Падение кита

Никита Демидов (2024)

Доступный секс и известность — вот что сваливается на главного героя по воле случая. Втянутый в таинственный и даже пугающий водоворот событий он принимает эту новую жизнь. Куда приведут его события читатель узнает в самом конце книги.

Падение кита

1

Бесцветная ночь плавно и не торопясь перетекла в совершенно бесцветное утро. Я сел на край кровати, на которой спал, достал из-под нее ящик с красками и стал пазл за пазлом раскрашивать свою комнату. Вот этот шкаф должен быть коричневым, а пол бежевым. Разукрасив свою квартиру и убедившись, что все стоит на своих местах и во всем похоже на то, что я видел вчера перед сном, я поднялся на ноги.

Жена еще спала, она вернулась домой с работы поздно ночью и ей нужно было скоро вставать, — подумал бы я, будь у меня жена. Посмотрев туда где лежала моя воображаемая супруга, я увидел лишь мятую простынь, уже довольно грязную. Сегодня обязательно устрою стирку.

Подойдя к окну я взглядом устремился в соседние окна в доме напротив. Стройные ряды одинаковых прямоугольников, отличающихся лишь цветом, стремящихся высоко-высоко и закрывающих лазурное небо нашего города. Мне нравилось смотреть в окна. Там ведь тоже была жизнь, тысячи жизней, таких же, как и моя, хоть я надеялся, что много лучше.

За одним из окон промелькнула чья-то фигура и остановилась. Это была она. Мне нравилось наблюдать за ней, особенно когда на ней не было одежды. Только не уходи раньше времени, — думал я. А она уходила, специально уходила, она все знала, ведь в её появлениях порой было столько озорства и игривости.

Лифт не работал, пришлось спускаться вниз по лестнице, надеюсь отремонтируют к моему приходу, не хватало еще тащиться на своих двух на десятый этаж. День определенно начинался не самым лучшим образом.

Снежным комом одно зацепилось за другое, и я пропустил свой трамвай, потратив на выход из дома больше времени чем того требовалось. На остановке никого не было, я стоял совсем один и рассматривал стоящие вокруг меня дома, наступающие один на другой. Свет в многочисленных окнах играл и переливался, загорался и гас, будто подмигивал мне. К остановке начали подтягиваться люди, подъехал мой трамвай, мы загрузились и поехали к метро.

Мерно покачивался я и все вокруг меня, люди легонько тряслись и засыпали на ходу. Мы выехали на проспект и в дали я увидел море, на игривой глади которого поблескивали лучи неокрепшего, едва проснувшегося солнца. Хорошо жить в этом городе, дышать этим воздухом, любоваться этим морем и мечтать о чем-то прекрасном. Жизнь во всех городах отличается, в другом бы не так сладко мечталось, а по-другому, с другими нотками в послевкусии. А в ином городе и не мечтается вовсе, просто живешь и перебежками от дома до работы перемещаешься, запираешься в своей уютной квартирке, да ждешь, когда потянет ко сну, ждешь, когда настанет отпуск и можно будет отдохнуть немного, на солнышке погреться, в бассейне поплескаться, а может быть просто уехать на рыбалку и забыв обо всем удить карасей в каком-нибудь пруду, подальше от цивилизации.

— Станция метро Пролетарская, следующая станция Дом Союзов, — объявил кондуктор и я поспешил к выходу, пробираясь сквозь сонных пассажиров, втиснувшихся в трамвай стройными рядами.

— Газетку не желаете? — спросила милая бабушка, сидящая у входа в метро на своем складном стуле.

— По чем выпуск? — спросил я в ответ.

— 50 рублёв, миленький, — ответила она и лукаво улыбнулась.

— Дороговато будет, бабуль, — сказал я, быстро просчитав свои бюджеты и придя к выводу, что не так уж сильно мне и нужна эта газета.

— А что ты на их купишь? На 100 ничего не купишь, да и на тыщу тожа, а тут из-за такой ерунды торгуешься, — иронично протянула она и уже переключилась на другого человека, которому не жалко было бы 50 рублей.

А я все считал. Сегодня 50 рублей, завтра 50 рублей, за месяц полторы тысячи выйдет, а за год и вовсе все двадцать. А это только газета. А представляете сигареты? Или пиво? Каждую мелочь если посчитать, то целое состояние ведь в никуда спускаешь, легкомысленно и не глядя.

В метро было прохладно и безлюдно. Я уже опаздывал на работу и особенно не спешил.

“Дмитрий Семенович, я опаздываю, были проблемы с транспортом” — написал и отправил я сообщение своему начальнику.

“Хорошо, не страшно” — тут же пришел мне ответ.

Я не переживал. Я был хорошим сотрудником и практически никогда не опаздывал, исправно исполнял свои обязанности и ни с кем особенно не конфликтовал. Я подошел к перрону и тут же подошел поезд. Я сел в полупустой вагон.

В нескольких метрах от меня сидела девушка и читала книгу. Она сразу же привлекла мое внимание, но я старался на нее не смотреть, было бы людей побольше, глаз бы не свел, а сейчас это могло бы показаться странным. Но было так интересно узнать кто она такая, что читает и куда едет. Вот так взглянешь на человека, не важно, мужчину или женщину, и думаешь об этом, мысли эти покоя не дают. Находишь в них что-то этакое и думаешь-думаешь, остановится не можешь. Что за наваждение?

Станция метро Деловой центр, следующая станция Академическая, — проговорил механический голос, и я поспешил к выходу. Девушка поехала дальше. Я посмотрел на нее напоследок и потянулся к эскалатору.

— Чего это ты Петр Петрович опоздал то, а?! — широко улыбаясь и тряся мне руку в энергическом приветствии спросил Дмитрий Семенович, мой начальник, и даже приятель, как мне иногда казалось.

Я рассказал свою историю как есть, забыв упомянуть о том, что особенно я и не торопился.

— А я тебе давно говорю, купи машину! — прогремел он и оскалил зубы. Его улыбка была настолько широкой, что казалось будто у него зубов в два раза больше чем у обычного человека. Жизнерадостный был человек, простой и громкий. Дмитрий Семенович принадлежал к такому типу, от которого очень быстро устаешь, они занимают собой все окружающее пространство и продолжая свой рост вдавливают вас в пол, душат, подавляют и растворяют в себе.

— Да дорого это, Дмитрий Семенович, — ответил я — к тому же бензин, а парковка, как же парковка? И пробки Дмитрий Семенович такие, что и жить не хочется, на метро сподручнее будет.

— Ох, Петька, ну и скряга же ты! Но дело твое. Ты мне скажи лучше, ты в боулинг с нами пойдешь сегодня?

— А что там?

— Как что?! Боулинг! Шары покатаем, пива выпьем, а там уж кто знает, — добродушно посмеиваясь произнес он — Пятница же!

— А сколько это будет стоить?

— Петр Петрович, ты уж меня прости, но это не важно! Важно не то сколько ты потратишь, а то сколько получишь. Понимаешь?

— Ну нет, Дмитрий Семенович. Если ты меньше получаешь чем отдаешь, то зачем тебе это нужно? Вот если ты отдашь 1 яблоко, а получишь 2 яблоко, то это уже разговор иной.

— Тогда я точно цену не назову, а то ты точно откажешься! — он снова добродушно засмеялся — А так, подумай, Петр Петрович.

Мы попрощались и разошлись по своим рабочим местам. Он в свой кабинет, а я сел в линию, нацепил наушники и стал обзванивать клиентов.

— Так чего, Петр Петрович, что надумал? — спросил Дмитрий Семенович, подойдя ко мне за 10 минут до конца рабочего дня.

— Не пойду, Дмитрий Семенович, что-то не здоровится мне, — ответил я, нагло соврав.

— Представил, как отстегиваешь пару тысяч и сердце стучать от страха перестало? — он улыбнулся во всю ширину своего румяного лица.

— Да нет, просто, — он перебил меня, не дав договорить.

— Можешь не продолжать, понимаю, — он вцепился в мою ладонь и крепко тряхнул руку на прощание — до понедельника!

Прыгающей походкой он поспешил к выходу из офиса и поправив напоследок свои волосы, скрылся в коридоре.

Я решил, что отправлюсь домой пешком. На улице стояла замечательная летняя погода, с уже ослабевающей духотой, а завтра мне не нужно было рано вставать.

Улицы наполняли гуляющие парочки и большие компании. Все поспешили выбраться наружу и насладиться погожими летними деньками и томными вечерами. В воздухе повис этот волшебный аромат грядущих выходных, все вокруг было пронизано едва уловимой музыкой радости и довольства, и казалось, что вот-вот произойдет какое-то неведомое чудо. Но оно уже было здесь, оставалось лишь упасть в крепкие и теплые объятия этой магии.

Домой я вернулся совсем поздно, солнце воткнулось в землю за рядами домов и подсвечивало небо красным. Облаку собрались в кучу и в воздухе чувствовалось скорое наступление дождя. Лифт починили, и я после долгой прогулки без проблем поднялся на свой этаж. Ноги приятно гудели, на душе было хорошо и светло. Я сэкономил не только на метро и трамвае, но еще и ни копейки не потратил на дурацкий боулинг!

Приняв душ, я лег в постель и включил телевизор. Показывали какую-то комедию. Я устроился поудобнее и принялся смотреть.

Небо аллело. Громыхало всюду и закат разлился багрянцем. Сквозь молнии на землю стеной падал дождь, барабаня по карнизам крупными каплями своими. Ничего за окнами не было видно. Деревья гнулись от беснующейся стихии. Все вокруг слилось в одно яркое красное пятно. Я раскрыл окна настежь и впустил в квартиру зародившуюся свежесть. Выключив телевизор, я лег на кровать и закрыл глаза. Под мерные звуки разыгравшейся стихии я постепенно погрузился в мир сна.

2.

Сон — это целая жизнь. Я готов спать днями, неделями и годами, если бы это только было бы возможно. И мне по-настоящему обидно, когда увиденные мною сны забываются, стираются из памяти полностью и я совершенно не помню того, что со мною происходило. Это иная жизнь, но настолько связанная с действительной, что можно сказать что и она не иллюзорная, а настоящая.

Я не помнил того, что мне снилось, еще и телефон орал благим матом и все никак не унимался. Первый звонок, противная мелодия впилась в уши. Нужно только переждать, на том конце провода все поймут и завершат вызов. Затишье. И снова противная трель.

— Да? — недовольно буркнул я в трубку телефона и даже более того готов бы был разорвать звонившего, окажись он где-то рядом.

— Петр Петрович? — нерешительно проговорил вполне уверенный голос на том конце провода.

— Да, это я! И если вы хотите предложить мне кредит или новую квартиру в строящемся доме, то будьте добры более по этому номеру не звонить! — я был действительно зол как никогда.

— Нет, Петр Петрович я совершенно по другому вопросу, — нерешительность улетучилась, говоривший пошел на меня в атаку — я прекрасно понимаю, что разбудил вас в такое раннее время, а вы наверняка хорошо отдыхали вчера, — неизвестный радушно засмеялся — но я был в таком возбуждении, получив вчера вечером ваше письмо, что просто не мог ждать!

— Какое письмо? Кто вы? Я ничего не отправлял, — недоумевая проговорил я, совершенно не понимая, о чем он говорит.

— Да вы и в самом деле хорошо отдохнули вчера, — он снова засмеялся — если вы не возражаете, то я хотел бы встретится с вами и все прояснить. Как вы смотрите на это?

— Я, я, я — я был совершенно сбит с толку и слова произнести не мог, что это черт возьми происходит?

— Поражен вашим замешательством, Петр Петрович, — проговорил голос и пропало в нем в этот момент все очарование и добродушие, он металлом царапнул по ушам — где бы вам было удобно встретится со мной?

— Давайте в Atelie на Спортивной, через два часа? — наобум предложил я.

— Отлично, Петр Петрович, до встречи! — и не дождавшись моего ответа голос превратился в два коротких гудка, обратившись тут же в полную тишину.

Вопросов, мучивших меня в данную секунду было не так уж и много. Что за письмо? Кто этот неизвестный? И почему он считает, что я ему отправил это письмо? Я не знал ответов ни на один из этих вопросов. А что в этом письме такого, что он заинтересовался мной и захотел встречи?

Моя квартира рассыпалась от ударов огромного количества вопросов, приумножающихся с каждой минутой, и я оказался лежащим на своей постели посреди тревожной пустоты. Пазл не складывался, все вокруг меня было незнакомым и враждебным.

Два часа давным-давно прошло, а я лежал и не знал, что делать. Все это было так подозрительно и странно.

Зазвонил телефон. Снова звонил он. Я не стал поднимать, сбросил. Опять звонок. Неизвестный настойчиво звонил и не собирался останавливаться. Не грозит ли мне это бедой? Знает ли он где я живу? Я поднял.

— Петр Петрович, где вы? — в голосе снова появилось что-то дружелюбное и внушающее доверие — жду вас уже битый час здесь.

— Простите, почему-то не сохранился ваш телефон, — ответил я неуверенно — от этой невыносимой жары у меня поднялось давление, и я совершенно не могу подняться с кровати.

— Ждите, буду у вас в течение получаса — произнес неизвестный.

— Как? Вы знаете, где я живу?

— Конечно, Петр Петрович, я многое знаю о вас, — он засмеялся — только не усните, скоро буду.

Раздались гудки. Мне стало невыносимо страшно. В голосе этого незнакомца заключалась вся возможная враждебность, которую окружающий мир мог проявлять к кому-либо. И он едет ко мне. Кто он? И кому мог понадобится такой маленький и незначительный человек как я?

Я встал с постели, оделся и стал готовиться к встрече, пытаясь как-то себя приободрить, но необъяснимый ужас, сковавший меня, не давал этого сделать. Я встал перед зеркалом и попытался состроить важное лицо уверенного в себе человека, и у меня даже получилось, но как только я произнес поддельно вальяжным голосом “Добрый день” то тут же начинал нервно хихикать и все рассыпалась. Фигура моя снова обращалась в хрупкую и сутулую конструкцию, худую, полупрозрачную, такую, какую и не заметишь даже, если не будешь пристально вглядываться.

В дверь постучали. Я взял нож на кухне и спрятав его за спиной пошел к двери.

Посмотрев в глазок, я обнаружил, что за дверью стоит тучный мужчина, приятной наружности. Будь, что будет.

— Здравствуйте, Петр Петрович, очень рад встрече, — произнес незнакомец, переступив порог и мягко пожав мне руку. У него были теплые ладони с нежной, липкой кожей.

— Простите, вы не представились, — робко произнес, испытывая ужасную неловкость от того, что не знал, как обращаться к неизвестному.

— Ваша правда, Петр Петрович, действительно, как я мог допустить такое. Мое имя Даниил Владимирович, приятно познакомится, — отчеканил он и губы его растянулись в приятной улыбке.

Мы прошли на кухню, я усадил Даниила Владимировича за стол, а сам каким-то непостижимым образом скинул в раковину нож, бывший все это время в моей руке за спиной. Мой гость наверняка все это видел, читалось в его взгляде отчетливое “Во, дурной!”.

— А вы очень скромно живете, Петр Петрович, я ожидал увидеть другое, — произнес Даниил Владимирович — не угостите ли своего гостя чаем? Я рассчитывал, что мы поедим во время нашей встречи.

Я стал суетится с чайником, искать на полках самый подходящий случаю чай. Для гостей у меня был самый дорогой, какой я мог себе позволить, для себя же покупал самую дешевую заварку.

— Что вас привело ко мне, Даниил Владимирович? Вы говорили про какое-то письмо, но я если честно, совсем не понимаю, что вы имеете в виду.

— Как?! — мой гость от удивления чуть не прыснул чаем — Петр Петрович, вы в уме? Или это какая-то игра, правил которой я не понимаю?

— Нет, Даниил Владимирович, что вы? Пожалуйста, расскажите мне все по порядку. Я действительно болею в последнее время и быть может действительно что-то упустил из виду.

— Ох уж эти гении! — он громко хлопнул себя по ляшке и захохотал. Отдышавшись он начал свой рассказ.

Со слов Даниила Владимировича ему на почту пришло письмо от моего имени, к которому был прикреплен файл. Являясь человеком обязательным, он проверил письмо и уже собирался было совсем про него забыть, но пробежавшись взглядом по названию файла, заинтересовался содержимым.

— Петр Петрович, повествование настолько меня захватило, что домой я вернулся только под утро! — произнес он восторженно — И до самого обеда мне пришлось объясняться со своей супругой. Поверьте, мне на слово, я никогда не позволяю себе задерживаться на работе даже лишнюю минуту, а тут знаете ли, почти полдня там просидел, даже не телефоне не реагировал.

Чем дальше заходил его рассказ, тем глубже я погружался в недоумение. Какое письмо? Какое повествование? Что это черт возьми такое?!

— И я не уйду от вас, Петр Петрович, без разрешения издать вашу повесть. Ваш отказ обойдется мне слишком дорого, и возможно, мне даже придется вас убить, — он как-то хитро улыбнулся и впился в меня своим умным взглядом.

У меня не было выбора. Конечно, он вряд ли причинит мне вред, но его настойчивость подкупала. Да и убудет ли с меня, если он издаст какую-то книжицу под моим именем? Давая свое согласие, я ничего не терял.

— Конечно же издаем, Даниил Владимирович, — произнес я поддельным голосом, уверенного в себе человека, но под конец как-то глупо хихикнул и решил, что лучше быть самим собой, не притворяясь кем-то другим.

Даниил Владимирович вскочил со своего места и крепко-крепко меня обнял.

— Вас устроит десять процентов с продаж книги? — спросил он, весь расплывшись в улыбке.

— Да, безусловно, — ответил я, даже не понимая о каких суммах идет речь.

— Отлично! Петр Петрович, попрошу вас завтра приехать в мой офис, мы подпишем все документы и проведем фотосессию для будущей книги, — он протянул мне свою визитку и пошел к выходу.

— И еще, — добавил он, выйдя за порог — сходите в салон и приведите себя в порядок. У вас есть костюм?

— Да, конечно, я хожу в нем на работу.

— Тогда до встречи, Петр Петрович и пожалуйста не опаздываете, мне еще завтра грехи свои перед женой замаливать, — он подмигнул и скрылся в темноте парадной.

Я вернулся в комнату и подошел к окну. В доме напротив была она, стояла возле своего окна и раздевалась, медленно-медленно, будто бы одежда ее была неподъемной. В груди судорожно заколотило, по спине пробежали капельки пота. Пожалуйста, — думал я — не уходи.

3

Я проснулся очень рано. Обычно в выходные я сплю до обеда и после не спеша занимаюсь какими-нибудь незначительными делами, чтобы как-то скрасить свой досуг. Меня переполняло волнение и ощущение близости какой-то новой жизни, которой я еще и постигнуть не мог. От захлестнувших меня чувств я озирался вокруг и совсем не узнавал свою комнаты, эти стены были мне незнакомы, я не мог их вспомнить, потому как, казалось, даже и не видел их никогда до этого.

Потягиваясь на кровати я по крупицам собирал увиденный мною сон, всю причудливость его в горсть сжал. Виделось мне будто бы хожу я по самым фантастическим пустынным местам и окружают меня такие странные люди, которые и на людей то не похожи. Иные перемещались на своих длинных в десятки метров ногах и безруко озирались по сторонам, будто разыскивая что. Другие, без рук и без ног, разрывая огромными носами своими земли, ползали у ног моих и тоже искали что-то. Необычностей таких было великое множество, что мне и описать их тяжело, но объединяло всех одно — каждый что-то искал. И я, не имея представления о том, как выгляжу с судорожным сосредоточением высматривал вокруг себя какой-то ценный и желанный предмет. В иной раз я видел себя со стороны, этаким размытым пятном, но с тем лишь, чтобы увидеть, как сменяются времена года. То угольная пыль с неба повалит, и я понимаю, что зима, то из-под земли вырываются причудливые растения с яркими бутонами — наступила весна. А я все искал и искал что-то. А после, когда прошло уже много-много времени, и я сбился со счета сколько раз удалось мне увидеть наступление весны, повстречался мне мой начальник Дмитрий Семенович. Увидев меня издалека, он весь оживился и радостно замахал руками.

— А ты чего это тут делаешь, Петр Петрович? — спросил он, сблизившись со мной и широко улыбнувшись.

— Да вот ботинки ищу, Дмитрий Семенович, все найти не могу, — отвечаю я и недоуменно развожу руками в разные стороны.

— А на ногах-то у тебя что? — спрашивает он и начинает смеяться.

Я смотрю на ноги свои, и они в самом деле из ботинок торчат двумя хрупкими веточками. Да только ботинки уж совсем в негодность пришли за время поисков.

Действительно, может ли статься, что мы, имея что-то и обманывая самих себя ищем это, ищем, да сами не замечаем, как за время поисков этого самого драгоценного и лишаемся?

Увиденный мною сон произвел на меня впечатление самое неприятное, будто бы я осознал, что меня кто-то обманул, обвел вокруг пальца и теперь надо мною потешался.

Я поднялся с кровати и стал собираться. Я совершенно ничего не понял из вчерашних слов Даниила Владимировича, но судя по всему должно было произойти что-то важное. Поэтому поводу я не стал завтракать дома, уже осточертевшими мне хлопьями, а решил зайти в кафе, рядом с местом, в котором обычно стригся. И стрижку решил в этот раз сделать особенную, модную чтобы выглядеть лучше обычного, что было необходимо, как я понял из вчерашних слов Даниила Владимировича. Надеюсь, гонорар о котором он говорил вчера, как-то окупит все мои траты.

Я подошел к окну. С неба ярко светило солнце и ничего не было видно. Я взял в руки телефон, чтобы посмотреть какая сейчас погода. 35 градусов жары, в столь раннее время, удивительно.

А не поехать ли мне на такси? — подумалось мне — В такую жару это очень хорошая идея, в общественном транспорте сейчас просто невыносимо будет. Главное не привыкать так тратиться, я себе этого позволить не могу, но сегодня можно, сегодня особенный день.

Подсчитав сколько я сэкономлю времени на такси, я решил, что потрачу их на более тщательную глажку своего костюма, который хоть и не был вершиной изысканности, но выглядел довольно хорошо.

Жара облепила улицы липкой и душной массой своей. По пути от парадной к такси я уже весь покрылся испариной, чтобы было со мной отправься я на трамвае? В салоне было хорошо и приятно, таксист молчал, из колонок магнитолы приятными волнами растекались джазовые мелодии. Город мелькал за окнами, в воскресенье утром пробок не бывает.

— Доброе утро, Петр Петрович, вам как обычно? — поприветствовал меня своей приятной улыбкой мастер.

— Доброе утро, Дмитрий Иванович, — ответил я и тоже улыбнулся — нет, сегодня хочу что-то не обычное, может быть какую-нибудь модельную стрижку, как думаете?

— Ничего себе, а что за праздник у вас сегодня? — Дмитрий Иванович оживился.

— У меня сегодня особенный день, — ответил я с каким-то ощущением собственной важности — я правда сам еще не знаю насколько, но чувствую, что очень даже.

— Нервничаете? — спросил мастер участливо.

— Еще как нервничаю, Дмитрий Иванович — жуть как страшно.

— Петр Петрович, соберитесь, сейчас сделаем из вас красавца! — оживленно произнес Дмитрий Иванович и начал готовиться.

Я доверился своему мастеру, к которому ходил уже более 10 лет и удобно устроившись в кресле прикрыл глаза. Под мерное жужжание машинки, обдуваемый легкими волнами прохладного воздуха, тянущимся из кондиционера, я незаметно для себя уснул.

— Готово, Петр Петрович, принимай работу! — услышал я где-то в отдалении и с трудом открыл глаза.

Я смотрел в зеркало и некоторое время видел в нем лишь размытое пятно, но когда зрение вернулось ко мне полностью, то ужаснулся увиденному.

— Дмитрий Иванович, что это такое?! — выкрикнул я, гладя на торчащий из моей головы ирокез, окрашенный в какой-то неопределяемый с первого раза цвет.

— Ну как же, Петр Петрович, модельная стрижка! Так сейчас модно!

— Как это можно исправить?

— На лысо вас обрить если только, — недовольно буркнул он.

— Брей.

— Но я тут полтора часа с вами возился, — протестовал мастер.

— Брей, говорю, — не успокаивался я.

Дмитрий Иванович взял в руки машинку и начал состригать это недоразумение с моей головы, я внимательно следил за ним.

— Готово! — обиженно бросил он и развел руки в сторону.

— Так намного лучше, — ответил я, думая про себя совершенно иное. Выглядел я совершенно ужасно с этой дурацкой лысиной которая мне совершенно не шла. Но выбирай из двух зол меньшее.

Расстроенный я зашел в кафе и заказал завтрак с кофе. Кофе был вкусным и ароматным. Омлет с лососем просто таял во рту, а хрустящая чиабатта обжаренная на сливочном масле с чесноком практически заставили меня позабыть о недоразумении с прической. Допивая кофе, я думал, что не так уж и страшно, что я заплатил за свою лысину так дорого и практически поругался с Дмитрием Ивановичем. Он ведь хотел, как лучше и что с того, что как лучше он просто не умел?

Покончив с завтраком, я снова вызвал такси и поехал по адресу, оставленному мне Даниилом Владимировичем.

— Вы, конечно, образ кардинально поменяли, Петр Петрович, честно, не ожидал, — вместо приветствия протараторил Даниил Владимирович, когда я зашел в помещение чем-то похожее на фотостудию.

— Получилось не совсем так как я хотел, и пришлось импровизировать, — ответил я и смущенно улыбнулся.

— Очень хорошо получилось, очень хорошо, читателям определенно понравится, — он довольно улыбнулся — а теперь давайте сфотографируем вас и покончим с этим, мне еще за индульгенцией в ювелирный ехать надо.

Ко мне подошла девушка с непроницаемым лицом и попросила пройти за ней. Вокруг меня ходили безумно красивые девушки, каких до этого я видел лишь в кино. Они здоровались со мной и приветливо улыбались. Я старался совсем уж не стушеваться и отвечал кивком головы, мысленно представляя насколько нелепо я выгляжу сейчас. Вокруг все было таким красивым, что я невольно задумался как возможно, чтобы такая прекрасная жизнь протекала где-то рядом со мной, в то время как я просто живу, просто сплю, просто хожу на работу и просто жду наступления самой простой старости?

Девушка, потянувшая меня с собой, оказалась гримером. Она завела меня в маленькую комнатку и посадив перед зеркалом, стала приводить меня в порядок. Когда она водила мне по лицу щеткой, я невольно рассмеялся, так мне было щекотно.

— Все хорошо? — спросила она таким же непроницаемым голосом.

— Да, просто очень щекотно, — ответил я каким-то не своим голосом.

— Ничего, привыкните, — я будто бы увидел, как по лицу ее пробежала тень улыбки.

Когда с гримом было покончено я не совсем узнал себя в отражении, на меня смотрело посвежевшее лицо, которое будто бы совсем не знало усталости. Гример снова попросила идти за ней и отвела меня к фотографу.

Это был высокий мужчина, самого простого вида, с непринужденной манерой общения и с добродушным лицом. Никогда бы не подумал, что он фотографирует таких красивых людей, которых я видел вокруг себя.

Фотограф попросил меня встать рядом с черной тумбой на белом фоне. Я послушался.

— А теперь давайте выпрямимся — попросил фотограф своим приятным голосом, я повиновался.

— А еще можем? — он улыбнулся.

— Больше некуда, — коротко ответил я.

— Хорошо, понял, — спокойно произнес он — а плечики можем расправить?

Я сделал что-то, что, по моему мнению, должно было сделать мои плечи шире.

— Очень хорошо, — похвалил меня фотограф — а теперь встаньте в максимально комфортную для вас позу и оперитесь на тумбу. Представьте, что меня тут нет и просто оперитесь на тумбу, как вы оперлись бы на столик в баре.

От волнения я совсем позабыл какая поза для меня комфортна и как-то скрючился возле этой тумбы.

— Отлично! Закрепили! — воскликнул фотограф, непрерывно щелкающий аппаратом — А теперь чуть выпрямимся и расправим плечи!

Я сделал все как он просил.

— Немного поднимите подбородок и улыбнитесь!

Я тут же попытался изобразить улыбку, которая, по моему мнению, была бы наиболее приятной.

— Здорово! — воскликнул фотограф — Спасибо за работу, я передам фотографии Даниилу Владимировичу. Хорошего дня!

Он стремительно ушел, крутя в руках фотоаппарат. Я осмотрелся вокруг и нашел взглядом своего знакомого издателя, и пошел в его сторону.

— Даниил Владимирович, мы закончили, — проговорил я, когда приблизился к нему.

— Отлично! Это очень хорошо! — радостно воскликнул он — Не хотите ли кофе?

— Было бы очень хорошо.

Мы сели за столик и буквально тут же нам принесли две чашечки ароматного кофе.

— Спасибо вам, Петр Петрович, очень все быстро сделали, — произнес Даниил Владимирович, отхлебнув глоток горячего напитка — у вас какие планы на завтра?

— Буду работать, — ответил я как-то коротко, не понимая, как продолжить свою фразу.

— О! — воскликнул моя знакомый — Очередной роман? Вы их пачками пишите?

— Не совсем так, — или совсем не так, подумал я.

— Это дело ваше, но конечно будет просто прекрасно если вы пишите очень много, да только речь не об этом, — проговорил он — завтра с вами свяжется моя ассистентка, нужно будет сказать пару слов о себе, чтобы мы могли отправить вашу книгу дизайнеру. Вы ведь не издавались раньше?

— Нет, конечно нет, — ответил я смущенно, я и не писал раньше ничего.

— Волнительно? — он сверлил меня взглядом, что мне стало не по себе.

— Если честно, то не могу сказать, я совсем ничего не понимаю.

— Ничего, привыкните, — он засмеялся — в котором часу моей ассистентке лучше связаться с вами?

— Я буду свободен в обед, — ответил я, уже пытаясь выдумать историю о самом себе.

— Отлично, тогда ждите звонка, — он поднялся — больше не смею вас задерживать, Петр Петрович, хорошего дня.

Мы пожали друг другу руки на прощание.

Я вышел на улицу. На небе сгущались тучи, воздух стал плотный и влажный. Денег с собой у меня было лишь на трамвай, все потратил и даже не заметил. Завернув на всякий случай телефон в полиэтиленовый пакет, я не торопясь пошел по направлению к дому.

4

В городе воцарилась ужасная жара, от которой было невозможно спастись ни днем, ни ночью. Украдкой наблюдая за своей соседкой в доме напротив, я непроизвольно чувствовал эту отвратительную и липкую влагу ее кожи. Меня передергивало от одной лишь мысли, что я могу прикоснуться к другому телу, точно такому же неприятному, как и мое, в данный момент времени. Тут же отворачиваясь от окна, я проваливался в духоту комнаты, тонул в ней и захлебывался. Моя квартира фрагмент за фрагментом плавились и сливались со мной в одну массу, горячую и пульсирующую.

В офисе один за одним люди валились с простудой и совсем скоро число моих коллег сократилось чуть ли не вдвое. Я сидел за своим столом, весь обливаясь потом, но на кондиционер даже не смотрел.

— Вы, Петр Петрович что-то совсем поплыли, — сохраняя свою жизнерадостность обратился ко мне Дмитрий Семенович, он будто бы совсем не замечал жары, и того, что в офисе так непривычно пусто — включите кондиционер, Христа ради!

— А что, если я заболею, Дмитрий Семенович? — резонно заметил я — Половина офиса уже на больничном из-за этого вашего кондиционера.

— Ну заболеешь и что с того? — спросил он и брови его сложились во что-то вопросительное.

— Деньги потеряю, Дмитрий Семенович, вот что, — ответил я.

— И куркуль же ты, Петр Петрович! — засмеялся Дмитрий Семенович — Все золото мира заработать решил?

— Почему бы и нет, Дмитрий Семенович, с золотом то оно всяко лучше, чем без него, — я не понимал почему он смеется. Хорошо ему с его зарплатой размышлять, а мне каково? Тут заплати, там заплати, а жить то как?

— И прав ты Петр Петрович, да не во всем, — ответил он после некоторой паузы — счастье это не цель, а образ жизни. Анекдот про деньги знаешь?

— Их много, Дмитрий Семенович, вашего быть может и не знаю, — он начинал меня раздражать.

— Тогда слушай, — начал он — дело на пляже происходило, в тех краях, где зимы никогда не бывает и всегда хорошо и тепло. Лежит значит на песке под пальмой человек и газетку себе почитывает, молоко из кокоса попивает. А другой человек смотрит на него и давай бананы с пальм собирать. Собрал и давай их продавать. Продал и лавку построил, туристам фрукты продает. А тот первый, лежит и лежит. Второй подумал-подумал и собрал в два раза больше фруктов, собрал, продал и к лавочке своей пристройку сделал, и удочки купил. Стал рыбу ловить и тоже на продажу. А первый знай себе лежит. Второй же подумал, продал рыбы много, продал фруктов много и мальчишку местного нанял, чтобы он туристам экскурсии проводил. А первому все равно. Раздражать это начало второго, и он решил с лентяем поговорить.

— Ты чего лежишь? — спросил предприниматель у лежебоки.

— Хочу и лежу, а тебе что нужно? — приветливо ответил лежебока.

— Я вот смотрю на тебя и не пойму, как так можно жить вообще, — возмущается предприниматель.

— Как так? — не понимает лентяй.

— Вот я посмотри, фрукты начал продавать, — произнес предприниматель.

— Зачем? — спросил лентяй.

— Чтобы заработать денег и лавку открыть, — ответил предприниматель.

— А это зачем? — спросил лентяй снова.

— Чтобы сделать пристройку, продавать рыбу и еще больше денег заработать, — ответил предприниматель.

— Хорошо, а дальше что? — спросил лежебока.

— А дальше я еще денег заработаю и лодки куплю! — амбициозно и важно ответил предприниматель.

— Я понял, — ответил лежебока — а что ты будешь делать, когда заработаешь много-много денег?

— Буду лежать под пальмой и на море смотреть, — ответил предприниматель.

— А я уже лежу, — улыбнувшись ответил лентяй и снова принялся читать газету.

Дмитрий Семенович закончил и довольный посмотрел на меня. Видно было, что он ждал, когда я соглашусь с тем, что история его увлекательна и поучительна.

— Это все хорошо, Дмитрий Семенович, — начал я — но у нас и зима бывает, да и не видел я, чтобы вы под пальмой жили.

— Тьфу ты! — он всплеснул руками — Дурак ты, Петр Петрович! Я тебе о том говорю, что ты должен понимать для чего тебе деньги, а не просто ради них жить.

— Я это прекрасно понимаю, Дмитрий Семенович, — ответил я спокойно.

— Оно и видно, — как-то обиженно буркнул он — в трамвае то сейчас поди ой как приятно кататься. А в боулинг пойдешь в эти выходные, а?

Я понимал к чему он клонит.

— А вот и пойду, — ответил я — в какой день?

Дмитрий Семенович от неожиданности даже не знал, что сказать, он ожидал от меня какого угодно оправдания, но уж точно не согласия.

— В пятницу, — произнес он, выдумывая на ходу, будто бы этот поход был уже спланирован — после работы сразу туда и рванем.

— Договорились, Дмитрий Семенович, а теперь мне нужно работать, — произнес я и уткнулся в монитор компьютера. Боковым зрением я видел озадаченного начальника своего, уходящего в свой кабинет.

Держа в уме какой-то мифический аванс, обещанный Даниилом Владимировичем, я думал, что могу позволить себе этот поход.

Рабочий день закончился, и я поплелся к метро сквозь раскаленный и растекающийся во все стороны город. Очень хотелось пить, но в магазинах на моем пути холодной воды нигде не было, где просто закончилась, а где холодильные шкафы из строя вышли. На удачу попался ларек с квасом. Я взял кружку, выпил ее одним глотком и тут же взял вторую, с которой пошел ко входу в подземку.

По вагону гулял ветер, разнося назойливые ароматы духов и одеколонов, которыми люди в избытке поливали свои тела. Эти запахи били в нос и мне становилось дурно. Я переходил из одного вагона в другой, но всюду натыкался на это неумелое обращение с парфюмерией.

Когда я поднялся на поверхность, жара уже спала, и я решил пройтись до дома пешком. Зазвонил телефон.

— Петр Петрович! — завопил в трубку Даниил Владимирович — Если стоите, то сядьте!

— Добрый вечер, Даниил Владимирович, — ответил я, отойдя от его крика — Что случилось?

— Ваша книга настоящий хит продаж! — не унимался он — В первый день мы продали столько, сколько за неделю не продаем, да что там за неделю, за месяц!

— Я очень рад, — потеряно ответил я — и что вы хотите сказать?

— Он еще и спрашивает! — казалось он начинал злиться на меня — А мы еще и рекламу не дали! Представляете, что будет, когда мы начнем вашу книгу раскручивать?!

— Очевидно, что это будет полный фурор, — попытался я ему подыграть.

— Именно, — он начинал успокаиваться — вы что завтра делаете, Петр Петрович?

— Работаю, а вы что-то хотели? — меня опять посетила неопределенного рода тревога.

— Сможете заехать ко мне в офис в районе двух дня? — спросил он.

— Думаю, что смогу, Даниил Владимирович, — неуверенно пробормотал я.

— Это не займет много времени, Петр Петрович, обещаю, — он начал как-то заискивать передо мной, отчего я стал беспокоится еще сильнее — работайте себе на здоровье, — он уже тараторил от волнения — если ваша следующая книга будет такой же как эта, то я сам к вам буду приезжать, когда пожелаете.

— Но я, — я хотел было запротестовать, но он меня перебил.

— Записывайте адрес! — снова крикнул он в трубку — Большая Разночинная д. 12, офис 13, записали?

— Да, — только и мог ответить я.

— Хорошо, Петр Петрович, жду вас завтра! Всего хорошего! — напоследок выпалил он и положил трубку.

Весь остаток дня я провел в каком-то непостижимом для меня состоянии. Я по-прежнему не понимал того, что происходит, но это что-то постепенно набирало обороты и волей-неволей затягивало меня все глубже и глубже. Новая книга? Какая новая книга? Казалось, Даниил Владимирович существовал для того лишь, чтобы в жизни моей возникало как можно больше вопросов.

Хорошо, хоть офис его располагался рядом с моей работой.

5.

Всю ночь мне снились тревожные сны, не сны даже, а повторение одной и той же ситуации. Я падал вниз, летел со стремительной скоростью и всякий раз останавливался в сантиметре от земли. Я настолько явственно переживал каждое падение, что проснулся совершенно уставшим и обеспокоенным.

Кое-как собравшись я отправился на работу, совершенно ничего вокруг себя не замечая. Казалось я сплю на ходу и все, что меня окружало в действительности не существовало и совершенно не заслуживало моего внимания. Поезд метро тряхнуло, я поднял голову и увидел впереди девушку, в фигуре которой заключалась какая-то загадка, я прошел сквозь нее, дождался пока состав остановится и вышел наружу, от моей одежды пахло ее духами, сладкими и терпкими настолько, что было даже немного противно. Я обернулся, она расплывалась в воздухе возле своего поручня и спиралью затягивала дыру, образованную моим движением через ее фигуру. Поезд тронулся и спустя мгновение скрылся, я больше никогда не увижу его точно таким. Время украдет у меня все, даже этот совсем ненужный мне состав.

— Дмитрий Семенович, мне сегодня в обед отойти нужно будет на час примерно, — произнес я, увидев своего начальника.

— Хорошо, Петр Петрович, как вам будет удобно, — ответил он и поспешил скрыться. Быть может тоже всю ночь во сне падал, — подумал я, глядя ему во след — совершенно на себя не похож.

Работа совершенно не клеилась и более того, мысль о том, чем я здесь занимаюсь вызывала у меня раздражение. Духи неизвестной девушки совсем выветрились. Я занимаюсь какой-то ерундой, — проговаривал мой внутренний голос и отводил уставившиеся в монитор глаза в сторону — какой в этом смысл?

По правую сторону от моей ячейки сидела Алиса Викторовна, а вернее ее стройные ноги в телесного цвета колготках, на высоком остром каблуке. Ноги зашевелились и подняв Алису Викторовну со стула, понесли ее по направлению к выходу. Я прокрутился на стуле и смотрел ей в след.

— Вы собирались уйти, кажется, Петр Петрович? — из ниоткуда появился Дмитрий Семенович, укоризненно смотрящий на меня сверху вниз и добавил — Уже обед.

— Действительно, что-то я задумался, — неловко ответил я.

— Бывает, бывает, Петр Петрович, — гневно затараторил мой начальник — вы поаккуратнее с этими заглядываниями вовнутрь себя, так и утонуть не долго.

Он сделал недобрый жест своими руками, как-то нервно их перекрутив и так, и эдак, глядя за движением его пальцев я представлял себя меж ними, перемалываемый их грубыми перемещениями. Дмитрий Семенович был зол на меня. Я поднялся и поспешил скрыться. На пути мне попалась Алиса Викторовна, ее ног не было видно в полумраке коридора.

— С вами все хорошо, Петр Петрович? — спросили ее губы и исчезнув обнажили остальные черты лица, в которых было столько всего приятного и красивого, аккуратного и утонченного.

— Да, Алиса Викторовна, все хорошо, — ответил я стараясь держаться уверенно и раскованно, я боялся ее как огня — как ваши дела?

— Так плохо спала сегодня, Петр Петрович, — ответила она и огорченно вздохнула — вам так идет ваша новая прическа.

Она улыбнулась.

— А вам ваша! — выпалил я совершенно не задумываясь.

Алиса Викторовна засмеялась.

— Думаете? — спросила она — Оттого то и хожу с ней уже который год.

— Правда? — зачем я только это спросил, я совершенно растерялся и рассыпался по коридору миллионом свинцовых шариков, стыдливо брякнувшихся о паркет.

— Нет, Петр Петрович, — она засмеялась еще сильнее — таковы правила, которым необходимо следовать.

Пытаясь собрать себя назад в какое-то подобие единого целого, я решил, что нужно поскорее бежать, но необходимо было попрощаться.

— Может быть обсудим это позже за кофе? — предложил я и почувствовал, как осколки мои уже разлетаются по городу. Я вспомнил пальцы Дмитрия Семеновича и уже не знал, как мне и собраться назад.

— Вы приглашаете меня? — она улыбнулась и в улыбке этой было нечто гипнотическое, слишком категоричное, слишком страшное, лезвие бритвы у самой шеи — Я с удовольствием.

— Мне нужно поспешить, Алиса Викторовна, я опаздываю, — неловко бросил я и побежал по коридору, удаляясь от ее милого хихиканья, коварных ног и бесконечных как зимнее небо глаз.

Поднимаясь в офис Даниила Владимировича, я думал о вечернем кофе. Дернул же меня черт такое сказать. Зачем?

— Вы выглядите растерянным, Петр Петрович, — пожал мне руку Даниил Владимирович — вы в порядке?

— Все хорошо, спасибо — пробормотал я — о чем вы хотели со мной поговорить?

— О вашем гонораре, Петр Петрович, — произнес он и достал из стола толстый конверт и протянул его мне — вот держите, это ваши 10 процентов. Но это еще не все — продолжил он — мы так обычно не делаем, но ваша работа произвела настоящий фурор и поэтому в течение года я ежемесячно буду переводить вам 5 процентов от текущих продаж.

Тяжесть конверта уронила меня куда-то вниз, откуда я практически не понимал его слов.

— 5 процентов ежемесячно? — спросил я.

— Да, Петр Петрович, или вы хотите больше? — спросил он и хитро прищурился, рассматривая меня, изучая как кровь судорожно носится по моим венам, а сердечная мышца тревожно сокращается.

— Нет, что вы, — отмахнулся я.

— О чем ваша новая книга? — спросил он и стал смотреть еще глубже, в мозг мне заглянул, чтобы понять, о чем я думаю.

— Она о жизни, Даниил Семенович, — ответил я, понимая, что только подобный ответ может хоть как-то меня спасти, ведь все о жизни пишут, в той или иной степени.

— Все загадками говорите, — он улыбнулся и перестал меня изучать — одним словом творец, со своими тайнами. Можете хотя бы ответить, когда она готова будет?

И тут я снова начал трястись всем телом. Отвечай загадками, просто отвечай загадками! — кричал кто-то внутри меня.

— Не могу вам точно ответить, Даниил Семенович — произнес я осторожно — боюсь, что не раньше, чем через 2-3 месяца.

— Долго, — задумчиво протянул он — а, впрочем, если она будет так же продаваться, то хоть через 10 лет ее мне отправляйте.

Я засмеялся, чтобы как-то скрыть свое смущение и страх.

— Шучу, — тут же добавил издатель — это очень долго, но 2-3 месяца я подожду, Петр Петрович. У меня на этом все.

Мы попрощались, и я поспешил обратно на работу, по пути заскочив в банк, чтобы перевести наличные на карту. Цифры, которые выдал мне банкомат совершенно меня поразили, я никогда не видел столько денег в своих руках. А тут они были моими и больше никому не принадлежали. Я тут же посчитал, сколько в этом зачислении было моих месячных зарплат и понял, что мне совершенно не хотелось возвращаться на работу.

— Дмитрий Семенович, — бросил я в трубку — могу я сегодня не возвращаться на свое место, чувствую себя плохо, температура поднялась, и голова кружится невероятно.

— Конечно, Петр Петрович, — донеслось с того конца провода — я тебе давно говорил отдохни, полечись, силы восстанови. Даю тебе отпуск на неделю за счет компании, заслужил!

В каждой проговариваемой им букве я слышал звуки какого-то триумфа и посчитав, что могу его обрадовать, а заодно и отпускные получить, я с радостью принял его предложение.

— До следующей недели, Петр Петрович! — крикнул мой начальник и тут же бросил трубку.

Я не торопясь пошел домой, глядя вокруг себя по-другому. Теперь я многое могу себе позволить, я могу купить этот мир.

Неразрешенным на сегодня был лишь вопрос с Алисой Викторовной, она могла позвонить мне, ведь мой номер был в рабочих чатах, я не был готов ко встрече с ней. Скажусь больным, а если мне позвонит незнакомый номер, то просто не буду его брать и все.

Я зашел в винный магазин возле дома и взял бутылку вина, на которую давно смотрел, но все не решался купить, она была слишком дорогой для меня.

А что делать с книгой? — подумал я, встав у окна с бокалом вина в руке.

Все это было обманом, я сам был иллюзией и видел, как бокал выпадает из моей рассыпающейся на атомы руки, бьется о пол и осколки летят сквозь меня, а вино столкнувшись с пустотой растекается по полу, разъедает его, и вся эта конструкция, все эти многочисленные этажи рассыпаются словно карточный домик, оставляя после себя лишь поля и леса.

Конец ознакомительного фрагмента.