Метро 2033: Крым-3. Пепел империй

Никита Аверин, 2015

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033» – серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Они были последней надеждой на возрождение цивилизации. Но теперь их клан практически уничтожен, и все они находятся вне закона. Что делать, когда на одной чаше весов оказываются честь, долг и гуманизм, а на другой твоя собственная жизнь? Ответ прост: живи дальше. Собери оставшиеся силы и отправляйся в долгое и полное опасностей путешествие по ядерным пустошам. Или вернись домой и попытайся отомстить за свой клан. А лучше сделай и то, и другое. Ведь если боги забыли о нас, то, значит, пришла пора нам самим вершить свою собственную судьбу. Воздвигнуть новый мир на пепле империй.

Глава 1

Союз врагов

Вокруг Керчи простиралась степь — бескрайняя, до самого горизонта, выжженная беспощадным крымским солнцем, рыжевато-белая, в пятнах солончаков и рытвинах оврагов. Горячий ветер-суховей гонял колючие шары перекати-поля. Солнце припекало в зените. Был почти полдень, когда отряд Контейнера вышел к первому блокпосту.

Предводитель отряда, некогда — начальник службы безопасности клана Листонош, главный оружейник и эксперт по силовым конфликтам, ныне — бродяга без роду и племени, изгой и разыскиваемый на всем острове мутант-листоноша Контейнер, прищурясь, проводил взглядом переплетение сухих и ломких ветвей.

«Вот и мы теперь, — подумал Контейнер, — стали перекати-поле — бездомные, никому не нужные, гонимые ветром. А ведь когда-то листонош уважали и, чего греха таить, побаивались во всем Крыму…»

Контейнер оглядел свой отряд. Олег Игоревич, неразлучный с мохнатой псиной. Помощник такого же лохматого, как собака, экс-капитана — костлявый и жилистый Ренькас. Бравая атаманша Пеева, оставшаяся без своей банды. Адъютантша атаманши — Олька по кличке Боевой Зяблик, с Ренькасом два сапога пара, маленькие, щуплые, злобные, что называется — ярости больше чем веса, а веса в обоих вместе взятых — меньше, чем в одном Контейнере.

Некомбатанты — бой-баба повариха Раиса Петровна и криптоаналитик Шифр. Первая берет здоровой агрессивностью, второй — мозгами, но в открытом бою толку от обоих — ноль, обуза.

И сам Контейнер — полтора центнера мышц и смертоносных навыков. К счастью, за все четыре дня, пока отряд скучно и нудно, без особых приключений добирался на перекладных от Херсона до Керчи, навыки эти не пригождались.

Но развитая интуиция подсказывала Контейнеру, что в Керчи они вот-вот понадобятся.

Очень уж недружелюбно выглядел блокпост. Бетонная конура с бойницами, откуда торчали стволы спаренного пулемета КПВТ, гора мешков с песком, сваренные из железнодорожных рельс противотанковые «ежи», растянутый поперек пыльной дороги шипастый «дикобраз», серебристые паутинки растяжек на обочине и подозрительно срытый дерн (первый признак минного поля) вокруг блокпоста наводили на мысли о том, что Керчь чужаков не жалует.

— Значит, так, — сказал Контейнер. — Снижаем скорость, повышаем внимание. Сейчас нас будут, по всей вероятности, шмонать, и шмонать будут основательно. Вести себя тихо, мирно, драку не затевать, на конфликт не нарываться. Ренькас, Зяблик, все ясно?

— А что сразу Ренькас? — вскинулся парнишка. — Я тут вообще самый мирный человек. Старший помощник капитана, можно просто — старпом. Верно я говорю, Олег Игоревич?

Капитан не отреагировал, зато мохнатая псина оскалила угрожающего вида клыки и радостно завиляла хвостом.

Олька Зяблик сделала невозмутимое лицо, как будто не про нее речь.

— А вас, Олег Игоревич, — продолжил Контейнер, — я попрошу держать собаку на коротком поводке, мало ли — вдруг там кто испугается.

Капитан медленно кивнул, а псина еще шире распахнула пасть. Контейнер готов был поклясться, что собака ухмыльнулась. Из крокодильей пасти капала слюна.

— Раиса Петровна, Шифр, вы — повар и снабженец. Мы — мирные торговцы вторсырьем, покупаем металлолом, продаем шмотье фирмы «секонд-хенд». Оружие спрятать, работаем по схеме «серый человек».

— Это как? — не понял Шифр.

— Это значит — сливаемся с окружающей обстановкой, не выделяемся, не привлекаем к себе внимания. Ясно?

— Звисно, — ответил Олег Игоревич густым басом, а псина негромко гавкнула.

Олька Зяблик хихикнула.

— Хотела бы я посмотреть, как ты будешь сливаться с окружающей обстановкой, толстяк, — бросила она.

Контейнер вздохнул. Тема его веса была излюбленной мишенью для подколок со стороны Зяблика.

— Сейчас увидите…

Ловкими, привычным движениями — выработанными до автоматизма, ночью разбуди, руки сами сделают — Контейнер разобрал «калаш» и рассовал запчасти по рюкзаку так, чтобы даже самый пытливый ум не признал в них детали оружия. Благо, «калаш» был древний, ржавый, металлолом и есть металлолом. Хорошо хоть, стреляет… Кобуру с «макаровым» перетянул на пузо, поближе к пряжке ремня — в паху никто ощупывать не станет. Запасной магазин сунул за голенище ботинка, нож спрятал в рукаве. Рубашку выпростал из-за пояса, пустил навыпуск, поля панамы помял и опустил, придал лицу расслабленно-одутловатое выражение, чуть-чуть ссутулился, приоткрыл рот и для завершения образа поковырял пальцем в носу.

— Ну шо, — спросил он. — Пидемо? Чего стоять тут, идти надыть. Керчь сама до нас не придет. Топать надыть. Ножками. Чего стоим, кого ждем?

Зяблик восхищенно ахнула, Раиса Петровна рассмеялась, а Шифр и Ренькас изобразили аплодисменты. Пеева одобрительно улыбнулась, капитан и собака синхронно покивали. Всего парочка простых манипуляций — и грозный воин Контейнер превратился в туповатого селянина-торгаша.

Прочие члены команды с той или иной степенью достоверности попытались повторить перевоплощение лидера. Контейнер смотрел на их попытки скептически, и после нескольких правок — взлохматить волосы Зяблику, снять бандану с Пеевой и поправить косынку поварихе — счел камуфляж удовлетворительным. Оружие — благо, его было не так уж много, куда меньше чем хотелось бы Контейнеру, учитывая специфику миссии, попрятали, кто где.

«Впрочем, оружие — это ерунда, — мельком подумал Контейнер. — Оружие всегда раздобыть можно. Люди, вот что важно. Страшно не люблю работать с незнакомой, не мной выдрессированной командой. Ну, ничего. Сработаемся».

— Пошли, — скомандовал он. — Будем досматриваться.

Навстречу им уже брел лениво разморенный на жаре боец с блокпоста.

— Куда путь держите? — спросил он, прикрывая ладонью лицо от солнца.

— В Керчь, — после недолгой паузы, призванной сымитировать тугодумие, ответил Контейнер.

— А зачем?

— По торговым делам.

— Чем торгуете?

— Железо продаем. Шмотье покупаем.

— Железо? — подозрительно прищурился боец. — Радиоактивное, небось? Фонит?

— Чушь! — возмутилась Зяблик, передернув плечами. — Ничего у нас не фонит! А ну, тащи свой дозиметр, фонит ему, видите ли!

Девица расправила плечи, выставив весьма скромных размеров грудь, готовая ринуться в бой за честь товара.

— Мы — порядочные торгаши, не сталкеры какие-нибудь! Честным трудом деньги зарабатываем! Тащи дозиметр! Меряться будем!

Солдатик, ошалев от такого напора, уставился на Олькину грудь в вырезе майки и сглотнул.

— Тащи давай! — наседала Зяблик.

— Цыц, соплячка! — окоротила ее атаманша Пеева. — Вы уж извините ее, служивый, девка молодая, горячая. А железо у нас чистое, сами резали, под Симфером, там не фонит, как известно.

Солдатик перевел взгляд на могучую атаманшу и совсем скуксился.

— Пирожочек не желаете? — сердобольно поинтересовалась Раиса Петровна. — Тяжко, небось, цельный-то день на блокпосту, один сухпай, поди, жрете-то. А пирожочек-то с ливером, домашний, можно сказать, сама пекла…

Добила растерявшегося бойца псина Олега Игоревича. Подошла, деловито обнюхала, вильнула хвостом и спокойно вытерла слюни о камуфляжные штаны.

— Проходи! — не выдержал такого дружелюбия боец. — Быстро! А то встали тут, понимаешь ли, полдороги перегородили.

Пряча ухмылку, Контейнер повел свой отряд в Керчь.

«А команда, — подумал он мельком, — у меня ничего. Неплохая команда. Сработаемся!»

* * *

На улицах Керчи пахло страхом — фигурально выражаясь, конечно же.

Запах стоял обычный: густой и плотный аромат конского навоза и дизельного топлива, гниющих отходов и перезрелых фруктов, пыли и грязи, раскаленного металла и горящих костров, где сжигали мусор. Откуда-то тянуло жарящимся шашлыком, пыхтел тандыр в татарской забегаловке и кисло воняло капустой из больших железных бочек.

На первый взгляд на улицах Керчи, а именно — в окрестностях центрального базара, все было как всегда. Люди торговались, ссорились, кричали, воровали кошельки и били морды, ругались из-за места на дороге и места в торговых рядах, но при этом — вели себя странно. Не то что бы совсем тихо — но на полтона ниже, чем обычно. И все время пришибленно озирались — кто на флаги Союза Вольных Городов Крыма, расставленные щедро, на каждом углу, кто — на солдат в разномастном камуфляже, увешанных оружием, как новогодняя елка — игрушками, кто — на молчаливых и неприметных личностей, шнырявших в толпе. Несмотря на все усилия, на лбах этих самых личностей будто бы было написано: «соглядатай», «шпик», «стукач»…

Еще из примет нового времени выделялись бронетранспортеры — такие же разномастные, как и солдаты. Были тут и древние «БТР-80», и американские «Хаммеры» и «Страйкеры», и относительно целые (вернее, ухоженные) «Тигры», и всякого рода самодельные, обшитые ржавыми бронеплитами и решетками против кумулятивных гранат «Уралы» и «уазики».

Военная техника, судя по реакции местных, давно и прочно прописалась на улицах Керчи.

В воздухе веяло предчувствием большой войны.

С разобранным «калашом» в рюкзаке и жалким «макаркой» за поясом Контейнер чувствовал себя почти голым. Не дай бог какая заварушка — сразу сбегутся пятнистые мальчики с пальчиками на спусковом крючке. А с таким разношерстным табором особо не повоюешь…

Впрочем, до постоялого двора добрались без приключений. Заселились, заняв все свободные комнаты — Пеева, Зяблик и Раиса Петровна в одной, Шифр с Ренькасом в другой, а Контейнер с капитаном Олегом Игоревичем и лохматой тварью — в третьей. Собака тут же облюбовала себе одну из кроватей, всем своим видом намекая, что Контейнер с капитаном поместятся на второй, ну или пусть ютятся на коврике, ей, собаке, все равно, никуда она с кровати не уйдет.

— Брысь отсюда, — осторожно приказал Контейнер, покосившись на Олега Игоревича. Тот робко кивнул, и псина, совершенно по-человечески вздохнув, грузно спрыгнула с кровати.

Контейнер тут же застолбил место, швырнув на кровать рюкзак, и сказал:

— Мыться и жрать. Собираемся в харчевне.

Харчевня при постоялом дворе оказалась на диво хороша — беляшей, правда, пришлось ждать сорок минут, зато пиво было свежее и холодное, да и беляши заслуживали столь долгого ожидания. Даже Раиса Петровна одобрительно кивнула, выражая профессиональное уважение местному повару. Остальные же молча накинулись на горячую еду, первую за неделю. Мясной сок стекал по подбородкам.

Отвалившись от стола, Контейнер распорядился:

— Задача на сегодня. Рассредоточиться. Попарно. Раиса Петровна — с Шифром. Пеева — с Олькой. Капитан — с Ренькасом. Я пойду сам. Побродить по городу. Меньше говорить, больше слушать. Вечером собираемся здесь. Обмен слухами. Систематизация полученной информации. Составляем план на завтра.

— Чё слушать-то? — поинтересовался немногословный обычно Шифр.

— Все. В первую очередь — кто в городе главный. У кого власть. Кому подчиняются люди с оружием. Кого боятся. Кто хочет главного подсидеть или свергнуть. Какие настроения в народе.

— И зачем это нам? — спросил Ренькас.

— Затем, — веско ответил Контейнер, — что из слухов можно будет понять текущую ситуацию и составить план дальнейших действий. Наш клан был опорочен и уничтожен не просто так. Это элемент большой игры. И когда мы разберемся, кто сейчас при власти, может быть, найдем ниточки, ведущие к главным игрокам. Все понятно?

— Так точно, — ответил Олег Игоревич.

Атаманша Пеева только вздохнула. Привычка Контейнера к армейскому канцеляриту и армейской же субординации ее раздражала уже не первый день.

«Ничего, — подумал Контейнер. — Привыкнешь, бандитка доморощенная. И не таких обламывали».

— Если вопросов больше нет, — заключил он, — приступайте. И помните: наше дело разведка, а не диверсии и война. Так что — по-тихому, без шума и пыли…

Идея побродить по городу и собирать слухи оказалась не такой уж и продуктивной. Конечно же, Контейнер начал с базара — где ж еще окунуться в атмосферу Керчи сегодняшней, перепуганной и напряженной. Но торгаши оставались торгашами всегда, даже накануне большой войны (в наступлении которой Контейнер не сомневался, все к тому шло). Продавцы овощей яростно торговались за каждый медяк, жестянщики нахваливали свое барахло, покупатели ныли из-за дороговизны (цены буквально за месяц взлетели втрое), коммерсанты оправдывались стандартно — мол, что вы хотели, и соляра подорожала, и овес, про патроны нечего уж и говорить, при таких расценках нормальный наемник обходится на вес золота, дешевле уж прикладом бить, чем стрелять.

Контейнер где-то часика полтора циркулировал в толпе, слушая, нюхая, наблюдая, то и дело натыкаясь то на Пееву, то на Ренькаса, то на Олега Игоревича с его псиной — члены команды тоже мудрить не стали и поперлись на рынок. Все было стандартно и шаблонно, никакой новой информации не несло. Контейнер совсем уж было разочаровался в своей идее и собрался идти напрямую к городскому управителю Керчи, когда на рыночной площади началось странное.

Он даже не сразу понял, что именно привлекло его внимание. Просто люди вокруг начали говорить на полтона ниже, движения стали чуть суетливей, взгляды опустились к земле.

Потом наметанный глаз Контейнера вычленил из толпы высокого и худого старика — классического такого восточного старца с крючковатым носом и обтянутым пергаментной кожей черепом. Казалось бы — старик как старик, таких на улицах Керчи тринадцать на дюжину, но Контейнер интуитивно почувствовал: не простой старик. Совсем не простой. Во-первых, взгляд. Цепкий, как у ястреба, все подмечающий. Во-вторых, одежда. С виду — старая, потрепанная, самая заурядная, а вот ботинки — новенькие, с «гортексом» и на «вибраме», явно с армейских складов, стоят такие — будь здоров! И под курточкой под мышкой знакомо топорщится кобура. Да и куртка явно великовата для жилистого старца, однако не висит мешком, а облегает плотно. Или старик чрезмерно накачан, или — что более вероятно — надел бронежилет.

И выражение лица — властное, брезгливое, надменное. Лицо человека, привыкшего управлять.

Что же он делает в толпе? Играет в Гаруна аль-Рашида? Хождение в народ?

А где его охрана? Контейнер пригляделся. Когда он знал, что искать, вычислить телохранителей оказалось проще простого.

Пятеро. Подтянутые, спортивные. В неброских балахонах, под которыми можно спрятать что угодно, хоть гранатомет. В удобных кроссовках. Защитные очки. Тактические кепки. И — финальный штрих — витой шнурок от уха к воротнику, гарнитура рации. Двигаются слаженно, как детали хорошо смазанного механизма. Четко выдерживают дистанцию до старика, держат сектора обстрела.

Взвесив все «за» и «против», Контейнер решил приблизиться (очень аккуратно, чтобы не положили мордой в землю) и познакомиться со стариком. Такой шанс упускать было нельзя.

Но стоило только Контейнеру двинуться в сторону старика, как на площади началось непонятное оживление. Торговцы засуетились, солдаты забегали, дети начали перекрикиваться, залаяли собаки. Торговые ряды спешно сдвигали в стороны, пару прилавков опрокинули, яблоки и персики рассыпались по земле к вящей радости детишек. Откуда ни возьмись на площадь высыпали солдаты в разномастном камуфляже и одинаковых коричнево-зеленых повязках на рукавах — как уже выяснил Контейнер, так обозначали себя бойцы армии Союза Вольных Городов Крыма.

Потом на площадь грузно и степенно выехал БТР — старый, битый, мятый, похожий на слона с обломанными бивнями. На башне торчали два мегафона, откуда донеслось неразборчивое рявканье:

— Прижаться к обочине! Пропустить кортеж! Не создавать помех! Будем стрелять на поражение!

А уж следом за бэтээром выехал собственно кортеж. В окружении десятка байкеров на разнокалиберных мотоциклах — от кроссовых «ямах» до тяжелых «Уралов» и «харлеев» — и дюжины всадников, вооруженных нагайками — татар, судя по внешнему виду, на рыночную площадь вольного города Керчь выехал самый странный экипаж из всех, виденных Контейнером за долгую, насыщенную приключениями жизнь.

Когда-то очень давно, еще до Катастрофы, это был автомобиль класса «люкс», известный под официальным названием «Чайка» и прозванный в народе «членовозом». Время его не пощадило, а крымские механики-умельцы сделали, что могли. Заменили колеса на гусеничные блоки. Приделали спереди небольшой таран, сваренный из обломков железнодорожных рельс. Матерчатую крышу бывшего кабриолета заменили кубом из пуленепробиваемого стекла. Двери укрепили решетками против кумулятивных гранат. На месте багажника оборудовали пулеметное гнездо со спаренным зенитным пулеметом. Из бортов торчали шипы, призывающие соблюдать положенную дистанцию между правителем и народом.

А в прозрачном (хоть и слегка помутневшем от времени) кубе сидел правитель Керчи, мэр Вольного Города Иван Зарубка.

Такой вывод Контейнер сделал из восхищенного выдоха толпы:

— Правдоруб едет! Сам Правдоруб! Посторонись!

Иван Зарубка, прозванный в народе Правдорубом, больше всего походил на гигантскую карикатуру, этакого складчатого человечка с древних рекламных щитов — то ли «мишлен», то ли «мишелин». Был он не просто толстый, а чудовищно жирный, весь в складку, с мучнистой кожей и рыхлым, одутловатым лицом. На вид — типичный даун, но глазки, утонувшие в складках плоти, смотрят внимательно — радуется ли народ своему властителю, выражает ли достаточную степень восторга и энтузиазма? Нет? А если нагайкой? Вот, так-то лучше…

Следуя подсказке интуиции, Контейнер обернулся на высокого старика. При появлении «членовоза» с Правдорубом тот весь подобрался и хищно вытянулся, точно гончая собака в охотничьей стойке.

«Сейчас что-то будет», — понял Контейнер.

Старик на мгновение поднял взгляд. Листоноша последовал его примеру.

На крыше ближайшего дома — бывшей аптеки, а ныне наркопритона — происходило какое-то шевеление. Силуэты людей, длинная палка… нет, не палка. Труба. Гранатомет.

На Правдоруба готовилось покушение. Средь бела дня. Прямо в толпе. И плевать было злоумышленникам на случайные жертвы.

Контейнер остро пожалел, что оставил «калашников» в номере. Таскаться по городу с автоматом по нынешним временам было бы, конечно, верхом идиотизма, но в такой ситуации огневой мощи «макарова» будет явно недостаточно…

Он завертел головой, прикидывая, у кого из солдатиков будет проще всего забрать оружие, и заметил Ренькаса, озадаченно глядящего по сторонам.

— Старпом! — крикнул Контейнер. — Сверху!

Ренькас вскинул голову, увидел торчащую с края крыши трубу гранатомета и сразу все понял. Щуплый, но проворный Ренькас ввинтился в толпу и уже через пару секунд нырнул в двери аптеки. Изнутри донеслись возгласы удивления и звуки ударов, потом — падающих тел.

Но Ренькас не успел всего лишь на мгновение. Гранатомет выстрелил. Странно, но целились убийцы не в «Чайку» Правдоруба, а в бэтээр — и попали. Тот сразу вспыхнул, задымил и через секунду взорвался.

Толпа завизжала и бросилась врассыпную. Конные охранники с трудом удерживали вздыбленных лошадей, байкеры, сбитые взрывной волной, пытались подняться на ноги, придавленные мотоциклами.

Когда много людей в панике бежит навстречу тебе, очень сложно двигаться наперерез, вопреки людскому потоку. Контейнера выручала врожденная масса тела, помноженная на ускорение. Он ломился вперед, как грузовой локомотив, сшибая встречных, точно кегли. Краем глаза заметил, как к опаленной, но все еще целой «Чайке» бежит, огибая паникующих горожан, атаманша Пеева.

Стрелок на крыше, видимо, перезаряжал гранатомет — но бравый старпом Ренькас не дал ему этого сделать. Хлопнула пара пистолетных выстрелов, и до крайности удивленный стрелок, огласив окрестности стоном, рухнул с крыши вниз, прямо на прилавок с давлеными гнилыми абрикосами.

Контейнер успел заметить, как опешил от такого поворота событий худой старик — замер, открыв рот и расставив руки в жесте отчаяния, — а потом Контейнеру стало не до того: надо было спасать Правдоруба. Лучшего способа втереться к нему в доверие не существовало: спасти от покушения, Контейнер о таком случае и мечтать не мог!

Подбежав к «Чайке», Контейнер вышвырнул из-за руля совершенно ошалевшего, слегка контуженного и дико паникующего водителя и нырнул внутрь бронелимузина.

— Ты кто такой? — завизжал Иван Зарубка. Голос у него оказался до крайности противный — фальцет, не сочетающийся с грузной фигурой.

— Сознательный гражданин, — буркнул Контейнер, разбираясь в рычагах и педалях.

За бортом «членовоза» продолжали происходить странные события. Люди в черных лыжных масках, вооруженные новенькими автоматами «Крисс-Вектор» с глушителями и лазерными целеуказателями, деловито шли через толпу, расстреливая всех, кто становился у них на пути.

Спортивного вида молодчики в балахонах — охрана худощавого старика — вытащили из-под одежды укороченные «калаши» и так же деловито, не демонстрируя ни малейших признаков удивления, начали зачищать киллеров в масках.

Завязался бой.

Один из телохранителей рыпнулся было к «Чайке», но попал в цепкие руки Пеевой. Атаманша взяла его на удушающий захват, стиснула — и телохранитель обмяк. Дорога была свободна.

Контейнер выжал педаль газа, и «Чайка», взревев двигателем и пробуксовав гусеницами по древнему асфальту, увезла перепуганного Правдоруба с опасной площади.

* * *

В подвале мэрии было холодно и сыро. Вниз вела узкая лестница, по которой с трудом спустились Контейнер и Правдоруб в окружении крайне взбудораженной охраны. Еще бы, не каждый день во двор мэрии Керчи пригоняют обстрелянную и опаленную огнем «Чайку» с насмерть перепуганным мэром и незнакомым водителем, комплекцией напоминающим шкаф.

Все еще ожидающий повторного покушения Иван Зарубка визгливо приказал:

— В подвал! — и охрана с энтузиазмом подчинилась.

Как вести себя с Контейнером, инструкций не поступало; надевать наручники на могучего детину охранникам было боязно, вручать медаль «За спасение Правдоруба» — пока рановато. Ограничились тем, что предложили стул и стакан воды.

Мэр Правдоруб взгромоздился на циклопическое сооружение, некогда бывшее креслом, и усиленное контрфорсами из арматуры, дабы трон мог выдержать вес седалища нынешнего обладателя.

— Ты кто такой? — все так же подвизгивая от страха, спросил он.

Кто-то из холуев принес ему графин с вином, и пока Зарубка жадно хлебал, у Контейнера появилась возможность продумать легенду.

— Телохранитель по найму. Вольный стрелок, — наконец ответил листоноша.

— Та-а-ак, — протянул Правдоруб, утолив жажду. — А может, ты убийца по найму? Ассасин?

Контейнер пожал плечами:

— Был бы я убийцей — вы были бы уже мертвы.

— Логично, — Правдоруб зачмокал губами и запустил жирную пятерню в поднос с медовой пахлавой. — И кто тебя нанял? — жуя, спросил он.

— Пока никто.

— А чего тогда полез в драку? — подозрительно прищурился мэр Зарубка. Сладкий сок стекал по тройному подбородку.

Контейнер опять пожал плечами:

— Рефлексы. Я же телохран. Вижу — покушение. Привычка сработала. Сделал эвакуацию охраняемого лица…

— Хм-м-м… А может, выпендриться захотел? Зарекомендовать, так сказать, себя? Чтобы потом продать подороже?

— Может, и так. Разве ж это плохо?

— То есть ты считаешь, что моя охрана никуда не годится? — вкрадчиво спросил Зарубка.

— А разве не очевидно? — удивился Контейнер. — Они ж разбежались при первом выстреле!

Зарубка тяжело задышал. Видно было, как обидно ему это слышать, но против фактов не попрешь.

— Ты знаешь, кто я такой? — спросил мэр.

— Знаю, — кивнул Контейнер. — Мэр Керчи Иван Зарубка.

— А прозвище мое знаешь?

— Угу. Правдоруб.

Зарубка скривился, как от зубной боли.

— Мало кто дерзает называть меня так в лицо… — процедил он.

— Почему? — опять удивился Контейнер. — Хорошее прозвище.

— Меня так прозвали за то, что я рублю головы тем, кто режет мне правду-матку в лицо! — заверещал Правдоруб.

«Ох ты ж, — мысленно засмеялся Контейнер, — ну и дурак же ты, мэр. Видимо, ты думаешь, что твоя истерика должна вселять в подчиненных ужас… Хотя, наверное, будь я гражданином Керчи, я бы испугался. Невесело жить под началом жирного дурака-психопата».

— Я — телохранитель, — повторил Контейнер. — А с телохранителем — как с врачом. Только правду. Иначе можно и погибнуть ненароком. Если я говорю — дерьмо ваша охрана, так оно и есть. Сборище кретинов, кто их вообще готовил? Никакого взаимодействия, бегут, кто куда, палят в белый свет. Если б не я — вы бы там и остались на площади. Это — правда. Считаете, что за нее мне надо отрубить голову?

Ответить Правдоруб не успел. Дверь в подвал распахнулась, и внутрь вошли Пеева и Ренькас, изрядно помятые и в наручниках. Конвоировали их приснопамятные молодчики в балахонах, с укороченными АКСУ в руках. Замыкал процессию хищный старик.

— Ферзь! — вскинулся Правдоруб. — Ты здесь! Это хорошо!

«Ага, — сообразил Контейнер. — Старик — это Ферзь, легендарный заместитель Правдоруба. Интриган, говорят, еще тот».

— Рад, что ты жив, Иван, — скрипуче заявил старик. — Моя охрана задержала двух террористов.

— Сам ты террорист, — проворчал старпом Ренькас и легко, будто издеваясь над охраной, стряхнул наручники.

Атаманша Пеева напрягла могучие плечи и резким рывком порвала пластиковые браслеты. В мгновение ока оба оказались свободны.

Охранники старика вскинули автоматы, Правдоруба от повторной опасности едва не хватил кондратий, обстановка в подвале накалилась донельзя, и тут Контейнер рявкнул:

— Тихо все! Отставить!

Все замерли. Первым заговорил Ферзь.

— Давно я тебе говорил, Иван, что охрана твоя — так себе. Да и моя, как выясняется, тоже…

— Это не террористы, — пояснил Контейнер. — Старпом, отдай автомат. Ната, спрячь нож. Это мои бойцы. Из моего отряда. Тоже — вольнонаемные. На площади оказались случайно.

Ферзь скривился. Видно было, что появление Контейнера, Пеевой и Ренькаса спутало ему какие-то сложные, далеко идущие планы.

Старпом и атаманша тем временем разоружились, и обстановка стала постепенно успокаиваться.

Правдоруб вытащил откуда-то жестяную коробочку и воровато проглотил желтую пилюлю. Ферзь последовал его примеру. В пилюлях Контейнер с удивлением распознал антинуклидовые таблетки.

«Откуда у них? Неужели из Бункеров Возрождения?»

— Так, — проскрипел Ферзь. — Теперь, когда мы все успокоились, предлагаю удалить посторонних, сесть и во всем разобраться.

На слове «посторонних» старик выразительно посмотрел на Контейнера, Ренькаса и Пееву. Контейнер ответил тяжелым взглядом.

— А может, для начала стоит разобраться, кто стоит за покушением? — предложил листоноша.

— Ваше какое дело?! — прошипел Ферзь.

— Ни фига себе расклад! — возмутился Ренькас. — Как под пули лезть — так это наше дело, а как разбираться — давай, мол, до свиданья! А может, нам тоже интересно, кто это в Керчи так невзлюбил Правдоруба!

При упоминании своего прозвища Иван Зарубка помрачнел, но промолчал.

— Парень прав, — кивнул Контейнер. — Раз уж мы увязли в этой заварухе, то никакие мы не посторонние. Вмешавшись, мы могли легко стать кровниками каким-нибудь отморозкам с гранатометами.

— А вас никто не просил вмешиваться! — совсем уж по-змеиному прошипел Ферзь.

Тут до Контейнера начало доходить. А не мерзкий ли старикашка стоял за неудачной попыткой расстрелять кортеж мэра? Правят они Керчью вдвоем, а по слухам, после Джанкойской резни и уничтожения клана Листонош, и весь Союз Вольных Городов Крыма оказался у них под пятой. Если бы Ферзю удалось убрать Правдоруба, вся власть оказалась бы сосредоточена в руках старого интригана; а если нет — Ферзь приписал бы своей охране все заслуги по спасению драгоценного жирного тела Ивана Зарубки, укрепил бы, так сказать, свою позицию. Хитрый план, но Контейнер спутал ему все карты…

— Я думаю, — встряла в разговор атаманша Пеева, — что это могли быть листоноши. Ну эти, мутанты-недобитки.

Контейнер аж поперхнулся от такой наглости.

— У них нет причин любить нынешнюю власть, — как ни в чем не бывало продолжала нести пургу атаманша. — А поводов для мести — более чем достаточно.

— Листоноши, — пробормотал Правдоруб и слегка побледнел. — Неужели они думают, что чемоданчик у нас?!

— Какой еще чемоданчик? — вкрадчиво поинтересовался Контейнер.

— Не вашего ума дело! — отрезал Ферзь.

— Да ладно тебе! — махнул жирной рукой Зарубка. — Я ему доверяю. Честный наемник, работает за деньги. Нет ничего надежней преданности человека, которого можно купить.

— Ага, пока его не перекупят, — сварливо возразил Ферзь.

— Кто? — спросил Правдоруб. — Мы — самые богатые и сильные люди Крыма. У нас вся власть и все деньги. Если мы заполучим чемоданчик Серебряной Маски, все попытки свергнуть власть Союза Вольных Городов будут обречены на неудачу. Чего нам бояться?

Контейнер слушал, навострив уши. Особым умом нынешние властители Крыма не блистали и вполне могли проболтаться о чем-то важном. Например, кто эта загадочная Серебряная Маска, и что в искомом чемоданчике?

Молодой же да рьяный старпом Ренькас сразу взял быка за рога:

— Если кто чего спрятал, — сказал он безапелляционно, — другой завсегда найти сможет. За соответствующую плату, разумеется. Мы готовы, да, командир? — проявил он подобие субординации, поглядев на Контейнера.

«Шею бы тебе намылить, нахал молодой», — мрачно подумал Контейнер, но на всякий случай кивнул. Вдруг получится…

— Искали тут некоторые! — скрипуче рассмеялся Ферзь. Глаза его горели жадным огнем. Видимо, тема чемоданчика всерьез взволновала старика. — Чемоданчик этот, к вашему сведению, прятал не кто-нибудь, а сам Филателист, ныне уже покойный, глава клана мерзких мутантов-листонош, ныне, слава богу, уже не существующего.

Контейнер скрипнул зубами, но промолчал. «Это ты, козел старый, думаешь, что нас больше нет. А мы — есть. И клан возродится, точно мифическая птица Феникс из пепла. И Филателист будет отомщен».

— Филателист поручил этот злополучный чемоданчик некоему Сургучу, но того перевербовал Рыжехвост, подручный Серебряной Маски. Теперь все они — и Филателист, и Сургуч, и Рыжехвост мертвы! Где Серебряная Маска — никто не знает! Куда делся чемоданчик, остается только гадать!

— Кажется, я знаю, где он может быть… — задумчиво проговорила атаманша Пеева.

— Где?! — чуть ли не хором вскинулись Правдоруб и Ферзь.

— На Казантипе. Рыжехвост приезжал туда незадолго до старокрымской резни. Тусил с местными бандитами, вербовал людей. И повсюду таскал с собой железный кейс с кодовым замком. Поговаривали, что там слитки золота, только уж больно легко он его таскал. А уезжал он уже без кейса. Наверное, спрятал где-то…

— Чего ж ты раньше молчала?! — завопил Ренькас.

— Так откуда я знала, что этот чемоданчик такой важный? — удивилась Пеева. — Чемоданчик как чемоданчик, на Казантипе многие с чемоданчиками ходят, преимущественно желтыми, — традиция такая, символ фестиваля. А про Серебряную Маску я вообще первый раз слышу…

«Да, — подумал Контейнер. — Так оно и бывает — когда драгоценный приз у тебя под носом, а ты ни сном, ни духом о его ценности и важности. Потом до крайности обидно».

— Казантип… — повторил Ферзь задумчиво. — Хреново. По слухам, там сейчас полный хаос и анархия, были случаи каннибализма. Без армии туда соваться опасно.

Атаманша Пеева фыркнула.

— Да ладно, можно подумать раньше на Казантипе была тишь да благодать! — хохотнула она. — Я там сколько лет атаманствовала, и скажу я вам — туда с армией соваться неблагодарное дело. Казантип, знаете ли, имеет свойство морально разлагать личный состав.

Контейнер принял решение.

— Если чемоданчик на Казантипе, — сказал он медленно, — мы его добудем. Безо всякой армии. Но за соответствующее вознаграждение.

Правдоруб жадно потер толстые ладошки и быстро спросил:

— Договорились! Что вам для этого надо?

— Оружие, — ответил Контейнер. — Много оружия.