Выдумщик

Николай Леонов

Глава 2

Генерал Орлов возник на пороге кабинета так неожиданно и тихо, что полковник Крячко, готовивший на электроплитке кофе, едва не ошпарил себе колени. Собственно говоря, впечатление на Крячко произвело не появление начальства как такового, а та непривычная бесшумность, с которой начальство на этот раз о себе заявило. Иногда тишина впечатляет сильнее, чем артиллерийские залпы.

— Фу-у, черт! — совсем не по-уставному проговорил полковник Крячко, широкими глазами глядя на начальника главка. — Ну и напугали вы меня, ваше превосходительство!

— Ты еще скажи — стучаться надо! Совсем дисциплину забыли! — проворчал генерал и, повернувшись к полковнику Гурову, который делил кабинет с Крячко, поинтересовался: — А с чего это вы тут такие пугливые стали? От каждого шороха вздрагиваете…

— Да я задумался просто! — с негодованием произнес Крячко, хмуря белесые брови. — Или вы считаете, что раз я оперативный работник, значит, и думать не надо?

Полковник Гуров, уже поднявшийся из-за стола, едва заметно подмигнул генералу и серьезно сказал:

— Стас задумался! Это надо записать в календарь. Все-таки такое не часто случается, и хотелось бы сохранить в памяти столь знаменательную дату.

— А зачем это ему думать? — с похожей интонацией сказал Орлов. — Что за новости? За него начальство думает.

— Да я не против — пускай думает, — проворчал Крячко, снимая с плитки кофейник. — Только пусть не крадется тихо, как индейский лазутчик. Нервы у нас уже не те, понимаешь… Все-таки чуть не полвека ведем с Гуровым незримый бой, сочувствовать надо, товарищ генерал.

— Может, вам тогда на пенсию бумаги пора оформлять? — спросил генерал. — Или путевочку в санаторий раздобыть — для успокоения нервов?.. Впрочем, шутки в сторону, ребята! Я чего к вам зашел? Еду сейчас в мэрию — очередной координационный совет или как его там… Одним словом, есть в мэрии человек, заинтересованный в нашей работе. Ну, знаете, о ком я говорю. Он обязательно начнет меня спрашивать, как продвинулось дело. Хорошо бы сказать ему что-нибудь. Заместитель мэра — это все-таки фигура!

Оперативники переглянулись. Потом Крячко пожал плечами, а Гуров невозмутимо ответил:

— Так скажи, что продвигается, Петр Николаевич! Куда же оно денется? Продвигается, мол, в нужном направлении и с запланированной скоростью. В соответствующее время все точки над «и» будут расставлены.

— А поконкретнее? — нетерпеливо спросил генерал. — Или это все, что у вас имеется? Что вы успели сделать? И вообще, напомните-ка мне обстоятельства. Я, честно говоря, ухватил только в общих чертах эту историю — голова другим была занята. — Он посмотрел на наручные часы. — Минут десять у меня в запасе имеется, так что давай, Лева, излагай!

Он по-хозяйски уселся на скрипучий стул и требовательно уставился на Гурова. Тот подошел к карте Московской области, которая висела на стене кабинета, и ткнул в нее карандашом.

— Вот здесь, на этом шоссе, все и произошло, — сказал он, оборачиваясь к генералу. — Двадцать шестого сентября, в субботу, поздно вечером. И всего-то в каких-нибудь двадцати километрах от Москвы! Двое ехали на новеньком «Мерседесе» — обращаю на это особое внимание, — направляясь в поселок Красная Звезда. Это новый элитный поселок, построенный совсем недавно в рекордные сроки. Говорят, там проживает много отставных военных — отсюда и название. Наш фигурант военным не является. Это бизнесмен — Василевский Леонид Данилович, сорока пяти лет, уроженец столицы. Владеет несколькими магазинами дорогой одежды. Доход, судя по всему, имеет неплохой.

— Ты говоришь, «Мерседес» у него новый? — перебил генерал. — Сколько накатал?

— Не уточнял, — сказал Гуров. — Но подозреваю, что сейчас на нем накрутят больше, чем это успел сделать Василевский. Не больше месяца «Мерседесу». Было.

— Понятно, значит, на тачку позарились! — заключил Орлов. — По своим каналам пытались узнать, чьих это рук дело?

— Была такая попытка, — кивнул Гуров. — Но с самого начала стало ясно, что узнавать бесполезно. Это не профессионалы работали.

— Откуда такая уверенность?

— Понимаешь, Петр Николаевич, — слегка нахмурившись, принялся объяснять Гуров. — Тут все обстоятельства на это указывают. Ничего подобного до сих пор не наблюдалось, и уж, во всяком случае, это не почерк тех угонщиков, которые нам известны. Если бы последствия не были так серьезны, то я бы сказал, что это преступление чем-то напоминает мне капустник с переодеванием и незамысловатыми шуточками… Но расчет в замысле присутствует, это однозначно.

— Вот как? И что же это за расчет?

— Значит, так, Василевский вместе с молодой супругой возвращались с какой-то закрытой вечеринки. Вечеринка устраивалась в одном из ночных клубов, куда не всякий смертный может попасть. Потерпевший откровенно признал, что пошел на эту встречу с целью завязать полезные знакомства. Вообще, по его словам, праздного времяпрепровождения не любит и даже спиртного старается не пить. В подробности он не вдавался, но можно понять, что вечеринкой этой он был разочарован. Уехали они с женой домой часов в одиннадцать, а в двенадцатом часу их остановили на шоссе военные…

— Да, об этом я знаю, — кивнул генерал. — Это и в самом деле были военные?

— Василевский утверждает, что вначале сомнений у него не было. Выправка, манеры, форма — у этих людей все было, как у настоящих военных. Кстати, на месте присутствовал и военный грузовик — к сожалению, Василевский не обратил внимания на номер. Сомнения начались у него тогда, когда его с женой попросили покинуть «Мерседес» и пройти дозиметрический контроль в военной машине.

— Дозиметрический контроль?! — Генерал поднял брови. — Это что-то новенькое! У нас здесь что — Чернобыль?

— Думаю, они намеренно избрали такой предлог. Одновременно грозный и малопонятный. К тому же нужно учитывать психологию нашего человека. Как ни ругают у нас армию и милицию, но при появлении человека в погонах все невольно подтягивают живот и распрямляют плечи. Одним словом, потерпевшие подчинились и проследовали на «дозиметрический контроль». Кончилось дело тем, что липовые военные ограбили их подчистую, избили и угнали «Мерседес». Василевские даже не успели понять, что происходит. Мужа преступники бросили сразу на месте, а жену, опьяненную эфиром или хлороформом, отвезли метров на пятьсот подальше и тоже оставили у дороги. Примерно через полчаса их обоих подобрал какой-то дальнобойщик. Оба были живы, но находились в нервном шоке. Василевская и сейчас находится в больнице.

— И что, по-твоему, все это значит? — спросил генерал. — Есть хоть какие-то свидетели?

— Никого. Время было позднее, движение небольшое. Пока нам не удалось выявить ни одного человека, который хотя бы видел стоявшую на обочине военную машину.

— А у самого какие мысли?

— Мысли очень простые, — уверенно сказал Гуров. — Во-первых, кто-то знал, что у Василевского новый «Мерседес», во-вторых, кто-то знал, что именно в этот час он поедет и именно этим маршрутом, и в-третьих, преступники были, так сказать, любителями. Из этого вывод — искать их надо если не в окружении Василевских, то где-то очень близко.

— А не могли они случайно наскочить на этих артистов?

— Вряд ли. И вот почему. Василевский утверждает, что когда один из псевдовоенных обшаривал его карманы, то назвал его фамилию. Бормотал что-то себе под нос и назвал. Потому это никак нельзя назвать случайностью.

— Но раз они его знают, то и он мог кого-то узнать! — воскликнул генерал. — Что Василевский говорит по этому поводу?

— Ну, в этот день преступников и родная мать не узнала бы, — усмехнулся Гуров. — Они все были в противогазах.

— Вон оно как! — крякнул генерал. — Неплохо придумано. Действительно, на КВН смахивает. А вдруг это и в самом деле военные? Не хочу бросать тень на нашу славную армию, но, как говорится, в семье не без урода. Где-то армейский грузовик они раздобыли же?

— Вот за этот грузовик я и надеюсь уцепиться, — пояснил Гуров. — Противогазы, погоны и даже сапоги — это все дело наживное и раздобыть их проще простого. Настоящий армейский грузовик — задача посложнее. Однако наши преступники его раздобыли, и у меня имеется предположение, как они могли это сделать. Когда я беседовал с Василевским, он вспомнил, что в кузове грузовика пахло, как в погребе — землей и картошкой. Вот я и подумал, что это может быть машина какой-то части, которая запасает на зиму картофель. То есть они все ее запасают, но я имею в виду — запасает где-то поблизости от места происшествия. Не думаю, что грузовик уводили с другого конца области, это слишком обременительно и опасно. Военную машину вычислить просто.

— Если ты так считаешь, — повел носом генерал, — то почему до сих пор не вычислил?

— Скоро только кошки родят, — встрял в разговор Крячко. — Грузовик — дело времени. Есть у меня дружок, он — командир роты в инженерной части. Я с ним уже связался и попросил разузнать, кто из военных мог запасать в том районе картошку. Обещал позвонить. У них там свое сарафанное радио — никаких официальных запросов делать не надо. Думаю, к обеду информация у нас будет.

— А дальше-то что? — поинтересовался Орлов. — Военные секретами делиться не любят.

— Дальше — по обстановке, — сказал Гуров. — Пока нам важно уяснить, кто мог контактировать с преступниками, кто мог видеть их в лицо? А то глупость получается. Не по описанию же противогазов в розыск их объявлять!

— Ну, добро! — Генерал хлопнул ладонями по коленям и поднялся. — Вижу, что расследование движется семимильными шагами. Дерзайте! Если будут проблемы с военными — мне доложите. Будем выходить на военную прокуратуру. А сейчас мне уже пора.

Он кивнул обоим и вышел из кабинета. Крячко почесал в затылке. На его некрасивом мужицком лице появилось выражение озабоченности.

— Кофе остыл к черту, пока с его превосходительством лясы точили! — сообщил он с огорчением. — Будем подогревать или так выпьем?

— Придется так, — ответил Гуров. — Ехать нужно. В больнице как раз утренний обход закончился, и нам с гражданкой Василевской побеседовать нужно.

Перехватив по чашке остывшего кофе, они поехали в больницу, где в палате люкс отходила от пережитого стресса Елена Василевская. До сих пор Гуров с этой женщиной не встречался и знал о ее существовании только со слов мужа. Однако Василевский говорил о супруге удивительно скупо и даже с некоторым раздражением, из чего Гуров заключил, что семейные отношения у них с женой далеко не безоблачные. Ничего необычного в этом не было — все-таки Елена Василевская была почти на двадцать лет моложе, к тому же она нигде не работала и являлась, видимо, чем-то вроде красивой декорации при деловом муже. При таком раскладе взаимопонимания ожидать не приходится.

Однако разлад между Василевскими мог сыграть положительную роль в расследовании. Бизнесмен был слишком сосредоточен на себе и своих проблемах, чтобы обращать внимание на мелочи, которые были сейчас так важны для Гурова. К тому же он явно осторожничал и о многом недоговаривал. С этим Гурову тоже приходилось нередко сталкиваться — деловые люди неохотно делятся с милицией своими сомнениями и предположениями, опасаясь, что такая откровенность может повредить бизнесу. Их жены, которые тяготятся своим зависимым положением, куда более словоохотливы. На это и рассчитывал Гуров.

В больнице врачи не чинили им с Крячко никаких препон, только попросили обходиться с пациенткой как можно деликатнее.

— У этой молодой женщины, насколько я понимаю, никогда в жизни не было особых сложностей, — объяснил врач. — И тут сразу такое! Конечно, нервная система не выдержала. К счастью, организм у нее молодой, здоровый, и мы надеемся на скорейшее выздоровление. Просто нужно дать ей небольшую передышку. К тому же она сейчас находится под воздействием успокаивающих препаратов и, возможно, сама не захочет беседовать.

— Мы не будем выходить за рамки, — пообещал Гуров. — Всего два-три вопроса.

Однако дальше им с Крячко повезло меньше, потому что едва только они вышли из врачебного кабинета, как в отделении вдруг возник странный переполох, который заставлял предположить то ли прибытие грозной комиссии, то ли возникновение какой-то внештатной ситуации с последующей эвакуацией всех больных и персонала.

Гуров вначале заволновался, но потом, увидев на лицах суетящихся в коридорах медиков счастливые, хотя и несколько напряженные улыбки, понял, что катастрофа отменяется. И действительно, ничего страшного не произошло. Просто вдруг в отделении появился весьма деятельный с виду человек в дорогом костюме, поверх которого был небрежно наброшен белый халат, и уверенным шагом проследовал в палату, где лежала госпожа Василевская. По пути этот человек доброжелательно кивал направо и налево, а заведующему даже пожал руку. За спиной гостя с непроницаемыми лицами следовали крепкие молодые люди официального вида с большими корзинами в руках. В корзинах лежали цветы и фрукты. Через минуту вся группа скрылась в палате, куда до этого направлялись Гуров с Крячко, и пробыла там не менее пяти минут.

За это время Гуров успел вспомнить, что лицо неожиданного посетителя ему определенно знакомо, и лицо это принадлежит заместителю мэра, человеку влиятельному, властному и довольно популярному среди москвичей.

Гуров был удивлен. Господин Василевский при допросе не упоминал, что его семья находится в столь близких отношениях с одним из самых могущественных людей в городской администрации и тот лично навещает прихворнувшую госпожу Василевскую в больнице и даже приносит ей туда цветы в корзине. Все это было достаточно необычно, но, подумав, Гуров решил, что должны иметься веские причины — и на цветы, и на молчание Василевского, значит, не стоит торопить события.

Чиновник не стал задерживаться — его ждали слишком серьезные дела, и вскоре в больнице опять воцарилось спокойствие. Гуров и Крячко наконец-то сумели войти в палату.

В общем-то, они оба немного не то ожидали увидеть. Вместо распластанной на больничных простынях пациентки они обнаружили перед собой молодую интересную особу, одетую хотя свободно, но довольно изысканно, красиво причесанную и накрашенную. На ее лице даже бледности не отмечалось, а в глазах был живой блеск. По-видимому, успокаивающие средства, которые ей тут давали, действовали отлично.

Более того, женщина явно была взволнована только что состоявшимся визитом, и волнение это было приятным. Она улыбалась каким-то тайным мыслям, и хорошего настроения ей не могло испортить даже появление сыщиков. Она милостиво кивнула Гурову и предложила присаживаться. Сама же в этот момент отошла к окну, видимо, чтобы стереть с лица выражение удовольствия — мало кому нравится раскрываться перед посторонними, особенно женщинам и особенно перед милицией.

Располагаясь в широком мягком кресле, Гуров обратил внимание на корзину с цветами — голубые, белые и алые бутоны были расположены в ней в таком порядке, что неизбежно навевали ассоциации с цветами национального флага. «Государственный человек даже в личной жизни мыслит государственными категориями, — усмехнулся про себя Гуров. — Надеюсь, он не спрятал под фруктами предвыборного плаката или какого-нибудь законопроекта. Это было бы уже слишком».

Тем временем Елена Василевская возвратилась к своим гостям и оценивающе оглядела обоих. Гуров, широкоплечий, в хорошем костюме, с породистым лицом и сединой на висках, больше заинтересовал ее, но, конечно, с заместителем мэра даже ему было трудновато тягаться, поэтому Елена быстро успокоилась и предложила перейти к делу.

— Мне говорили, что вы из милиции, — вздыхая, сказала она. — Понимаю, это ваша работа, но я, честно говоря, не верю, что вы кого-нибудь найдете. Мне просто хочется побыстрее забыть весь этот ужас.

— Ужас лучше всего перешибать другим ужасом, — авторитетно заявил Крячко. — А второй третьим, и вы скоро вообще перестанете чего-либо бояться. Поверьте слову опытного человека.

— Мне не хотелось бы проверять ваши советы на практике, — серьезно сказала Елена.

— Мой коллега шутит, — объяснил Гуров. — Есть у человека такая дурная привычка, вы уж извините. Но бояться вам теперь не стоит, Елена Валентиновна. Подобные испытания на самом деле не часто выпадают на долю одного человека. Конечно, все это очень неприятно, но, в конце концов, все закончилось относительно благополучно. Будем оптимистами!

— А вы что же, с заместителем мэра знакомы? — вдруг, не удержавшись, спросил Крячко.

Василевская слегка покраснела. От глаз Гурова не укрылось некоторое замешательство, которое вызвал у нее не слишком тактичный вопрос Стаса. Но на этот раз Гуров не стал приходить ей на помощь. Он хотел услышать ответ, но Елена Валентиновна с блеском вышла из положения. Она просто сделала вид, что ничего не слышала, и как ни в чем не бывало заговорила о другом.

— Вас, наверное, интересуют подробности того, что с нами случилось? — вежливо спросила она. — Но я мало что помню. Во-первых, все в голове смешалось, а во-вторых, подробности такие дурацкие, что и вспоминать неудобно. Какие-то молодые люди, незнакомые, воспитанные, хотя и беспредельно циничные… Приме́т назвать вам не могу, потому что все они были в этих… в противогазах, вот! И еще все они были в форме, так что сами понимаете…

— А голос? Ничей голос не показался вам знакомым? — поинтересовался Гуров.

— Абсолютно. Мне кажется, это были совершенно посторонние люди.

— А вам не показалось странным, что вас караулили в нужное время и в нужном месте? Кто мог знать, что именно в этот час вы будете возвращаться домой?

Елена подняла глаза к потолку и задумалась. Она искренне хотела помочь, но не знала, как.

— Вы знаете, — сказала наконец она, — мы были с мужем на званом вечере в клубе. Кто-то из гостей или обслуги мог быть в курсе. Но неужели… Туда, где мы были, кого попало не пускают. И те, кто там работает, наверное, дорожат местом. Мне трудно представить, чтобы кто-то из них оказался преступником, хотя, наверное, всякое бывает.

— Ясно, — сказал Гуров. — А военных среди ваших знакомых не имеется?

— Муж, по-моему, знаком с какими-то офицерами, но в доме у нас они ни разу не бывали. А я… Откровенно говоря, я по происхождению не москвичка, и все мои здешние знакомые — это в основном знакомые мужа.

— Включая заместителя нашего мэра? — невинным голосом спросил Гуров.

Василевская коротко посмотрела на него, и по этому взгляду Гуров понял, что расположение этой женщины потеряно им навсегда.

— Да, разумеется, — холодновато сказала она. — Включая и его тоже. Чужакам приходится заводить знакомства. Иначе здесь не выжить.

— Это верно, — хохотнул Крячко. — Мы ведь и сами чужаки, как вы выразились. Только благодаря знакомствам и существуем.

— Видимо, вы очень дружны с этим человеком? — продолжил Гуров, не обращая внимания на импровизации Крячко.

Василевская недовольно дернула подбородком:

— Дружны — не дружны… Какое это имеет отношение к тому, что с нами случилось? Не заместителя же мэра вы подозреваете?

— Ну что вы! Ни в коем случае! — поднял руки Гуров. — Просто когда видишь такого человека, всегда любопытно узнать о нем побольше. Вдруг, как говорится, сведет судьба?

— Ну разве что… — вздернула красивый носик Василевская.

Крячко юмористически покосился на Гурова, смущенно покашлял и простодушно сказал:

— А по мне, так бог с ним, с вашим знакомым! Суть не в нем. Давайте о вас. Говорят, с вас все драгоценности поснимали? На много нагрели? То есть, извиняюсь, сумма похищенного велика?

— Да, не маленькая! — гордо сказала Василевская. — Бриллиантовое колье, кольца, серьги… Сто пятьдесят тысяч долларов как минимум. Но это все пустяки — ведь они новый «Мерседес» угнали.

— Это хорошо, — кивнул Крячко. — То есть, я хочу сказать, это хорошо, что вы свои украшения хорошо знаете. Вы нам их подробное описание составьте — искать легче будет. Драгоценные камушки, в отличие от простых камней, имеют одну особенность — всплывают они иногда, понимаете?

— Да ради бога! — пожала плечами Василевская. — Только надежнее будет с мужем об этом поговорить — все эти драгоценности он покупал. У него и бумаги какие-то имеются на них, сертификаты, что ли.

— В самом деле? Это замечательно! — воскликнул Крячко. — Люблю обстоятельных людей! А что вы? Неужели ничем нас так и не порадуете? Может быть, вспомните какую-нибудь мелочь? Ну, что с вами лично произошло, когда вы в машину поднялись, в кузов? Что потом было?

— Да что было? — нахмурилась Василевская. — Что там могло быть? Грязная машина, темнота… И я как дура… Прижали мне к лицу какую-то тряпку — я и отключилась. В себя пришла уже на воздухе. Они меня с дороги в кусты тащили. Я напугалась страшно — сделала вид, что еще без сознания…

— Может быть, видели что-нибудь? — оживляясь, спросил Гуров. — Слышали?

Лицо Василевской сделалось замкнутым. Она замялась, а потом сказала с усилием:

— Слышала. Похабщину они несли. На мой счет. Только повторять не просите, не стану. А потом сели они на свой грузовик и уехали в другую сторону от Москвы. Вот и все, что я видела и слышала.

Гуров испытующе посмотрел на женщину, а потом доверительно сказал:

— Муж вас, я полагаю, уже навещал? Вы с ним разговаривали? Он вам сказал, что один из налетчиков произносил вслух его фамилию?

На лице Василевской отразилось искреннее удивление.

— Первый раз об этом слышу! Но, если честно, мы с Василевским на эту тему стараемся пока не разговаривать. А фамилия… Я не знаю, кто из них мог его знать. Разве что показывали его кому-то. Не знаю. У него масса знакомых. Но если…

В глазах у нее появилась неуверенность.

— Если нас там ждали специально, значит, мы с мужем находимся под чьим-то пристальным наблюдением?! — с волнением произнесла она. — Значит, это может в любой момент повториться?

— Не думаю, — покачал головой Гуров. — Преступники редко совершают повторные нападения на своих жертв. Ну разве что в исключительных случаях. Как бы то ни было, обещаю вам, что мы поймаем их раньше, чем подобная мысль придет им в их лихие головы.

— Да? — с сомнением сказала Василевская. — Вы уж постарайтесь, пожалуйста. Я ведь теперь даже на улицу боюсь выходить.

— Да выходите свободно! — без церемоний разрешил Крячко. — Только старайтесь поменьше цацек на себя надевать. То есть я имел в виду — украшений… Бандиты на них слетаются, как мухи на мед.

Василевская посмотрела на него с ужасом, и Гуров понял, что пора заканчивать беседу.

— Спасибо за информацию, — сказал он, поднимаясь. — Извините, что побеспокоили. Желаем скорейшего выздоровления.

Василевская выпроводила их с видимым облегчением. Результаты визита не удовлетворили и ее тоже.

Выйдя из больницы, Крячко первым делом скептически хмыкнул и сказал:

— Да-а!.. Поговорили, что называется! А знаешь, Лева, похоже, у нас с тобой назревает большой и неприятный висяк. Тебе не кажется?

— Под лежачий камень вода не течет, — буркнул Гуров. — А тебе если что кажется, ты крестись — говорят, помогает.

— У меня знаешь какое ощущение? — принялся объясняться Крячко. — Что это разовая была акция, штучная. Кто-то из многих знакомых Василевского решил пошутить. Может, обзавидовался, а может, криминальное прошлое взыграло. Сам знаешь, каковы у нас деловые круги. Вот этот знакомый и нанял тройку ребят с юмором. И им навар, и знакомому приятно. Я сам замечал, как на душе легчает, когда ближнему плохо. Это даже ни с какой выпивкой не сравнить.

— Хорош трепаться! — оборвал его Гуров, который все больше хмурился. — У нас теперь только одна цель — машину искать военную, картофелевозку проклятую. Поэтому давай не будем ждать, когда твое сарафанное радио о себе заявит. Звони дружку прямо сейчас, а я с дежурной частью свяжусь — не обнаружена ли где-нибудь за эти дни брошенная машина с военным номером…

Они уселись в гуровский «Пежо» и принялись звонить каждый по своему номеру. Гуров со своим звонком разделался быстро — в сводках происшествий машина с военными номерами не фигурировала. Даже ничего похожего не было.

Крячко пришлось попотеть. Его приятель-военный нашелся далеко не сразу и разговаривал с явной неохотой — по-видимому, обстоятельства службы мешали. Но все-таки кое-что ценное он Крячко сообщил.

— Гриша говорит, что если речь идет о том районе, где напали на Василевских, то там пасется только одна часть — учебка ПВО. Она и расположена где-то там неподалеку. Они затариваются картошкой в ОАО «Весна». Командир части с ее начальником вась-вась.

— Откуда твой приятель может знать такие подробности? — недоверчиво спросил Гуров. — Он же инженер, а не разведчик.

— Он заведует тыловой службой, — важно сказал Крячко. — Это тебе не гусь чихнул. Он все про всех знает. Особенно кто, где и что запасает.

— Ну что же, тогда прямой резон наведаться прямо в учебку, — заявил Гуров. — Пока неофициально. Надеюсь, они там не откажутся побеседовать по душам. А дальше жизнь покажет.