Мастер-класс искусства поцелуя

Николай Козлов, 2006

О школьной любви и первом поцелуе. О чувствах и переживаниях в этом незабываемом возрасте, памяти о них на всю жизнь.

1

Девочку звали Тася. У Таси были некрасивые глаза, некрасивый орлиный нос, на очень белой, прозрачной коже виднелись тёмные точки просяных угрей. Кожа лица была не ровной, но, удивительно, что-то в ней находили мальчики. Красивыми были в ней, не по годам женственные формы фигуры, но и фигура, была искривлена сутулостью. И вот, о чудо, она согласилась со мной дружить. Дружить так, как это делают девочка и мальчик. Мой новый друг Колька написал записку и передал Тасе:

–Тася, Ваня предлагает дружбу, ты согласна?

–Подумаю, — запиской же ответила девочка, а меня охватил стыд. Отказ неминуем, казалось мне, и отказ виделся мне верхом унижения.

–Думай до конца урока! — написал Колька, не слушая моих возражений против таких грубых и требовательных слов. Я-то готов был ждать до смерти, лишь бы была надежда, но Колька решал за меня.

–Да, или нет? — написал он записку за пять минут до конца урока.

Тася прочла, обернулась, обворожительно посмотрела мне в глаза, и положила на нашу парту развёрнутую Колькину записку. Там, внизу, едва заметное, стояло слово написанное карандашом — да!

Да. И это означало — всё в мире изменится, пойдёт иным путём. Солнце подпрыгнет и станет испускать какие-нибудь цветные сигналы, наподобие фейерверка. Но нет, всё шло по-прежнему. По-прежнему кончилась короткая перемена, по-прежнему учитель математики щёлкал мелом по доске и грязной тряпкой вытирал написанное, оставляя разводы. Тася, сказавшая да, не замечала меня, будто не было обещаний, не было её да. После последнего урока, я не знал, что делать, что-то же должно было измениться, мы теперь связаны дружбой! Я с равнодушным видом спустился в фойе, прошёл мимо одевающихся одноклассников, снова поднялся на второй этаж. Что-то должно было измениться, случиться, но не случилось. Тася, как-то быстро оделась и ушла вместе с другими девочками.

–Ты, почему не пошёл провожать её? — спросил Колька.

–А как? — удивлённо спросил я.

–Ладно, — посмеялся понимающе и многозначительно он, — завтра всё устрою.

Всю ночь мне снились странные и беспокойные сны. Последний предутренний сон был красочным и ярким, будто фильм в современном кинозале. Зеленоватое, прозрачное море, проглядывающее на большой глубине дно с водорослями и кораллами. Я бегу по мосту, в средневековом стиле, к башне, стоящей далеко в море и соединённой с берегом только этим мостом. И башня, и мост из крупных серых камней, вырубленных в прямоугольные плиты и кое-где подернувшихся мхом и лишайником. Я убегаю. Кто-то преследует меня и нужно убежать, оторваться от погони. Дорого каждое мгновение. Забегаю в башню, спускаюсь по гулким каменным ступеням к воде. Вхожу в воду, ощущая всей кожей погружение, вода не холодная, а почти одинакова с температурой кожи. Вхожу в воду, отталкиваюсь и плыву. В это мгновение сон уходит. Учились с 14 часов. Полдня было впереди, и я не знал куда себя деть. Время тянулось посекундно. Каждая секунда, поддразнивая, стояла на месте и затем нехотя, едва заметно, проскакивала. И так секунда за секундой — минуту! И в часе так шестьдесят минут, и каждая минута так тянулась по секунде! Ожидание казалось нескончаемой пыткой.

Конец ознакомительного фрагмента.