Марта

Ника Лисовская (2024)

Марта живёт в городе своей мечты уже несколько месяцев, но вместо счастья только чувство огромного одиночества и… бессонница. Отсутствие сна обостряет чувства и вот уже Марте кажется, будто она слышит мысли людей вокруг — продавщицы из магазинчик у дома, водителя автобуса, на котром Марта ездит на работу. Но вскоре безобидное умение оборачивается страшным даром. К Марте обращается мёртвый мальчик с просьбой о помощи и из обычной девушки она становится Видящей. Или только пешкой в игре Света и Тьмы?..

Глава 4

Где-то в начале шестого я вышла из здания, где располагалось бюро переводов, и увидела, что прямо напротив входа, аккуратно припаркованный к тротуару, стоял потрепанный синий"Фольксваген", а рядом с ним — Никита. Просто стоял, надвинув на глаза черную шапочку, сунув руки в карманы куртки цвета хаки, с выражением лица таким, что можно подумать, будто он стоит тут каждый вечер ровно в 18:15. Когда я подошла, Никита открыл дверь пассажирского сидения, приглашая занять место в салоне. — Поужинаем где-нибудь? — спросил он, заводя мотор. — Печку починил? — я улыбнулась, чувствуя приятное тепло в полумраке салона. Это все было просто, как если бы мы знали друг друга тысячу лет и он регулярно забирал меня с работы. — Да. Так как на счет ужина? Я знаю одно место… — Я тоже, — оборвала я. — Только в магазин надо заскочить. — В гости хочешь позвать? — Никита с недоверием покосился на меня. — Почему нет? Я вообще-то очень осторожна и с людьми схожусь тяжело, но одиночество так измотало за последнее время, что я готова вести себя легкомысленно. А еще… Ещё этот парень весь день не шел из головы, мешая работать. Не припомню ничего подобного за собой раньше, но… мне чертовски хотелось его. Желание оказалось таким сильным, что перебороло и моральные принципы, и страхи. Внутренние барьеры считавшиеся нерушимыми, рассыпались в прах и я решила, что достаточно взрослая, самостоятельная и современная девушка, что бы разрешить себе случайный секс без обязательств. Так что предложение с ужином кстати. Я устрою кухонные посиделки с угощением, вином, болтовней «за жизнь», а потом, когда оба мы немного расслабимся, пусть все случится и перестанет уже меня изводить. — Неплохо, — Никита повесил куртку на крючок вешалки в коридоре и, приглаживая рыжие волосы, оглядел моё скромное жилище. — А мне кажется дыра, — я была смущенной и нервной в предвкушении вечера, чувствуя, как потеют ладони, а по лицу расползается глупая улыбка. — Довольно уютная. Он либо врал, либо у него были весьма специфические понятия об уюте — к старой, довольно обшарпаной мебелировке прилагались вязанные салфетки, плюшевые зеленые портьеры над входом в спальню, побитые молью ковры и набор фарфоровых статуэток на пыльных полках серванта. Не хватало только герани на окнах, но цветы здесь не росли — засыхали. Мы прошли в кухню. Никита поставил на стол тяжелые пакеты с покупками, а я суетилась рядом, как хорошая хозяйка. — Буду угощать тебя курицей в апельсинах, — я завязала светлые, сплетенные в афрокосички, волосы, черной резинкой и выкладывала покупки на покрытый клетчатой клеенкой стол. — Интересное сочетание, — Никита сел на древнюю табуретку прислонившись спиной к стене и наблюдал, от чего суеты в моих движениях прибавилось. — Да. Вообще в апельсинах должна быть утка, но найти ее не так просто… Так что будет курица. Быстро и вкусно, — я щебетала, как глупенькая звонкая птичка, радуясь тому, что все складывается так хорошо. — А пока она будет готовиться, мы можем выпить вина. Быстрый взгляд на гостя, что бы понять, как ему план. Но Кит с непроницаемым лицом изучал скромную обстановку неуютной кухни и ничего не ответил. Я вручила гостю штопор и бутылку красного сладкого вина, а сама бросилась в комнату за хозяйскими хрустальными фужерами. Задняя стенка в серванте с посудой была зеркальной и, при ярком электрическом свете темноватой от обилия вещей, комнаты, я встретилась взглядом со своим отражением. И замерла на мгновение, удивлённая горящими, будто от пощёчин, щекам и глазами блестящими лихорадочным"температурным"блеском. Одной рукой держа пару пыльных фужеров, другой потрогала лоб и щеки. Не чтобы обнаружить внезапный жар, а пытаясь"вернуться в себя". Мысль о том, что со мной что-то не так, вернулась из сегодняшнего странного утра, сжав сердце холодом. Кто этот парень на моей кухне? Почему я на столько потеряла голову, что позволила ему оказаться здесь? Что, черт возьми, вообще со мной происходит, если я веду себя, будто кошка, которой совсем уж невтерпеж?!… — Марта, — пыльная плюшевая портьера над дверью отодвинулась и Никита остановился на пороге с бутылкой вина в руке. — Ты где? У меня готово всё. Я почувствовала, как по губам снова расползается глупая улыбочка и все разумные сомнения исчезают, а я превращаюсь в суетливую хихикающую кого-то, думающую только о том, каков этот парень на вкус. Мы вернулись в кухню, где я быстро сполоснула под краном пыльные бокалы и вытерла насухо маленьким махровым полотенцем. — Ужасно хочется выпить, — тихий смешок, который не получилось сдержать, подставляя Никите бокал. — Ой, а ты же за рулём? — Ничего, — он медленно разливал вино, которое казалось пахло страстью и соблазном. — Если что — оставлю машину, а утром заберу."Утром", — сладко дрогнуло в животе. — За знакомство, — Никита поднял бокал и я последовав примеру, поднесла его к губам и сделала глоток. Кажется, вино было тем, что нужно, что бы перестать хихикать, как школьница. Я почти расслабилась, чего нельзя было сказать о Никите. Потому что он выглядел скованным, как будто стараясь"держать себя в руках". И меня это развеселило — я-то решила, должна его"соблазнить"и точка! Пока натертая специями и кусочками апельсинов курица мариновалась, мы цедили вино заедая его ароматным сыром и дымчато-синим сладким виноградом. Я не могла оторвать глаз от гостя, а он, чувствуя мой"плотский"интерес старался завести серьезный разговор, на сколько это было возможно. Потому что я улыбалась, слушала в пол уха замечая только то, что могло как-то быть полезно — у нас разница в три года"Он наверное опытный", — решила пробудившаяся во мне этим вечером внутренняя потаскуха и"он живёт почти рядом, значит можно часто встречаться". От мыслей о"встречах"я заерзала на шатком табурете. Как же хотелось уже перейти от этих бессмысленных разговоров к делу! Я лихорадочно пыталась сообразить, как это будет лучше — может, вот так, допить залпом вино и просто сесть Никите на колени? И честно признаться"Я тебя хочу"как в кино. Или без всяких слов? Зачем они нужны?.. — Не боишься приводить в гости малознакомых людей? — серо-стальные глаза вернули меня из мира фантазий, где мы страстно срывали друг с друга одежду. — А я кроме тебя никого и не привожу, — зачем-то сказала я. Ненавижу оправдываться. — А вдруг я маньяк? — Никита поднес бокал к губам и сделал крошечный глоток, не сводя с меня глаз. — Знаешь, у нас тут происходят страшные вещи. Не слышала? — Нет, — я улыбнулась отправляя в рот виноградину. — Но ты мне расскажи. — Люди пропадают. Девушки. Дети. Недавно совсем — мальчик. — Тёмненький? — зачем-то уточнила я, чувствуя, как виноград во рту становится безвкусным и по спине бежит холодок, как сегодня в кафе. — Да. Тот самый мальчик. Из телевизора, — подтвердил Никита. Будто холодная змея медленно ползла по позвоночнику, превращая меня в безжизненное деревенеющее нечто. Торопов Эмиль десяти лет, кричавший в моей голове сегодня утром, мальчик, листовками с портретом которого был оклеен весь район, был мёртв. — Мальчика больше нет, — чужим хриплым голосом сказала я, поднимаясь из-за стола и на негнущихся ногах двинулась к подоконнику. Хотелось курить. — Что?! — простуженный голос гостя дрогнул. Я сломала от волнения сигарету и никак не могла достать новую из пачки — дрожали руки. Первая затяжка вышла настолько глубокой, что я закашлялась. — Откуда ты знаешь?! — с шумом была отодвинута табуретка и в два шага Никита оказался за моей спиной. — Марта! Силой развернул меня к себе, вырвал из пальцев сигарету и выбросил в открытую форточку. Рядом со мной, совсем вплотную, он казался рыжим великаном и серый, грубой вязки свитер, мерещился кольчугой на былинным богатыре… — Откуда ты знаешь?! — Никита обхватил меня за талию и лёгким движением посадил на широкий подоконник, сверля взглядом, а я… Я совсем одурела от его близости и забыла обо всем. Если бы кто-то спросил сейчас мое имя не вспомнила бы! Вокруг Никиты расползалось облако мягкого золотистого света и едва слышно зазвенело в ушах. Я протянула руку и провела пальцами по его щетинистой щеке, сгорая от желания поцеловать плотно сжатые губы. Я не понимала, что со мной. Так небывало никогда раньше, что бы сила притяжения была на столько нечеловеческой. Я вся потянулась навстречу, обнимая Никиту за шею, заставляя наклониться ко мне. Ближе. Ещё ближе! И вот, я медленно прикоснулась губами к сжатым губам и, тянущее, словно магнит, ощущение усилилось, болью растекаясь по телу. Я прикрыла глаза и тихо застонала, чувствуя, что он отвечает на мой поцелуй. Сначала нерешительно, а потом, словно, беря ситуацию под контроль, Кит (я почему-то сразу, с того самого момента, как он назвал мне своё имя, решила, что буду звать его Кит) властно привлек меня к себе, продолжая целовать. Я медленно приподняла край его свитера и скользнула руками по горячей коже твердого живота, по широкой спине, потом к груди, что бы прикоснуться пальцами к напряжённым соскам… Внезапно Никита отстранился и убрал мои руки. Жест обидный на столько же, на сколько красноречивый. — Извини, — тихо пробормотала я, чувствуя, как перехватывает дыхание и в глазах плывет от навернувшихся слез. — Не знаю, что на меня нашло. — Бывает, — отозвался он и по тону, в каком это было сказано, я поняла, что ему так же неловко, как и мне. — Но… Не стоило, Марта. Он вернулся за стол и сделал большой глоток вина. — Ты не свободен? — мой голос неприятно звенел, отражаясь от серых стен. — Это важно? — с гостя сошла бравада и он избегал встречаться со мной глазами, словно нашкодивший первоклассник. — Я просто не понимаю… Что… Что не так? Я сползла с подоконника, но все ещё стояла здесь, у окна, пытаясь понять, что только что между нами не произошло. Гость молчал, и от этого во мне росло чувство вины. А как иначе? Все дело во мне. Я сделала что-то не так. Что-то такое, что этот парень даже не может обьяснить! Наверное все на столько очевидно и… Чтобы избавится от неприятно зудящих мыслей, я решительно пересекла кухню, и задвинула противень с курицей в разогретую духовку. Несмотря на произошедшее, вернее, на не произошедшее между нами, не хотелось, чтобы Кит уходил. Я надеялась, что смогу изменить ситуацию и доказать — со мной все в порядке! Со мной может быть хорошо!.. Подлила в бокалы вина и предложила тост: — За то, чтобы неловких моментов было меньше! Кит скользнул по мне серыми серьёзными глазами и сделал глоток. Шутка не прошла и не разрядила обстановку. Настроение было ни к чёрту. Ну, брякнула я то, что пришло в голову, но разве это повод, чтобы выпытывать подробности? И что ему за интерес до этого мальчика? Даже если бы он явился мне, будучи живым, как бы мы могли ему помочь? Чем?! — Тебе девушки не говорили, что ты очень странный? — я сидела за столом, шуря на Кита глаза и мечтая его уколоть. Глупый способ унять свою боль — причинить ее другому. — Нет, — у Никиты взгляд был холоден и тверд, будто дамасская сталь. — Странно, — мне удалось цинично ухмыльнуться давая понять, что вот с этого начинается месть за испорченное настроение. За оборванный поцелуй, за не желание объяснить в чем дело, за все, чего я так сильно хотела от него получить сегодня вечером, но не получу! — Ты, наверное, единственный мужчина, который готов променять живую девушку на разговор о мёртвом мальчике. — Я, пожалуй, пойду, — Кит резко поднялся из-за стола. Моя рука дрогнула, и бокал со звоном полетел на пол, разлетевшись вдребезги. Я бросилась собирать осколки с кафельного щербатого пола и поранила руку. С тупым удивлением смотрела, как по ладони стекает тёплая яркая кровь. Голова закружилась, все перед глазами заволокло туманом и я тяжело упала на колени, чувствуя, что проваливаюсь куда-то. Обшарпанная, длинная, как трамвайный вагон, кухня пропала, и вместо нее проступили неясные очертания незнакомых грязно-желтых стен, а моя рука превратилась в пухлую мужскую, покрытую рыжеватыми волосами и блестящую от крови. Кровь была всюду — на полу, на стенах, стекала потоками по краям белой ванны… Я в ужасе зажмурила глаза и завопила. Видение пропало. Лопнуло хрупким мыльным пузырем, но ужас, коснувшийся самого нутра никуда не исчез. Я тяжело хрипела и тряслась. Кит неловко старался меня успокоить, поймать в охапку, обнять, но я, обезумевшая от привидевшегося ужаса, отползала от него по холодному полу, лягаясь ногами в тёплых носках и оставляя кровавые отпечатки. Кит скоро оставил попытки изловить меня и вышел, а вернувшись, зажал, рыдающую и выкрикивающую:"Кровь! Везде кровь!"в углу между мойкой и стеной. Я почувствовала, как сильные пальцы вталкивают мне в рот что-то маленькое и круглое, безвкусное, будто бусина и хотела выплюнуть, визжа и извиваясь. Но Кит крепко скрутил меня, сдавил щеки, и влил в приоткрытые губы горько-сладкую, сильно отдающую спиртом жидкость. А потом зажал нос и рот, заставляя глотать. Отвратительный акт насилия, после котрого я обмякла, чувствуя, что сил больше нет. Кит грубо подхватил меня на руки и последнее, что я запомнила, было прикосновение колючей пряжи серого свитера, к моей щеке.