Alio mundo

Николай Алексеевич Зайцев, 2022

Казалось бы, что может быть проще виртуальных игр и какой от них может быть вред? Я скажу так: в некоторых играх может случиться всё, что угодно и вреда можно получить сколько угодно. Alio Mundo – игра, созданная Корпорацией. Игра, в которую играют миллионы людей по всему миру. Игра, которая даёт прочувствовать себя так, как будто это и есть твой мир. Игра, которая может полностью заменить тебе реальность… В этой игре, в этом мире и потерялся один подросток. Потерялся настолько, что впал в кому и только игровое оборудование поддерживает в нём жизнь. Но что же произошло? В этом, и в нескольких подобных случаях и предстоит разобраться нашему герою – Мирославу. Для расследования Мир сливается с Alio Mundo, теперь он – персонаж игры. Однако есть совсем маленькая загвоздка – он потерял память. Причём не только об игре, но и о своей реальности. Сможет ли Мир вспомнить всё, что ему нужно и для чего он находится в этой игре и в этом мире? Ответ на этот и другие вопросы вы сможете найти здесь.

Глава 2

Мы сидим у костра, обложенного покатыми камнями ровным кругом. Я держу деревянную миску с горячим варевом (что–то среднее между кашей и супом). Надо заметить, пахнет очень вкусно, но есть я не спешу, поскольку всегда обжигаюсь, когда ем или пью горячее. Надо же, и откуда я это помню? Поэтому–то мне не оставалось ничего иного, как осматриваться по сторонам и ждать, пока остынет еда, попутно размышляя над тем, что я узнал за последние несколько часов. Торх возился с лошадьми. Было заметно, что он нервничал, но, когда это чувство становилось совсем сильным, он смотрел на свою жену. Она же, будто чувствуя его тревожный взгляд (а может это так и было), тоже смотрела на него и ободряюще улыбалась. После таких мимолётных взглядов ему сразу становилось легче, это было видно и невооружённым взглядом.

Верн и Шила возились в сторонке, борясь друг с другом, и надо заметить, довольно неплохо. Никто не хотел поддаваться, поэтому периодически побеждал то мальчик, то его сестра. Видно было, что им не впервой и что они наслаждаются этим. Я невольно улыбнулся: «детство, когда-тои я, наверное, был таким.» Но улыбка тут же сошла с лица, как только я вспомнил, что я даже возраста не помню своего, и с надеждой посмотрел в сторону Блюр. Она же уже успела сменить котлы и принялась готовить какое–то зелье, которое сулило, по её словам, полное, хоть и не сразу, возвращение моей памяти. Если получится все так, как она говорит, то надо будет её обязательно отблагодарить. Да и вообще, они уже очень много мне сделали добра. Без них, наверное, меня уже сожрали бы те твари на дороге, так что я в любом случае отблагодарю их позже.

Подумав об этом, и, поставив мысленно галочку, я углубился в раздумья и постарался проанализировать все услышанное ранее…

Примерно полтора часа назад мы наконец–то остановились и решили ненадолго разбить лагерь. В этом не было необходимости, но Блюр сказала, что нужно вернуть мне память как можно скорее, а для этого нужен огонь. Да и лошадям после такой скачки не помешает отдых. Торх даже не попытался возразить ни слова, лишь уточнил, где остановиться. Странно: вроде бы он был ещё сильным мужчиной, хоть и виднелись серебряные нити в бороде и волосах. Вывод о силе мужчины я сделал после того, как увидел, что тот в одиночку смог приподнять повозку. Когда мы остановились на привал, Торх вытащил чурку, видимо специально сделанную для такого случая, подставил плечо под борт и без чьей–либо помощи приподняв край повозки поставил на неё. Но при всём при этом, по какой–то мне неведомой причине он беспрекословно слушал жену, практически ничего не уточняя.

Пока я смотрел на все это, не успев даже предложить помощь, рядом присела Блюр и произнесла то, что я хотел услышать:

— Не беспокойся, путник, скоро ты все вспомнишь и получишь ответы на многие вопросы.

— Хотелось бы. — мрачно произнёс я.

Женщина мягко улыбнулась и продолжила

–Твой путь ещё не завершён, тебе предстоит ещё многое преодолеть и сделать, но ты со всем справишься. — она встала и совсем тихо добавила (видимо надеясь, что я не услышу), но я услышал — Если в своё время сделаешь правильный выбор.

Блюр отошла к костру, оставив меня ломать голову: «что же она такое имела ввиду?» Но тут другой вопрос промчался стрелой в голове, разметав все остальные мысли. Он сейчас был первостепенным, и я не преминул его задать:

— Ребята, а где ворон?

— Какой ворон? — удивлённо спросили меня близнецы.

— Ну, тот, что вывел меня из леса — я понимал, что звучит это бредово, но чувство благодарности настаивало узнать, где он.

— Что ты, дяденька? Не видели мы никого, кроме вас и тех вощеров. Померещилось тебе, дяденька — сказали в один голос близнецы, поглядели друг на друга и заливисто рассмеялась. Шила ещё и желание предложила загадать Верну.

— Вощеров? — тут же удивлённо переспросил я — Это те твари на дороге?

Вместо детей ответил подошедший Торх.

— Да, так зовут этих чудовищ. Они хищники, и как правило охотятся парами, в редких случаях собираясь в небольшие стаи. Обычно, если они выбрали добычу, то гонят её, пока та не выдохнется. После чего догоняют, жалят, и когда жертва уже практически валится с ног, добивают её, прыгая на спину и впиваясь когтями, что на лапах. Под весом жертва окончательно валится и умирает, а они её разрывают на две части и принимаются пожирать. Обычно им немного надо. Одного быка хватает насытить одну особь на неделю, но вот когда просыпается голод, они становятся очень опасны и агрессивны.

А что по поводу ворона, — Торх взял небольшую паузу и потянулся. Да так, что я услышал хруст позвоночника — так ты вывалился из леса один. Лично я никого не видел рядом ни из людей, ни из зверей. Прости, если огорчили, но нам нет смысла врать.

— Ничего страшного. — уныло промолвил я и не заметил улыбки на лице Блюр.

Еда во всю готовилась, в котле вкусно булькало и я вспомнил:

— Достопочтенная, позволь узнать, а как ты узнала, что у меня есть свиток и где он лежит? — спросил я настороженно женщину.

— Если я скажу тебе, что увидела, когда мы тебя уложили в повозку, то совру. Я же не люблю врать, но и ты не готов ещё услышать правду, поэтому просто скажу: всему своё время. Ты ещё сможешь утолить жажду знаний, и я дам тебе ответы на все твои вопросы, на которые только смогу. — и Блюр снова продолжила хлопотать над котлом.

Сколько бы я об этом не думал, и снова не перебирал в голове, пытаясь найти хоть что–то, что помогло бы мне в моих вопросах, но не смог ничего обнаружить… Еда была уже тёплой, а не горячей, а желудок принялся стучать в мозг и твердить: «Дайте народу мяса» — и я решил, что сытому всяко приятнее размышлять, да и Блюр обещала дать ответы. А ей почему–то хотелось верить, и я верил. Взяв деревянную ложку, я стал с наслаждением уплетать варево, что было в моей тарелке. Оно потекло тёплым приятным потоком по моему нутру, желудок же, тихо пискнув «не мясо, но тоже вкусно», перестал меня терроризировать — и на том спасибо.

Доев, я облизал ложку, протёр хлебным кусочком мякиша тарелку и закинул его в рот. Блюр что–то шепнула на ухо Шиле, та подошла ко мне и с улыбкой забрав посуду пошла её мыть. Я начал было говорить: «не стоит, я и сам…» — но женщина, не дав мне договорить, не оборачиваясь сказала тоном, не терпящим возражений:

— Негоже гостю (да, да несмотря на то, что мы в пути, ты наш гость), мыть посуду. — я только и смог, что смущённо вздохнуть.

Наконец–то отвар, который больше часа готовила Блюр был готов. Мы уже погрузили к тому времени все вещи кроме котла и тринадцати небольших чаш с плотно закрывающимися крышками. Я когда их увидел, дабы не отвлекать взрослых, полюбопытствовал у проходившей мимо Шилы:

— Постой. Скажи пожалуйста, а зачем нужны крышки этим чашам и почему их так много? — на что она снисходительно посмотрела на меня, потом задумчиво на свою мать (будто решая для себя сказать или нет), но потом все же решившись ответила:

— Это для тебя, путник. Мама говорила, что в них мы нальём отвар. Поскольку мы не можем находиться тут долго, а пить отвар нужно несколько раз с промежутком в час, то нам нужно будет налить его в эти чаши и закрыть крышками, дабы он сильно не остыл, и не растрясся в пути.

Я удивился.

— Так мне придётся выпить ВСЁ ЭТО?!

— Конечно, — девочка улыбнулась — ты думал, что все будет просто? — она оглянулась ещё раз на Блюр, потом посмотрела снова на меня и в её глазах промелькнули лукавые искорки — а ещё, мама сказала, что он будет жутко горький… — Шила словно в предвкушении хищно улыбнулась и продолжила. — После первого глотка придётся связать тебе руки и ноги, а ещё вставить в рот воронку, чтобы вливать его силой. — Шила скорчила страшную рожицу и высунула язык, а потом побежала по своим делам.

Я, конечно, подозреваю, что она хотела подшутить надо мной. Попыталась напугать, но надо заметить ей это удалось, что–то мне стало не по себе. Блюр же, уже всё разлила и закрыла. Мы сложили остатки вещей и прикрепили к борту очищенный котёл, чтобы тот от тряски не укатился. Не забыли и про костёр, потушив и присыпав костровище землёй. Торх уже сидел на козлах и готов был тронуться в любую минуту, мы залезли в повозку и устроились поудобнее. Но перед тем, как залезть я оглянулся на лес, что был сзади. Мне показалось что оттуда на меня кто-то пристально смотрит, но ничего не разглядев я пожал плечами и последовал за остальными под полог. Начало светать, повозка тронулась.

— Выпей, путник, — Блюр протянула мне чашу и улыбнулась — этот отвар поможет тебе восстановить память и силы.

— Ты уверена, что мне это поможет? — спросил я женщину, открыв крышку чаши и скептически осматривая отвар припоминая слова Шилы.

— Абсолютно — улыбнулась она — если, конечно, ты хочешь быстро вернуть память. А то, что тебе понарассказывала моя дочь… так ты не слушай её. Она любит нагонять страху и преувеличивать. Этот отвар не так уж горек и противен, так кажется только в первый раз, дальше ты не будешь чувствовать горечи. — Блюр поправила одеяло — тебе будет необходимо выпить одну чашку отвара сейчас и потом выпивать по две чашки отвара, каждый час. Каждый раз ты будешь отправляться на четыре дня назад. Первый раз самый мощный, поэтому достаточно одной чашки, а дальше ты уже слышал, не буду повторяться. Не волнуйся, тебя будет клонить в сон и, скорее всего, ты и уснёшь. Но мы будем следить за твоим состоянием и будем будить. Главное ничего не бойся.

Речи и улыбка женщины вроде бы были и обычными, но почему–то невероятно успокаивали. Я ещё раз взглянул на чашу и… выдохнув выпил одним глотком. Горечь может была и не такая сильная, как описывала Шила, но мне захотелось выплюнуть все, что я выпил. Покосившись на внимательно смотревших на меня детей и женщину, я постарался даже не морщиться, хотя это было почти невозможно. Дети ехидно ухмылялись, а женщина смотрела так, как смотрит мать на своего ребёнка, героически выпившего рыбий жир или касторку.

И тут началось. Моё тело напряглось, выпрямилось, руки и ноги будто были бетонные, я мог только шевелить глазами.

Я запаниковал… Мои бешено вращающиеся глаза, наверное, могли вызвать у любого головокружение. «Будет клонить в сон говоришь?» И тут у меня пронеслась ужасающая мысль: «А что, если они сейчас меня беспомощного свяжут и оставят на дороге или оберут и убьют? Или вовсе отравили? Нет, чушь, если бы они хотели, то могли это сделать ещё тогда, когда я только вывалился из леса». Я скосил глаза и посмотрел на Блюр, она же уже встала, подошла с неизменной улыбкой. Я услышал её голос в голове, хотя она не открывала рта (может мне показалось это под действием отвара): «Будь смелым, Мир. Смелость — тебе ещё понадобится.» — после этих слов она закрыла мне глаза и меня окутала тьма.