Аферисты

Николай Леонов

Глава 3

Их прибытие в город было отмечено не слишком приятным, но весьма показательным происшествием. Судя по всему, громкое преступление, которое было еще свежо в памяти жителей Пожарска, подвигло местное начальство на усиление бдительности в общественных местах, таких, как рестораны, продуктовые рынки и особенно вокзалы. Нельзя сказать, что эффект от подобных мер был очень уж велик, но служебное рвение люди в погонах демонстрировали на всю катушку. Действовали они всегда по одной и той же нехитрой схеме — заметив в толпе лицо, казавшееся подозрительным, милиционеры окружали его и требовали документы. Если с документами было что-то не в порядке, или их попросту не было, или владелец начинал качать права, все кончалось немедленным задержанием, препровождением в отделение и довольно продолжительным выяснением личности. На особо строптивых граждан заводились административные дела, а на одного нетрезвого гражданина, который был не в духе и подрался с патрулем, — даже уголовное. Одним словом, работа кипела, но на след банды выйти никак не удавалось. Зато в расставленные сети, едва сойдя на перрон, попался Крячко.

Пока Гуров осматривался, выглядывая в толпе того, кто должен был их встречать — Орлов заверил, что встреча будет организована обязательно, — Крячко отошел в сторону купить сигарет. Гуров потерял его на минуту из виду, а когда увидел, на полковника Крячко уже пытались надеть наручники. Занимались этим четверо коренастых парней в милицейской форме, облепивших Крячко со всех сторон как мухи. Действовали они не слишком умело, но, что называется, с душой. Сопротивление, которое оказывал им Крячко, только подстегивало их рвение. Однако процедура затягивалась, и внутреннее напряжение конфликта росло с каждой секундой.

Гуров прекрасно понимал местных служителей порядка. В другое время полковник Крячко, обладающий самой простецкой внешностью, отдающий предпочтение предельно небрежному стилю одежды, да вдобавок по-утреннему небритый, у него самого вызвал бы подозрения. Другое дело, что вряд ли местные милиционеры потрудились облечь свои подозрения в мало-мальски вежливую форму. Скорее всего, разговаривали они с Крячко так, как, по их мнению, следует разговаривать с человеком в застиранной ковбойке и старых джинсах, и это, естественно, вызвало у Крячко бурную ответную реакцию. Гуров поспешил на помощь другу, бесцеремонно вклинившись между двумя особенно рьяными патрульными и сунув под нос одному из них свое удостоверение.

— Прекратить немедленно! — рявкнул он командирским голосом. — Что вы себе позволяете?

Вмешательство возымело действие. Почуяв начальство, милиционеры заметно приуныли. Они с неохотой отпустили Крячко и выжидающе уставились на сердитого представительного мужчину в хорошем костюме, с галстуком и солидными «корочками», который по неизвестной им причине заступался за очень подозрительного типа в ковбойке. Крячко же, получив свободу, встряхнулся и невозмутимо прокомментировал ситуацию, подмигнув Гурову:

— Испортил ты кайф, ребятам, Лева! Они опасного преступника уже, можно сказать, в руках держали, а тут ты со своей красной книжечкой. Облом получился!

Милиционеры, один из которых был по званию сержантом, переглянулись, и сержант сказал:

— Виноват, мы на службе. При исполнении, значит. А этот гражданин…

— Этот гражданин — полковник милиции! — сердито перебил его Гуров. — Выяснить это вы могли бы и не применяя силы, сержант. Не в ту сторону направляете энергию, коллеги! У вас тут бандиты наглеют, а вы честных граждан шерстите. Очень красиво!

— У нас приказ — задерживать всех подозрительных, — хмуро объяснил сержант. — У товарища полковника на лбу не написано, что он полковник.

— Согласен, — сказал Гуров. — Но на его лбу не написано и то, что он преступник. Так к чему нужно было устраивать цирк с французской борьбой?

Сержант надолго задумался. Видимо, ответ на этот вопрос был для него очевиден, но он не знал, как донести его до заезжего полковника, который, как все начальники, смотрел на мир через розовые очки. А может быть, он вообще воспринял вопрос как риторический и теперь просто ждал продолжения выволочки. Во всяком случае, серьезных угрызений совести он не испытывал, и Гуров решил прекратить бесплодную дискуссию, тем более вдруг заметил, что возле вагона, из которого они с Крячко только что вышли, озабоченно фланирует какой-то человек с большой картонной табличкой в руках. В какой-то момент человек обернулся, и на табличке ясно прочиталось одно слово: «Гуров».

— Ладно, за нами пришли, — махнул рукой Гуров. — Можете быть свободны, сержант. Только прошу вас, хорошенько подумайте о том, что я вам сказал. Вы — представитель власти, и соответственно вашему поведению у людей складывается представление об этой самой власти.

— Так точно, — мрачно сказал сержант, но что он имел при этом в виду, осталось неясным.

— Зачем ты просил его подумать? — посмеиваясь, сказал Крячко, когда они отошли. — Теперь у него закипят мозги. Этот парнишка напомнил мне мою молодость. Сила есть — ума не надо. Это же мой принцип.

— Что же вы, два таких принципиальных, не нашли общего языка? — сердито спросил Гуров. — Устроили безобразие на перроне! Очень красиво!

— Так это просто конфликт хорошего с лучшим, — ответил Крячко. — Этот мальчишка обратился ко мне «мужик». А я ему посоветовал припомнить должностную инструкцию. В той части, где говорится о контактах с населением. Ему это не удалось. Наверняка он читал ее с пятого на десятое.

— Не понимаю твоего жизнерадостного настроения, — сказал Гуров. — И вообще, тебе самому стоило бы перечитать инструкцию. В той части, где говорится насчет внешнего вида. Или хотя бы побриться.

— Если бы бог хотел, чтобы человек ходил бритым… — легкомысленно начал Крячко.

— Ладно, потом договорим, — оборвал его Гуров. — Человек нас ищет. Неудобно, если он примет нас за чокнутых.

Человек с табличкой действительно обратил на них внимание, но еще колебался. Гуров приветственно махнул ему рукой. На озабоченном лице встречающего появилось выражение облегчения, и он решительным шагом приблизился к оперативникам.

— Извините, опоздал маленечко, — густым голосом сказал он, вертя в руках картонку. — Вы Гуров, верно? А это полковник Крячко, если не ошибаюсь? Добро пожаловать в Пожарск! А я, позвольте представиться, старший следователь областной прокуратуры Боголепов Павел Сергеевич.

У Боголепова был вид благополучного, пышущего здоровьем человека, розовые выбритые щеки и веселые глаза, смотревшие на мир добродушно, но с некоторой хитрецой. Но Гуров понял, что этот человек не так прост, каким старается показаться.

Они пожали друг другу руки, и Боголепов, изорвав табличку, выбросил клочки в ближайшую урну.

— Итак, будем вместе работать? — жизнерадостно произнес он. — Очень рад. Не знаю, разделяете ли вы мою радость — скорее всего, вряд ли, — но, однако же, ваше появление здесь является хорошим знаком. Итак, с чего начнем? Я думаю, сначала решим бытовые вопросы. Завтрак, крыша над головой… Должен заметить, в этом отношении у вас никаких проблем не будет. Руководство распорядилось принять вас по первому разряду. Жить будете в пансионате, в живописном районе. Кстати, совсем недалеко от того самого места, где заварилась вся эта каша. В вашем распоряжении машина с водителем. Питание организовано за счет областного бюджета…

— Не слишком ли шикарно получается? — перебил его Гуров. — Мы ведь простые оперативники, не КРУ какое-нибудь. Руководство ваше проверять полномочий не имеем. Зачем же тратить областной бюджет?

— Руководству виднее, — значительно сказал Боголепов. — А я бы на вашем месте сильно на этом не зацикливался. Нам с вами разобраться с убийством надо. Материалы наши читали, представляете себе диспозицию? А диспозиция такова, что близость и расположение начальства нам с вами никак не помешает, а даже наоборот.

— Расположение начальства? — хмыкнул Гуров. — Означает ли это, что для нас будет открыта зеленая улица, и не только в смысле питания за казенный счет? Вот, скажем, побеседовать с господином Визгалиным мы сможем?

— Думаю, что полчасика своего драгоценного времени он вам уделит обязательно, — посмеиваясь, ответил Боголепов. — На большее рассчитывать вряд ли стоит, но суть даже не в этом. Те блага, которые вам выделяются, самый надежный индикатор. Знаете, как лампочка на тестере. Раз она горит, значит, где-то рядом имеет место быть напряжение.

— А когда потухнет? — спросил Крячко.

Боголепов хитро посмотрел на него и сказал:

— Значит, напряжение достигло предела, и лампочка перегорела. Тут уж не зевай.

— Да, зевать у вас не рекомендуется, — заметил Гуров. — Полковник Крячко уже едва не стал жертвой собственной нерасторопности. Вызвал подозрения у здешних коллег, как-то не так ответил и чуть не загремел под статью — сопротивление представителю власти.

— Да, с нашими властями нужно поаккуратнее, — кивнул Боголепов. — Но все это мы еще обсудим. А теперь прошу следовать за мной.

Гуров и Крячко взяли чемоданы и пошли за Боголеповым ко входу в здание вокзала. В последний момент Гуров поймал на себе взгляд милицейского сержанта, который вместе со своими подручными стоял теперь на дальнем краю перрона и, возможно, как и советовал ему Гуров, размышлял над своим поведением. По крайней мере, Гурову хотелось так думать.

На привокзальной площади их дожидался скромный голубой «Москвич». Боголепов сам уселся за руль, объяснив попутно:

— Водителя я сегодня отпустил. Я этого человека плохо знаю и всего при нем сказать не могу. А нам с вами нужно о многом договориться.

— Договориться? В каком смысле? — не понял Гуров.

Боголепов, не заводя мотора, повернулся к нему, положив локоть на спинку сиденья, и решительно заявил:

— Я, конечно, мог бы развести тут дипломатию, морочить вам голову, приглядываться к вам да принюхиваться, куда ветер дует — это я умею неплохо, — только времени у нас на такие танцы совсем нет. Поэтому вокруг да около ходить не стоит. Вы мне сразу скажите, вы сюда для галочки приехали или, как в старые времена говаривали, с серьезными намерениями?

— Ну, жениться мы на вас точно не будем, — хохотнул Крячко. — Так что не обольщайтесь. Обедать будем, на машине кататься будем, а на большее не рассчитывайте…

— Хватит трепаться, Стас! — оборвал его Гуров. — Вопрос задан серьезный. И ответ будет серьезный. Мы тебя, Павел Сергеевич, между прочим, тоже не знаем, но, заметь, в твоих намерениях не сомневаемся и шутом тебя не считаем. Попробуй и ты взглянуть на нас в том же разрезе. Это ничего, что я на «ты» перешел?

— Да нет, так оно даже удобнее, — усмехнулся Боголепов. — Устанавливается доверительная атмосфера. Это как раз то, чего всегда так не хватает.

— Вот-вот, побольше доверия, товарищ старший следователь! — продолжал Гуров. — Думаешь, мне нечем было заняться в Москве вместо того, чтобы ехать в такую даль? Ошибаешься! Учти, твое дело я воспринимаю всерьез, как оно того и заслуживает, и действовать буду всерьез, и давай на этом дипломатию закончим.

— Договорились! — сказал Боголепов, похоже, не слишком успокоенный словами Гурова, но решивший дальше не выяснять отношения. — Всерьез, так всерьез. Тогда сразу расставлю все точки над «и», товарищ полковник. В общих чертах вы суть дела знаете, но мое личное мнение вряд ли до вашего сведения доводили. А мое мнение таково… — он завел машину и медленно поехал через площадь. — Поскольку бизнесмены из Москвы, на которых было совершено нападение, в последние часы своей жизни общались с нашими чиновниками и были убиты непосредственно после этого общения и, можно сказать, под самым носом у этих чиновников, то лично у меня нет никаких сомнений — последние имеют отношение к убийству, какие бы невинные мины они ни строили при этом.

— Логично, — сказал Гуров. — Но это только твое личное мнение, Павел Сергеевич, или есть сторонники? Кстати, я немного удивлен, почему нас никто не встретил из родного ведомства? Довольно странно, на мой взгляд.

Боголепов, отъехав от вокзала, свернул в зеленый переулок, усаженный пышными липами. Аккуратные двухэтажные домики, выкрашенные в кремовый цвет, явно дореволюционной еще постройки, казались игрушечными.

— А это как раз косвенный ответ на твой вопрос, полковник, — усмехнулся Боголепов. — Говоришь, странно, что вас никто из милиции не встретил? А тут ничего странного нет. Наша милиция моего личного мнения не разделяет категорически. Ваших намерений никто не знает. Поэтому честь организовать встречу предоставлена прокуратуре. Но это не значит, что вашего приезда в город никто не заметил. Может быть, ты обратил внимание, что за нами от вокзала следует серая «Лада»?

— Я обратил, — сказал Крячко. — И кто это?

— Да мало ли кто, — пожал плечами Боголепов. — Я же говорю, ваш приезд вызывает неподдельный интерес. Но это такой деликатный интерес, под сурдинку. Всем хочется узнать, что вы за птицы.

— Значит, это могут быть наши братья-менты? — с любопытством спросил Крячко.

— Могут быть они, — согласился Боголепов. — Могут быть чекисты. Или кто-то из областной администрации. У них там своя служба имеется.

— Как-то не вяжется, — заметил Гуров. — Бесплатное питание и тут же «наружка». Какой смысл?

— Это две стороны одной медали, — пояснил Боголепов. — Неусыпная забота. Но вы не обращайте внимания. Давайте лучше о деле. Вам, наверное, хочется задать мне кое-какие вопросы?

— Ну, один вопрос мы уже выяснили, — сказал Гуров. — С Визгалиным мы встретимся. А кто еще присутствовал при общении бизнесменов с этим господином?

— Тайна сия великая есть, — ответил Боголепов. — Тут ведь вся штука в том, что Визгалин сам едва ли не отрицает факт встречи с этими людьми. Да, был в этот день в загородной резиденции. Да, приезжали люди, добивались зачем-то встречи, но, занятый государственными делами, господин Визгалин не сумел выкроить на них время. Так они и уехали несолоно хлебавши. А на обратном пути их перестреляли. Вот такая печальная история.

— А как же быть с тем звонком на пропускной пункт? — спросил Гуров. — Давал Визгалин добро на проезд гостей из Москвы или не давал?

— Скрепя сердце признает этот факт, — сказал Боголепов. — Но призывает не придавать ему никакого значения. С какими целями просили встречи эти люди, он якобы не знает, согласился на нее только от широты души и доброты натуры, да вот время выкроить так и не сумел.

— Это официальные показания? — спросил Гуров. — Звучит довольно неубедительно.

— Это для кого как, — пожал плечами Боголепов. — Практически все этими показаниями удовлетворились.

— А что еще имеется в деле?

— Протокол осмотра места происшествия, — начал перечислять Боголепов. — Очень поверхностный, кстати. Заключение экспертов по оружию, по машине, по трупам, само собой… Опись имущества погибших. Плюс показания охраны с контрольно-пропускного пункта. Пожалуй, все.

— Вещественные доказательства на месте, ничего, часом, не пропало?

— Бог хранил, — серьезно ответил Боголепов. — Но я так полагаю, что все, что нашли до сих пор, особого значения не имеет. Тут вся соль в другом — или эти голубчики что-то такое знали, чего им знать никак было не положено, или везли они с собой что-то, о чем не знаем мы.

— Однако же не Визгалин их замочил, — рассудительно заметил Гуров. — У вас в распоряжении труп одного из бандитов. Неужели до сих пор не установили личность? Небось земле предали уже?

— До этого не дошло, — помотал головой Боголепов. — Я запретил категорически, хотя в морге ноют, что у них мест не хватает. Пригрозил уголовной ответственностью… Так что тело в целости и сохранности. Только за ним никто до сих пор не обращался. Сняли отпечатки пальцев, но в банке данных таких не имеется.

— А оружие? По оружию эксперты ничего не нашли?

— Пока ничего.

— А вообще, как идет расследование? Версия какая-нибудь существует?

— Разбой. Неизвестные грабители. Возможно, московский след, — сообщил Боголепов. — Очень удобно. Неизвестные бандиты следовали за своими жертвами от самой Москвы, выбрали момент, когда те остались одни на пустынной дороге, замочили и убрались обратно в Москву. Почему бы вам их там не поискать?

— А правда, почему? — спросил Гуров. — То есть версия, конечно, бредовая, но почему именно она бредовая?

— А все очень просто, — сказал Боголепов. — Прежде всего обстоятельства убийства. А еще место. На ту дорогу можно попасть только двумя путями. Или через КПП, что исключено, потому что там строго. Дежурили в тот день шесть человек, и все шестеро утверждают, что ничего подозрительного не видели. Не похоже, чтобы врали.

— Мне тоже кажется, что так уж топорно врать бы никто не стал, — согласился Гуров. — А второй путь?

— А второй путь — в обход. Берег, где стоит резиденция, высокий, уступами, поросший лесом. Овраги там, кустарник непроходимый. Кое-где протянута «колючка». Дальше по дороге местность поровнее, но и там, как правило, никто не ходит. Кроме того, у простых жителей давно отбили охоту появляться в тех местах — можно заиметь большие неприятности. Были уже прецеденты. Чересчур любопытным гражданам чуть ли не политику шили. Но в принципе при большом желании попасть туда, конечно, можно — через лес, через овраги, да и «колючка» для опытного человека не преграда.

— Значит, именно этим путем и пришли, — задумчиво сказал Гуров. — Тогда вы должны были тщательно все в том районе осмотреть, верно?

— Верно, но только отчасти, — ответил Боголепов. — Осмотрели, но далеко не все и совсем не тщательно. То есть таково мое мнение. Занимался этим опер Маштаков со своей группой. Этот человек субординацию понимает и не во всякие места нос свой сует. За что и уважаем начальством. Так что видел он ровно то, что ему позволили увидеть. К тому же не забывайте — ливень в тот день был сильнейший. Не думаю, что много следов могло остаться. А если что-то и осталось, тот, кому это надо, мог сто раз все подчистить. А после убийства в том районе охрану усилили и даже специальный патруль кочует по окрестному лесу — шугает посторонних.

— Ясно, — сказал Гуров. — Сам-то больше не пробовал туда наведаться? А вдруг что-то осталось?

— Ты, наверное, еще не понял, — спокойно отозвался Боголепов. — Тут никто этим делом по-настоящему не интересуется. Даже мой шеф. Он тут недавно. И как-то у него с местным бомондом с первого дня не заладилось. То ли он им ко двору не пришелся, то ли они его как-то не всерьез приняли — не знаю. Но ему сейчас главное — амбиции свои удовлетворить. Так что это убийство для него вроде жупела, которым он местную элиту пугает. Изменится климат, и он его в чулан засунет, куда подальше.

— Вон, значит, как… — протянул Гуров. — Ну а тебе тогда какой резон пуп надрывать? Ты ведь, получается, у нас вроде герой-одиночка?

— Получается так, — согласился Боголепов. — А резон у меня, надо сказать, самый банальный. Вы даже удивитесь. Преступников-то надо искать? Или не надо?

— По нашему разумению, надо, — сказал Гуров.

— Вот то-то и оно, что надо, — неожиданно устало подтвердил Боголепов. — А как их искать, если мы сами себя за нос водить будем?