Иной мир. Часть четвертая

Никита Шарипов, 2021

Заключительная часть цикла. Путешествие в Иной мир по принуждению. Попытки выжить там, освоиться и наладить какую-то систему среди перемещенных. Собственная армия и личная война. Говорящие медведи. Гибель соратников и козни врагов. Вот так сон! Или явь… Нет, такого быть просто не может. Почему же память услужливо подбрасывает невероятные подробности? О путешествии во времени, об уничтожении временной ветви настоящего, о гибели Сашки Бодрова и о чьем-то жутком, искаженном злобой лице. Кто это был? Кто пытался убить Никиту, но потерпел сокрушительное поражение? Внезапно с ним заговорил внутренний голос. Нет, это не сон. Ты жив. Твое сознание содержит всю необходимую информацию, интеллект-система позаботилась об этом. Твоя главная цель – Основа. И нужно сосредоточиться на ней. У тебя всего один шанс, не упусти его. Ведь человеческий век так недолог.

Глава 6

Выехали из пещеры и вновь снаружи ночь, царствование которой вот-вот закончится, потому что зарево рассвета уже виднеется на горизонте. Чуть ощутимое, похожее на тусклую лампу дневного света, оно только начинает разгонять мрак, что накрыл Мёртвый лес и горы.

— Нет слов, только восторг! — Боря-оружейник забрался на круглый, как бочка, выступ скалы и смотрит вдаль. — Не пойму, это деревья там внизу или что? Да, деревья, только большие какие-то! Сколько до них ехать, Никита? И вообще, возможно ли до них доехать, мы же в горах, разве тут есть дорога? Ты как в прошлый раз выбрался? Пешком или кубарем под гору на «Тойоте» скатился? — все эти слова он повторил не однажды в различных комбинациях.

Росс, ожидавший, когда я на него посмотрю, сказал:

— Считай, что я задал те же вопросы.

Усмехнувшись нескрываемому восторгу спутников, я рассказал:

— Вниз будем ехать минут сорок, затем начнётся Мёртвый лес. Дорога на всей протяжённости спуска не совсем хорошая, да и дорогой зваться не может, но проехать можно, а это главное. Подробно объяснил?

— Мёртвый лес, в нём опасно? — тихо спросил Василий, не отходящий от двери «Тигра» даже на метр. Разбитое лицо и лоб забинтованы, отчего он теперь походит на мумию. Увечья, полученные при падении, смелости не прибавили, а наоборот, сделали Васька ещё трусливее. Каждый шорох, кажись, ему новые седые волосы на голове обеспечивает.

Вдохнув чистейший горный воздух и потянувшись до хруста костей, я ответил:

— Не опаснее, чем здесь, в горах. Злобных тварей везде хватает, но у леса есть особенность, так сказать, маленький бонус: ночью в нём безопасно, тишина и покой. Днём надо смотреть в оба глаза, но и ночью полностью расслабляться не советую, ведь всякое бывает. Если кто-то сильно боится, то могу убедить, я здесь уже проезжал и на неприятности не нарвался. Если будете сперва думать, а потом делать, всё будет нормально. А теперь по машинам, пора спускаться…

Ночь закончилась, а вместе с ней закончился спуск. Мы въехали в лес. На Машу деревья-гиганты произвели мощное впечатление: крутила головой с открытым ртом и не могла поверить, что такое можно увидеть вживую, а не в фантастических фильмах. Под каким впечатлением остальные — неизвестно, потому что все они в другой машине.

— Красивый лес, похож на сказочный. — Резко дёрнувшись и ткнув пальчиком в окно, Маша воскликнула: — Там жирные морские свинки в корнях деревьев копошатся! Ты их видишь?

Я даже смотреть не стал, просто кивнул и ответил:

— Видел, это не морские свинки, а местные хомяки.

— Они опасны? — Маша отстранилась от окна. — Их так много, если нападут все сразу…

— Нет, эти не опасны, обычные грызуны, мясо их не интересует, они сами служат мясом.

— Их кто-то ест? — Маша стала похожа на городскую школьницу, которая впервые в жизни оказалась в зоопарке. — Как можно есть таких милых зверьков?

Нет, это уже ни в какие ворота не лезет, надо что-то делать. Маша в моём представлении любая, но никогда не была наивной девочкой, задающей глупые вопросы. Спущу-ка её на землю:

— Машуль, ну что за глупости? Ты притворяешься или вправду считаешь, что милых созданий нельзя кушать? Этот мир суров, в нём так же, как и в нашем, сильные жрут слабых, пищевая цепь от низших к высшим нерушима. Давай уже, становись прежней.

Она улыбнулась, поцеловала меня в щёку и ответила новыми вопросами:

— А может, мне нравится быть такой, Никита? Я девушка, хочу быть защищённой, хочу этого от тебя, а ты всё портишь. Ты всегда такой глупый или притворяешься? Хочешь, чтобы вернулась прежняя Маша? Мне не трудно, вернусь. И давай уже, рассказывай, что там за дама поселилась в твоей голове? Думаешь, я не слушала медведя, да? Слушала и всё запомнила.

В голове раздался смех и последовало издевательство Всезнайки:

«Ну что, идиот, можно поздравить тебя с новым уровнем? Твоя женщина ревнует тебя ко мне, ревнует к той, которой, по сути, нет. Самому не смешно?»

«Нет, мне пофиг. Не на Машу пофиг, а на тебя, поняла?! Твоё дело в данный момент простое — подсказывать дорогу. Сосредоточься на нём, а не фигнёй страдай. Всё поняла? Если да, то можешь не отвечать».

— Ты сейчас думал или общался с ней? — спросила Маша, подозрительно всмотревшись в моё лицо.

Решил ответить честно:

— И думал, и общался с ней. Она программа, которую Основа заложила в мою голову с целью контроля и помощи. Есть ещё вопросы?

Маша рассмеялась, закрыла рот ладошкой, и тихо проговорила:

— Вот же дура ревнивая, такой бякой занимаюсь. — Ткнув меня кулачком в плечо, весело добавила: — Хочешь ты этого или нет, Ермаков, но ты будешь моим, понял?! Я всё решила, твоё мнение в этом вопросе даже не рассматривается.

— Это ты сейчас серьёзно или шутишь? — я, признаюсь самому себе, в замешательстве. Неожиданное заявление прозвучало, фиг поймёшь этих женщин, вдруг просто издевается?

— Сам решай, Ермаков, я всё сказала. — Маша развернулась к окну и замолчала. Обрадовать её или придержать новость до лучших времён? Она ведь не в курсе, что беременна, а я про это ни слова никому не говорил. Эх, была не была!

— Машуль, есть одна новость, но я не знаю, говорить тебе о ней или нет. Она из будущего, того самого, которое уже не существует. И она касается меня и тебя. И ещё кое-кого…

Маша резко развернулась, всмотрелась в меня, прищурила глаза и спросила:

— Я была беременна?

Вот что с женщинами не так? Или, может, не так с нами, мужиками? Почему вещи, очевидные для них, для нас тёмный лес? Мышление виновато или ещё что-то помимо него? Вроде Маше ничего не говорил и даже намёков про беременность не давал, а она уже всё поняла. Я бы, наверное, тупил до последнего.

— Я права по поводу беременности? Что молчишь, Никита, скажи уже что-нибудь!

Зачарованно глядя вперёд, я кивнул. Маша продолжила сыпать вопросами:

— Когда я забеременела в том будущем? В этом мире или до него?

— Отвечу, если скажешь, как догадалась о беременности, — буркнул я.

— А разве это сложно? Занимаясь сексом, мы не предохранялись, причём дважды, а у меня в это время были для беременности благоприятные дни, вероятность залететь высокая. Сейчас же, сложив всё в одно, поняла, к чему ты клонишь. Я что, могу снова быть беременной?

Я покачал головой:

— Снова быть не можешь, того будущего уже нет, да и забеременела ты не в нём, а в прошлом, которое не менялось. Да, Машуль, ты беременна, и беременна прямо сейчас. Удивлена?

Маша смутилась, зачем-то посмотрела на свой плоский животик, скрытый под кофточкой, затем быстро глянула на меня и отвернулась к окну. Тихо сказала:

— Не удивлена, я была готова к этому, намеренно шла к беременности. Мне ведь уже двадцать девять, хотела остепениться, завязать с этой жизнью… Не получилось, стало только хуже… Нет, ничего мне не говори, Никита, я не хочу сейчас разговаривать… Дай мне побыть одной, наедине с мыслями, это нужно…

Я пожал плечами — хочет, чтобы молчал, помолчу, мне не трудно. Для меня всё это хоть и новое, но известное старое, поэтому почти не удивляет.

Где там уже англичане, в прошлый раз вроде быстрее доехал до них…

* * *

Поиски затянулись, потому что там, где англичане должны быть, их не нашлось. Свалили, левосторонние.

— Одной спички достаточно, чтобы весь лес выгорел… — Росс разжал ладонь, и сухие иголки вернулись на место, чтобы вновь стать частью неимоверно огромной пружинящей хвойной подушки. — Если разводить костёр, то только после тщательной подготовки и с постоянным наблюдением, масштабный пожар нам не нужен.

— Костёр разводить не будем, пока не найдём англичан, — сказал я. — Далеко они уехать не могли, продолжаем поиски, но теперь уже по следам. Ты в этом шаришь?

Дядя Вова покрутил пальцем у виска и показал направление, в котором уехал внедорожник потеряшек:

— След отлично виден, Ермак, даже слепой разглядит. Ты прикидываешься или реально тупишь? Мне кажется, или с тобой что-то не так? Не захворал, случаем? Может, поспать тебе, мы и без тебя справимся, найдём твоих англичан, если они ещё существуют. — Подняв с земли пустую банку из-под пива, Росс неодобрительно покачал головой и спросил: — Ты ведь не будешь против, если я всыплю островным обезьянам по первое число? Найду их и нашлёпаю по толерантным попкам кожаным ремешком, да с бляшкой! Если в королевстве мусор убирать не научили, то здесь я научу!

— Со мной всё нормально, дядь Вов, просто мозг другим занят. С тобой-то что, чего такой злой, англичан не любишь?

— Англичане не мама, чтобы их любить, мне они до лампочки. Я просто ненавижу людей, которые не умеют за собой убирать. Одну планету загадили и за вторую принялись. Паразиты…

Поиск продолжался ещё час с небольшим, а затем закончился — нашлись потерянные. Точнее, нашлись не англичане, а их транспорт, и выглядел он далеко не первозданно.

«Лэнд Ровер Дефендер» запомнился мне новеньким, ещё не хапнувшим реального бездорожья, без единой царапины, весь блестящий и желанный. Сейчас он выглядит иначе, будто в мясорубке побывал или был сброшен этажа с сорокового минимум. Кузов в буквальном смысле закручен вокруг рамы, все колёса оторваны, запчасти валяются тут и там, впору открывать авторазбор. Ближайшее дерево лишилось части коры, потому что именно об него неведомый силач стучал английским внедорожником. Если это был гориллоид, то он очень большой, гигантский, самый настоящий Кинг-Конг. Точнее, его родственник, обезьяна ведь…

— Что-то подсказывает мне, что англичан можно больше не искать… — Дядя Вова сделал шаг и вытащил из хвойной подушки стреляную гильзу. — Уверен, если пошарить под деревьями, такого добра много найдём. Был бой, и островитяне его не выиграли. Ник, скажи, ты знаешь зверушку, способную на это?

Боря, занимавшийся осмотром места происшествия, выскочил из-за покорёженной машины и продемонстрировал всем оторванную ниже колена человеческую ногу, на которой сохранились одежда и ботинок. Идиотски улыбнувшись, потряс находкой и доложил:

— Холодная уже, минимум сутки как оторвана, странно, что не съедена. Размер обуви сорок четвёртый примерно, значит, мужская. Ермак, что скажешь?

— Скажу, что несвежая, на ужин не годится, — буркнул я.

Боря шутку оценил, понюхал ногу и поморщился. Отбросив её, кивнул:

— Согласен с тобой, Никитос, воняет уже, лучше свежатину поискать. Я всё перерыл, тут кроме этой ноги больше нет ничего. Остальных либо целиком сожрали, либо они нашли телепорт и смогли свалить от жуткого монстра. Расскажешь, кто виновник всего этого?

«Нога принадлежит Джорджу Хардману, это который парень Кейли», — рассказала Всезнайка. Видимо, сравнила имеющуюся в памяти информацию с реальностью. Она ведь всё помнит, всё знает.

«Что-нибудь ещё расскажешь?» — мысленно спросил я.

«Нет, это всё, можно сворачивать миссию, спасать больше некого».

«Хорошо, принято, но мы всё же осмотримся, и только потом поедем».

«Ваше право».

Росс, помахав перед моим лицом ладонью, спросил:

— Ермак, ты не завис? Тебе вопросы задали, отвечай.

— Не знаю я, кто это сделал. И знать не хочу. Если это был гориллоид, одна из множества больших и злобных местных тварей, то он явно всю жизнь «Растишкой» питался, уж больно здоровый. Видел я гориллоидов, они большие, но внедорожниками стучать по дереву точно не способны. Моё предложение такое: по машинам и сваливаем. Чем дальше от этого места, тем лучше.

— Уехать, не прочитав следы? — глаза Бориса чуть не выкатились из орбит. — Нет, Ник, я против, сначала пусть Немой поработает, он в этом шарит, нужно только заставить.

— Иди и заставь! — тут же скомандовал Росс, и Боря, покорно кивнув, направился к «Тигру», из которого Василий и Немой даже выйти на улицу не удосужились.

— А может, и не гориллоид это был… — пробормотал я, всё ещё глядя на изувеченный Дефендер. — Может, кто-то круче, о ком не знаю. Без водки тут не разобраться…

— Ах вы, суки! — яростный крик Бори долетел из открытой задней двери «Тигра», а затем послышались смачные шлепки ударов и недовольный визг. — Бутылку вам дать, да?! Да я вам писюны поотрываю и в узел завяжу, курвы вы зассанные! Оба на улицу, резко!

Первым вылетел Василий и, не удержавшись, воткнулся многострадальной головой в хвою. Следом, с интервалом в две секунды, показался Немой, но проявил ловкость, сумев удержаться на ногах при приземлении и даже не задеть ими барахтающегося и стонущего Василия. Боря тут же исправил ситуацию, умудрившись попасть Немому в лоб гранатой без взрывателя. Прямо из салона бросил, меткость на высоте!

— Замерли все! — рыкнул Росс и начал наводить порядок: — По какому поводу лупишь их, Боря? Что опять учудили?

Я бы попросил говорить тише, но меня вряд ли послушают, поэтому наблюдаю молча.

— Этот! — рука Бори показала на Немого. — Напрудил в банку из-под тушёнки!

Росс терпел, но не сдержался, улыбнулся. Кивнув на Василия, спросил:

— А этот?

Мне кажется, что самой капли не хватило, чтоб дядя Вова начал хохотать, держась за живот. Хотя кто знает, может, второй ответ всё-таки покажет мне, как смеётся самый хмурый человек на свете.

Боря, выпрыгнув из «Тигра», замахнулся на Василия, но не ударил. Погрозив кулаком, прорычал:

— Эта гадина у меня бутылку попросила, писать ей, видите ли, приспичило! Прибил бы идиотов!

— Пусть живут, — лицо Росса снова покинули всякие эмоции. — Но без наказания никак. Немой, нам нужно знать, что тут произошло. Если кто-то из англичан выжил и убежал, то ты найдёшь их следы. Работай давай и Василия напарником возьми. А мы пока чайку попьём…

* * *

Хороший следопыт Немой или нет, я попробовал разобраться через несколько минут после того, как он приступил к работе. Ходил кругами, что-то выглядывал, вращал головой во все стороны, трогал и нюхал всё и вся, бормотал только ему понятные слова, иногда ругался, а затем дал всем понять: ничего ему не найти, слишком сложные условия. Будь мы на Земле, в привычной местности, то нашёл бы, но здесь, в огромном количестве слежавшейся хвои, следы человека просто не остаются. Машины — да, подушку отлично продавливают, но людям массы не хватает.

Кем был монстр, как выглядит его след и куда ушёл — не узнали. Разгром говорит о том, что злой гигант существует, но следы твердят обратное: если и был тут, то поверхности не касался. Такое вообще возможно? Не по воздуху же летал!

Угрх очнулся, когда раздумывали, пить чай прямо сейчас или свалить из леса и сделать это позже. Мишка, загрохотав содержимым прицепа, начал вставать и тем самым отложил поездку на неопределённое время. Его знания — возможность прояснить ситуацию, но сначала нужно извиниться.

— Прости меня, Угрх, это был идиотский поступок, каюсь… — я стоял возле прицепа как провинившийся пацан и от стыда смотрел под ноги.

Медведь рыкнул, попытался встать, но не смог. По его виду понятно, что последствия передоза тушняком ещё не прошли: движения вялые, взгляд рассеянный, дыхание тяжёлое.

— Может, тебе воды принести? — осторожно спросил я. По моей просьбе Росс и остальные в диалоге не участвуют, так правильнее. Сам накосячил — сам повинюсь. И сам буду заглаживать вину.

— Вода нужна, много воды… — Угрх снова завалился на оборудованную в прицепе лежанку. Мощно вздохнув, сказал: — Не кори себя, Никита, твоей вины в случившемся не больше, чем моей. И твоя обоснованная, она шла из жажды эксперимента и желания развлечься, а вот моя вина ничем, кроме глупости, не отличилась. Я знал, что будет, если съесть всё, но не мог остановиться. Это называется зависимостью, разум в такой момент работает против, он плюёт на вред, удовольствие для него на первом месте. Ты поймёшь меня, я уверен в этом. Люди и медведи в этом плане не слишком отличаются.

— Да, понимаю, — сказал я и вспомнил про воду. Уже на бегу крикнул: — Сейчас принесу попить, терпи, друган…

Тридцатилитровая канистра ушла вся, даже не хватило. Боря приволок ещё одну. Выпив почти половину, Угрх наконец напился. И посвежел прямо на глазах, а когда добрался до своего рюкзака и скушал каких-то корешков, так вообще почти прежним стал. Выбравшись из прицепа, сразу же подключился к забуксовавшему расследованию.

— Находиться в этом месте не опасно. — Мишка занялся обследованием зоны происшествия. Принюхавшись и потрогав дерево, рассказал: — Ваши, как вы их называете, англичане встретились с гневом Стража Леса. Плохие вещи делали, вот он и пришёл за ними. Мёртвый лес не прост, в нём много загадок, одна из них — это Страж. Его никто никогда не видел, потому что после встречи с ним не выживают. А если выживают, то ничего не помнят, страх выжигает память.

Почесав «котелок», я поинтересовался:

— Что за Страж такой чудесный, что даже ты не знаешь, как он выглядит? Это правда или всего лишь легенда? Какой-то мистикой вперемешку с магией попахивает…

— Я живу в этом мире, знаю про него многое, но всеми знаниями не обладаю. Страж Мёртвого леса — явление молодое, мы с ним почти не сталкивались, оно больше на вашего брата-человека срабатывает, вы ведь любите всякие гадости устраивать. Есть предположение, что Страж Леса — это сам Мёртвый лес, не зря в нём пожаров не бывает. Иной вид разума, новый виток эволюции. — Медведь замолчал, плавно повернулся, пристально всмотрелся в мрак леса и тихо сказал: — Один человек выжил… Нет, ошибаюсь, одна человека… Храхрн поглоти этот язык, как же всё сложно! Выжила женщина, и она не очень далеко, чувствую её страх. Думаю, её рассказ только подтвердит сказанное мною… Жаль, но говорить она теперь не способна, страха слишком много, разуму человека с таким количеством сразу не справиться, понадобится много времени, и неясно, вернётся ли эта к полноценной жизни. Показать, где она находится? Вы ведь за этим сюда приехали?

— Показывай! — Росс заметно оживился. — Пешком пойдём или на машине? Как быстрее?

Угрх глянул на бронемашину с прицепом, недовольно заурчал, а затем ответил:

— Не нравятся мне ваши металлические повозки, пешком надёжнее и безопаснее, но если вы торопитесь, то я готов потерпеть. Мне теперь что, всё время под открытым небом находиться? Защиту от дождя нельзя придумать?

— А наглый Мишка, без мыла… — Росс осёкся, посмотрел на Угрха, махнул рукой и скомандовал: — Все по машинам, едем дальше!

* * *

Кейли запомнилась милой рыжей девчушкой, которую природа одарила отличной фигуркой, красивым личиком и очень маленьким уровнем интеллекта. Помню, как общался с ней, как забирал из больницы, как пытался научить стрелять, как она разобрала мой дом…

А вот лица вспомнить не могу, хоть убейся. Память услужливо выбросила то, что посчитала ненужным. Странно, раньше отлично запоминал лица, даже если видел человека всего лишь раз, но теперь всё по-другому. Всезнайка, не твоих ли это рук дело?

«Рук у меня нет, поэтому на них не греши, Никита. А на меня можешь, это я стёрла ненужные воспоминания о Кейли».

«Зачем? — Я впал в ступор. — Чем ты руководствовалась, когда делала это?»

«Женской логикой».

«Получается, что руководствовалась ты тем, чего не существует, да?»

«Плоско шутишь, я могу обидеться. Представь, что тогда будет… Вот возьму и шепну феминисткам про тебя».

«Шепни, меня ими не напугаешь».

«Уверен? Феминистки — это тебе не Основа, и даже не Светлое Будущее, шансов выжить не будет, убьют тихо и болезненно, полный рот тампонов напихают, а потом прокладками задушат. И заметь, всё будет использованное…»

«Развиваешь чувство юмора? Ну развивай, оно не помешает, только про ответ не забывай, говори, зачем воспоминания о Кейли стереть пыталась».

«Не хотела, чтобы ты изменил Маше снова. Я её, как женщина, понимаю. Любит тебя, ничего не подозревает, а её любимый тем временем кувыркается с рыженькой ирландочкой. Тебе бы не было обидно, будь ты на её месте?»

«Чепуху несёшь, Всезнаечка, я Маше не изменял. То, что было между мною и Кейли, — это несуществующее будущее, и в то время я не знал, что Маша беременна, так что совесть моя чиста. Ерундой занимаешься, а надо дела делать. Новые изменения организма не пора запускать? Есть что-нибудь стоящее на примете?»

«Ушёл от темы. Мой тебе совет, Никита, если выжившая — это Кейли, то сделай так, чтобы Маша ничего и никогда не узнала о ней. Так будет лучше. Для тебя, для Маши и для Кейли. Понял?»

«Нет, я ведь совсем дебил, сейчас побегу, как базарная бабка, направо и налево всем всё рассказывать. Кейли меня не интересует, и точка».

«Благодаря мне не интересует, я воспоминания потушила».

«Воспоминания без чувств — это пустое, так что все твои усилия напрасны. И давай уже заканчивать, надоела…»

Медведь-навигатор привёл нас в предполагаемое место укрытия англичанки, но где именно она прячется, сказать не смог. Его эмоциональный локатор, как оказалось, имеет недостатки.

— Может, хоть примерный радиус назовёшь? — попросил Росс. — Или нам каждый корень обшаривать? Не в поле находимся, лес вокруг, поиск может затянуться надолго.

— Помолчи, мне нужна тишина… — Угрх стал похож на покрытую шерстью статую. Простояв секунд десять, направился к ближайшему дереву. На ходу объяснил: — Женщина на момент обнаружения спала и сейчас делает то же самое. Страх её чувствуется даже сквозь сон, настолько он сильный. Если бы она бодрствовала, я бы без проблем нашёл место укрытия. Спящую тоже нашёл, но пришлось немного постараться…

Подойдя к огромному корню, мишка указал на него лапой и сказал:

— Загляните в нишу, что под ним, она там прячется. Только осторожно, я не могу прогнозировать её реакцию после пробуждения. Скорее всего, придётся давать ей сонный отвар…

Кейли на себя не похожа, но это именно она, не узнать невозможно. Каким образом сумела оцарапать всё лицо и руки, а также лишиться одежды и от макушки до пяток покрыться синяками, можно только гадать, фантазия работать отказывается. В нише под корнем, которую девушка использовала как укрытие, полно насекомых, но это её не беспокоит, спит довольно крепко, правда, постоянно дёргается и жалобно скулит.

Дядя Вова, как всегда, подготовлен, первым предложил дельный вариант, от которого грех отказываться:

— Есть у меня в машине снотворное надёжное, один укол, и сон продолжится часов на двенадцать. Будить её смысла не вижу, бешеная женщина страшнее самого конченого психа, сил немерено и на боль плевать. И ещё с нами медведь, при виде которого девочка окончательно свихнётся. Ставим снотворное, Ермак?

Я кивнул и направился к внедорожнику. Спустя десять минут Кейли извлекли из ямки, замотали в одеяло и перенесли в салон «Тигра». Посовещавшись, решили, что пора обедать, и на скорую руку разбили лагерь. В этот раз Угрху не отвертеться, на все мои вопросы ответит, но сперва пусть сделает то, что только что всем пообещал, — добудет свежего мяса и затем приготовит его. Блюда от мохнатого шеф-повара — это нечто невообразимое, уже слюнки потекли…

* * *

— Вопрос первый: расскажи о своей жизни, Угрх, как ты докатился до того, что стал отшельником, и почему решил присоединиться к нам. — Я отрезал внушительный кусок мяса от жарящейся на костре половинки кабанчика и рискнул попробовать странное блюдо, которое готовилось на открытом огне каких-то двадцать минут. — А пока ты отвечаешь, всё-таки отведаю плод твоих трудов, вдруг он съедобен…

Остальные прикасаться к мясу не рискнули, ждут моего мнения. Медведю это только в радость, уже умял половину тушки и с интересом поглядывает на оставшееся. Заметив моё замешательство, успокоил:

— Ешь, не бойся, мясо готово. Кабанчик прожил не больше трёх месяцев, такого пережаривать — только издеваться над зубами. Если сильно хочется, то подсоли, вы ведь любите посыпать пищу минералом. Нет, наверное, мне никогда не понять, зачем вы насильно травите себя, если всё необходимое для организма можно получать с пищей. Советую проявить волю и полностью отказаться от соли. В будущем ты мне за это спасибо скажешь…

Срезав ножом подгоревшее, я закинул в рот кусочек мяса, ровно половину в котором составляют прослойки жира. Соль добавил, без неё ведь невкусно, что бы ни говорил мишка.

Молоденький кабанчик, пойманный Угрхом и приготовленный по его особому рецепту сразу после разделки, — это нечто! Такого я ещё не пробовал, никакой шашлык в сравнение не идёт. Почти живое мясо, ещё хранящее тепло, было отправлено на огонь без соли и с минимальным количеством специй. Большинство отнеслись к этому с нескрываемым скепсисом, а теперь стоят в сторонке и пускают слюни. Я, и только я, был первооткрывателем чудесного блюда.

— Ну что там, Ермак, готово? Можно есть, или лучше тушёнкой пообедать? — спросил сгорающий от нетерпения Боря. — Да скажи ты что-нибудь, твоё жевание бесит меня!

Открыв глаза, я лениво взглянул на спутников, медленно облизнул пальцы от жира и только тогда решил ответить:

— Можно есть, и даже нужно.

Росс и Боря первыми подлетели к угощению и с проворством заработали ножами. В тарелки полетели солидные куски мяса. Василий, старавшийся больше молчать, завозмущался:

— Эй, хватит наглеть, нам с Немым оставьте!

— Вам и мослов хватит! — дядя Вова без труда оторвал заднюю ногу, погрузил её в тарелку, которую хоть и с натяжкой, но можно назвать тазиком, и отправился к походному столику. Стоило его заднице коснуться стульчика, и нож запорхал, а в рот один за другим понеслись кусочки мяса. Спустя минуту наступила тишина, если не обращать внимания на звяканье столовых приборов и сочное чавканье. Даже Маша, свинину не признающая ни в каком виде, рискнула попробовать мяска и осталась очень довольна. Жаль, хлеба не взяли, как бы нам всем стул не сорвать. Кустов ведь в этом лесу нет, печаль-беда…

Бросив на землю кусок брезента и развалившись на нём, Боря погладил живот и с блаженством пробормотал:

— Я как голодный кабыздох, который впервые сорвался с цепи и добрался до помойки у «Пятёрочки». Нажрался так нажрался…

— Отвара попейте. — Мишка указал на стоящий в углях чайник. — Он кисловато-сладкий, и поэтому отлично нейтрализует повышенную жирность, которую ваши желудки не очень любят. Не мешает добраться до поселения людей и купить муки. Хлеб не только полезный, но и вкусный. Мне нравится!

Немой первый выпил отвару, оценил по достоинству и налил второй стакан. Впервые с момента, когда я очнулся, его рот открылся и выдал вполне нормальную человеческую речь:

— Спасибо тебе, могучий Угрх, мне понравилось, как ты готовишь.

Боря взвизгнул и просмеялся:

— Немой заговорил, эка невидаль!

— Принимаю благодарности. — Угрх пристально всмотрелся в Немого. — Страх не покидает твой разум, научись контролировать его. Для начала перестань бояться хотя бы меня, не кусаюсь. Если захочу убить, то сперва уведомлю, а затем откушу голову. Бояться нужно, но в меру. Страх не должен мешать думать, не должен быть на первом месте. Учись, всё в твоей голове…

— А мне что посоветуешь? — тихо спросил Василий. — И, это, спасибо за обед…

— Тебе посоветую меньше притворяться, — ответил Угрх и показал зубки. — Панического страха не вижу, всё напускное. Ты хорошо устроился, удобно, трусливых не трогают, над ними только посмеиваются. Теперь всё изменится.

— Это точно, — поддержал Росс, глаза которого нехорошо сузились и смотрят на Василия. — Сачкуны нам в отряде не нужны, придётся исправляться. Отныне на тебе, Вась, куча обязанностей. От мойки моих ног перед сном до обеспечения всех и каждого всем необходимым.

— Это как? — Василий на глазах уменьшился, потому что понял — запахло жареным.

— А это просто, очень просто… Вот захочет сейчас Боря в туалет, но бумаги туалетной не получит, потому что мы ещё не забыли про ажиотаж, экономим на уровне инстинкта, вдруг пандемия снова повторится… И что, прикажешь уважаемому Борису ходить с грязной задницей? Нет, не прикажешь, а просто возьмёшь бутылку воды и вымоешь там всё основательно. Теперь ты, надеюсь, всё понял?

Василию повезло, потому что заговорил Угрх:

— Не вижу смысла продолжать тему, лучше поговорить о другом. Никита задал вопрос, я готов ответить на него. Прошу слушать и не перебивать.

Заинтересованность появилась на лицах всех. Медведя взяли в полукруг, сели поудобнее и приготовились. Интересно, я услышу что-то новое или будет просто повторение известного?

Угрх прокашлялся и начал:

— Меня спросили о моей жизни и почему я стал отшельником. Всё просто, хоть и горько: я потерял своё племя, всех до единого, моих родных больше нет. Вождь без племени может или умереть, или быть отшельником. Я выбрал второе, потому что хотел отомстить. Месть случилась…

Я сравнил с воспоминаниями и понял, что вранья нет. Угрх что в тот раз, что в этот, говорит одно и то же. Жду продолжения.

— Кто и зачем убил твою семью? — спросил Росс.

— Ваши сородичи, кто же ещё… Это было не так давно, по вашим меркам приблизительно пятьдесят лет назад. Тогда на нас шла охота, люди активно истребляли мой вид, а ещё делали из убитых чучела. Части тел медведей были ходовым товаром, за них отлично платили, поэтому от желающих заработать не было отбоя. Моё племя вычислили, окружили, а затем истребили. Головы и лапы отрезали, остальное бросили. Возвращаясь домой, я уже знал, что меня ждёт. И принял решение…

— Ты отправился мстить, мы уже слышали. — Боря нетерпелив, услышанное разожгло в его глазах бесовской огонь. — Отомстил? Всех убил? Яйца собственные жрать заставил? Головы в задницы позасовывал? При твоих возможностях можно было сделать отличную человеческую многоножку. Башка второго в зад первого, а третьего в зад второго, и так далее. В конце можно закольцевать, весело получилось бы…

— Борис, уймись, пожалуйста. — Дядя Вова погрозил пальцем, и стало тихо.

Угрх продолжил:

— После отмщения я хотел убить себя, но потом передумал и стал отшельником. Некоторое время возглавлял отряд из таких же, как я, мы занимались поиском убийц медведей и вполне успешно прекращали их жизни, но потом надобность в нашей работе отпала, потому что про действия людей прознали братья-берсерки и затеяли короткую войну, в ходе которой человек быстро понял, кто истинный хозяин этого мира. Истребление нашего вида закончилось, но прошлое не забудешь, поэтому наша раса стала осторожнее, и все контакты с людьми снизились до минимума. Вы — первые люди, встреченные мною за последние тридцать лет.

Так-так, интересно, в прошлый раз мишка ничего не рассказывал про войну людей с берсерками. Зная последних, могу заверить: воевать с ними себе дороже, эти психи не знают большей радости, чем кого-то убить. Да, хапнули, наверное, людишки горя. Берсерк-одиночка, если посетит посёлок ночью и будет действовать тихо, может выкосить всех его обитателей до единого. А затем пойти к следующему посёлку…

Дядя Вова заговорил:

— Зная людей, не могу поверить в сказанное тобой, Угрх. Ударь нас, так мы в ответ ударим. Конечных вариантов два. Первый по Карлу фон Клаузевицу — война до победы, и точка! Второй хуже, проигрыш и порабощение либо тотальное истребление. Переубеди меня, назови причину, которая остановила людей.

— Берсерки — вот имя причины. — Угрх непоколебим, напоминает статую, покрытую шерстью. — Сперва они показали людям, что отлично умеют убивать и при этом не несут потерь, а затем дали понять, что масштабной войне будут только рады. Человек мстителен, агрессивен и глуп, но иногда умеет включать голову и принимать трезвые решения. В той войне люди сами были инициаторами мира и долго заглаживали перед нами вину. Братья-берсерки сильно напугали их…

«Ничего ценного я не услышала, локальная война с людьми не удивительна, её надо было ожидать, и остаётся лишь радоваться, что всё закончилось благополучно для обеих рас, а ведь могло дойти до тотального истребления и последующего вмешательства Основы, хотя без неё и так не обошлось. Кукловоды никогда не позволят самодеятельности, всё только по сценарию. Если люди начинают войну с медведями, значит, Кукловодам нужна эта война. Затем она прекращается, тоже не без действия Кукловодов».

«Что говорит память предков? — мысленно спросил я. — Есть там упоминания о войнах людей и медведей?»

«Память говорит, что войны были, но не масштабные, больше локального характера. Слишком малое количество твоих предков переходили порталами в этот мир, а выживали вообще единицы, и жизнь их была коротка, ведь мир слишком агрессивен».

«Почему нам недоступна память Михаила Росса, моего деда? Как это работает, сможешь рассказать? Память дяди Вовы Росса нам сейчас доступна, хотя он в этом времени не умер, живой и здоровый рядом сидит. Разве не должны были все его воспоминания исчезнуть?»

«Ответ сокрыт в сложности вселенной, в которой мы существуем. ДНК — это не только физический объект, это ещё и часть информационного поля вселенной. Вся информация, которая хранится в ДНК, после исчезновения его носителя записывается в это поле и становится доступна другим, живущим носителям. Именно они, живущие, тоже привязаны к информационному полю вселенной, хоть и не знают этого. При желании информацию можно использовать, главное, знать, как делать это. Владимир Росс, погибнув, записал свою память в информационное поле вселенной, так сказать, приобщился к вечному. Затем время обратилось вспять, и Росс снова живой, ведь вселенная в физическом плане вернулась на некоторое время назад, но в информационном плане, назовём её вселенной два, вселенной информации, ничего не изменилось. Вселенная информации неизменна, потому что если изменяемо время, то должно быть что-то, что хранит об этом память. Понял что-нибудь?»

«Не совсем, больше запутался. С твоих слов получается, что живём мы не в одной вселенной, а в двух. Первая — физическая, наполненная вакуумом, видимая. Вторая — вселенная информации, неосязаемая, неизменяемая, с первой не соприкасающаяся, но взаимодействующая с ней. Так?»

«Правильно понял, но я всё-таки ещё самую малость запутаю тебя, чтобы не расслаблялся. Есть гипотеза, что вселенных много, бесконечно много. Это подтверждается хотя бы тем, что раз имеется одна, наша, то обязаны быть и другие. Сам хаос, то, к чему всё стремится, подтверждает многообразие и отличие. Все листья на дереве почти копии друг друга, но при этом каждый уникален. Так же может быть и со вселенными, они похожи, но при этом разные. Просто их больше, не считано больше, чем листьев на дереве».

«Всезнаечка, давай прекратим этот диалог и перейдём к проблемам поважнее. Что прикажешь делать, пытаться разговорить медведя или двигать в сторону посёлков?»

«Медведя разговорить можно и потом, не горит, никуда он не денется, а вот в посёлках уже могло многое измениться, потому что ты там не появился. Советую поспешить и попытаться хоть как-то восстановить древо событий, иначе может получиться так же, как с англичанами, — выжить должны были все, а не только Кейли… Кстати, чуть не забыла, прямо сейчас спроси Угрха насчёт Мёртвого леса».

«Что именно спросить?».

«Спроси, почему его нельзя сжечь, а уже затем пинай всех, и выдвигайтесь в сторону посёлков. Про банду Тощего не забывайте, в компании с медведем вы легко её обнаружите. А если и не обнаружите, то плевать, посёлки важнее…»

Похлопав в ладоши, я привлёк к себе внимание и начал «вещать»:

— Лясы точить в благоприятной обстановке хорошо, но про дела не забываем, поэтому собираемся, надо выдвигаться. Ближайшая цель, хоть она и второстепенна, это банда Тощего, нужно убрать её. Сейчас полдень, до вечера мы должны быть в посёлке Заксенхаузен. Начинаем сбор! Угрх, для тебя персональный вопрос — почему нельзя сжечь Мёртвый лес?

Мишка, лениво вставая, ответил:

— Попытаться можно, только ничего не выйдет, Страж леса потушит пожар, а затем накажет виновников. Говорил уже, что Мёртвый лес, возможно, разумен, а Страж — это его способ защиты от вредителей. Если желаете встретиться с ним, то можете устроить поджог, он быстро придёт… Или просто спилите дерево, Стражу такое тоже не по душе, на любой крупный вред реагирует. Я ответил на твой вопрос, Никита? Можно мне лезть в своё транспортное средство?

Я кивнул, потому что потерял дар речи. Вспомнил, что однажды собирался устроить в Мёртвом лесу делянку и заработать деньжат на продаже ценной древесины. Бог миловал, пещера со златием обнаружилась, а затем и более серьёзные проблемы нарисовались, не до заработков стало. Порой, сами того не зная, мы находимся на волоске от гибели. Теперь понятно, почему Мёртвый лес люди стараются не трогать. Смертельно опасно — вот главная причина. Пожалуй, приступаю к сборам. Минута, и едем в посёлки…