в бетонных стенах. Одни, казалось, в безмолвном мире отчаявшихся. В месте, где безраздельно господствовала гвардия.

В его владениях. Инспектор Риз невольно задрожал в натянутой тишине, где различалось только его дыхание и ее. Подошел ближе к узкой кровати, где свернулась под одеялом вира, на которую он должен собрать столько компромата, чтобы судьям хватило не испытывать угрызений совести при отправке ее на каторгу.

Стул не стал использовать, сел на корточки. Отвел от ее лица короткие волосы. Больной узница не выглядела, значит, условия ей созданы были сносные для жизни. Виру Лигуру он не обманул.

— Сайя, — погладил ее по щеке.

Сайя шевельнулась. Задышала глубже. Не открыв глаз, потянулась, нащупала его руку на своем лице и прижалась к ней сильнее. Будто скучала? С жадным нетерпением ожидал Дайтор ее первых слов.

— Это ты? — шепнула, приоткрыв глаза. Ровные стрелы ресниц почти скрыли карие глаза, Дайтор видел лишь мерцание. Так до конца и не проснувшись, ластилась к его ладони, и гвардеец неверяще уставился в лицо перед собой. Как убило его это сияние.

Самообладание покинуло Дайтора. Что случалось редко, и в большинстве случаев причиной выступала маленькая танцовщица. Ни во что не ставя его личность, сочиняя для себя другую сказку.

— Райер Хамир, — негромко произнес, руша иллюзию.

Сайя расслышала. Своим сонным еще сознанием осмыслила. И замерла. Медленно открыла глаза. Затаила дыхание, напуганная диким выражением разноцветных глаз инспектора. Пальцы на его руке, все еще ласкающей ее лицо, мелко задрожали.

— Дайтор…

Порывалась сесть, он не позволил. Поднялся с пяток, перебрался на кровать. Навис над заключенной, подавленной им и без этой демонстрации силы и власти. Черные зрачки поглотили оба цвета его глаз, запульсировали в такт его бешенству. И в следующую секунду гвардеец начал целовать бескровные губы. Неожиданно нежно трогать их своими, отлавливая и поглощая каждый судорожный выдох Сайи. Потерся носом о нос, почти замурчал.

— В школе, — пробормотал, обжигая дыханием ухо заключенной и зло поджимая губы в ответ на напряжение в удерживаемых им руках. — Спуталась с ним? Гвардеец, проклятье… Да кто угодно, но… Хамир??

Сайя вздрогнула от вопля и зажмурилась. Дайтор в голос засмеялся, что прозвучало далеко невесело.

— Это не так…

— Ты оказалась в Тауртимс почему? — зло процедил. Отклонился. — На меня смотри! Что хотела отыскать там? Его? Думала, он продолжит свое расследование и появится в компании? Не знала, что его закрыли в точно такой же камере? — Одна рука инспектора рассекла воздух и замерла перед открытыми по приказу глазами Сайи. Она сглотнула. Перевела взгляд на сжатые пальцы.

— Не он…

Дайтор с силой впечатал кулак рядом с головой узницы. Сплющил подушку, Сайя вскрикнула; вся сжалась. Вдавилась в кровать от легкого поглаживания скулы, ощущаемого прелюдией к так ценимым гвардейцем играм. С ее разумом.

Скатилась слеза по щеке, смочила его руку. Дайтор искривил рот.

— Не смей мне лгать! Твои приятели из школы и не скрывали вашу интрижку!

— Дайтор, — прошептала Сайя, боясь пошевелиться. Судорожно просчитывала его ответные меры на свое признание. Боясь, что он ей не поверит и приведет психоделика. Который сломает ее наконец, и вытащит то, что поставит гвардию в стойку. Тогда они откроют охоту. Райер окажется в большой опасности. Начала быстро говорить: — Я не знала, что он один из вас. Он пришел как ученик. Он отличался. Обратил на себя внимание. Всех. И я… Тоже.

— Самки, — презрительно оглядел узницу Дайтор. — О чем и говорил: ведетесь на внешность и силу на уровне инстинктов.

Он начал успокаиваться. Сайя безотрывно смотрела на гвардейца и ужас стыл в ее блестящих глазах. Скатывался по щекам, проползал под волосами, прятался в мокрую уже подушку, но она не отводила взгляда, как и приказал.

— И ты отличаешься!

— Это нас связало в твоей недалекой голове? — вкрадчиво проговорил Дайтор, его прямые брови изогнулись. — Из-за того, что мы иные?

— Нет… Нет! — или да? Сайя искала хоть какой намек на правильный ответ, который должна дать.

— Сдается мне, опять ты лукавишь, Кэт…

Сайя замотала головой, Дайтор двинулся ближе. Ноздри его раздулись, втягивая аромат страха перед ним.

— Тот преступник, которого я потерял. Райер Хамир. — Сайя едва справилась с ледяной дрожью, заставляя себя слушать. Дайтор прижался поцелуем к соленым губам, рвано вдохнул: — Обожаю это… Он остался бы без руки. Если бы выжил. Но вот не повезло — взлетел на воздух вместе со штабом.

Ее так колотило, что любое притворство оказалось ненужным. Открыть и показать свое горе, чтобы гвардеец видел, как она убита. Чтобы не вызвал психоделика, который мог вытащить из ее головы тот факт, что Райер и вовсе не погиб. Белоснежный Хамир, оказавшийся во власти этого больного человека. Зачем только она погналась за ним в таверне и оставила его в памяти?

Сайя без раздумий поцеловала гвардейца в ответ. Прекрасно зная, как ненавидит он ее любовь, предназначенную для другого. Ужасаясь своим надеждам на такой конец и в то же время желая довести Дайтора Риза до помутнения разума. Пусть бы освободил от дальнейшего существования и этим спас всех ее скрывающих тайны знакомых.

Захлебываясь слезами, задыхаясь рыданиями, от которых уже болела не только грудь, но и пылал мозг, отчаянно его целовала, обнимая за шею. Дайтор расценил по-своему внезапный порыв. Приподнялся над ней, рассматривая опухшее, пошедшее пятнами лицо.

Уродливая дрожащая любовная поэма по ушедшему. Склонил голову, роняя свои блестящие пряди на Сайю.

— И теперь мне досталась роль утешителя для брошенной им виры, — проговорил, медленно протягивая горячей рукой от шеи узницы и ниже. Задрожал сам, угадав слова протеста, с которыми боролась узница. — Какая печальная у нас с тобой судьба, крошка Кэт — тосковать по Хамиру.

Рывком поднял вверх кофту, не обнаружил под ней ни клочка белья. Вдавил ноющий член в бедро Сайи.

— И теперь я имею то, что мог иметь он. Если бы не сдох раньше времени, — понизил голос до хрипа: — Вы точно бы встретились в каменоломнях. И любили б друг друга до конца жизни. Что заняло бы примерно дня два-три при везении, ведь гвардейцев там не жалуют, а их подстилок и того больше, просто растаскивают на части: тому кусочек, тому… Кто успел. Хочешь, я шепну кое-кому из той охраны, с кем ты встречалась на воле?

Цель имел довести до истерики, а после любовался делом рук своих и больной фантазии. Сайя не выдержала его вида, закричала и попыталась сбросить с себя. Дайтор засмеялся, придавив слабые женские руки над головой, а ноги сжав своими коленями.

— Можешь хоть горло порвать, никого здесь нет.

Хотя ему следовало поторопиться. Отведенное ему время заканчивалось, не к добру будет, если его застанет глава без штанов в камере преступницы сразу после того, как отмечал помолвку с уважаемой дочерью Чарушей.

Десять минут еще позволит себе. Потом пора готовиться к встрече главы Хоёна.

Девушка под ним извивалась всем телом, заводя сильнее. Плакала, лютовала. Дайтор с некоторым удивлением разобрал угрозы в свой адрес: она не сдается, даже будучи в окончательном тупике.

Эта дерзость вызывала уважение. Против его воли, но оно гнездилось где-то внутри и вынуждало смотреть на танцовщицу иначе, чем на ту же Мию и ее проституток, ноющих при первом же шаге в их сторону.

Встряхнул Сайю сильнее, чтобы угомонилась хоть немного.

— Умолкни! — рявкнул. Она плюнула ему в лицо. Дайтор расхохотался и вытерся плечом. — Ты поражаешь. Своей глупостью, Кэт.

Стоило ему дернуть шнурок ее штанов и забраться внутрь, как в камере наступила мгновенная тишина. В первый момент неприятно оглушил звон в ушах. Сайя напряглась, вполне чувствуя, где находятся уже знакомые ей пальцы. Ненавидя себя за этот страх боли, за стыд, который выжигал душу. За свою физиологию, сознательно созданную природой для пользования сильными особями.

В мыслях вдруг всплыла Карсо Амира, какой она увидела ее впервые в центральном зале школы. Сильная, рослая. Такая вряд ли дала бы себя вот так скрутить, по крайней мере точно гвардеец получил бы от нее что-то ощутимее плевка. Стоило бы всерьез заняться силовыми тренировками.

Дайтор коснулся губами ее век, закрыв ей глаза. В той же позе и замер, в долгом неподвижном поцелуе.

Казалось, потворствовал нарочно, поощрял, дал ей забыться. Жила лишь его рука.

Что толку уже тренироваться перед смертью.

Сайя дернулась, почувствовав нечто отличное от прошлых ощущений. Поглаживания настойчивые, но не причиняющие боль. Посылающие странные волны по телу. Не хотела даже представлять, где и как гуляют его жесткие пальцы, но на щеках вспыхнул жар. И каждое его скольжение ощущалось так отчетливо, что отрешиться от нарастающих, разбегающихся по венам молний не удавалось. Стон против воли сорвался с губ. Дыхание сбилось. А мужчина все не позволял увидеть его, держал ее в темноте, соблазняя одной лишь рукой, а второй удерживая свою узницу в одной позе.

Не более десяти минут, подумал Дайтор, сам насилу вспомнив о времени. Браслет на поднятой вверх руке размывался, с трудом сфокусировал взгляд на цифрах. Почти потерялся в пространстве, бешено пульсировали виски. Отлепил губы от век Сайи.

Она дышала часто, тяжело, как после бега, хотя не покидала пределы кровати. Чувствовал, как ее сердечко вылетало из груди, как рвались из горла хрипы. Вся натянулась под ним, и в тот же миг Дайтор убрал пальцы, провел ими по своим губам и слегка прикрыл глаза. Шумно выдохнул, наблюдая из-под ресниц за Сайей, ерзающей по простыне. Понемногу она возвращалась к нему, в камеру. Растерянная и потрясенная, дрожащая от новых для нее желаний.

— Я тебе говорил о животном инстинкте: ты подчинишься мне. Потому что я сильнее, а твоя слабость толкает тебя ко мне. Точно так же влечет меня твоя хрупкость. При должной хитрости, может, даже смогла бы повлиять на своего следователя. — Закончил зловещим шепотом: — Если бы у тебя осталось на это время.

В пекле и во льду. Лихорадочная лава, метавшаяся по венам, сменилась мерзлым ознобом. Сайя молчала, отвернувшись к стене. Всей кожей ощущая собственную реакцию на опыты следователя, насмешливый взгляд Дайтора. Недвусмысленное вылизывание им своих влажных губ. Его ноги до сих пор сжимали ее с двух сторон. В голове все еще плавал туман, заставляя желать постыдных вещей.

— Отложим развязку на следующий раз, — внезапно и быстро Дайтор отодвинулся. — Твою. Введение в мир соблазнов и удовольствий, которых ты вскоре станешь жаждать с той же силой, что и я.

Не сразу Сайя поняла, что он скидывает с себя одежду. Не сразу смогла проглотить ужас, когда поняла.

— Дайтор! — испуганно выкрикнула. Стиснула в пальцах ткань. Попытку замотаться в одеяло гвардеец высмеял, без особых усилий стащил с нее смешную защиту вместе со штанами; бросил на плиты пола. Взвинченные нервы узницы на смех отозвались слезами. Хотела бы разозлиться, прийти в ярость, чтобы заглушить предстоящее, но, напротив, с головой тонула в отчаянии. — Не надо!

— Не надо, — хрипло возразил Дайтор, коленом раздвигая ее ноги, — умолять. Это не в твоем стиле. Будь интереснее, крошка Кэт.

Жалобный вопль проник в камни, впитался стенами, слышавшими подобное неоднократно. Дайтор стиснул зубы, проталкивая себя все глубже. Как мощный механизм, работал быстро и точно. Причиняя грубое неудобство, но уже без прежнего кошмара.

Сайя, наконец, перестала терзать его уши, осталось лишь сорванное его толчками дыхание. И ее пальцы, до боли стискивающие его мокрые от усилий плечи.

— Я хотела сбежать оттуда! Из школы! — голос Сайи взлетал и падал, обрывался на шипение, в то время как Дайтор распадался на части, придавив ее всем своим весом. Глухо и ритмично бился о стену металлический каркас кровати. — Поэтому сразу согласилась на предложение ректора! Мне нужны были деньги, чтобы уехать… Забыть все… Ты их давал… А Веонка могла отобрать тебя вместе с твоими деньгами!

Поверил ли в ее любовь к Райеру, которого достать уже не мог и волей-неволей должен был оставить все как есть? Слышал ли он вообще что-либо?

Дайтор низко простонал, изгибая спину. Напрягся, нещадно травмируя мышцы. Зажмурился, зарычал, пытаясь удержаться на краю. Сайя знала, насколько он любовался этим моментом перед тем, как позволить себе освободиться. Как и то, что никакой душевности, интимности это действо не подразумевало, пусть он и обнажал тело. После без задержки отдаст ее под пытки, не испытывая ни капли жалости, расположения; немедленно приведет в исполнение приговор.

Чувствовала, как с каждым содроганием спадает его накал. Неспешность, ленивость пробились в его движениях, все расслабленное тело выражало блаженство. Выглядел полностью удовлетворенным. Нехотя провел рукой по своему влажному лбу. Сел, потянулся за одеждой, снятой перед этим, чтобы не оставлять на ней следов. Широкая спина напряглась, заблестела, отчетливее являя паутину тонких шрамов.

— Так и быть, — ровно сказал, не оборачиваясь. — Поищу для тебя психоделика поспособнее, чем тот, последний. Тебе не слишком комфортно было с ним, верно?

С тем, последним, она хоть понимала, что ей перетряхивают мозг в поисках информации. Со способным она и этого не заметит. Сайя заморгала. По ноге на простыню потекла горячая струйка гвардейского семени, которую стереть побоялась.

— Дайтор! — ничего в голову не лезло, чем его отвлечь. Там билась только одна мысль, что он не доверяет заключенной ни на секунду. Не верит и протащит ее через все допросы, что только сможет придумать. Открытые и те, о которых она даже не узнает. А в перерывах будет истязать своими способами, пока она сама не взмолится осудить ее скорее.

Инспектор оделся, застегнул мундир, тогда только обернулся. Хладнокровный и неприступный страж закона, ледяные глаза которого не выражали ничего.

— Оденься, — бросил. — Сейчас же!

Сайя поспешно натянула широкие штаны на голое тело, пачкая их. Следом кофту. Дайтор собственноручно пригладил обрезанные им волосы и накрыл одеялом, поднятым с пола.

— Отдыхай.

Сайя мечтала вымыться. Пока думала, как попросить его о воде, гвардеец открыл дверь камеры. И резко остановился.

Бесстрастно взирал на него своими раскосыми глазами глава Хоён, в которого Дайтор почти врезался, собираясь выйти. Побледнел.

— Глава Хоён, — голос прозвучал потрясающе спокойно, тогда как сердце начало проламывать ребра. Сайя вытерла лицо и невольно прислушалась. — Вы…

Сколько он здесь стоял, Дайтор представления не имел. Вытянувшись, смотрел сквозь серые, презрительно суженные глаза, а все мысли тянулись через решетку окна, совсем как провод обогревателя.

— Приведите себя в порядок, инспектор, и приступайте к оценке ущерба, причиненного гвардии действиями виры Синоры, — прохладно произнес глава. — Сегодня вы внизу не понадобитесь.

У Дайтора задергался глаз.

— Да, глава.

Донатан оглядел пустой коридор.

— Где охрана?

— Я их отпустил.

Резкая линия подбородка главы Хоёна стала еще жестче, придав ему вовсе устрашающий вид.

— Верните стражников вниз, инспектор Риз, — тона не повысил, однако Дайтор невольно дрогнул. Все иные помыслы были тут же оставлены им как неважные. — А сами поднимитесь наверх.

— Да, глава.

Трудно было ничего не услышать, пока стоял под дверью камеры. Еще труднее было не сорваться и не прекратить допрос, как обозначили занятие инспектора Риза наверху. Донатан пришел в крайнее бешенство, поняв, для чего Сайю Синору перевезли в Первый центр подальше от места преступления. Поближе к подопечному виры Архан, не отпускавшей от себя этого гвардейца.

Только вот с супругой правителя ссориться ему сейчас было лишним. Поэтому, окаменев, ждал. Когда Дайтор Риз сам откроет дверь и покинет камеру.

Девочку ему на самом деле было жаль. Особого преступления в том, что уничтожила горы будущего экспериментального материала, не видел. Вот только действовать ей следовало аккуратнее, не хоронить вместе с намеками на зародыши живых людей.

— Вира Синора, — сказал, заходя в бетонный мешок. Отметил сырость и отчетливый запах несдержанности Дайтора Риза. Тихонько вздохнул и отыскал среди одеяла заключенную, не спускавшую с него огромных глаз. Чем дальше он отходил к стене, где стоял стол, тем больше она щурилась, стараясь его разглядеть. Припомнил, что в ее деле имелось упоминание о проблемах со зрением. Посчитал нужным объяснить: — Очки не положены, вира. В них имеются стекла, которыми вы можете нанести себе увечье.

Сайя в ответ крепче прижала к груди одеяло, тогда как Донатан, не дождавшись от узницы ни слова, нахмурился. Оставил на столе лэптоп и документы, подошел ближе к заключенной.

— Вы меня понимаете?

— Не надо! — вырвалось у нее. Донатан остановился, вняв не столько словам, сколько тону, позе: казалось, она вознамерилась срастись со стеной, так жалась к ней. Догадаться о ее мыслях не составило труда, от отвращения перехватило дыхание. Шагнул назад, подальше от кровати.

— Вира. Я задам вам несколько вопросов, — спокойно проговорил. — И больше ничего.

Сайя уже успела догадаться, что она далеко не первая, с кем обращались подобным образом, к тому же все гвардейцы были в курсе и ничего особенного не видели в таком времяпровождении. Разницы между Дайтором Ризом и главой не видела, и тот и другой были мужчинами.

— Не хотите ли… — пожевал губу Донатан, выстраивая предложение как можно более прилично. — Перед тем как начну, умыться? Могу проводить вас к воде.

— Нет!

От нервного выкрика у главы дернулась седая бровь.

— Хорошо. Если нужно будет, скажите охране. Я предупрежу…

— Нет, — уже спокойнее повторила Сайя, все сильнее кутаясь в одеяло. Боялась, что ее заставят встать, показаться. Сесть напротив, за стол. В испачканной одежде, а смены у нее не было. Водные процедуры в компании гвардейца ужасали. — Не нужно. Воды. Пожалуйста.

Донатан не стал лезть в голову узницы. Надобности не было — ее признание имелось. Интереса не было — видеть, что тут происходило до него, не хотел; не желал забиваться чужим и лишним для него грузом воспоминаний. Отодвинул стул и сел.

— Вира Синора, — открыл лэптоп, рядом положил папку. Поверх нее сложил замком пальцы и устремил взгляд на узницу, которая таращилась на него с выражением ужаса на хорошеньком лице. Этот взгляд заставил почувствовать себя маньяком с топором в руке. — Не отыскал в протоколах информации о вашем имуществе. На которое должен быть наложен арест. Судя по бумагам — вы нищая, вира.

— Судя по бумагам — вы мертвы, виар Хоён, — неслышно прошептала Сайя, вжимаясь спиной в стену. Отец Джуна сидел перед ней. Тот самый человек. Поседевший с возрастом и заимевший немало морщин, но, без сомнений, это лицо было запечатлено на фотографии в деле, что находилось в хранилище. Те же раскосые глаза, тот же вытянутый овал, та же суровость черт.

Донатан, уже начав печатать, поднял голову от лэптопа.

— Что вы сказали?

— У меня ничего нет. Ни одной виры. — Как же такое могло быть? Ошибка? Живого главу разве могли по небрежности списать как погибшего? Притом, что он первый человек в гвардии и постоянно на виду? Сайя потрясла головой. Донатан Хоён уже открыто изумился ее поведению.

— И где же они?

Сайя непонимающе заморгала.

— Кто?

Глава Хоён не был готов к такой преступнице. Откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принялся разглядывать Сайю Синору, которая жадно изучала его самого. Не мог припомнить подобного интереса к своей устрашающей персоне у других заключенных, которых доводилось допрашивать. Те обычно не знали, куда себя деть в его присутствии.

Однако первое же движение в ее сторону вновь загнало виру под одеяло.

После первого шока Сайя вытянула из памяти еще и то, что этот человек является помимо всего прочего психоделиком. Способным или не очень — об этом в его деле не упоминалось. И он в данный момент мог говорить одно, а делать совершенно другое. Он мог увидеть Райера. Историю с Руинами Нарсама. Мию, помогавшую ей. Ши Андо с его компанией.

— Вира Синора, — позвал ее Донатан. Нагнулся на своем стуле, пытаясь отловить ее взгляд. — Вира? Где вы храните деньги?

По прозрачным осколкам ксамантиса невозможно было определить, что за оружие оставили герцоги в Сумрачной пустыне. Чем сражались они в своей войне; что за силу имели, сумевшую превратить некогда цветущий край в песчаную пустошь. И куда делось солнце. Веками Сирамизу накрывают лишь угрюмые плотные массы туч.

— Сайя Синора! Скрывать долго не сможете, следствие в любом случае отыщет ваши сбережения! — Донатан повысил голос. Не мог сообразить, что поглотило ее внимание, чем заинтересовало так сильно одеяло, что головы не поднимала. Встал. Сделал шаг к кровати, другой.

Цепи айсергов — они наверняка из циолия. Сами безглазые сторожа пустыни могли быть ранее псами из герцогских домов, мутировавшими, усовершенствованными в катакомбах Лабиринта.

Донатан остановился, когда его колени уперлись в каркас кровати. Все ждал, когда же заключенная закатит истерику, но она подозрительно игнорировала его перемещения по камере. Тогда нагнулся, заглянул в лицо. Поморщился от исходившего от нее запаха и в который раз проклял Дайтора Риза.

Дотронулся до плеча заключенной, потом потряс сильнее.

— Сайя! Вы слышите меня?

Инспектор Риз умело ломал психику переданным на его попечение людям. Стоило только представить, что вынес Райер, будучи оставленным своим отцом на милость разноцветного демона, как хотелось разнести все эти клетки.

Напряженно наблюдал, подаст ли вира хоть какой знак, что находится здесь, в камере, но отсутствующее выражение ее лица, сжатые в линию губы, пустые глаза показали, что он зря тратит свое время.

Разговорить ее не вышло. Применять силу глава Хоён поостерегся. Не после того, что застал при своем появлении. Наиболее разумным представлялось вызвать медика, что Донатан и сделал первым делом, поднявшись наверх.

* * *

Таир поставил перед Рифом кофе.

— Зачем пришел?

И бармен, и гость одновременно обернулись на голос. Ши Андо выглянул из своего кабинета, упер руки в бока. Таир жестом показал, что хозяин не в духе. Риф искоса глянул на видеокамеры. Скрытые от глаз, но выучил расположение каждой. И неизменно занимал один из столиков, стоявших в глухой зоне. Картинка фиксировалась, при этом ни слова невозможно было разобрать на записи.

— Кажется, я стряхнул с себя подозрения, — сообщил Риф, когда ньянец подошел ближе.

— Наслышан, — коротко ответил Ши. Отодвинул стул, сел. Оглядел пустой зал и вздохнул. — Надеюсь, это не отразится на твоей работе.

Риф почесал в затылке. Не стал упоминать обо всех шепотках и взглядах исподтишка, с того дня сопровождающих его в офисе. Совет, к его облегчению, молчал по поводу сцены на центральной лестнице борделя, могущей украсить собой любой эротический фильм.

Риф протяжно выдохнул, разглядывая поставленный перед ним кофе. Краска ползла по щекам, как только перед глазами вставали лица всех, кто был в сером особняке на демонстрации акта раскаяния. Странно было, что не давал знать о себе отец, ведь он без сомнений был поставлен в известность.

— У вас что?

— Пусто, как видишь, — Таир пытался пошутить. — Наконец-то мы взяли отпуск. Спасибо гвардии за первый за столько лет отдых.

— Наши сины?

— Заходили, — Ши недоволен был их визитом. — Сказал им, чтобы нашли себе другое место для посиделок, так нет же. Как нарочно приходят сюда пить.

— Они приходят из-за тебя, Таира, — возразил Риф. Хлебнул кофе. — Мы все еще команда, пусть уже и без клана.

— Думаете, Хён вернется? — негромко озвучил Таир вопрос, занимавший их умы. — Кто он вообще? Кем может быть?

— Сайя знает его, — хмуро ответил Риф. Два изумленных взгляда остановились на нем. — Разгладьте лбы, тут камеры. Она надеется, что он вернется в игру, поэтому и приложила столько усилий, чтобы сохранить Нарсам.

— С ума сойти, — потрясенно прошептал Таир, прячась от камер в ладонях.

— И она ненавидит гвардию, — добавил Ши. — Так что он вряд ли оттуда.

— Теперь она в беде! — резко бросил Риф. — А мы можем только следить за новостями? Которых нигде нет?

Ши Андо обхватил лоб. Мечась в мыслях. О Сайе и Донатане Хоёне. О том, что есть человек, к которому можно обратиться. Только вот вряд ли глава гвардии станет рисковать своим положением. Вправе ли он вообще просить о таком?

Выдохнул, так и не решившись поделиться с товарищами.

— Мне жаль. Но она сама это сделала. Даже никому не сказала, чтобы ее могли отговорить и помешать такой дурости.

Риф вскинул на ньянца зло блеснувшие глаза.

— У нее храбрости больше, чем у нас всех!

Таир легонько постучал по столу, придерживая темп растущей ссоры.

— Еще идет следствие, ход которого может повернуться прямо наоборот. Ничего точно не известно.

Ши Андо тяжело оперся руками на стол, помедлил, прежде чем подняться. Риф стиснул пальцы на кружке. Русые волосы небрежно упали на лоб и он тряхнул головой, откидывая их. Таир сбоку наблюдал за раздражением виара Шатизара.

— Мне нужно будет уехать через неделю, — сообщил Ши Андо, заканчивая разговор. — В Пятый центр. Таверну закрою, так что не ломайте двери.

Таир насторожился.

— Это связано с теми звонками?

— Какими звонками? — пробурчал Риф. Сложно было обуздать себя и не начать орать в ответ на равнодушие ньянца к ситуации с Сайей. Но вынужден был признать, что его собственная реакция обусловлена исключительно его чувствами. Будь на месте Сайи любая другая вира, он, как и Ши, пожал бы плечами. Про себя восхитился безрассудством и забыл.

— Незнакомые номера. Угрозы, пожелания скорейшего отъезда и тому подобные рекомендации по дальнейшей работе таверны. Перестал отвечать на звонки.

Задумчивый вид ньянца не позволил понять, воспринимает ли он всерьез телефонный террор.

— Почему в Пятый центр? — спросил Риф.

— Дела там. С поставками продуктов.

— Это связано с тем человеком, который приходил к тебе?

Ши Андо с досадой глянул на Рифа.

— Понятия не имею, кто он. Больше не появлялся. Что он тебе покоя не дает?

— Он знает Сайю. Сайя знает его. После их встречи…

Ши развернулся и пошел в свой кабинет, не став слушать. Таир развалился на стуле, уставился в стеклянный потолок, покрытый с внешней стороны плотной снежной занавесью, отчего зал без включенного света, без тихих голосов гостей казался брошенным. Печальным и огромным.

— Опять снег, — перевел взгляд ниже, на окно. — И кто-то пришел.

Дверь открылась и быстро закрылась, не успев впустить холод улицы. Риф обернулся на возникшую на пороге виру, отряхивающую липнущие к куртке снежинки. Настроение быть вежливым отсутствовало, поэтому просто кивнул.

— Вира Куна.

— Все проклятые собираются в одном месте. — Таир встал. — Надо дверь закрыть, пока еще кого не принесло.

Тоири робко улыбнулась хмурому бармену, поджавшему губы, когда проходил мимо, к двери. Щелкнул замком и ушел за барную стойку. Так как работник не сказал ей ни слова, то предположила, что ей позволено остаться. Неслышно прошла по залу.

— Я увидела вашу машину, — сказала виару Шатизару вместо приветствия. Уловила еще один кивок, присела на край стула. — Виар. Вы не знаете, как Сайя?

Риф нервно рассмеялся.

— Тоири. Не поверите, то же самое хотел спросить у вас.

— В школу приходил инспектор Риз, — почти прошептала Тоири, встречаясь взглядом с виаром, которому, судя по его виду, также было непросто. Сидеть и ждать. — Он расспрашивал о Сайе. Был у ректора. Я не знаю, о чем они говорили, но… — сдвинула брови, припоминая восклицание Айты Лигуры, — мне показалось, что они хорошо знакомы.

Недоумение Риф быстро спрятал под кривой улыбкой, играя на камеры, которые наверняка просматривались.

— Тоири, вы сбежали с уроков, чтобы сообщить мне это?

— Я подумала… — Тоири прикусила губу, вглядываясь в глаза, казавшиеся совсем темными в полумраке таверны. Хотя цвет их обычно напоминал безоблачное небо. — Вы же из Тауртимс. И ректор наш оттуда. Может…

Риф выпустил из рук холодную уже кружку с давно остывшим кофе, встал.

— Я отвезу вас на занятия, вира. И попрошу больше меня не беспокоить такими вещами.

Понадеялся, что его тон отобьет желание у подруги Сайи копать дальше: не хватало еще и этой ученице попасть за решетку за излишнюю сообразительность.

Выходя, Риф услышал звонок телефона, убранного под барную стойку. Никто и не подумал поднять трубку.

Тоири дулась на него всю дорогу до школы. Риф леденел все сильнее, представляя, о чем думает сейчас подруга Сайи, которой он совсем недавно сам прохода не давал, надеясь прояснить отношение виры Синоры к своему начальнику. Укоряющий взгляд почти прибил его к сиденью, потому Риф испытал неимоверное облегчение, разглядев впереди высокие школьные ворота.

— Вира Куна. До свидания.

Тоири открыла дверь его серой Акстеры. В салон немедленно ворвались мелкие снежинки. Осели каплями на панели, на самом Рифе. Порыв ветра заставил поежиться.

— Я знаю о том, что вы делали в сером особняке, — проговорила Тоири, не оборачиваясь. — Виар Шатизар, я была лучшего мнения о вас.

Ответа не ждала; вышла и осторожно захлопнула дверь. Риф прикрыл глаза. Глубоко вдохнул. Выдохнул. А чего он ожидал? Аплодисментов?

Прыгающая доска приборов перед глазами, учащенный пульс. Не в состоянии вести машину, Риф довольно долго оставался у школы. Пока не привлек к себе внимание охраны.

— Простите, — выговорил на вопрос подошедшего человека в форме, с какой целью машина стоит под школой. — Ученицу подвозил. А тут с работы позвонили. Пришлось задержаться. Уже уезжаю.

Идея заехать домой перед работой не помогла привести мысли в порядок. У коттеджа его поджидал отец. Бывший гвардеец, сменивший службу на кресло магистра. В иное время Риф был бы рад видеть родителя, однако сейчас, остановившись перед Катаром Шатизаром, опасливо косился на натянувшийся шрам, пересекавший его щеку. Правильные, крупные черты лица отца застыли.

— Твоя помолвка разорвана! — с ходу сообщил он сыну, чей пульс, едва выровнявшись, подскочил уже от другого известия. — Семейство Чарушей открестилось от нашего позора!

Какое счастье. Риф быстро опустил голову, не веря своему везению. Всего-то нужно было собрать полный зал людей и оставить всю одежду под ногами проститутки, пока карабкался на второй этаж. Поднял глаза и сразу их опустил.

— Пока ты не выделялся среди толпы, все закрывали глаза! — отец изо всех сил старался не кричать. На его щеке без остановки дергался мускул, еще сильнее натягивая белый шов тканей. Руки он сложил за спиной и, Риф подозревал, этим спасал сына от рукоприкладства на пороге собственного дома. — Никто не собирался требовать от тебя верности до момента заключения брака!

— Папа…

— Но такое! — Катар Шатизар задохнулся, глядя на макушку Рифа. Бессильно зарычал, задрав голову к небу: — Отпрыск уважаемой семьи! На глазах всего центра! В чем мать родила! На коленях полз за проституткой!

Уже сделано. Рифу оставалось только корчиться от реального стыда и изображать несуществующее раскаяние. Сердце колотилось все быстрее.

— Мама знает?

Отец побагровел и смерил сына взглядом с головы до ног. Столько презрения Риф от отца еще не получал.

— Даже видела. Нашла множество отличий между младенцем, какому меняла пеленки, и взрослым мужиком.

Господи, простонал Риф мысленно. Шагнул назад, привалился к своей машине. Утопил лицо в ладонях, запылали даже уши.

* * *

Застал больного, о чудо, восседающим в кровати с горой подушек под спиной. Сузил глаза — с лэптопом на коленях. Начал тихо ругаться на сестру. Рихана в тот момент вытаскивала из руки Таймина иглу. Услышав много всяких слов от брата, сразу все простила и улыбнулась ему.

— За то, что спас Таймина, ты теперь мой кумир.

— А раньше был кем? — сердито проворчал Файен. Подошел ближе, указал на Таймина. — Кто дал?

— Он не подключен к сети, — Таймин вздохнул и показал экран. Файен не счел нужным даже смутиться.

— Не потому что не доверяю. Ты обычный пользователь, совершенно случайно можешь…

— Я изучаю карты Дорайнурима, — перебил его Таймин. — Ри закачала их сюда. Можешь не рвать свои прекрасные волосы, не то станешь похожим на меня. — Волосы все еще выпадали с устрашающей скоростью, и Таймин замечал, как Рихана вертела в руках ножницы. Но предложить ему состричь их еще не решилась. Хотя уж проще было бы побрить голову, чем собирать комки с кровати и пола, а потом втихаря плакать над ними. Верно вира Хисару сказала когда-то: волосы отрастут.

Против воли Файен глянул на заметно поредевшую шевелюру ректора. Получил тычок в плечо от Риханы и перевел внимание на принесенную им кружку с очередным выведенным лекарством. Быстро протянул его Таймину.

— Это тебе. Пей.

— И почему мне кажется, что ты экспериментируешь на мне? — спросил Таймин. Но послушно выпил, даже не покривившись. Передернулся сам Файен, забирая посуду обратно. Сглотнул слюну.

— Лимонный сок! — похоже, увиденное стало для него какой-то драмой. — Ты его даже не почувствовал, что ли?

Таймин посмаковал вкус, оставшийся на языке, после чего поднял глаза на перекошенного химика. И покачал головой.

— Проверка?

— Восстановления рецепторов, — Файен не обратил внимания на сердитое шипение Риханы. — И немного сорбента. Но мне не нравится, что ты все еще похож на снеговика.

Продвигались они в лечении крайне медленно, но, к счастью, теперь в обратном направлении, с каждой капельницей оттягивая Таймина все дальше от критического рубежа, который он едва не перешагнул. Семь дней прошло со времени обнаружения причины болезни. За эти дни Таймин заметно улучшил свое состояние, но все еще слабость одолевала его. Вставая на ноги и опираясь на Рихану, вспоминал, как подобным же образом волокла она его в приют, подобрав перед этим на улице.

Утомленно уложил голову на подушки.

— Как бы я ни выглядел, это все преходящее. Радует, что теперь я хоть не лежу бревном. — И Рихана перестала шептать над ним молитвы, о чем говорить не стал. — Ри на меня кричит, а это значит, что вскоре снова залезет мне на спину и заставит носить по этажам.

Рихана ласково погладила Таймина по щеке. Файен умилился этой картине, уверенный, что сестра сама готова таскать ректора на спине, лишь бы с ним ничего не случилось.

— Зачем тебе карты?

— Сложный лабиринт. Могут быть скрытые лазы, пустоты, куда можно заглянуть. Не думаю, что с поры составления этих карт что-то намеренно менялось в рудниках, разве обвал случался.

Рихана попыталась отобрать лэптоп.

— Ты никуда не пойдешь! Достаточно! Притащил эту дрянь оттуда!

Файен потер подбородок.

— Ри. Я нашел споры в его бритве. Крохотный очажок, где они размножались между лезвиями.

Рихана нахмурилась и дернула на себя лэптоп. Таймин от неожиданности выпустил его из рук.

— Я ведь промывал ее!

— Но он не брился каждый день! В лучшем случае раз в неделю!

Таймин машинально потрогал подбородок, заколовший пальцы.

— Это его и спасло, — заключил Файен и незаметно потер собственную щеку, тоже не видевшую бритву уже давненько. — Дезинфицировать, понятное дело, никто не заморачивается. Уж тем более кипятить станок в голову не придет.

— Выкинул? — буркнула Рихана.

— Еще чего. Стану я разбрасываться добром, — проворчал Файен. Таймин начал улыбаться, уже зная, какое применение его бритве отыскал химик. — Разведем свою колонию. Из Осицилы отличный анестетик готовится.

Досадливый стон Риханы вызвал усмешку и у ее брата.

— Ты дозвонился наверх?

Файен вздохнул. Повертел в руке пустую кружку.

— Тот человек не отвечает на звонки. Не пользуется сетью. Я не знаю, как до него добраться. А Райер будет ждать. Может, сообщить ему сейчас? Или пробовать еще, — здоровый тельальхарец выглядел странно растерянным. Прочесал свои светлые волосы. Потер шею. — Ри, что думаешь?

— О чем вы?

— Райер попросил перед уходом связаться с одним виаром. И через него передать послание. Нужно забрать кое-кого сюда, — пояснил Файен. Таймин вопросительно глянул на Рихану.

— Девушка Джуна, — ответила Рихана и тут Таймин напрягся. — Сайя Синора.

— Сайя? — невольно повысил голос.

— Ты ее знаешь? — поднял бровь Файен.

— Еще бы я ее не знал! — выдохнул Таймин. На миг перенесся в свой кабинет и занял ректорское кресло, а напротив увидел Сайю с пером в руке, которым хотела его продырявить. Потряс головой, разгоняя легкий туман в голове. — Она моя ученица. То есть… Бывшая. Когда я был ректором в Койе Канхёдже.

Странно далеко прозвучало название школы. Будто чужое нечто, вытащенное из забытой старины.

— Надо же, — немного напряженно произнесла Рихана, поразившись заблестевшим темным глазам. Воскресила в памяти смуглое лицо хорошенькой виры. — Ты никогда не говорил.

Таймин потянулся, ухватил ее за свитер и усадил рядом с собой.

— Должен был? — мягко спросил. — Ты и не спрашивала меня обо всех учениках.

— Ревность? — ехидно осведомился Файен. Под взглядом сестры мгновенно сориентировался и отступил назад. — Ректор, держи ее крепче. Мне еще лекарство тебе готовить нужно.

Рихана зло поджала губы.

— Убирайся отсюда, Файен. Пока я тебя не вышвырнула сама.

— А как же кумир?? — начал Файен и сразу осекся. Счел нужным согласиться с тем, что загостился. — Ладно, схожу к вире Хисару, посоветуюсь насчет Сайи.

Рихана подождала, пока за братом закроется дверь.

— Иногда мне хочется его треснуть.

— Не тебе одной. Он… — Таймин подумал, подыскивая слова. — Интересный человек. С некоторой… изюминкой, что ли.

— С большой прорехой в голове, — резко ответила Рихана. Таймин слабо хмыкнул и прикрыл глаза, слушая ее голос. Пусть сердитый, пусть раздраженный. Но он был тем звуком, который хотел слышать всегда.

— Ри. Твоя ревность мне безумно приятна, поверь. Она показывает, что я важен для тебя. Что я не…

Рихана с тревогой склонилась над Таймином, когда он запнулся.

— Таймин??

— Не просто… Красивая картинка… — мысли путались, как Таймин не силился выстроить их связно. Наверное, Файен добавил в лимонный сок помимо сорбента легкое снотворное. Со вздохом сжал в слабеющей руке свитер Риханы. — Опять усыпил. Ты просила?

Рихана на миг ощутила вину.

— Ты слишком напрягаешься. Тебе нужно набраться сил.

— Лежа на спине, я их только теряю, — сонно возразил Таймин. — Мне нужно двигаться.

Рихана легла рядом, обняла его. Поцеловала шею, где мерно бился пульс. Таймин уже спал и не чувствовал, как палец невесомо проводит по его носу, гладит небольшую горбинку. Прочерчивает линию бровей от переносицы к вискам.

— Красивая картинка, — шепотом повторила Рихана его слова. — Вот кем ты себя считаешь, Таймин Крид?

* * *

— Давай повременим немного ставить зонд.

Хисару с сомнением перевела взгляд с вытащенной тонкой трубки, точно змея свернувшейся в металлическом лотке, к Джуну.

— Думаешь, он согласится пожевать кусок курицы вместо своей смеси?

Бейзар пригладил скользкие от геля волосы Джуна.

— Думаю, нужно его вытаскивать отсюда. Давать ему обсыхать. Создать какое-то неудобство, на которое он может отреагировать.

Джун моргнул и двинул бровями, как обдумывал прозвучавшие слова. Хисару дернула Бейзара, кивком указала вниз. Ксур опустил глаза. Задержал дыхание. И улыбнулся.

— Ну привет, — проговорил, глядя в серые глаза. — Как насчет того, чтобы узнать нас?

Джун продолжал смотреть на него. Точно на него. Определенно видел перед собой человека. Лицо его дрогнуло.

Хисару сжала перед собой руки, не спуская глаз с этих едва заметных попыток контактировать. Страшась нарушить сосредоточенность Джуна.

Бейзар судорожно выдохнул. Губы Джуна приоткрылись. Медленно повел глазами по сторонам.

— Райер сейчас не может прийти, — быстро проговорил Бейзар, зная, кого ищет его племянник. Вопросительный взгляд снова ощупал его лицо. — Он говорил тебе, помнишь? Приходил перед спуском.

Пальцы в геле пошевелились и Хисару сразу же подняла их вверх.

— Джун, — прошептала, перемещаясь в поле зрения приемного сына. — Сынок, ты видишь меня? Понимаешь меня?

Медленно Джун опустил веки. Хисару всхлипнула, прижав худую ладонь к губам.

— Не реви! — грубовато приказал Бейзар, сам с трудом сдерживаясь. — Сходи лучше за ложкой и смесью. Попробуем. Нет — так вернем обратно зонд.

Хисару не готова была отпустить Джуна. Его пальцы обернулись вокруг ее ладони и не расслабились, даже когда он закрыл глаза. Он держался за нее. Сам. Он так хотел. Проявил активность.

Несмотря на то, что Бейзар не забыл, никогда он не говорил о том постыдном моменте, когда поставила жизнь Райера выше жизни Джуна. Когда хотела оставить его анатомикам, потому что испугалась. Когда мысленно списала его в утиль.

Украдкой взглянула на брата, воркующего над племянником. Так трогательно мощный ксур заботился о Джуне, что ей по сей день не верилось, как такое возможно.

В такие мгновения особенно ярко вставали перед глазами собственные выкрики Бейзару, когда у разгромленного штаба, в крохотном салоне легковушки, под вопли гвардейцев и в клубах дыма пыталась убедить брата не вламываться в лабораторию. Оставить Джуна там.

Помнила об этом каждую секунду. В который раз поцеловала хрупкие пальцы, роняя на них слезы, молча прося прощения за малодушие.

Бейзар минуту смотрел на племянника, кусая губу, потом решился. Оглядел капельницы, к которым остался подключен Джун, трубку катетера.

— Положим его на кровать. Сейчас подтащу ее ближе. Пусть побудет на воздухе.

Хисару испугалась.

— Не стоит!

Ксур уже волок тяжеленную мебель по полу, ближе к аквариуму. Придвинул почти вплотную к емкости, выпрямился, отряхнул ладони. После плеснул на них антисептик.

— Он у нас вполне самостоятельный мальчик, — приговаривал, просовывая руки под спину и колени Джуна.

— Не надо! Положи его обратно!

— Голову придержи, — бросил ей Бейзар, вытягивая тело из геля. Про себя ужаснулся его весу и ощущениям от острых костей, которые, казалось, вот-вот хрупнут под его пальцами. Побоялся сжимать Джуна. И ободряюще улыбнулся посеревшей сестре. — Ему понравится, вот посмотришь.

Хисару подхватила затылок Джуна, вдвоем они бережно уложили больного на кровать, тут же намокшую. На что внимания не обратили. Посмотрели друг на друга, точно перепуганные дети, сотворившие нечто запретное. Потом — на неподвижного человека, потерявшегося в простыне. Перестали дышать, выжидая. Чтобы ничего не изменилось в показаниях, выводимых на экран.

Хисару проверила прикрепленные к Джуну внешние датчики, бросила беглый взгляд на четкую линию сердцебиения на мониторе. Напряжение все не отпускало; не заметила, как крепко стиснула пальцы, все еще лежащие в ее руке.

— Джун, — Бейзар сел, почти упал, на край матраца, склонился над племянником. Придавил немного подушку вокруг головы, поправил накрывающую его бедра полоску ткани. Дотронулся до кусочка металла, вживленного в его голову. Теплого, прочного. Под ним двигалась живая кровь. Руки дрожали от понимания того, что сделал. Голос был тверд. — Сынок, как тебе? Ведь здесь удобнее лежать?

Уже и Хисару ждала отклика, сканируя сына глазами. Смотрела с таким пристальным вниманием, что вздрогнула, подпрыгнула от восторга Бейзара:

— Он волнуется! Это точно отличается от его обычного состояния!

Хисару прижала руку к сердцу, переводя дыхание. Тогда только заметила, как изменился пульс Джуна. Мелкую рябь закрытых век. Движение глаз под ними. Его пальцы сжались. Кадык дернулся. По всей влажной коже пробежала волна дрожи; от движения заблестел, ярко освещенный лампами.

Открой глаза, молила его. Открой глаза и дай понять, что ты с нами. Что ты чувствуешь изменения. Приятны ли тебе такие перемены? Не забыл ли ты, как ощущается на коже движение воздуха?

Джун пошевелил другой рукой. Провел по простыне, как изучал, что это. Потом замер, вытягивая из памяти схожие образы. Разлепил ресницы, несколько раз моргнул. Вздохнул.

А Хисару облегченно рассмеялась, ловя каждое его движение, пусть и такое мизерное. Голова шла кругом от избытка впечатлений, не знала, что и думать.

— Боже!

— Тебе удобно? — живо пристал к Джуну Бейзар. Джун снова моргнул. Не слишком уверенно, да и вообще это могло ничего не означать. — Ты знаешь, кто я?

Джун долго смотрел на Бейзара. Так долго, что и ментор, и Хисару занервничали, усомнившись в своих выводах о вменяемости больного. Пока тот не скользнул взглядом по белоснежным волосам находившегося рядом человека. Тогда только Бейзар сообразил, в чем состоит вопрос. Часть уверенности в своих решениях вернулась.

— Точно, ты ведь не знаешь, — улыбнулся, глядя в расширившиеся глаза. Умирая от желания обнять Джуна. Согреть его, такого мокрого, невыносимо худого, бессильного. Нащупал одеяло, подтянул его выше, накрывая племянника. — Я ксур. Все то время, что я был твоим ментором, я носил линзы и красил волосы.

Губы Джуна дрогнули. Перевел глаза на второго человека. Задышал чаще.

— Да, сынок, — сквозь слезы Хисару плохо разбирала сына. Вытерла глаза. — Я ваша мама. Твоя и Райера. Все это время я была рядом с тобой.

Джун все смотрел и смотрел, а по его щекам растекались яркие пятна. На лбу выступили крупные капли пота, заблестела шея.

Первым тревожные признаки заметил Бейзар.

— Хисару, — позвал сестру. Уже не так радостно, как минуту назад. В голове начало вибрировать понимание. — Хисару! Его температура!

Всматривался в цифры на мониторе, ползущие вверх. Перевел помрачневшие глаза на Джуна. Его сестра осторожно высвободила руку, уложила кисть сына поверх одеяла. Серые глаза безотрывно следили за ней.

За пузырьком, который достала из шкафа. С ним подошла к кровати. И остановилась, не зная, как быть дальше.

— И как? — растерянно спросила. Бейзар схватил ее за руку.

— Амилазиум?

— А что еще? — огрызнулась сестра, судорожно придумывая, как Джун сможет его принять.

— Это наркотик, — глухо обронил Бейзар. Температура поднималась, парень перед ними пылал все ярче. Хисару нервничала, мечась между зондом и стаканом. — Может, он и есть та причина, которая не позволяет Джуну питаться? Поэтому его организм отторгает смесь?

— Что ты предлагаешь? — процедила Хисару и схватила стакан. Отмерила туда настойку. — Посмотри на него. Вспомни Тиена. И скажи мне, Джун сможет?

Не сможет. Перенести стадию ломки он не сможет. Для этого требовались силы и сознание, которыми Джун не обладал. Пока же зелье крепко держало свою жертву в невидимых тисках. Бейзар сгорбился, против воли принимая этот факт.

— Ты же уменьшала дозу?

— Есть минимум, который ему требуется! Что с ним делать? Не давать?

Бейзар прикусил язык. Просунул руку под спину Джуна, чтобы приподнять его.

— Сможешь выпить? — тихонько спросил. — Джун, открой рот.

Простое глотательное движение, которое он должен был сделать, чтобы получить свое лекарство от жара. Однако и Бейзар, и Хисару сомневались, что его тело помнило, какие органы и мышцы нужно для этого задействовать.

— Одна попытка, — предупредила Хисару. — Если он не выпьет, ставим зонд. Без промедлений.

Джун прикрыл глаза и Бейзар почти оставил эту затею с самостоятельным питанием как в данный момент нерабочую. Начал опускать парня обратно на подушку, как сухие губы приоткрылись, дотрагиваясь до края стакана.

Джун попробовал даже вытянуть шею.

— Постой! — выпалила Хисару. Бейзар замер с висящим на его руках племянником. — Кажется, он показывает, что выпьет.

Наклонила стакан так, чтобы настойка попала в рот сына.

В первый момент создалось ощущение, что в горло Джуна проходил не глоточек жидкости, а широкая труба. И мать его, и дядя помертвели, следя за прилагаемыми для проталкивания амилазиума через глотку усилиями. Почти уверились, что он не сможет.

Как он сглотнул. Рефлекторно еще раз, уже попусту.

— Давай, — велел Бейзар, и Хисару повторно наклонила стакан, вливая в рот Джуна настойку амилазиума.

Он все выпил. Сам. И, мысленно глотая вместе с ним, после этого немудреного действия обе сиделки Джуна стали такими же мокрыми, как и до этого больной, вытащенный из геля. Умылись, достали лед.

Ледяные обтирания оставались неизменной процедурой, которую они проводили большей частью механически. Спал Джун или нет — не поняли; лежал он тихо и неподвижно. Вполне вероятно, что слушал их тихие переговоры.

Нераспакованный, чистый зонд так и остался лежать на столе. Без этой трубки, торчащей из носа, открытое лицо стало казаться еще изможденнее.

— Это уже не кома, — шепнула Хисару. Бейзар согласно кивнул. Но и не полноценное нахождение в сознании. Нечто среднее. — Как думаешь, спит ли сейчас? Или сканирует нас? Читает наши головы?

— Способен ли? Нужно быть аккуратнее в словах, — почти беззвучно ответил Бейзар. И уже громче: — Кровать вся мокрая. Джун, пора возвращаться в свою водную стихию.

С губ Джуна слетел звук. Неразборчивый шелест, который заставил двух человек бросить таз, полотенца, и нависнуть над кроватью.

Тихий, но настойчивый писк аппаратов лез в уши, забирая внимание.

— Послышалось? — напряженно спросила Хисару. Отмахнулась от лезших в глаза волос.

— Сдуешь его, будешь так сопеть, — Бейзар прищурился, не сводя глаз с губ Джуна.

Хисару опустила голову еще ниже, почти теряя сознание от ожидания. Пальцы Джуна сомкнулись на простыне по обе стороны тела. Собрали ее в комок, зажали в кулаки.

— И что это значит? — растерялся Бейзар.

В кармане затрещала рация. Хисару едва не бросила ее в стену, разобрав голос Файена.

— Позже! — не слушая отвязалась от вызова. Подняла глаза на брата, сжимая голову руками. — Я уже в любом жесте начинаю выискивать какой-то смысл. Он точно что-то хотел сказать?

Бейзар глянул на показатели температуры тела племянника, пришедшие в норму. Вздохнул, все острее ощущая тяжесть разочарования, сменяющую прежнюю эйфорию.

— Лежит в луже. Весь мокрый. Переложу его обратно в гель.

И вновь это подергивание в руках, попытка еще сильнее удержать ткань, окружающую его. Джун уронил голову набок, натянув на шее тонкую кожу так сильно, что Хисару испугалась ее разрыва. Быстро подложила ему под щеку подушку. Бейзар сдвинул брови, переводя взгляд с одной руки племянника на другую.

— Джун, — позвал. Происходящее уже не казалось чистой случайностью. Джун рвался из своего мирка, напрягался, чтобы о чем-то их оповестить. — Ты хочешь остаться в кровати?

Он расслабился. Определенно он это сделал. И в этот раз Бейзар полагал, что верно разгадал желание Джуна. Сев на корточки у кровати, дотронулся до прохладного колена.

— Умеешь довести до трясучки, мальчишка, — проговорил, начиная улыбаться. — А понимаешь ли ты, что тебе придется двигаться? Просто продавливать спину никто тебе не позволит.

Джун не показал, что услышал. Не открыл глаз, а Хисару по его ровному, стабильному пульсу предположила, что сын уснул.

— Он говорил с нами! — тогда неверяще прошептала. Бейзар потер высохший на Джуне гель, ссыпавшийся белесой шелухой.

— Его нужно вымыть. В таком случае. — Не мог удержать ползущую по лицу улыбку, отчего она становилась все шире. Протяжно вдохнул, потер руки, как озяб. Хисару понимала, что это нервное, избыток эмоций, который брат не знает, как выразить.

— О Джун, Джун! — сама протанцевала по комнате, не став сдерживаться. — Он не хочет в гель! Джун не хочет в гель! Райер вот удивится, когда вернется!

Бейзар глупо улыбался, глядя на нее. Спохватился.

— Действительно, неожиданность… Но нужно сменить белье. Принесу. И Файена попрошу помочь с мытьем.

Уперся в кровать, поднялся на ноги. Постоял еще с минуту, изучая Джуна. Уже и не мог припомнить, каким тот был год назад. Вдруг безумно захотелось ускорить время, пропустить это еле ползущее ожидание чуда, дергавшее все нутро. Встретить обоих племянников в столовой и…

— Мы поставим его на ноги, — ни тени сомнения не отразил его твердый голос. — Он станет тем, кем должен стать. Легендой гвардии. Он и Райер. Два брата, сгоревших в огне, восстанут.

Хисару замерла у стены.

— Ты не посмеешь! — стремительно теряла радость. Побледнела. Не смогла побороть животный ужас, едва вникла в смысл предсказания. — Стравить их с гвардией! Не позволю!!

Бейзар перевел взгляд на сестру, но белая ярость, растущая в ее глазах, его не затронула. Пожал плечами.

— Уже начали и ты, как помню, одному дала благословение. Или был минутный порыв, теперь жалеешь? — Склонил набок голову. — Ну посмотрю я, как удержишь их. — Развернулся, собираясь уходить. — Под своим крылом. Ты на Райера-то узду надеть не можешь. Теперь представь их вдвоем.

Хисару смотрела в спину брата, пока он шел к двери. Дернула щекой.

— Ты их знаешь лучше меня.

— Как сказать, — не согласился Бейзар, чуть замедлившись. Сестра возвращала рассудительность, смогла взять под контроль извечный материнский инстинкт, что обнадеживало. — Они настолько молодцы, что я сомневаюсь уже во всем. Если раньше я хоть что-то знал… Думал, что знаю. Теперь полагаю, что этого недостаточно. Но в любом случае, ты и представления не имеешь, на что они способны.

— Поэтому так говоришь? — Хисару точно не показалось: брат гордился своими воспитанниками. Даже тем, как они его дурили.

— Они не станут сидеть на месте. Не в их характере просто принять. Только они молоды и… Все же они не привыкли полагаться на кого-то, поэтому могут вновь просчитаться. Мы должны их поддержать. Это лучшее, что можем сделать.

Открыл дверь.

— Бейзар, — снова остановила его Хисару. — Там. В лаборатории. — Ей нужно было знать. — Если бы я не смогла сломать датчики. Как бы ты поступил?

Бейзар вспомнил слова Таймина Крида.

— Остался бы, — не пытался что-то придумать, сказал как есть. Поступил бы так тогда, не отказался б от своих убеждений и сейчас. — И защищал его до смерти. Его, а следом моей. Живым не отдал бы. Пусть и не родной он мне по крови — я не делаю различий между Джуном и Райером. Оба они мне за сыновей.

— Спасибо.

Хисару послала брату дрожащую улыбку. «Что не послушал меня. Что сдержал слово, данное Райеру. Забрал Джуна».

Бейзар понял.

Толчком в спину в следующую секунду был втиснут обратно в комнату, из которой почти ушел. Сжал зубы, оборачиваясь.

— Файен! Чуточку уважения…

Файен вытер вспотевшее лицо, проигнорировав ксура, которому это не понравилось. Бейзар вздернул белые брови и сложил на груди руки. Навис бы над тельальхарцем, но тот не уступал ему ни в росте, ни в размерах.

— Что за срочность? — спросил. Задержался, заинтересовавшись вопросом Файена, из-за которого тот даже не заметил небольшие изменения в обстановке.

— Вира Хисару! Вас пока найдешь… Все этажи оббежал.

— Сказала же, позже, — Хисару не была настроена выслушивать истерию становления серверов и обеспечивать неотложные потребности настройщиков. — Вы как помешались с этой игрой. Есть более важные дела.

Ксур задышал раздраженнее. Файен замахал руками.

— Не в этом дело. Райер…

— Позже, Файен, — Бейзар подтолкнул его к двери. Химик уперся.

— Раз ты здесь, вот и спрошу! Карсо…

Бейзар завелся всерьез:

— Она и так там сидит днями и ночами! Что еще надо?

Хисару немного отклонилась, чтобы целиком увидеть этот редкий взрыв негодования. Еще и по поводу Карсо. Обычно Бейзар был более сдержан.

— Сайя Синора! — Файен вышел из себя, почти выкрикнул имя в лицо отпрянувшему ксуру. — С ней проблемы! При чем здесь игра?

Хисару, только услышав о Сайе, рванула вперед и зажала химику рот ладонью. Быстро оглянулась на Джуна.

— Не здесь, — показала губами и указала на коридор. — Идем.

— Ложку принеси! — крикнул ей вдогонку Бейзар. — И белье сменное. И побыстрее!

Хисару кивнула. Закрыла дверь снаружи. Обратила все внимание на химика. И его нетерпеливое переступание с ноги на ногу принесло ощущение смутной тревоги.

— Я не могу дозвониться до того человека, — прямо сообщил Файен. — Ши Андо. Есть информация, что таверна закрыта после визита гвардейцев.

— Закрыта? — машинально повторила Хисару. И похолодела. — Гвардейцы?

— Люди туда не заходят судя по наружным камерам.

— А внутри? — быстро спросила Хисару.

— А внутри находятся два, иногда три человека, — Файен был подавлен своей неудачей. — Но я не могу контактировать с ними. Только наблюдать.

— Райер там был, — сердце упало. Хисару шатнулась к стене, почти упала на нее, не отпуская взгляда Файена. — Неужели…

Мрачно химик покачал головой. Его глаза утратили свой привычный смешливый блеск.

— Не думаю, что в этом причина. Больше склоняюсь к тому, что их допрашивали. Из-за той истории с криобанком.

— Таверна-то здесь причем? — вырвалось у Хисару.

— Сайя Синора была там постоянным посетителем, — проговорил Файен.

— А Сайя как сюда вписывается?? — Хисару зажала себе рот, поняв, что уже кричит, не в силах выносить крохи информации, которые выдает тельальхарец. — Говори быстрее, что ж ты тянешь?

Файен глубоко вдохнул пахнущий каменной пылью воздух. И бедой; ее-то запах они все знали наизусть.

— Мы так хохотали над гвардией.

— Файен! — с угрозой рявкнула Хисару, сжимая кулаки.

— Сайю эту обвинили в подрыве гвардейского хранилища, вира. Она арестована и находится в Первом центре. Психоделик ее расколол судя по нашей информации.

Хисару мертвела по мере того, как сознавала сказанное.

Несколько минут смотрела себе под ноги, тяжело дыша. Не в состоянии связно думать и что-то решать.

Джун. Сайя. Джун. Его девушка. Вспомнилась невеселая усмешка Райера на вопрос, не ошибся ли он, спутав любовь с симпатией, которая уже забылась. Не притащат ли они для Джуна наказание вроде той несчастной, что повесилась из-за любви к Таймину?

Он солгал ради нее, сказал тогда Райер. Джун фальсифицировал протокол допроса, что для психоделика было немыслимо.

В груди заныло отчаяние.

— Почему только сейчас об этом говоришь? — глухо спросила у Файена.

— Только узнал. Еще раз решил позвонить. Проверил информацию о таверне. И всплыло ее имя в клиентских чатах. Официальная гвардия по этому поводу молчит.

— Тебя это не смутило? — ах ну да, конечно, как она могла забыть. — Вы же все скатились до уровня детей и скачете вокруг тех серверов! Когда вам смотреть за жизнью центров и кварталов? — Файен неловко молчал. Орать бесполезно. Хисару пошла к лестнице, за ней поплелся ее спутник. — Мы можем провернуть то же, что и в Третьем центре?

— Невозможно. Там у нас был Бейзар внутри. Здесь нет никого.

Хисару ускорилась. Заметила в одном из штольных залов Тиена с молодыми психоделиками. Окликнула его.

— Отнеси наверх ложку и постельное белье. И помоги Бейзару.

— Понял, вира, — отозвался Тиен. Ложку? Бейзару? Зачем? — Сделаю сейчас же.

Исполнительность и годами вбиваемое повиновение все еще крепко сидели в нем, что иногда раздражало. Но сейчас Хисару была благодарна этому темненькому, мягкому по характеру парню за отсутствие вопросов.

— Мы куда? — рискнул спросить Файен, едва поспевая за белой вирой, несущейся по уровням все ниже.

— Покажешь мне, что есть по Сайе. Потом надо решить, что делать. Кого послать к Донатану, потому что помочь может ей он один. И станем ли говорить Райеру.

— Он с группой, — еще тише напомнил Файен.

— Вот именно! — вскричала Хисару, остановившись. Закрыла глаза. Прогнала видение неизвестной девушки в окружении бесчувственных следователей. Паникой она ничего не добьется, понимала это, но сердце грохотало так, что едва расслышала гул промчавшихся где-то в недрах гор вагонеток. — Райер будет ждать там ее вместе с провизией. У нас есть две недели, чтобы либо доставить ее в Пятый центр, либо сообщить моему сыну, что она здесь. С Джуном.

* * *

Таймин не сразу понял, чем конкретно это пробуждение отличается от остальных.

Рихана, выйдя из ванной, застала его осторожно трогающим свою голову. И поджала губу, так комично выглядел он, изучающий свой неожиданно приобретенный новый образ.

— Это ищешь? — подняла со стола пакет, завязанный узлом, полный темных волос.

— Ты что сделала?

Рихана смотрела на него с мягкой улыбкой: ошеломленный, коротко стриженный Таймин был более очарователен, чем ругающийся длинноволосый искуситель, сражающийся по утрам со спутанным клубком на голове.

— Обрезала твои волосы, пока спал.

Таймин оставил стрижку в покое. Поднял брови, пораженный до крайности тем, что Рихана сама, лично, лишила его значительной доли привлекательности.

— Они ведь тебе так нравились, — нерешительно проговорил.

Рихана перестала улыбаться. Подошла к сидящему в кровати Таймину и подняла его подбородок.

— Никаких красивых картинок, — сказала, глядя прямо в теплую глубину карих глаз. Чуть раскрывшихся после ее слов. — И ты мне важен, а не твои волосы, поэтому я избавила тебя от мучений с их мытьем и… — Бросила короткий взгляд на его голову. — Будь благодарен, в общем.

— Наверное… Я хочу на это посмотреть.

— Наверное, — Рихана погрызла ноготь. — Не нужно. Позже посмотришь.

Он лежал, стричь было неудобно. Не мешало бы подровнять, прежде чем показывать ему зеркало. Понадеялась, что к тому времени волосы немного отрастут и это скроет ее дизайнерский провал.

Таймин начал подозревать что-то.

— Выгляжу не очень, верно?

— Бледный, черные круги под глазами. Вид как у древнего старика, — охотно описала его Рихана. Угол губ ректора дрогнул. — Какая тебе разница, как выглядишь?

— Наверное, никакой, — удовлетворенно отозвался Таймин. Чем страшнее, тем лучше. Рихана не стала смотреть на него иначе. — Можно мне встать, вира? Мечтаю о теплой воде. Зеркала можешь все поснимать со стен.

Рихана придвинулась ближе.

— Конечно, помогу.

— Иди сюда, — ректор, вместо того чтобы ухватиться за протянутую руку, потянул ее к себе. — Мой лекарь, уставший, не спавший. Прости, что причинил столько беспокойства.

— Беспокойства, — вздрогнув, пробормотала Рихана, прижавшись ухом к груди Таймина. Оно билось, его сердце. Сильно, ровно. Ее молитвы были услышаны, этот мужчина был оставлен на земле. — Не представляешь, как это. Смотреть. Следить. Отмечать и сличать анализы. И понимать, что ничего сделать не можешь.

Таймин крепче вдавил Рихану в себя, как боялся, что она отодвинется, уйдет. Ее тепло выжигало холодную дрожь.

— Этого я и боялся, — негромко проговорил в потолок. — Самый большой мой страх — оставить тебя одну. Что заставляет меня увлекаться довольно бредовыми занятиями.

— Например?

Таймин улыбнулся, почувствовал, с какой силой Рихана сжала руки вокруг него. Чуть приподнял спину, чтобы не давить так сильно своим весом.

— Например, начал следить за тем, что ем, а еще регулярно вира Хисару меня проверяет. Ну и больше тренировок.

Чтобы сохранить себя. Чтобы быть в состоянии защитить ее. Однако не ожидал, что сами горы коварно ударят в спину.

Услышать такое от довольно беспечно относящегося к своему здоровью человека было неожиданно. Рихана подняла голову.

— А я? Почему не я тебя проверяю?

Рука Таймина пригладила белокурые волосы своей женщины. Светлой, воздушной. И уязвимой на первый взгляд, но имевшей внутри стержень из Атмы Верден.

— Чтобы ты лишний раз не переживала. Говорю же, бредовые занятия. Почитываю твои медицинские книжки. На всякий случай. Чтобы знать, как оказать первую помощь в случае чего.

Желудок Риханы скрутился узлом в ответ на это признание. Преподнесенное шутливо, оно несло смысл намного больший, чем Таймин хотел показать.

Они люди, слабы телом. Они преступники, и их слабые тела желала получить гвардия, а в случае с Таймином — еще и анатомики имели его в виду. Они ходили по острию. И каждый день мог быть последним для них.

— Идем, — выпуталась из объятий. Здравый смысл отчаянно сигналил прекратить этот разговор, пока не скатились. К признанию тщетности их борьбы, к зарождению желания бросить всех и сбежать вдвоем. Подальше от опасности. А это уже трусость и эгоизм. — Ты хотел воду.

Таймин вытащил из ладоней ногти.

— Да. Вода. А потом я хотел бы пройтись. Надолго выпал из жизни. Давно не болтал с Джуном. — У его постели успели потоптаться все, кроме ньянца.

Рихана нахмурилась, представив, как еле передвигающий ноги Таймин будет забираться на верхний уровень.

— Я медленно, — ищущий любую возможность выйти из душащей уже его комнаты Таймин готов был привести без разницы какие аргументы в пользу прогулки. Сменить тему. Сменить место. Восстановить прежний рабочий настрой. — Тем более у Джуна есть и кровать свободная, и кресла. Полежим с ним рядом, нагружу его уши чем-нибудь. Да и вам проще будет, если два пациента в одной палате соберутся.

Рихана разглядывала чрезмерно активного пациента с сомнением. После некоторых раздумий пришлось отдать должное его мастерству — уговаривать он умел как никто другой. Не в пример лучше, чем она управлялась с ножницами.

Согласилась.

Однако, постояв в душе, распарившись под горячей водой, на трясущихся ногах Таймин едва добрел обратно до кровати. Прилег на минуту и уснул. Сам, без лекарств.

Рихана не стала нависать над спящим. Приглушила свет, оставив лишь тусклую лампу у стены, и использовала появившееся время, чтобы сначала сходить в столовую, где Санис передал ей собранный для Таймина контейнер с едой. Набрался смелости осведомиться о здоровье виара, после чего принялся оправдываться в своем испуге у кровати больного.

Рихана вздохнула. А после направилась за лекарствами. На складе брата не отыскала, как и в его квартире. Его рация была выключена. А Рихар с Лиасом, отловленные у двери, перекрывающей один из нижних уровней, оба указали на эту дверь.

— Он там. С вирой Хисару.

Рихана уже удивилась. Что там делал Файен — ей было понятно. Как и любопытство подростков к компьютерам. А вот вира Хисару и сервера игры, при одном упоминании о которой у нее начинал дергаться глаз?

Постучала, сильнее. Камера у потолка сняла гостя и передала картинку внутрь. Спустя несколько секунд тихо загудели механизмы, запирающие проход в глубины электронного центра их лагеря.

Оставив парнишек и дальше следить за дверью, прошла по длинной каменной галерее, мимо открытых мастерских, блоков, залов. Тишины, которую можно было ожидать под высокими, резкими сводами в глубине гор, не было и в помине. Голоса перекликались, гудели машины, ни на миг не ослабевала суета людей в коридоре; рабочая атмосфера превратила подземелье во вполне обычный офис. Никто здесь ничего не запирал: люди, имеющие доступ к сети, свободно перемещались по нужным им помещениям.

Думала, что Файен и вира Хисару в серверной зоне, однако брат выглянул из операторной. Грубо вырубленной в камне глубокой нише, ярко освещенной, заставленной техникой, как и все на этом уровне.

— Ри. Мы здесь.

Рихана рядом с братом обнаружила и белую виру. Файен лицом не отличался от скалы за спиной, закопался в компьютере; Хисару, облокотившись плечом о массивную балку, подпирающую потолок в центре помещения, не отрывалась от мониторов, целиком занимающих единственную ровную стену. Вид у обоих не вдохновлял.

— Ты говорил с Бейзаром? — негромко спросила Рихана. Файен мотнул головой. Хисару кивнула пришедшей и вновь перевела взгляд на, похоже, чаты, которые оператор вывел на мониторы. Их белая вира и изучала.

— У нас огромная беда, — проговорила, параллельно вчитываясь в обсуждения. Рихана насторожилась. — Взрыв в гвардейской сокровищнице устроила, если верить людям, Сайя Синора. И ее поймали там же. Вынесли из-под завалов.

— Точно, она же там работала, — прошептала Рихана больше для себя. — Все хотела спросить — к чему там столько охраны?

— Потому что доноры там — одни психоделики, — нервно ответила Хисару и указала на один из мониторов. — Увеличь немного.

Рихана вдавила в ладони ногти. Редчайший материал. Уникальный в своем роде, который просто так не получить и не повторить. Теперь начала понимать. Смерть оплошавших сотрудников хранилища приобрела смысл.

Отпустила дыхание и в голове немного прояснилось. Проморгалась, тоже присмотрелась к колонкам слов, застывших на стене.

— Это что?

Файен практически прилип к небольшому экрану, читая то же самое, что и выводил на верхние мониторы. Молчала белая вира, тяжелый взгляд которой переползал со строчки на строчку, чтобы вновь вернуться к началу. Будто расположение букв могло измениться и выдать совершенно другой смысл.

Рихана резко фыркнула, ломая безмолвие. Ее брат растерянно почесал щеку.

— И это девушка Джуна? Райер ничего не попутал? — глянул на Хисару и продолжать не осмелился.

— Рихана, закрой дверь, — сухо велела Хисару.

Рихана без разговоров заперла их троих в помещении. С горой информации, верить которой или нет — никто из них не понимал. Отрезались чужие голоса, сразу стало тихо.

— Сайя Синора, как выясняется, работала не только в криобанке и в Тауртимс, — заметно брезгливо подвела итог белая вира. Уже и не так сильно стала волновать ее судьба той девушки, как ранее. Невольно Рихану пробрала дрожь при звуке ее голоса. — Что за человек она такой? Как вообще мой Джун мог обратить внимание на… такую?

— Не стоит судить по тому, что пишут, — справедливо заметила Рихана. И у борделя она с этой Сайей встречалась. Любопытной она оказалась, с еще более интересным послужным списком. Интерес к ней все возрастал. — Я знакома с управляющей того борделя.

Хисару зашипела при упоминании о сером особняке вслух. За ее спиной Файен скорчил мину.

— Может, мне стоит встретиться с Мией и расспросить ее? — предложила Рихана уже более осторожно. — Или вначале…

Договорить о предварительной проверке девушки Джуна не успела; Файен хлопнул по столу, привлекая внимание.

— В этот раз пойду я. К Донатану, само собой, я не подберусь, а вот Ши Андо может. Устроить, например, себе еще один допрос. Глава Хоён не упустит возможности повидаться с ним под предлогом расследования, — помолчал, искоса глянув на так и висевший на стене чат с обсуждением мест работы задержанной виры, после чего добавил: — Если, конечно, ничего не изменилось. Мы будем забирать Сайю Синору?

Хисару помедлила. Вспомнила слова Райера, его абсолютную уверенность в чувствах Джуна. Представила Джуна в момент, когда узнает о том, что Сайю Синору осудили и отправили на каторгу, где она внезапно умерла.

— Если Райер ошибся, мы всегда можем…

— Что можем? — нахмурилась Рихана. — Отпустить ее? Выгнать? Вернуть в штаб, сказать — ошиблись, забирайте обратно?

— Убить, видимо, — выговорил Файен, пряча глаза. Разглядывая стол. — Чтобы не доставала Джуна. Вира Хисару это имела в виду.

* * *

Ши Андо был немало удивлен, когда ранним утром, едва из белесого тумана за окнами проступили очертания схваченных морозом улиц, в дверь таверны постучали. Тихо, настойчиво. Наверняка ранний посетитель знал, что заведение закрыто.

Сам хозяин встал уже давно и вновь сверял списки запрошенной сыном главы Хоёна провизии с тем, что отыскал у поставщиков. На свое усмотрение исключил скоропортящиеся продукты, заменил их наборами более длительного хранения. Меньше упаковок, отбросил сразу все банки, которые нельзя будет оставить в местах привалов и, следовательно, придется таскать с собой лишний груз.

Сидел с бумагами в своем кабинете, однако перед этим в зале варил кофе, который стоял сейчас рядом на столе. Глянул на кружку. Мелькнула мысль, что гостя принесло на запах кофе.

Никого не приглашал, поэтому решил отсидеться, дождаться, пока человеку надоест скрестись в закрытую дверь, он замерзнет и поищет более гостеприимное кафе.

Человек уходить не собирался. Выждав минуту, снова застучал. Торопливо и как можно тише. Ши Андо уже всерьез напрягся. И вдруг предположил, что это может быть связной, которому нужна конкретно эта таверна.

Самым разумным виделось узнать причину настойчивости у самого гостя. Если выяснится, что заблудился, то отправить восвояси.

Гость как знал, что внутри кто-то есть. Ши Андо, открыв дверь, увидел перед собой громадного тельальхарца. Надвинутая на глаза шапка не позволяла целиком рассмотреть лицо, подбородок гость спрятал в высоком воротнике обычной куртки, руки держал в карманах. Может, грелся, может, что-то сжимал в кулаках. Сосредоточенно осмотрел ньянца, в глубине светлых глаз мелькнуло удовлетворение.

— Ши Андо, — голос хриплый, как простуженный. Виар даже не спрашивал, он точно его знал. — Могу войти?

— Мы не работаем, — сообщил Ши Андо, так же изучая виара, как и тот хозяина.

— Мне это известно, — отозвался Файен, украдкой оглядывая стены. Отключать камеры они не стали, это могло дать гвардии лишний повод вцепиться в ньянца и выяснить нечто совсем уж нежелательное. — Могу воспользоваться вашей уборной? Очень нужно. Долго шел, приспичило жутко.

Ши Андо чуть склонил голову. Быстрое волнение спрятал под бесстрастной маской и отошел в сторону, пропуская виара внутрь.

— Прошу.

Файен ступил в таверну. Огляделся, не заметил остальных людей, которые обычно мелькали на камерах.

— Укажите дорогу, виар. Замерз, голова не соображает. Я быстро, не стану вас слишком беспокоить, раз вы закрыты еще.

С трудом Ши Андо сохранял спокойствие, проводя тельальхарца по безлюдному темному залу, мимо пустых столиков, никем не занятых стульев. К двери уборной, внутри которой отсутствовало наблюдение. И можно было сказать несколько слов, не опасаясь, что они станут известны тем, для чьих ушей не предназначались.

Не успел открыть дверь, как виар громко посетовал на оледеневшие руки.

— Не могли бы вы помочь с горячей водой?

Ши Андо шагнул внутрь уборной, оставив открытой дверь. Файен быстро развернулся к нему.

— Он просил передать. Он хочет забрать Сайю.

Ши Андо испытал огромное облегчение. Что все же открыл таверну в такое раннее время суток для неизвестно кого.

Вот только связной опоздал с посланием.

— Мне жаль. Она под арестом.

— Мы в курсе, — быстро отозвался Файен.

— Тогда вы понимаете, что я ничем помочь здесь не смогу. Передайте…

— Он еще не знает, — прервал ньянца Файен, избегая озвучивать имена. — Мы должны забрать ее оттуда, чтобы и не узнал. Времени у нас крайне мало.

Ши Андо сдвинул брови.

— У меня нет такого влияния.

— Влияние есть у другого человека. Мы с вами его знаем, — быстро сказал Файен. Вымыл руки, стряхнул воду. — Найдите способ привлечь его внимание. Например, еще одним допросом. Передайте ему, что там заперта девушка Джуна. Он поймет.

Ши Андо ощутил дурноту.

Айсо, ассасин, которого неизменно прикрывал и поддерживал Хён. Ясно давший всем понять, что у него особое отношение к этому игроку. Сайя, до помешательства ждущая возвращения того, кто носит этот ник в Нарсаме, и совершающая ради этого человека безумные поступки. Риф сказал, она знает хозяина протектора.

— Что вы сказали??

Файен досадливо дернул щекой.

— Нет времени, долго в туалете торчу, — нажал на слив на стене, зашумела вода. Снова открыл кран, в пятый раз сунув руки под воду. — Вам известно что-то о ней? Хоть слухи?

— В штаб Первого центра иногда ходит медик из медцентра, — ошеломленно выговорил Ши Андо, никак не в состоянии собраться с мыслями. — Видели его у ворот. На контакт не идет. Понятия не имею, к кому из арестованных его вызывают, это может быть и не Сайя.

Хён оказался гвардейцем. Сайя попалась в сети гвардейца. Второго сына главы гвардии. Риф понятия не имеет, с чем ему предстоит бороться. Мертвый психоделик. Виару Шатизару с живым-то не удалось сладить, и Ши сильно сомневался, что под силу будет превзойти мертвого.