Потомок благородных кровей

Никита Гладков

Жизнь каждого человека может быть печальной и трагичной, прекрасной и замечательной. Жизнь Якова Светлова с рождения была тяжелой и непростой. На его долю выпало множество испытаний: потеря близких, предательство, ложь, несбывшаяся любовь. Как ему удалось со всем справиться и чем закончился его жизненный путь? Узнать можно, прочитав очередную повесть.

Глава IV

30 октября 1777 года, около 16:00 часов, граф Строганов отправился на остров Сите. Этот остров расположен на реке Сена в самом центре Парижа. Здесь, возле конной статуи короля Франции Генриха IV, Александр Сергеевич должен был встретиться с графом Светловым.

Явившись к месту встречи, граф Строганов вспомнил, как в свое время царь Петр I благоволил его семье. «Вот бы и нашему императору установили в столице конную статую», — подумал он. В этот момент к нему подошел незнакомец, на вид лет сорока с небольшим.

— Осмелюсь предположить, что вы граф Строганов?

Обернувшись, Александр Сергеевич ответил:

— Верно… А вы…

— Михаил Григорьевич Светлов.

— Вы хотели сказать, граф Светлов?

— Граф, князь, император… какое это сейчас имеет значение! — с грустной улыбкой проговорил мужчина.

— Рад нашей встрече.

— Итак, о чем вы хотели поговорить?

— Даже не знаю, с чего и начать… Буквально неделю назад я возвращался со своей семьей домой. По пути нам дорогу преградила лежащая молодая женщина, рядом с которой была корзинка. А в ней — ребенок. Я попытался ей помочь, но она попросила меня лишь об одном, чтобы я спас ее младенца. После этого она умерла. Привезя корзинку с ребенком домой, я обнаружил в ней письмо. Оно было запечатано. Я прочитал его. Там написано, что именно вы — отец этого ребенка.

— Не может быть. Где письмо?

— Оно при мне.

— Будьте так добры.

Прочитав письмо, граф Светлов поменялся в лице. Оно стало куда менее приветливым.

— А та женщина… она сказала свое имя?

— Не успела.

— Даже не знаю, что и думать…

— Послушайте, все эти дни мои служанки с утра до ночи ухаживают за вашим сыном. Я выполняю последнюю просьбу умершей. И теперь, я считаю, наступил момент, когда ребенок должен воссоединиться со своим родным отцом.

— А с чего вы взяли, что этот ребенок — действительно мой?

— Ну как же? Ведь в письме покойная указала ваше имя.

— И что с того? Разве это доказывает то, что я — отец этого ребенка?

— Я так понимаю, вы отрекаетесь от мальчика. Неужели вам его совсем не жалко?

— Почему мне должно быть жалко чужого ребенка?

— А если это ваш ребенок? Неужели у вас не было женщин, с которыми вы делили ложе?

— Я не собираюсь делиться с вами подробностями своей личной жизни, граф!

— И все же. Вы считаете, что та несчастная, указывая ваше имя, солгала?

— Конечно.

— Но зачем? Почему она указала именно вас, а не кого-нибудь другого?

— Только одному Богу об этом известно.

— Неужели вы не хотите увидеть этого ребенка? Ведь, возможно, это ваш сын.

— Вы меня ставите в неловкое положение, Александр Сергеевич… Вы лучше посмотрите на эту конную статую Генриха IV. Прекрасный монумент! Он символизирует величие и славу Франции. Сила, власть, уверенность, свобода, спокойствие — это то, что представлял из себя Генрих IV. Воистину, в какой-то степени его можно сравнить с нашим Петром Великим… Сейчас Францией правит его потомок, Людовик XVI. И поверьте мне… Нынешнему монарху до величия своего предка очень далеко… Александр Сергеевич, вы давно в Париже?

— Достаточно, чтобы его обойти вдоль и поперек.

— Пойдемте, прогуляемся вдоль набережной Сены. Я хочу вам кое-что рассказать… Я родился в знаменитой семье. Мы были знатны и уважаемы в Санкт-Петербурге. На Васильевском острове у моего отца было имение, которое принадлежало ему вплоть до 1740 года.

— Я слышал об этой истории. Ее долго обсуждали наши аристократы. Государыня Анна Иоанновна конфисковала у вас имущество за то, что ваш отец Григорий Николаевич состоял в кружке Волынского, который намеревался свергнуть императрицу.

— Мой отец был великим человеком, граф! Он хотел изменить Россию! Он хотел для России светлого будущего.

— С каких пор убийство монарха влечет за собой светлое будущее?

— Вам этого не понять. Мой отец хотел искоренить в стране немцев, чтобы у власти были только свои… русские люди, а не иностранцы, которым наплевать на наш народ. Моя жизнь должна была сложиться иначе, не так, как сейчас. Я не должен был оказаться во Франции в юном возрасте… Александр Сергеевич, у вас есть дети?

— Да, сын.

— Позвольте узнать, сколько ему лет?

— Три года.

— Представьте картину: пятилетний мальчик, ничего толком не понимающий, несколько лет не видевший родную мать, прощается с отцом, покидает навсегда свой дом и страну. Только потом, повзрослев, я узнал, что же произошло на самом деле… Итак, я прибыл во Францию… в чужую для меня страну. Мне пришлось учить чужой язык, делать то… чего не должен был делать сын графа, отпрыск знатного семейства. Понимаете?

Граф Строганов промолчал.

— У меня есть сестра, Полина, которая в конце сороковых годов вышла замуж за французского аристократа. С первого взгляда он мне не понравился. Да и сестре, по правде говоря, тоже. Но она это сделала… Она вышла за него замуж, чтобы жить в достатке. Если бы наш отец не был арестован, ей не пришлось бы так поспешно и не по любви выходить замуж. У нее есть сын, мой племянник, которого я ни разу не видел. Да и сестру я не видел почти тридцать лет.

— Где же она живет?

— В Марселе. Согласитесь, очень далеко отсюда, учитывая местоположение Парижа на карте.

— Но вы с ней хотя бы переписываетесь?

— О, да. Одно письмо раз в год… Я лишился всего: дом, богатство, положение, семья… Я здесь никто. Мое имя здесь ничего не значит.

В этот момент оба графа подошли, пожалуй, к самому известному в стране католическому храму. В предзакатных лучах солнца Нотр-Да́м-де-Пари́ предстал во всей своей зловещей красоте, украшая изысканной архитектурой центр города.

— До чего же он красив… Нотр-Да́м-де-Пари́. Иной раз смотрю на него — и мне не верится, что человек способен создать такую красоту. Александр Сергеевич, а вы знали, что на его месте, еще бог знает когда, находился языческий храм, посвященный Юпитеру и построенный по велению Цезаря?

— К моему сожалению, нет.

— Этот собор построен в готическом стиле. До чего же он мне нравится! Сколько ни смотрю, а все никак на него не налюбуюсь.

Конец ознакомительного фрагмента.