Призраки пандемии

Никита Гандер

В опустошенном пандемией мире выжившие обрели сверхспособности. Тимофей, способный превращать мысли в реальность, стал мишенью преследователей. Вместе с Ильей и отцом Сергием они раскрывают тайны пандемии, сталкиваются с опасностями и своими демонами. «Призраки пандемии» – удивительные повороты, моральные дилеммы и путешествие к самому себе. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8

Из города они выбрались легко. Еще не успели в полной мере развернуть систему патрулей и кардонов. Все таки сказывалась провинциальность местных служб, не привыкли они так быстро реагировать. Беглецам это конечно было на руку. Илья не сомневался, тем не менее, что преследователям уже известно, что их трое, уже выяснили, что отец Сергий тоже пропал, приблизительно знают временные промежутки. Да и Илюшу в чувства привели и он уже дал показания. Перед Илюшей неудобно вышло. Этим Илья немного терзался. Не очень сильно.

Сняв деньги они не стали особо закупаться, только заглянули в маленький магазинчик рядом с банкоматом, чтобы купить немного непортящихся продуктов и воды. Никто не догадался взять воды из дома. Нервная обстановка сказывалась, наверное. Завершив свои дела в городе компания направилась в лесопарк, который достаточно быстро превращался в просто лес. Это было их спасение. Будь город больше или не будь в нем рядом леса, ловушка бы захлопнулась. Но лес был. У Ильи сформировался приблизительный план действий, которым он поспешил поделиться с компаньонами:

— Сегодня нам придется пройтись прилично. Я знаю одну деревеньку, она как раз на той стороне леса, — Илья махнул рукой в сторону, где по его представлениям была деревня. — Там даже участкового нет, меня с этой деревней ничего не связывает. Там искать не станут. По обстановке посмотрим насколько можно будет там задержаться. Надо решить, что делать дальше.

Остальные молчали. Тимофей ничего не говорил со времени их неординарного появления в квартире Ильи. Отец Сергий тоже хранил молчание. Илья хмыкнул.

— Видимо, оба согласны? Вот и славно. Принимаю на себя командование отрядом! — Илья попытался разрядить обстановку, бесполезно.

Спутники были молчаливы и хмуры. Илья не стал настаивать на разговоре и погрузился в свои мысли. Он в очередной раз задумался на кой черт ему все это надо. Ответы, приходящие на ум не нравились Илье, но были правдой. Ему было катастрофически, мучительно скучно от его жизни. Он был готов броситься, как в омут с головой, в любые приключения. А еще ему хотелось как-нибудь использовать мальчишку для себя. Не для власти над миром, славы или чего-то подобного. Нет! Просто получить какую-нибудь выгоду. Только он не знал какую. Это его злило. Он привык считать себя хорошим человеком, но так легко соблазняется выгодой, которую даже осознать в полной мере не может. Но с собой Илья был честен.

— А где ты взял одежду монашескую, да еще женскую? — спросил Илья Тимофея через несколько часов пути, нарушая тишину.

Тимофей вздрогнул от адресованного ему вопроса, взглянул на Илью:

— Настоятель дал. Заранее. Велел надеть, если в городе окажусь, добрый человек. Он ведь как, он догадывался, что придут по душу мою. — отозвался Тимофей.

— Ты смотри какой предусмотрительный. С чего же он предполагал такое? Жили вы себе в лесу своем, никого не трогали. Про вас и не знали, наверное. А он, значит, ждал и готовился? Тебя готовил, пути отхода готовил. Не сходится.

— Это мне неведомо, добрый человек. Мое дело какое? Мое дело настоятеля со старейшинами слушать и волю их исполнять. — Тимофей подозрительно смотрел на Илью.

— Да что ты к мальчику привязался? — сердито спросил Сергий, дорога давалась ему нелегко. Сумка мешала и натирала плечи, что не добавляло удобства.

— Я что? Я ничего. К вечеру дойдем, еще немного прогуляться. — Илья решил съехать с неудобной темы.

Но червячок сомнения поселился в нем. Мальчишка что-то не договаривает. С одной стороны, ничего страшного, рано или поздно он все из него вытянет. С другой, это может быть смертельно опасно, а в лучшем случае будет стоить Илье свободы.

Так и прошла большая часть дня. Без разговоров даже на коротких привалах. К вечеру они действительно вышли на опушку леса и увидели невдалеке маленькую деревеньку, домов на двадцать-двадцать пять. Илья, довольный собой, поднял руку и все остановились.

— Вот! Не все еще позабыл. Мальчишками много куда лазили, запомнил. — не скрывая радости сказал Илья. — Ты вот что, отец Сергий, переодевайся в рясу, так доверия больше вызовем. Легенда такая: Тимофей — мой сын, ты — понятно, священник, идем в монастырь. Послушание у нас такое. Правильно сказал? Что нам там надо, батюшка, — сам придумай, тебе виднее. Имена менять не будем, мало кто из ориентировки их запоминает.

— На ночлег проситься будем? — надевая рясу спросил Сергий.

— Конечно. Не в лесу же спать. У нас ни палатки, ни спальников. Да и вообще. — многозначительно закончил фразу Илья.

Тимофей только кивнул.

— А ты правильно, молчи побольше. — обратился к нему Илья. — А может ты вообще немой? А ведь точно! Ты своим говором точно на подозрения наведешь кого угодно.

Тимофей снова только кивнул.

— Молодец, быстро схватываешь! — довольный своей придумкой сказал Илья.

Отец Сергий только покачал головой. Не по его натуре было столько врать, но иного выбора он не видел. В конце концов, сам пришел к Громадину и сам притащил к нему паренька.

Компания двинулась к деревне.

— Говорить будешь ты, Сергий. Я подхвачу если надо. Давайте дом не самый страшный выберем только, а то я еще на ужин там рассчитываю. — хорошее настроение не покидало Илью.

— Как скажешь, товарищ начальник. — а вот у Сергия настроение было помрачнее.

Они вышли к околице деревеньки и двинулись по улице. Дома на окраине были явно не жилыми, поэтому там они не задерживались. Чуть дальше по улице виднелся крепкий ухоженный дом, видно было, что хозяевам он дорог. Около этого дома их и окликнул крепкий мужчина лет пятидесяти, голый по пояс с пустым ведром в руках.

— Добрый вечер, уважаемые. Какими судьбами в наших краях? — приветливо, но с какой-то лукавой усмешкой спросил он.

— Добрый вечер. — сдержанно поздоровался с ним Сергий. — Мы пешее паломничество в монастырь Святой Троицы совершаем. Настоятель тамошний, отец Илларион, нас ожидает. К иноку Тихону на поклон попасть хотим.

— Эк далекий путь. Понятно. — взгляд местного жителя вызывал у Ильи подозрения и опасения во всем их плане. Был этот взгляд пронизывающим, как будто он видел их насквозь, ну или как минимум знает их описание и уже раскусил, а теперь прикидывает как удобнее их сдать.

— Сын мой, вижу крест православный на груди, не подскажешь, кто в деревне вашей приютит паломников?

— Подскажу, батюшка. Я и приючу, если не побрезгуете. У меня и пристройка летняя имеется, будете ночевать как у Христа за пазухой.

Илья пытался внимательнее всмотреться в приглашающего их хозяина, мурашки бегали по спине. Этот его взгляд не давал ему покоя. Но он заставлял себя успокоиться, списывая все на расшалившиеся нервы. Вон Сергий спокоен как удав.

— От чего побрезгуем? С великой благодарностью примем приглашение.

— Ну, так и пойдемте, — опуская ведро на землю сказал мужчина. — А вы, батюшка, так с сумкой и пойдете до монастыря?

«Все. Спалились.» — думал Илья. Вот и объяснение подозрительности этого мужичка. Конечно, какой идиот отправится за много десятков километров со спортивной сумкой.

— Мне, сын мой, положено довольствоваться тем, что имею и что подадут. Сумку подали — с тем и иду. — с достоинством проговорил священник.

— А друзья-то ваши, немые что ли? — продолжая лукаво глядеть на отца Сергия спросил мужик.

— Илья. — хрипло произнес Громадин. Прокашлялся. — Илья. А это сын мой Тимофей. Он и правда немой.

Тимофей кивнул и улыбнулся мужчине.

— Прощения прошу, обидеть не хотел. — мужчина потупился. — Пойдемте. Сейчас на стол соберу, поужинаем.

Они прошли вслед за хозяином в дом. Внутри, как и снаружи, было чисто и опрятно, было видно, что за домом следят и ухаживают.

— Проходите, гости дорогие. — приветливо развел руками хозяин. — Присаживайтесь за стол, я быстро.

Изрядно устав в дороге, троица с благодарностью разместилась за столом. Мужчина деловито стал собирать на стол.

— Вы как, по маленькой будете? — демонстрируя початую бутылку явно не магазинного происхождения напитка, спросил хозяин. — Вы не подумайте, я не по этому делу, но немножко-то можно.

— Это мы с радостью! — отозвался Илья.

— А вы батюшка?

— И я не откажусь, не грешно.

— Вот и больно хорошо! — довольно ухмыляясь, отозвался мужчина.

За этим разговором стол был накрыт.

— Вот, чем богаты. — немного смущаясь сказал хозяин.

Смущаться ему совершенно не стоило. Стол был великолепен. Была на нем холодная отварная картошка, окрошка на квасе, свежие овощи, судя по всему домашний хлеб, яйца и копченое мясо. В общем, закусить предложенный самогон было чем.

— Меня Геннадий зовут. Гена. — представился хозяин.

— Я отец Сергий, со мной Илья и сын его Тимофей. — представил всех священник. Илья только кивнул, уже жуя картофелину.

— Ну, за знакомство! — предложил Геннадий.

Сергий с Ильей сдвинули с хозяином рюмки, Тимофей пил поставленный для него компот.

— Где же хозяйка? — спросил священник.

— Померла благоверная моя. Как зараза пошла — так и померла в самом начале, а я, вот, остался. Кукую теперь один. — по Геннадию было заметно, что жену он любил и действительно тоскует по ней.

— Царствие небесное рабе Божией…

— Ксении.

— Царствие небесное рабе Божией Ксении. — закончил Сергий. Все выпили не чокаясь. — Геннадий, сын мой, не впадай в уныние. Бог нам только те испытания шлет, которые нам посильны.

— Гена, называйте меня Гена. Можно и Геннадием Петровичем, но не по мне это. Всю жизнь Геной прожил. Спасибо батюшка на добром слове. О прошлом что грустить? Что было, то было. За скотиной следить надо? Надо. Дом содержать? Вот. Чтобы уж не совсем бобылем сидеть, сиротам помогаю в соседнем селе. Там детский дом организовали, вот и помогаю посильно.

Илья смотрел на Гену, не забывая есть. Всем был хорош этот человек. И сиротам помогает, и не спился после смерти жены, и трудяга, по дому видно. Но почему он так подозрительно косится на них? Видимо, успели уже пустить информацию на радио и телевидение. Значит нельзя его из поля зрения выпускать. Доложит. Тем временем Гена развлекал гостей байками из своей жизни.

— И вот стали мы, значит, это бревно подтягивать. Я внизу остался на веревке, чтобы тянуть, значит. А оно возьми да и сорвись. И аккурат мне концом по темечку вскользь и прилетело. Вот и хожу уже третий год косой. Слава Богу, не убило. И косоглазие не сильное, но стеснительно все равно. Да и народ говорит, что рожа подозрительная стала. — Геннадий засмеялся. — Совестью кличут! Ты, говорят, как посмотришь — сразу понятно, прознал о всех грешках. — Гена снова усмехнулся.

У Ильи отлегло от сердца. Вот в чем секрет этого подозрительного взгляда, который не давал ему покоя. Опять он себя накрутил, а дело в легком косоглазии. Идиот. Снова перебдел. Посидев с гостями еще некоторое время и поразвлекав их байками, Гена неожиданно встал и полез с табуретки на антресоли, расположенные сразу за кухонной дверью в коридоре. Слез он оттуда с древним, еще советским, рюкзаком.

— Вот, батюшка. Не дело с сумкой по лесам мыкаться. До монастыря путь не близкий. Да, вам бы, батюшка… — Гена смущался сказать то, что собирался. — Побриться вам надо. Везде ведь уже о вас троих растрезвонили.

Илья похолодел. Косоглазие косоглазием, а не зря он этого мужика подозревал! Он одновременно был рад своей проницательности и раздосадован как быстро их распознали и как быстро разошлась информация о них.

— О чем ты, сын мой? — отец Сергий сглотнул, но голос его оставался твердым.

— Да бросьте! Я может университетов не заканчивал, но они тут и не нужны! Кто же вас троих не узнает? Священник, паренек и мужчина средних лет без особых примет. — лукавый и проницательный взгляд действительно делал из Гены человека знающего о тебе все.

Сергий укоризненно взглянул на Илью. Действительно, это была его идея, надеть рясу. Да, совсем он обрюзг на своей должности.

— Вы будьте спокойны. Мне вас сдавать резону нет. Что я не понимаю, если поп и мент вместе паренька спасают от чего-то — значит не просто так. Я сам христианин, — Гена перекрестился на красный угол над столом. — Я вас и окликнул сразу, мало ли к кому сунетесь? За всю деревню не поручусь, могут и сообщить куда надо. Вы меня в свои дела не посвящайте и куда пойдете тоже не говорите. Чего не знаю, того не выдам. А чем смогу — тем помогу.

— И зачем тебе это надо, Гена? — жуя луковое перо, спросил Громадин.

— А знаю, потому что, кто по следу вашему идет. И любить мне их не за что.

— И откуда знаешь? — не унимался Илья.

— В соседнем селе, где детский дом, нянечка одна работает. Муж ейный водителем гражданским работает. Вот она и трепала, что мужа сегодня не будет, всех оставили, даже его — гражданского. Что какие-то важные шишки из Москвы прикатили. А с ними целый отряд. Вот я и смекнул.

— Допустим. А чем же тебе они насолили? — продолжал допрос Илья.

— Сын у меня был. Он тоже пережил заразу. Последняя моя семья был. А тут приехали, такие же, мы говорят проверку должны провести. И не поспоришь с ними, автоматами машут. Только удалось мне их убедить себя с собой прихватить. Привезли они нас то ли в больницу, то ли в санаторий какой. Меня в палату поселили, сына забрали. Жди, говорят, все с ним хорошо будет. Через три дня увидеться дали. Он уже бритый наголо, над ухом приблуда какая-то, огоньками мигает. Тогда еще толком никто не разбирался, как сейчас, какие там способности, какие нейтрализаторы. Это я сейчас знаю, а тогда в слезы… Такой он мне маленький показался, беззащитный… — Геннадий выпил рюмку никого не дожидаясь, налил еще одну и выпил снова. Вздохнул и продолжил. — А он, Сашенька мой, говорит мне: «Ты, папка, не переживай. Меня не обижают. А это для лечения.», и рукой на голову показывает. Я потом к этим пошел, спрашивал. А они только одно и говорят — небезопасно для окружающих, сейчас разберемся и отпустим вас с сыном. Только тогда уже ясно было — не отпустят. На другой раз сын мне сказал, что если будут предлагать бумаги подписывать — все подписывай, на все соглашайся, так, мол, нам всем лучше будет. Только, говорит, я тебя очень прошу, не ругайся с ними и не спорь, это, говорит, для меня надо, для него, то бишь. Вот я бумаги тогда подписал, один раз с ним еще увиделся и все. Больше и не знаю ничего о нем. После, один раз только по телефону поговорили, но он уже как и не мой был. Совсем какой-то блеклый, голос как и не живой. — Геннадий снова махнул рюмку. На этот раз его поддержали и священник, и Илья.

Громадин снова смотрел на этого простого мужичка, на долю которого выпала такая нелегкая судьба, и не знал что сказать. Сергий тоже молчал. Только Тимофей тихонько плакал, размазывая слезы по щекам. Заметив его слезы, Гена погладил его по голове.

— Не плачь, сынок. Я хоть знаю, что жив сынок мой, кому и похуже пришлось!

Тимофей отдернул голову от его руки и вышел из кухни. Илья встал, чтобы отправиться за ним, но Сергий его остановил.

— Не надо, пусть один пока побудет. Нету у него к нам еще привязанности, только хуже сделаем. Совсем закроется.

Илья согласился со священником и снова сел за стол. Тяжелое молчание повисло на кухне. Никто не решался его нарушать, никто не знал, что сказать. Затянувшееся молчание нарушил Геннадий.

— У меня буханка старая есть. Без документов, но на ходу. Да и документы не самая ваша большая беда будет. Коли возьмёте — отдам.

— Зачем? Зачем тебе все это делать для нас? — подозрения продолжали терзать Громадина.

— Не хочу! Не могу чтобы сволочи эти детей… — голос Геннадия сорвался. — Не отдам больше никого! Не могу себе простить сына, а теперь и паренька этого им заложить? Они я не знаю, что там с ними вытворяют, но как вспомню голос сына, так понимаю — ничего хорошего. Чем могу — помогу, а там будь что будет. Вы сами-то зачем в это влезли? А? Ты, вон, вообще мент, а все туда же!

Илья поперхнулся словами. Зачем он это делает лучше и не рассказывать. Сам еще не понял. Но планы, как можно использовать Тимофея, совесть Ильи не облегчали. Опять всех своей меркой меряет? А какой еще мерять? Другой у него нет. Илья наступил на горло своим сомнениям.

Конец ознакомительного фрагмента.