КаZантип

Никита Ветров (2006)

Если ты не знаешь, что такое настоящая любовь, ради которой человек не раздумывая идет на самый отчаянный шаг, — не читай эту книгу. Если ты боишься запредельных скоростей, когда ветер хлещет по лицу, и оглушает рев мотоциклетного мотора, и когда земля расстилается перед тобой зеленым ковром, и весь мир принадлежит только тебе, — не надо, не читай. Если ты полагаешь, что КаZантип — это мыс на севере Крыма, и ничто иное, — не читай. Помни лишь об одном: КаZантип — это волшебная планета, пятое время года, совокупление дня и ночи, танец воды, огня и воздуха; он всегда распахнет перед тобой свои двери…

Глава 8

— Клянусь, я этого не делал. — Сидя на корточках в гараже, Громов привалился спиной к своему мотоциклу. — Я бы никогда не смог сделать такого. Я же люблю тебя, малышка! И это абсурд… Полный. Ты-то хоть веришь мне?

— Да, я тебе верю.

Лена стояла напротив, сверху вниз глядя на его растрепанные волосы и перепачканную шею. Громов не рискнул прийти к ней сегодня, опасаясь встречи с Тамарой Николаевной. А Лена пришла к нему. Сама. И застала его в гараже наедине с любимым мотоциклом. Виктор был в рабочем комбинезоне. Лицо, руки и шея перепачканы так, словно он ковырялся не с одной-единственной машиной, а с целым автопарком.

— Я верю, но что толку, Витя? Ты даже представить не можешь, в каком бешенстве моя мама. То, что тебя выпустили под подписку, задело ее еще больше. Всю дорогу обратно домой она орала и возмущалась, не переставая. Честно говоря, и заявление-то подать она меня заставила, — грустно призналась девушка. — И что теперь делать? — Она тоже опустилась на корточки рядом с Громовым. — Я верю тебе. И я тоже тебя люблю. Понимаешь? Но… Будущее. У нас его просто нет, Витя. Мама ненавидит тебя. И это, наверное, еще слабо сказано. Она уверена, что избил меня именно ты. Сказала, что если еще хоть раз увидит нас вместе, убьет. И меня, и тебя… И я не думаю, что она шутит.

Громов хотел было сказать, что убить человека не так просто, как кажется, и что вряд ли Тамара Николаевна зайдет в своих угрозах дальше банальных слов, но предпочел промолчать, учитывая крайне подавленное состояние Лены. Протянув руку, он провел ладонью по ее волосам, а затем еще более осторожно коснулся кончиками пальцев ссадин на лице девушке.

— Милая моя, — с чувством произнес он, содрогаясь от одной только мысли о том, что пришлось пережить Лене там, на берегу реки. — Не о том ты сейчас думаешь.

— Да? А о чем же надо?

— Вопрос о нашем будущем можно решить позже. — Громов нахмурился. — А сейчас меня куда больше волнует другое. Какой подонок так обошелся с тобой, да еще и подставил при этом под подозрение меня. Я просто обязан найти его. Ради нас обоих…

— И что дальше? — В глазах девушки мелькнул испуг.

— Не знаю. Пока не знаю. Об этом я еще не задумывался. Я всю ночь провел в размышлениях относительно того, кто бы это мог быть…

— Надумал что-нибудь?

Громов грустно усмехнулся.

— Немного. Очень немного, Ленок. Вот подумай сама. Кому выгодно было подставить меня? Вроде никому. Так? Так. Но с другой стороны… Мотоцикл мой приметный. Такой один в городе. Да и шлем с огненными росписями в единственном экземпляре… — Словно в подтверждение своих слов Виктор растерянно покосился на висевший на руле шлем. — Едем дальше. Мотоцикл и шлем обычно хранятся здесь, в гараже. И взять их можно было только отсюда. Значит, кто-то сделал дубликат ключа и… Но кто? И как? Вот что я собираюсь выяснить в первую очередь. Никаких других зацепок просто нет.

— Как же ты это выяснишь? — Сидеть долгое время на корточках Лена не могла. Она встала, отошла в глубь гаража и опустилась на шаткий скрипучий стул, на спинке которого висела кожаная куртка Громова. — Может, попросить следователя заняться этим вопросом?

Виктор тяжело вздохнул.

— Как ты наивна, Лена. Думаешь, он станет этим заниматься? Только потому, что я выдвинул подобную версию происшедшего? Очнись. Спустись на землю, милая. Для ментов все уже и так предельно ясно. Есть жертва, есть преступник. Теперь надо лишь по-быстрому завершить сбор улик и свидетельских показаний, после чего дело смело можно передавать в суд. Но меня такой расклад не устраивает, — добавил Громов после непродолжительной паузы. — Мне надо докопаться до истины. Потому что я один знаю, что не делал того, в чем меня обвиняют. — Он поднял глаза на Лену и тут же с улыбкой поправился: — Да, прости. Ты тоже об этом знаешь…

— Ну и какой же план действий, Витя?

Громов неопределенно повел плечами.

— Преступник, выдававший себя за меня, наверняка из нашего городка. И еще он явно из байкерской среды. Так мне кажется. Эту тему и надо пробить. Сегодня же. Я смотаюсь после обеда в пивнуху «У Стаса», где они постоянно отираются, поспрашиваю, поговорю кое с кем. Глядишь, нападу на след…

— А это не опасно? — обеспокоенно поинтересовалась Лена.

Громов улыбнулся.

— Для меня сейчас опаснее сидеть на месте и бездействовать, малыш, — резонно заключил он. — А байкерские тусовки… Для кого-то они, может, и опасны, но только не для меня. Я почти один из них. Почти… И многих среди них неплохо знаю. Они меня тоже. Не волнуйся…

Лена хотела спросить еще что-то, но не успела.

— Эй! Есть кто живой? — раздался пьяный голос от входа в гараж.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель втиснулась седая, как тополиный пух, бесформенная голова соседа Громова по гаражу, пятидесятипятилетнего мужичка, которого все в округе именовали не иначе как дядя Жора. Никто не знал ни его фамилии, ни его полного имени, а в гараже дядя Жора ошивался с утра до вечера исключительно для того, чтобы распивать с дружками или в одиночестве дешевые спиртные напитки. Его старенькая «копейка» бог знает какого года выпуска давно уже проржавела и рассыпалась на куски. Впрочем, дядю Жору это и не сильно беспокоило. Он уже и в самом страшном сне не представлял себе, что когда-нибудь сможет сесть за руль автомобиля.

Громов поднялся на ноги.

— Доброе утро, дядя Жора! Что случилось?

Синюшное лицо соседа с толстыми потрескавшимися губами и недельной щетиной расплылось в улыбке. Он толкнул дверь и зашел внутрь громовского гаража. Приветливо кивнул Лене и тут же заговорщически зашептал, почти вплотную приблизившись к Виктору.

— Выручай, Витюша. Тридцать рублей надо. Край. Иначе хана мне. Займешь? А?

То, что дяде Жоре тяжко, было видно невооруженным взглядом. Громов успел привыкнуть к такому состоянию соседа-алкоголика. Он частенько наведывался к нему с такими просьбами. И ни разу еще не отдавал одолженные деньги. Но и не дать ему снова взаймы Виктор не мог. Невзирая на свой недуг, дядя Жора был человеком хорошим и безобидным.

— Не бережешь ты себя, дядя Жора, — только и сказал Громов, доставая несколько десятирублевых купюр из заднего кармана штанов. — Когда же ты начнешь нормально о здоровье своем думать?

— Так я и думаю.

— Да не так. А по-человечески…

— По-человечески? А зачем? — Скрюченными пальцами дядя Жора проворно ухватил три предложенные ему банкноты и воровато сжал их в кулаке. — Ты думаешь, почему я пью, Витюша?

— Почему?

— Потому жизнь такая, мать ее так. Не моя жизнь, а вообще… Во что превращается этот мир? Ты никогда не задумывался над этим? Кошмар! Вот, например, слышали о том, что вчера произошло на заброшенной стройке? У реки которая?

— Нет. А что там такого произошло? — Мысли Громова вертелись вокруг собственных проблем.

— Не слыхали, значит? Жуть. Там чечены какие-то то ли гексогеном, то ли пургеном торговали. На них целая банда на мотоциклах налетела. Перестрелка, трупы. Тут и менты, говорят, подоспели. Ну, ясное дело, шум-то какой поднялся. Только наши доблестные менты хрен кого поймали. И чечены, и мотоциклисты — все свалили, оставив их с носом. — Дядя Жора натянуто засмеялся. — Вот такая у нас житуха. А ты говоришь, «по-человечески». Я еще, может, самый человечный человек из всех.

— Понятно, — покачал головой Громов, понимая, насколько далека рассказанная соседом байка от действительности, и тут же спросил: — Слушай, дядя Жора, ты мне лучше вот что скажи. Ты же тут постоянно в гараже сидишь. Может, видел, позавчера никто посторонний рядом с моим гаражом не ошивался?

— Эко ты спросил, Витюша! — хмыкнул дядя Жора. — За дурака меня держишь? Ты же сам позавчера сюда заходил! Не поздоровался толком даже. Уже темно было… Правда, я совсем бухой был, но еще соображал. Чесслово. Вот и подумал, чего это ты мотоцикл на ночь глядя забираешь?

Громов растерянно обернулся к Лене.

— Да не было меня здесь позавчера вечером! Точно говорю.

— Как же не было? — возмутился в ответ дядя Жора. — Ключом дверь открыл, тарахтелку свою выкатил и помчался куда-то… Да, со мной трое приятелей позавчера бухали. Они все подтвердить могут.

— Нет, не надо, — поспешно отказался Громов. — Не надо никому ничего подтверждать.

— Ну, как знаешь. — Сосед покосился на полуоткрытую дверь гаража. — Пойду я, Витюша. А то боюсь, до магазина не дотяну. Лады?

— Иди, дядя Жора, иди.

— Спасибо тебе. Я твой должник.

Громов махнул рукой. Мало того, что на позавчерашний вечер у него не было никакого алиби, так теперь, оказывается, есть и свидетели того, как он свой мотоцикл из гаража забирал. Мистика какая-то, да и только…

Лена бесшумно подошла к парню сзади и обняла его за плечи. Уткнулась лицом в спину.