Коммерсант

Никита Свечкарев

Когда за тот короткий период времени, что отмерен нам, ты не успел стать человеком, на помощь к богу приходят аутоиммунные заболевания.

II

Торговал я мясом, впрочем как и сейчас, впредь взяв за правило не в ступать в диалог со всяким сбродом, пытающимся проглотить мой бизнес своим бедным беззубым ртом. Завел семью.

О боже, мои прекрасные сыновья, в них я души ни чаю. Один А‘дам чего стоит, женился, возмужал, а главное пошел в отца! Умен и обаятелен, работает директором в банке, в самой Москве! Человек своего времени, ему палец в рот не клади, откусит руку и не заметишь! Господи, спасибо тебе за него. Матери с отцом помогает, да брату младшему. Денег высылает немерено! Правда, не видели мы его давно, но это ничего, мы с женой все понимаем. Москва!

Харитона младшенького, всем сердцем любим, только он дубина наша, никак из подросткового возраста не выйдет. Разговаривал я с ним на днях, жену говорю, найди делом займись, а коль ничего не нравится, давай, когда мне в магазин на подмогу! Чтобы я родной отец сына зарплатой обидел. Да не в жизнь!

Вот только юн он ещё, посмотрел на меня, пузырь жвачки лопнул и укатил на этом… их… модном… Гироскутере!

И угадайте, за чей счёт он его купил?

Ну не будем об этом.

Жена у меня красивая. Поднабрала, конечно, с возрастом, но мне только нравится, как говориться, хорошей женщины должно быть много, а умной ещё больше.

Людочка моя, идеальная, набожная и в меру рассудительная. В воскресенье будет тридцать пять лет как под руководством Людочки, работает весь ЖЭК. И ещё как работает! Спуску моя никому не даёт, начальство ее хвалит, премии разные и собрания, в команду себе взяла таких же умных и бодрых работников, почти все женщины, и вот, что я вам скажу: как по мне, Людочка из них самая красивая. С мужем всегда честна, бюджет семейный ведет, готовит, не меньше чем работает, нравится ей это дело, а я что, только рад! Бурчит на меня родная, ну ее понять тоже можно, негоже, когда жена больше мужа зарабатывает! Скандалить с ней, любим. Ну, а как? Без этого никуда. Любовь же.

Дубовая дверь томного коричневого цвета — открылась. Натуральное дерево легко врезалось в миниатюрные металлические церковные колокольчики, подвешенные на карнизе по стоимости превосходящей самый туго набитый кошелек любимого покупателя, издав мелодичный звон.

Покупатель

— Здравствуйте! Болеслав Викторович. Что это на вашем лице за выражение такое? Случилось чего, иль просто денежки считаете?

Болеслав Викторович ничего не ответил, лишь подняв брови, искривил рот в неоднозначной улыбке.

Только этого под вечер мне не хватало! Этот грязный пропахший топливом десятилетней давности, торгаш соляркой

— Как обычно Петр Васильевич? Что-то сегодня ты шибко чистый! Опять отлынивал от работы?

Петр Васильевич, в чем не сомневался хозяин магазина, попался на специально заготовленную для него ловушку с довольно вкусной приманкой под названием лесть. В ответ, жертва разразилась долгой историей об очередном дне, обычного работяги, сам того не заметив накупив в двое больше куриных лапок чем ему требовалось и неспешным шагом в обнимку с Болеславом Викторовичем, направился к дубовой двери коричневого оттенка, напомнившей ему далекое и спокойное детство. На выход.

Без труда открыв дверь, (миниатюрные колокола вновь не подвели, издав напоследок, мелодичный переливающийся звон) стоя, уже одной ногой на грязной проваливающейся плитке «последождевого» рынка и пожимая друг другу руки, Петр Васильевич всмотрелся в глаза старого лавочника.

— А ты мне всегда нравился Болька. Есть в тебе что-то такое… Ну, понимаешь… Родное что-ли… Хоть и цены, знаешь ли, у тебя не совсем демократичные, а все равно тянет. Слушать ты умеешь искренне, вот что хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.