Долголетие. Кто хочет жить вечно?

Николай Древаль

История происходит в недалеком будущем, во время перенаселения планеты, когда люди научились жить вечно. Молодожены Михаил и Виктория мечтающие иметь своего ребенка, сталкиваются с жестокими запретами властей на это чудесное право. Одно глупое убийство беременной женщины переворачивает всю их жизнь в череду неприятностей и происшествий. Предательство близких людей оказывается так близко, что в него просто невозможно поверить и предугадать. Чем обернется борьба за право жить и любить?

5

На утренней планёрке у майора полиции Разломова Михаила Николаевича собралось много народу. Здесь же и судмедэксперты, и криминалисты, и сотрудники отдела.

— Ну, Лавров, докладывай… — поднял его Разломов.

— Товарищ майор, во время следственно — розыскных мероприятий установлено, что гражданин Гамаев, будучи начальником международной транспортной компании «Звезда», имел близкие отношения с гражданкой Шаган Анной Викторовной, работающей в этой же компании в должности секретаря. По ещё не выясненным мотивам Гамаев увёз Шаган на своём авто в принадлежащий ему охотничий домик, находящийся в лесном массиве Нижнереченского района. Там он совершил с ней действия насильственного характера, в результате чего гражданка Шаган оказалась убита и захоронена недалеко от охотничьего домика. Её личные вещи Гамаев сжёг в печи бани. Затем, испугавшись, что грибники обнаружат тело в лесу, он его выкопал и подкинул к заповеднику в микрорайон Вольный. Надеялся, что тело истерзают дикие собаки, которые водятся стаями в этом районе и оно будет не опознано или не найдено. После чего, отягощённый муками совести, Гамаев повесился в бане своего охотничьего домика.

— Мотив преступления? — поинтересовался Разломов.

— Ещё не выяснен. Поначалу была версия, что это эффект якутского маньяка, но если это преступление совершил Гамаев, то у него не было интереса убивать ради продвижения очереди. Он женат и у него дочь-подросток. Есть ещё два человека, которые могут пролить свет на мотив этого преступления. Это гражданка Борзых, работает оператором в той же компании, состояла в дружеских отношениях с гражданкой Шаган. И она последняя, кто разговаривала с ней по телефону. Виктория Борзых находится в клинике по причине нервного срыва, имеющего, вероятно, отношение к смерти подруги. И второй человек — это молодой мужчина по имени Евгений, о котором совершенно ничего не известно. В доме Шаган обнаружена посуда с его изображением и надписью: «С любовью! Женя». По словам матери покойной, она слышала, как дочь общалась с мужчинами — Евгением и Аликом. Аликом оказался Гамаев, а Евгения будем разыскивать. Согласно предоставленных данных банка «Русский стандарт», на счёте Анны Шаган имелось девятьсот пятьдесят тысяч рублей, что является значительной суммой для секретаря такой фирмы. Установлено, что Шаган регулярно вносила деньги в банк один, два раза в неделю, разными суммами, от пяти до пятнадцати тысяч рублей, а снимала крупные суммы, но довольно редко. На эти деньги она могла приобрести парочку мобильных коттеджей, но крупных приобретений у неё не выявлено; жила она неприметно, не шиковала, но и не бедствовала, кроме заработка, источник дополнительных средств не установлен.

— Садитесь. Что скажешь, Дмитрий Михайлович? — обратился Разломов к судмедэксперту.

— Смерть гражданки Шаган наступила в результате асфиксии, следов Гамаева на трупе не обнаружено. Тело тщательно вымыто и предано земле, а после истязания дикими животными вообще трудно сказать что-либо: лицо и шея сильно пострадали, одежда на теле полностью отсутствовала. Жертва, как впоследствии выяснилось, оказалась беременной на раннем сроке. Эмбрион во время истязания тела дикими животными не пострадал, и при вскрытии изъят для проведения экспертизы на установление отцовства. В качестве материала на определение родства, предположительно коим мог оказаться гражданин Гамаев, выступило его ДНК. Экспертиза показала: Гамаев не имеет отношения к плоду изъятого из тела Анны Шаган. Отец будущего ребёнка — другой человек.

— Почему я об этом узнаю сейчас? — прервал речь Андрей Львович.

— Лавров! — одёрнул его Разломов. — Здесь вопросы задаю я!

— Интимной связи гражданки Шаган и гражданина Гамаева не установлено, — продолжил речь судмедэксперт, — в бане охотничьего домика множество следов пребывания в нём жертвы Гамаева, также имеются следы застолья, но больше похожие на постановку. На бутылке коньяка «Арарат», найденной под столом в бане и на посуде, рассчитанной на две персоны не обнаружено отпечатков пальцев. В желудке покойного содержалось большое количество алкоголя, будто он и не закусывал. Содержимое желудка взято на анализ, результаты будут позже. На теле Гамаева побоев не обнаружено, как и следов борьбы в бане охотничьего домика. Почерк посмертной записки визуально сопоставим с почерком Гамаева, это подтвердила его супруга, но мне кажется, товарищ майор, что ему всё-таки кто-то помог. Не похоже, чтобы успешный директор такой крупной фирмы влез в петлю из-за совести. Да и зачем ему вешаться, если в доме полно оружия? Застрелиться было бы проще и быстрей. Я закончил.

— Думаешь, был кто-то ещё? Ревнивая жена?

— У неё железное алиби, товарищ майор. Она в тот день поздно вернулась с работы и с дочерью провела вечер у соседей ниже этажом, они подтверждают, — добавил следователь Лопатин.

— Какие у вас факты, улики о возражении против суицида?

— Мы работаем, товарищ майор.

— Что скажешь Лавров? — поднял его Разломов.

— Сегодня произведу допрос Виктории Борзых и надеюсь выйти на след таинственного Евгения. Работаем, товарищ майор, — отчитался Лавров.

— Плохо работаете! Почему Борзых до сих пор не допрошена?

— Она в клинике и к ней врачи не допускают, — оправдывался Лавров.

— Ты должен землю рыть, а не сказки мне здесь рассказывать. Результат, где результат? Изображение с посуды этого Евгения просканировал?

— Не успел ещё, вот, с собой принёс, — Лавров достал из бумажного пакета стакан и продвинул начальнику.

Разломов повертел в руках стакан, затянутый в прозрачный полиэтиленовый пакет и с интересом посмотрел на изображение молодого человека.

— Отдай его в розыскной отдел, — он протянул стакан обратно и закончил. — Завтра жду от тебя существенных результатов, можешь идти.

Лавров вышел из кабинета и не спеша направился в розыскной отдел. О, как он не хотел туда идти! Войдя в большое помещение, где работали как минимум два десятка сотрудников, Лавров обратил внимание, что никто головы не поднял поинтересоваться вошедшим. В отделе все были настолько заняты, что даже единственный цветок на подоконнике давным-давно засох, но на это никто не обращал внимания. Наверно никому уже и не вспомнить, кто его сюда принёс. Лавров, двигаясь в конец отдела, подошёл к рыжеволосой женщине, которая сидела в дальнем левом углу и что-то усердно записывала в бланки определённой формы. Её парик из длинных красных волос никак не подходил ей, и в нём она выглядела странновато.

— Татьяна Сергеевна, здравствуйте! — растянулся в улыбке Лавров.

— Ну-ну, и тебе не хворать, — она исподлобья одарила его презрительным взглядом. — Чего надо?

— Тань, ну у, ты это, извини меня за тот вечер, я тогда немного перебрал, — начал оправдываться Лавров.

— А ты, Андрюша, всегда на корпоративах перебираешь. Я в коем-то веке согласилась провести вечер в компании сотрудников: нарядилась, сделала маникюр, причёску навела, в солярии время потеряла. И всё это для кого? И главное, зачем? Чтобы ты перебрал и тебя тихо увезли домой, а я осталась в компании лейтенантов-извращенцев и их ревнивых подруг? Ты даже не предложил мне поехать с тобой, — она тихим голосом, чтобы никто не услышал, и с большой обидой предъявляла ему. — Не пришёл и не извинился.

— Танечка, у меня много работы, да и стыдно было тогда… — снова защищался Лавров.

— У тебя всегда много работы, за две недели даже не позвонил.

Это был убедительный аргумент, и Лавров не нашёлся что ответить, кроме как, пообещал проводить её домой, возможно, даже сегодня.

— Чего тебе? — не успокаивалась Татьяна Сергеевна. — А то у меня отчёт.

Лавров достал из бумажного пакета стакан и поставил на стол. — Вот, нужно пробить этого человека по нашей базе. Возможно, он опасный преступник. И пальчики, кроме моих.

— Оставляй и иди, как сделают, я тебе позвоню. Сегодня много работы.

— Но меня Разломов съест! Итак косо смотрит. Сейчас вот получил от него по полной программе…

— Или я сейчас тебя съем, — с ноткой злости или заигрывания ответила Татьяна.

— Ладно-ладно, здесь люди. Может с обеда… Хорошо, я позже загляну, — согласился Лавров и поспешил к выходу из кабинета.

С Татьяной Сергеевной его связывало мимолётное увлечение. Мимолётное потому, что всё произошло на корпоративе по случаю проведения какого-то праздника. Лавров тогда не рассчитал и перебрал алкоголя, а Татьяна взяла его в оборот. Ах, сколько надо мужчине, когда в нём пол-литра коньяка. В общем, проснулся он утром у неё дома, в одной постели. О том, что было дальше, Лавров вспоминать не хочет, а коллеги его иногда подбадривают: «ты что, Львович, такая женщина пропадает! Смотри, как тебя хочет, вянет без любви». Андрей старался избегать этих разговоров. Впрочем, как и Татьяну, но по долгу службы пересекаться всё-таки приходилось.

Лавров вышел из управления и направился в девятнадцатую клинику. Поднявшись на шестой этаж, он без труда нашёл палату номер шестьсот двадцать три. Накинул белый халат, висевший на вешалке у входа и, постучавшись, заглянул внутрь. Палата шестьсот двадцать три рассчитана на одного пациента, и этот пациент лежала на кровати. На голове у неё видеоочки с наушниками, по которым она проходила психологический курс, так как не услышала входящего посетителя. На спинке кровати висела информационная табличка с надписью: Борзых В. С. Лавров присел в кресло рядом с кроватью и не отвлекая её от процедуры, наблюдал за меняющимися эмоциями на лице женщины, проходившей видеокурс. Сидеть так пришлось ещё около пятнадцати минут.

Вика сняла очки, и с удивлением обнаружила возле кровати незнакомого улыбающегося человека. Тот, не зная, с чего начать, принялся хлопать себя по карманам.

— Виктория Сергеевна, здравствуйте! — он достал электронное служебное удостоверение и показал Вике, — Капитан Лавров Андрей Львович. Могу я задать несколько вопросов?

— Полиция? Что-то случилось? — с огромным удивлением спросила Вика и попыталась сесть на кровати повыше.

— Вы и правда уже можете поговорить со мной, или вам ещё необходим покой? А то к вам третий день пробиться не могу, вас остерегают как премьер-министра. Как ваше здоровье?

— По правде говоря, за мной должен приехать муж. Хватит здесь разлёживаться, иду на выписку.

— Вот и прекрасно, с чем я вас и поздравляю!

— Спасибо! — смутилась Вика, — так что случилось?

— Виктория Сергеевна, скажите пожалуйста, в каких отношениях вы состояли с гражданкой Шаган Анной Викторовной?

— Ну, мы коллеги. Болтаем иногда за кружечкой кофе, почти как близкие подруги, только на работе, — стараясь не обращать внимания на их последний разговор и последующий за ним срыв, Вика продолжала. — В кругу нашего коллектива у нас с ней сложились доверительные отношения. Она много о себе рассказывает, но лезть со своими советами не даёт. Вот так. А почему, собственно, состояли?

— Ах, вы ещё не в курсе?

— О чём?

— В тот день, когда вы попали в клинику, гражданка Шаган пропала. Через два дня её тело обнаружили в районе Вольского заповедника. Убийцей оказался ваш начальник Алик Гамаев, который затем повесился у себя на даче. Что с вами? — Лавров заметил, как Вика медленно закрывает глаза и уходит из сознания. — Врача, скорее врача! — кричал на всю палату Лавров.

На его крики сбежался медицинский персонал и стал выпроваживать Лаврова из палаты.

— Что здесь произошло? Что вы тут делаете? — поднимал голос врач, с которым Лавров уже имел честь беседовать два дня назад.

— Доктор, я вам говорил, что могут быть заданы провокационные вопросы. Это в интересах следствия.

В этот момент на Вику подействовал нашатырь, усердно предложенный медсёстрами, и она стала приходить в себя. Тут же расплакавшись, она убедила всех, что это эмоции, с ней всё в порядке. Попросила оставить капитана с ней наедине. Медперсонал нехотя вышел за дверь.

Лавров присел в кресло и поинтересовался о её самочувствии: Виктория Сергеевна, может в другой раз? Вам наверно очень тяжело сейчас? — и Лавров, не дождавшись ответа, попытался встать с кресла, но она остановила его жестом.

— Дайте мне минуту, я сейчас, — она закрыла глаза и, немного подождав, вытерла слёзы платком и продолжила. — Я знала, что это добром не кончится и предупреждала её, — со слезами на глазах откровенничала Вика. — Это всё он.

— Кто, Гамаев?

— Нет, Женя.

— Кто такой Женя?

— Он её любимый мужчина. Эта история тянется издавна. Когда Ане было восемнадцать, они так сильно полюбили друг друга, что были готовы на самые безумные поступки. Однажды решили сбежать из дома и отправиться в далёкие страны. Женя был романтиком и мечтал стать путешественником, а Аня во всём ему подрожала. Да они и сбежали, но недалеко. Где-то на трассе его сбил пьяный водитель механического авто. Аня тогда совсем не пострадала, её не зацепило, а у Жени множественные переломы, в том числе оказался сломан позвоночник. Я даже представить себе не могу, что с ней было в тот момент. Мамаша её вскоре вернула домой, а Женю ожидал долгий курс тяжёлых операций. Все эти операции стоят больших денег, а где их взять? Женя из небогатой сельской семьи, поэтому пройдя минимальный курс лечения, его в лежачем положении выписали домой. О серьёзных отношениях можно было забыть, но Аня не такая, она же ведь как вцепится, то это всё, надолго. Позже она перебралась в Надельск. Окончила языковые и секретарские курсы, работала переводчиком в международной торговой компании, а затем устроилась в нашу фирму. Честно говоря, если бы она не сказала, что крутит роман с Гамаевым, я бы в жизнь не догадалась. А это был её план. Она ведь крутила мужиками как хотела и доила их как могла, и Гамаев не был исключением. А в выходные дни почти всегда, она ездила к Жене домой, за триста километров. Нянчилась там с инвалидом. И деньги, которые она тянула с любовников и в особенности с Гамаева, она откладывала для Жени. После двух серьёзных операций, проведённых в Корее, ему стало намного лучше: он уже свободно мог передвигаться на костылях, но ещё оставалась одна операция в миллион рублей. Она должна была состояться в Германии. Аня говорила, что у неё совсем немного не хватает денег, и скоро они с Женей заживут счастливо. Да вы не осуждайте её, каждый выкручивается как может, — попросила Вика Лаврова.

— Не имею права осуждать, на это у нас есть суд, — с улыбкой ответил Андрей. — Продолжайте…

— В тот день, когда у нас проводили ежемесячную медицинскую проверку, у Ани выявили беременность. Вечером она мне всё это по телефону рассказала, и её без разговоров отправили на прерывание. Она была в полуобморочном состоянии, ведь она хотела родить. Только она знала, кто настоящий отец ребёнка. Но всё обошлось. Когда её отпустили, она решила, что всё, хватит. Пора выходить из тени. Гамаев был ей не нужен, а как источник доходов — незаменим. А ей для последней операции не хватало около тридцати или пятидесяти тысяч, вот она и решила последний раз потянуть их с Гамаева, а потом уволиться и уехать к Жене навсегда. И бумагу она подписала, что обязуется выйти замуж в течение срока беременности, так как женихом был Женя. Он бы её никому не отдал. Любовь у них была неземная… Что дальше произошло, я могу только догадываться.

— А вы этого Женю лично не встречали?

— Нет, никогда.

— А Аня не рассказывала, где именно он живёт?

— Нет, к сожалению, говорила всё время «езжу к нему за триста километров» и больше ничего.

— Как давно у них с Гамаевым длился роман?

— Года полтора примерно.

— Простите меня за откровенный вопрос, а что же случилось с вами в тот день?

— Да сорвалась я, бывает. Подумала: «вот живёт подруга, не замужем, любимый есть, и любовник богатый, и забеременела ещё; без долгих ожиданий разрешение получила, а мы с мужем, уже какой год мотаемся, и всё никак не сокращается эта очередь проклятая», — и Вика тихонько заплакала.

— Ну-ну, прошу вас, успокойтесь, — искренне пожалел её Лавров. — У вас всё будет хорошо, это я вам, как доктор, говорю. — Он улыбнулся ей в лицо, поддерживая в эту трудную минуту. Вика, улыбнувшись в ответ, качнула головой.

— Очень на это надеюсь, — сквозь слёзы прошептала она.

— Ну, не буду вам мешать, пойду. Думаю, в следующий раз увидеть вас не в этих застенках.

— Спасибо! — ответила Вика, и Лавров вышел из палаты. За дверью дежурили две медсестры и санитар. Они подозрительно посмотрели на Лаврова, и так и провожали его взглядом до самого лифта.

Полученная информация оказалась для Лаврова весьма полезной. Было ясно, что Женя, со слов Виктории Борзых если и был виновен в смерти подруги, то косвенно. Он не мог отвечать за действия своей невесты, тем более находясь на далёком расстоянии. Скорее всего, он не ведал, что она творит, но побеседовать с ним нужно было обязательно. Если вся информация подтвердится, то уголовное дело можно будет закрывать по причине смерти подозреваемого, но есть ещё много вопросов по смерти Гамаева.

Так, до встречи с Татьяной Сергеевной около часа. Что ж, можно побаловать желудок. Лавров по пути в управление внутренних дел зашёл в недорогое кафе, больше напоминающее студенческую столовую. Взял на обед картофель фри, запеканку и чёрный чай с шоколадом. Да, именно шоколад помогает развивать мысли в голове, заставляет работать клетки мозга и толкает на принятие правильных решений. Это именно то, что ему сейчас необходимо.

После обеда, сидя в монорельсовом вагончике, Лавров думал о словах судмедэксперта: «Мне кажется, товарищ майор, что ему всё-таки кто-то помог распроститься с этим миром. Не похоже, чтобы успешный директор такой крупной фирмы лез в петлю из-за совести. Да и зачем ему вешаться, если в доме полно оружия? Застрелиться и проще, и быстрей». А ведь действительно, зачем ему было вешаться? И почему он не воспользовался оружием? И главное, кому понадобилось стереть отпечатки с бутылки и стаканов? Гамаев сам бы до этого не додумался перед повешеньем, зачем? Был кто-то ещё! Но кто? Что-то важное упущено! Но что? За этими мыслями Лавров и не заметил, как добрался до станции «Сибирский круг». Войдя в управление, Андрей Львович снова почувствовал нежелание идти в розыскной отдел, дабы не попасть в неприятное положение перед Татьяной Сергеевной. Женщина она была хорошая, но Лавров боялся с ней серьёзных отношений, и поэтому робость брала над ним верх. Нужен был толчок! Мозг отказывался, а ноги шли. Работа требовала принести себя в жертву грядущим событиям.

В этот раз на удивление в отделе немноголюдно. Молодой человек, работающий здесь буквально пару лет на обслуживании компьютерной техники и установкой программного обеспечения, увидев Лаврова. Он замахал руками, привлекая к себе внимание, и позвал его через весь отдел: Андрей Львович, идите сюда! — Лавров направился к зовущему парню.

— Привет, Марк! — поздоровался Лавров.

— Доброго дня, Андрей Львович. Татьяна Сергеевна дала мне задание выполнить ваше поручение. Просила отдать наработанные материалы, если вы появитесь.

— Что там у тебя?

— Вот, смотрите на большой экран. — Марк нажал на голограммную клавишу в воздухе и на столе появился человек, точнее его голограммное изображение. Молодой, худощавый мужчина стоял, опершись на две трости. Его лицо было знакомо Лаврову, точь-в-точь как на стакане, изъятом из дома Шаган. Только здесь он не улыбался, а был серьёзен. Ниже бегущей строкой пробежала информация: «Добрынин Евгений Алексеевич. Сорок лет. Холост. Инвалид первой группы. Адрес места жительства: посёлок Лебяжий Надельского района, улица Транспортная, 38, квартира 1. Проживает с родителями. Склонен к суициду».

— Что это? Почему суицидный? — интересовался Лавров. Марк нажал пальцем на слово «суицид» и далее появилась информация: «Дважды пытался покончить жизнь самоубийством. Первый раз после перенесённой травмы, в палате клиники. Уцелевшей рукой достал со стола медсестры скальпель и вскрыл себе вены. Второй раз через два года произвёл попытку повеситься на вешалке через ремень».

— Тяжело было найти человека, не проходящего по нашей базе, — заговорил Марк. — Случайно догадался пробить его по базе клиник, а он ещё и за границу ездил лечиться. Поэтому пришлось повозиться мне.

— Марк, ты молодец! Кинь мне на почту эту информацию.

— Будет сделано.

— А где Татьяна Сергеевна?

— На обеде наверно ещё, — предположил Марк.

— Если будет меня спрашивать, скажи, что я уехал вот по этому адресу, — и Лавров пальцем ткнул в бегущую строку голограммы.

— Понял!

Лавров, не теряя времени, спустился в холл и подал дежурному заявку на автокапсулу.

— Не раньше чем через час, сейчас все на выезде, товарищ капитан, — ответил дежурный, приняв заявку.

— А куда все разъехались?

— На выезде. Убийство в лесном массиве, но майор Лопатин уже отзвонился, где-то через час будет.

— А что случилось? — спросил Лавров.

— Во время спортивной виртуальной охоты произошёл несчастный случай. Подробностей не знаю.

— Ладно, я буду у себя. Дашь знать, когда Лопатин появится.

— Хорошо, товарищ капитан.

Михаил Борзых бодрым и уверенным шагом шёл по коридору шестого этажа девятнадцатой клиники. В руках у него огромный букет разноцветных роз, а на лице сияла белоснежная улыбка и радость от предстоящей встречи с супругой. Открыв дверь палаты, он вошёл внутрь.

— Привет, любимая!

— Привет, Миша, — не скрывала радости Вика. — Что так долго? Я уже заждалась.

— Вот, за цветами забегал, — и он протянул Вике букет. Она приняла его. Поднялась с кровати, крепко обняла и поцеловала Михаила, тихонько заплакав. Это были слёзы счастья.

— Я так соскучилась и хочу домой…

— Ну-ну перестань, что это у нас глаза на мокром месте? Сейчас поедем. У меня для тебя сюрприз.

— Какой? — воодушевилась Вика.

— Я заказал домик на все выходные. Побудем вдвоём, только ты и я. Посидим у костра, поохотимся, порыбачим. Свежий воздух, природа, заповедник.

— Заповедник? Какой? — удивилась Вика.

— У нас один заповедник, но если хочешь, то можно отказаться и поедем подальше, за город. Тебе нужно отвлечься и отдохнуть, — уговаривал Миша.

— Я не хочу! — ответила Вика. — Я боюсь!

— Чего? Викуля, я же с тобой.

— Возле заповедника Аню нашли.

— Ты уже знаешь? — не без удивления спросил Миша.

— Ко мне капитан полиции приходил, фамилию не запомнила, он мне рассказал.

— Прости, я не хотел тебя травмировать, пока ты здесь находилась. Я сам узнал из новостей по телевидению. Поверь, сам в шоке. Ну не хочешь в заповедник, давай сделаю другой заказ. В фирме «Охота и рыбалка» у меня есть хорошие знакомые, наши клиенты. А ещё можно поехать на Лисий хребет, возьмём оборудование, взберёмся на какую-нибудь высоту, хочешь? Давай отвлечёмся, мы так давно нигде не были.

— Ну хорошо, поедем на рыбалку. Не хочу на скалы, я высоты боюсь.

— Вот и отлично! — Миша обнял Вику и нежно поцеловал в губы. — Ну, можно ехать?

— Поехали, — и они, собрав вещи, покинули клинику.

По дороге Миша сделал звонок в фирму «Охота и рыбалка» и попросил изменить маршрут отдыха. После чего, получив другие данные, ввёл в программу навигатора новый маршрут. Автокапсула, развернувшись, понесла своих пассажиров прочь из города, а Миша с Викой тем временем смогли вдоволь насладиться друг другом после длительной и мучительной разлуки. Благо, что в автокапсуле кресла трансформируются в удобный и широкий диван.