Завещаю свою смерть

Николай Леонов, 2012

Полковники уголовного розыска Гуров и Крячко простыми делами не занимаются. Вот и сейчас начальство подкинуло им запутанное дело… В мусорном контейнере найдено мертвое тело дочери бизнесмена Кабанова – Снежаны. Начав расследование, сыскари с удивлением узнают, что это далеко не первое такое убийство. Не так давно при таких же обстоятельствах были найдены тела еще как минимум пяти девушек. Что это – совпадение? А может быть, в городе объявился серийный убийца-маньяк? В ходе расследования Гуров и Крячко выясняют, что все имеющиеся версии отпадают. Тогда сыщики принимаются перебирать уж совсем необычные варианты. И, наконец, нащупывают след…

Глава третья

В кабинете генерал-лейтенанта Орлова повисла пауза. У Крячко невольно отвисла губа. Он вообще знал только про один-единственный труп — Снежаны Кабановой, — а у Гурова откуда-то взялись целых пять, и он предлагал ждать еще и шестой. Но, уже давным-давно привыкнув к особенностям своего друга, Станислав решил занять позицию ветоши. Проще говоря, отойти в сторонку и переждать.

— Поясни, пожалуйста, — наконец проговорил Орлов. — Я, кажется, поручал тебе заняться одним трупом.

— Да, только он связан еще с четырьмя, — кивнул Лев, протягивая Орлову все полученные материалы. — Да не смотрите вы на меня волками, я сам ошарашен! Сейчас все объясню.

Орлов видел, что Гуров и впрямь сильно озадачен. И не просто озадачен: сыщик откровенно нервничал. И было отчего. Оказалось, что на протяжении последних четырех недель в Москве стали регулярно находить трупы молодых девушек. Собственно, трупов по столице полным-полно, за четыре недели среди них кого только не было — и девушек, и парней, и взрослых мужчин, и стариков, и даже детей. Что поделаешь, таковы реалии не самого лучшего времени.

Но несколько трупов стояли особняком. Все они были выброшены в мусорные контейнеры и при этом упакованы в синие полиэтиленовые пакеты — происходило это в разных районах Москвы, следовательно, и занимались ими разные отделения. Девушки были совершенно обычными. Никому и в голову не пришло связать их смерти между собой. Так бы и затерялись они в обычной череде других погибших, если бы четвертый труп не принадлежал Снежане Кабановой, дочери весьма известного и богатого человека, который, в свою очередь, возжелал, чтобы расследованием смерти его дочери занялся лучший сыщик Москвы. И этот лучший сыщик в данный момент, периодически переводя дух, обстоятельно делился со своими начальником и другом тем, что ему удалось выяснить.

И генерал-лейтенант, и Крячко, услышав первые фразы доклада Гурова, буквально обратились в слух. Крячко даже перестал изображать из себя пустое место и придвинулся ближе. А Гуров, периодически откидывая волосы со вспотевшего лба, уже успокоенный и сосредоточенный, деловито рассказывал…

При ближайшем рассмотрении сыщик выявил еще несколько общих черт: все девушки были молодыми, примерно одного возраста, физически крепкими, тела их были обнаженными. И все они были со странным набором травм и ранений. Вот на этом, собственно, сходство и заканчивалось, а дальше начинались сплошные расхождения.

Жертва, обнаруженная первой, скончалась от ударов тяжелыми предметами по голове. Удары были нанесены с большой силой, с обеих сторон черепа.

Вторая девушка погибла оттого, что ее тело как будто изрубили топором. У третьей на теле множественные ожоги, в некоторых местах даже обугливание.

— Четвертая, Снежана Кабанова, — продолжал Гуров, — умерла оттого, что ее тело было пронзено какими-то кольями.

— Черт знает что такое! — не выдержал Орлов и поежился. — Топоры, колья… Средневековье какое-то мрачное!

— Вот именно, — поддержал его Крячко. — Лева, а у тебя фантазия не разыгралась, часом?

— Нет, — спокойно ответил Гуров. — Мои фантазии тут ни при чем. Только факты. Я вам пересказываю то, что написано в заключении о смерти. Так судмедэксперты пишут.

— Хорошо, хорошо, давай дальше, — махнул рукой Орлов и потер виски.

— С экспертами я еще побеседую лично, — проинформировал его Гуров. — Но уже с уверенностью можно сказать, что это не просто травмы и ранения, а какие-то истязания. Дело осложняется тем, что опознать тела крайне сложно. Нужно будет дать фотографии на телевидение, может быть, кто-то все-таки опознает.

— А заявления об исчезновениях за последний месяц? — вновь подал голос Орлов.

— Петр, ты слишком много от меня хочешь, — вздохнул Гуров. — Я только-только приступил к этому делу. И уже выяснил такую важную деталь, как связь трупа Снежаны с еще четырьмя. Большего пока сделать не успел. Разумеется, мы рассмотрим все заявления о потеряшках.

И он посмотрел на Крячко, давая понять, что сильно рассчитывает на его помощь. Станислав промолчал, лишь слегка кивнув в знак того, что все понял и возражать и не думает. Гуров удовлетворенно кивнул и продолжил:

— При них не было ни документов, ни личных вещей. Как я уже говорил, девушки были полностью обнаженными. Пока не опознали ни одну, кроме Снежаны.

— Как, кстати, ее опознали? — спросил Крячко. — И почему?

— А это нужно у Петра спросить, — Гуров повернулся к своему начальнику. — Ему спасибо — он нам это дело сосватал.

Орлов покраснел, но оправдываться перед своим подчиненным не собирался.

— Ее опознал один из наших сотрудников при осмотре трупа в морге, — холодно пояснил он. — Фото Снежаны не раз появлялось в прессе, а лицо ее не было изуродовано, вот он и узнал девушку. Правда, прошло уже несколько дней, прежде чем он ее увидел, поэтому много времени оказалось потеряно. И хочу заметить вам, господа орлы-сыщики, что мы не выбираем дела, которые нам поручают, ясно? И будем заниматься теми, какие есть! Вопросы будут?

— Будут, — упрямо сказал Гуров. — Где сам Кабанов? Мне необходимо с ним побеседовать.

Орлов вздохнул.

— Я тебе дам его телефон, — стараясь говорить как можно небрежнее, произнес он. — И ты сам ему позвони и договорись о встрече. Идет?

— Идет, — насмешливо проговорил Гуров, протягивая руку.

Орлов, бормоча про себя: «Вот и слава богу», полез в стол и передал Гурову визитку Леонида Кабанова. Гуров со столь же насмешливым видом убрал ее в карман. Он знал о том, как не любит Орлов общаться с сильными мира сего, как старается всячески уклониться от тесного контакта с ними. Знал он и то, что Петр втайне завидует тому, как удается Гурову находить с ними общий язык. И то, что Орлов согласился взять это чужое дело об убийстве дочери известного бизнесмена, объясняется лишь тем, что генерал-лейтенант полностью рассчитывал на Гурова, надеясь, что ему самому никоим образом не придется пересекаться с Кабановым.

Разумеется, при этом Орлов, выполняя обещание, данное Гурову, не стал бы отсиживаться в сторонке: всю необходимую по работе помощь он ему обязательно окажет. Подтянет все силы, позвонит куда нужно, если потребуется. Да и Крячко рядом. Вот уж кому плевать — олигарх перед ним или бомж. Станислав тоже умел разговаривать с людьми, находить к ним подход; правда, получалось у него это совершенно по-иному, чем у Гурова. Два друга-сыщика вообще не были похожи между собой. Может быть, этим и объяснялась их многолетняя дружба и удачная профессиональная связка: оба как бы дополняли друг друга, и нехватка качеств одного восполнялась другим.

Вот и теперь Гуров с Крячко переглянулись, и Станислав подмигнул другу.

— Тогда у меня тоже будут вопросы. Точнее, пока один, — проговорил Орлов и обвел друзей строгим взглядом. — Что делать-то будем? Или, как выразился Лева, сидеть и тупо ждать, когда появится шестой труп?

Гуров уже собирался было ответить, но, желая помочь другу, влез Крячко и спросил:

— Кстати, а почему все-таки ты заговорил про шестой труп? Откуда тебе известно, что он будет? И почему шестой? У нас пока только четыре жертвы…

— Смотрите, — вновь посерьезнел Гуров. — Все убийства совершались в ночь с пятницы на субботу. Вот, я специально просмотрел и сопоставил дела. Первая девушка была найдена утром в субботу, это было семнадцатого сентября. Другая — двадцать четвертого. Следующая — уже первого октября, это также была суббота.

— И Снежана Кабанова была обнаружена восьмого утром. И это тоже была суббота, — подхватил Орлов. — Значит, она последняя жертва! Так?

— Нет, не так, — качнув головой, вновь озадачил его Гуров. — Снежана Кабанова на самом деле не последняя жертва, а предпоследняя. Вот, глядите…

И полковник положил на стол генерал-лейтенанта листок бумаги. На нем гуровским почерком был написан список девушек. Всего их было пять. Последняя значилась безымянной, а труп ее был обнаружен пятнадцатого октября, в субботу, также в мусорном баке, в районе Таганки. Именно о смерти этой девушки Гуров слышал в телевизионных криминальных новостях. Район был центральным, видимо, поэтому материалы и попали на телевидение. Крячко с Орловым, нахмурив брови, по очереди внимательно посмотрели список и молча положили его на стол.

— Я, услышав о том, что тело Кабановой нашли в мусорном контейнере, сразу вспомнил об этом, — продолжал рассказывать Гуров. — И, естественно, поднял все материалы. Так вот, последняя девушка — ее пока никто не опознал — умерла оттого, что ее просто расплющило с двух сторон. Как будто ее здоровенной машиной переехало… И, судя по всему, причина смерти всех этих несчастных девушек — одна и та же. А следовательно, и убийца один…

— Что же это получается? — тихо спросил Орлов, поднимая голову. — Маньяк завелся?

— Не знаю, — уклончиво ответил Гуров.

— По всему выходит, что маньяк, — мотнул головой Крячко. — Во-первых, все жертвы бабы. То есть я хотел сказать — девушки. Во-вторых, он их убивает в определенный день недели. В-третьих, они все были голые.

— Но не изнасилованные, — поднял указательный палец Гуров. — И вообще, как-то, мне кажется, маньяк в эту схему не вписывается…

— Очень даже вписывается! — не согласился Крячко. — Как раз и орудия убийства подходят — топоры, колья… Типичный маньяческий набор!

— А ожоги? — спросил Орлов.

— А он, может, ее сжечь хотел, как ведьму, — не растерялся Крячко. — На то он и маньяк!

— Как ему удалось убить их таким способом? — задумчиво сказал Гуров, словно разговаривая с самим собой. — Ведь тело Снежаны не просто истыкано ножом, оно словно попало в какие-то тиски! Как будто его пронзили с двух сторон неким механизмом, в который вмонтированы длинные, заостренные на конце предметы округлой формы, похожие на колья или огромные гвозди.

— Во-во, он и механизм сконструировал! — ухмыльнулся Крячко. — Может, у него там целая гильотина или эта… как ее… Черт, забыл! Совсем недавно же читал в газете, что было такое орудие пыток в Европе, давно еще, как раз где-то в Средние века. Типа шкафа в виде женщины. Туда помещали жертву, причем стоя. А с обеих сторон находились длинные гвозди, которые пронзали ее тело. Потом, после смерти жертвы, дно открывалось, и тело сбрасывалось в воду. Прямо безотходное производство, я аж восхитился! Забыл только, как называется. Бабское какое-то название…

— Железная дева, — подсказал Гуров.

— Во, точно! Железная дева.

— Кошмар какой! — снова поежился Орлов. — Ты что же, Станислав, всерьез думаешь, что кто-то соорудил в наше время такое?

— А почему бы нет? Что, в наше время конструкторов мало?

— Зачем? — Повернувшись, Гуров посмотрел прямо в лицо Крячко, и сделал это столь резко, что Станислав невольно отпрянул.

— Что значит — зачем? — хмыкнул он, почесав затылок. — Он маньяк!

— Тогда зачем ему конструировать всякие сложные механизмы? Он мог просто зарезать свою жертву.

— А ему, может, хочется поизощреннее! Может, он воображает себя инквизитором?

— Но ранения первого трупа совсем не похожи на инквизиторские пытки, — напомнил Гуров. — Девушка получила несколько ударов по голове. Точнее — три. Два справа и один слева. Как будто ее камнем ударили или еще чем-то тяжелым. И, кстати, последняя жертва также умерла от черепно-мозговых травм.

Крячко насупился и задумался, наскоро ища объяснение. Однако быстро придумать подходящую версию ему не удалось, и он уже ловил на себе ядовитый, победный взгляд Гурова. Но тут как раз вмешался Орлов и тем самым спас Станислава.

— Так, хватит препираться! — слегка хлопнул он ладонью по столу. — Гадать и строить всякие фантастические предположения можно сколько угодно. Вы давайте факты ищите и уже на их основании версию выдвигайте. Я вас русским языком спросил — что собираетесь делать? Вы мне пока на него не ответили!

— Работать собираемся, Петр. Работать, — спокойно сказал Гуров. — Каждый шаг расписывать не собираюсь, поскольку это дело ты доверил мне. Правильно?

Орлов нахмурил брови и чуть опустил глаза.

— Лева, тебе прекрасно известно, насколько я вообще тебе доверяю. И не просто доверяю — я в тебя верю.

— Лева, ты практически бог! — не удержался от иронического замечания Крячко. — Смотри, Петр в тебя верит. Ты хотя бы можешь быть уверен в том, что ты есть!

— И когда тебе, Станислав, надоест паясничать? — спросил Орлов.

— Никогда! — весело ответил Крячко. — Иначе я превращусь в такого, как ты: вечно вздыхающую и охающую старую бабку.

— Ну ладно, язык-то попридержи! — прикрикнул Орлов. — Ты в моем кабинете все-таки, а не на кухне у меня сидишь.

— Молчу, Петр Николаевич, молчу! — кивнул Крячко, чинно сложив руки на коленях. — Я просто удивился твоей склонности к громким словам. Такого раньше за тобой не водилось, это под старость развилось.

Орлов ничего не сказал, только раздраженно несколько раз махнул кулаком в сторону Крячко — уймись, мол, делом нужно заниматься.

— Только я вас очень прошу — не слишком увлекайтесь средневековыми романами! — погрозил пальцем Орлов.

При этом он не смотрел на Крячко, но Станислав и так прекрасно понял, к кому относятся замечания генерал-лейтенанта. Отказываться от своей версии ему совершенно не хотелось. Мало того, что она казалась ему очень красивой, так она еще и позволяла поскорее приблизиться к полной разгадке этого дела. И так просто расстаться с ней Крячко не желал.

— Почему фантастические? — засопротивлялся он. — Помните дело о битцевском маньяке, который собирался убить шестьдесят четыре человека, по числу клеток на шахматной доске? Вот кому еще такое придет в голову?

— Ладно, Станислав, не горячись, — решил Гуров утихомирить приятеля. — Разумеется, версию о маньяке мы проверим. Вот если хочешь, можешь сам ею и заняться. Хотя пока что я хотел поручить тебе более рутинную и прозаичную работу.

— Ну, хозяин — барин! — тут же сказал Крячко. — Ты у нас начальство, можешь приказывать.

— Я не приказываю, а прошу. И не заедайся, пожалуйста, — поморщился Гуров. — Работы и так предстоит выше крыши, ты еще будешь капризничать.

— Не буду, — успокоил его Крячко. — Давай-ка пойдем помозгуем, с чего будем начинать. Вернее, продолжать, потому что ты уже начал.

— Идите уже! — спровадил поскорее их Орлов, обрадовавшись, что разногласия между сыщиками не привели к ссоре, что неоднократно случалось. И тогда работа продвигалась с большим трудом, поскольку каждый из оперов-важняков обладал своим упертым характером.

Гуров и Крячко покинули кабинет генерал-лейтенанта.

Работа действительно закипела практически сразу. И задействованы в ней были не только два полковника МВД, но и менее важные чины, которым поручались всякие текущие «мелочи», на поверку оказывавшиеся очень важными. Например, такие, как работа по опознанию трупа.

Сам Гуров в эти дни занимался тем, что ездил по экспертам, расспрашивая мнение каждого о характере ран жертвы. Врачи разводили руками и казенным языком пересказывали то, что полковник уже читал в протоколе. Никто не мог сказать ничего более определенного. На вопрос о ранениях на теле Снежаны Кабановой пожилой судмедэксперт Василий Степанович Левин заявил: «Такое впечатление, молодой человек, что ее защемило металлическими зубцами, между которыми она пыталась проползти».

Эта фраза, казавшаяся полным бредом, никак не помогла Гурову. Он только уточнил:

— А почему проползти, а не пробежать, к примеру?

Василий Степанович усмехнулся в седой ус и пояснил:

— Потому что на коленях и ладонях у нее характерные ссадины и частички пыли и земли, въевшихся в кожу. Она явно где-то ползала.

— Где? — недоуменно спросил Гуров.

— Ну, это, молодой человек, уже по вашей части, — развел руками Василий Степанович, который называл «молодым человеком» любого, кто был хотя бы на год моложе его. Гуров не признавался даже самому себе, что ему это льстит.

Оставив в покое экспертов, он переключился на личности жертв. Но и с этим было трудно, поскольку пока что была опознана только одна — Снежана Кабанова. На телевидение были переданы фото всех девушек, за исключением Кабановой, и теперь была надежда, что хоть одну из них опознают.

Так как доподлинно была установлена личность только одной жертвы, то есть Снежаны, Гурову ничего не оставалось, как заниматься именно ею. Он побывал в клубе «Парадиз» и побеседовал с теми из знакомых девушки, кого застал там. Больше всего Гурова волновали следующие вопросы: с кем она пришла в клуб, с кем ушла и во сколько?

Друзей, приятелей и просто знакомых у Снежаны оказалось великое множество. Показания их во многом разнились, но все они сходились в одном: Снежана посещала «Парадиз» очень часто, это был ее любимый клуб. Приходила когда одна, когда с кем-нибудь из подружек. Точнее, не приходила, а приезжала на белом «Лексусе». Гуров выяснил, что в настоящий момент этот «Лексус» по-прежнему стоял на стоянке возле ночного клуба. А это означало, что Снежана покинула клуб на чьем-то чужом транспорте… Куда она пошла и почему, никто не мог объяснить.

Еще один момент, который волновал Гурова, — наличие у Снежаны постоянного молодого человека. Однако оказалось, что такового не было. Правда, некоторые свидетели заявили, что когда-то она встречалась с Денисом Маликовым. Гуров поручил его Крячко, который попробовал потрясти парня на причастность к убийству, но, поработав с ним, уверенно заявил, что «он тут не при делах». Парень был совсем молодым, девятнадцати лет, на маньяка ничем не походил, а главное, всю ночь с седьмого на восьмое провел в клубе на глазах многих. И вообще, беседа с ним убедила сыщиков в том, что на него не стоит тратить время.

Гуров мотался по приятелям Снежаны, от одного к другому, в управлении появлялся только поздно вечером и сразу шел на доклад к Орлову. А так как приятелей было пруд пруди, сыщику приходилось очень сильно шустрить. Беда только в том, что во всех показаниях не было никакого полезного зерна. Никто не помнил, куда отправилась Снежана в злополучный вечер седьмого октября. Единственное, что было вроде бы установлено точно, так это то, что после полуночи ее уже не было.

Что касается самого господина Кабанова, то когда Гуров позвонил ему, то услышал автоответчик, предлагавший ему оставить сообщение. Именно это Гуров и сделал, представившись и вежливо попросив господина Кабанова приехать к нему в кабинет в главке или хотя бы перезвонить. Господин Кабанов не сделал ни того, ни другого. Гуров звонил еще один раз, но итог был тем же. Бизнесмен явно игнорировал сыщика, которого сам же и «нанял» для поиска убийцы своей дочери.

Это взбесило Льва, но он решил продолжать дело. В конце концов, оно касалось уже не только Снежаны Кабановой, но и еще трех несчастных девушек, да и вообще успело сильно захватить сыщика. Да и как профессионал Гуров не мог не рассматривать версию о том, что в столице завелся очередной маньяк. И тогда его поимка просто необходима. Он, Гуров, обязан организовывать покой и безопасность жителей столицы. Для того он и работает, а не ради паршивых кабановских денег! И, закусив губу, полковник с еще большим азартом окунулся в это мутное дело.

Пока он стирал шины своего автомобиля, объезжая всех, чьи имена и адреса успевал раздобыть, остальные тоже не сидели сложа руки. Был поднят целый штат, однако результатов было ничтожно мало. Обнаружились лишь смутные показания двух бомжей, видевших первого октября в предутреннем (и примешавшемся к нему алкогольном) тумане возле мусорных баков в районе Кусковсого лесопарка в Вешняках большую иномарку труднообъяснимого цвета. Спектр варьировался от темно-красного до темно-синего. Машина будто бы подъехала к бакам, и из нее выбросили большой темный мешок. Кто его выбрасывал и куда уехала машина, ни один из бродяг не помнил. Сам мешок они не открывали, потому что им посчастливилось найти в контейнере полбутылки дешевого коньяка и все остальное перестало их интересовать.

Однако сыщики ухватились за эту ниточку, бывшую на тот момент единственной. Большая иномарка — это было хотя бы что-то. Но беда в том, что этим «что-то» дело и ограничивалось. Крячко, считавшийся специалистом по задушевным разговорам, бился с бомжами двое суток, пытаясь все-таки добиться от них, какого цвета она была, но так и не смог точно описать в рапорте оттенок пресловутой машины. Только один из бродяг, мучительно выжав все капли из своей слабой памяти, заявил: «Ну вот вроде как смородиновое варенье». Второй сказал, что как виноград.

— Зеленая, что ли? — обалдело спросил Крячко, у которого уже голова шла кругом от тщетного перебирания цветов. Станислав даже сажал бомжей к монитору и выводил на него целую палитру квадратиков разных цветов, но бомжи упрямо в один голос уверяли, что того самого цвета тут нет.

— Какая зеленая? — обиженно отозвался бомж. — Темно-фиолетово-бордовая!

Не лучше обстояло дело и с маркой, не говоря уже о номерах. Номера они, конечно, даже не пытались запомнить. Крячко раскладывал перед ними каталоги автомобилей, от древних раритетов до самых современных моделей, но бомжи каждый раз тыкали в разные машины.

Крячко, вконец осатанев, махнул на них рукой, отпустив с миром, но заручившись словом, что в случае чего всегда может найти их в таком-то дворе. Разумеется, личные данные Станислав также зафиксировал.

Словом, к среде троица Гуров, Крячко и Орлов собралась в кабинете генерал-лейтенанта для подведения предварительных итогов. Орлов посматривал на полковников неодобрительно, по их взглядам видя, что итоги будут малоутешительными. Крячко, дабы не выслушивать сокрушенные вздохи Орлова, которые терпеть не мог и дразнил его за них старой бабкой, с ходу принялся докладывать. Станислав говорил бодро, прямо-таки тарабаня, но Орлов, вслушиваясь в его слова, понимал, что Станислав нарочно льет воду. Особенно усердно Крячко рассказывал о том, какую обстоятельную работу он провел по определению цвета иномарки и что уже почти разгадал его секрет. Вот только переговорит со знакомым художником — и дело в шляпе!

— Понятно, — остановил его Орлов. — Давайте все-таки по существу. Фотки на телевидение давали?

— Давали, — ответил Гуров. — Результаты мутноватые, но все же есть. Первую жертву не опознал никто.

— Тоже результат, — язвительно вставил Орлов.

–…Вторую, — невозмутимо продолжал полковник, — опознали предварительно. Точнее, позвонила девушка, которая вроде бы снимала на двоих квартиру с нашей убитой. До конца она не уверена, потому что фотографии пришлось делать с трупов и ретушировать — сам понимаешь, как сейчас выглядят фигурантки…

— Ты вызывал ее в морг? — спросил Орлов.

— Я лично ездил, — вмешался Крячко. — Она так и не сказала на сто процентов. Но если ей верить, это некая Оксана Петренко, уроженка города Белгорода-Днестровского, что находится на Украине.

— Нужно говорить «в Украине», — поправил его Гуров. — А то они обижаются.

— Кто они? — взвился Крячко. — Хохлы, что ли? Это фанатики и политики возмущаются, потому что воду мутят! Националисты еще… А нормальные люди нормально говорят, как и раньше. На Украине, и все. Что ты мне тут рассказывать будешь про хохлов? Я сам хохол!

— Ладно, ладно, говори как хочешь, — поспешно сказал Орлов, видя, что Станислав разбушевался не на шутку. Ситуация с Украиной была для него больным вопросом.

— Значит, Оксана Петренко приехала из Белгорода-Днестровского года полтора назад, — понизив градус, продолжал Крячко. — Поселилась вместе с нашей опознавшей — ее, кстати, зовут Людмила Колмакова, и она из Ельца. Они снимали хату на пару. Несколько дней назад Оксана бесследно исчезла. Людмила заволновалась, потому что подошло время за хату платить, а ее нет.

— Она где-нибудь работала? Оксана, в смысле? — спросил Орлов.

— Да, она работала в каком-то спортивном комплексе тренером. Приехала из своего Белгорода-Днестровского, хотела поступить в институт, не получилось… Возвращаться в свой городишко никак не хотела, потому что там никакой работы нет вообще. Осталась в Москве, устроилась в спорткомплекс. Обычная история. Этой Оксане еще повезло, другим вообще в такой ситуации одна дорога — в стриптиз-клуб или на панель, — сказал Крячко.

— А когда исчезла? — спросил генерал-лейтенант.

— В конце сентября. Как раз совпадает по времени со смертью второй девушки. Если предположить, что это Оксана, то тут все сходится. Но уверенности, что это она, нет.

— Я вызвал ее родственников, — вставил Гуров. — Но сами понимаете, пока они приедут… В общем, ждем их.

— Сидим и ждем? — снова не удержался Орлов.

— Не сидим! — отрезал Гуров.

Генерал-лейтенант обхватил голову руками и спросил:

— Ну а мужчины в жизни этой Оксаны были? Молодая девка, без родителей… Тут, как говорится, без любви никуда.

— Был у нее хахаль, — подтвердил Крячко. — Но, по словам Колмаковой, она с ним рассталась уже месяца три как.

— Все равно нужно проверить, — настойчиво сказал Орлов. — Вдруг это он?

— Проверим, проверим, — успокоил его Крячко. — Я им и займусь, тем более что имя известно — Михаил Кириллов. Он вроде тоже приезжий, в какой-то общаге живет. Я дал ребятам наводку, они сейчас бегают, его ищут. Найдут — я его сразу в стойло!

— Понятно, значит, пока по Петренко ясно. А третья? Нашли хоть что-нибудь?

— Да, с третьей все гораздо лучше, — обнадежил его Гуров. — Если в данном деле вообще уместна такая формулировка. Третью уверенно опознал муж. Некая Светлана Красовская. Фамилия по мужу. Точнее, он бывший муж, но развелись они два месяца назад.

— Да? — с живостью повернулся к нему Орлов. — Очень интересно! Вот теперь давайте поподробнее. Кто у нас муж? Где живет, чем занимается, как расстались? — забросал он сыщиков вопросами.

— Живет в Зеленограде, занимается каким-то мелким бизнесом. Металлические двери или что-то типа того, — сказал Крячко. — Я его вызвал сегодня на час дня, хочу покрутить так и эдак, послушать, каких песен он мне напоет.

— А почему с женой развелись, он не сказал?

— Сказал, что отдалились друг от друга, но расстались мирно, по-дружески. Он даже ей немного помогал материально.

— Как трогательно! — усмехнулся Орлов. — Слушай, Станислав, ты этого муженька выпускать не торопись. Это хорошо, что именно ты им заниматься будешь. Прижми его так, чтобы мышь не проскочила!

— Не беспокойся, уж это я сумею, — ухмыльнулся Крячко. — Я тебе не Лев Иваныч, церемоний разводить не буду.

— А я, по-твоему, церемонии развожу? — скосился на него Гуров.

— Так, прекратили! — повысил голос Орлов. — Давайте дальше.

— А дальше все, — просто сказал Лев.

— Да? А ты лично чем занимаешься?

— А я занимаюсь непосредственно делом, которое вы мне поручили, Петр Николаевич, — напомнил Гуров. — То бишь Снежаной Кабановой. А так как ее папаша со мной говорить отказывается…

— Брезгует, видно, нами, простыми смертными, — вставил Крячко.

— Возможно. Это мне глубоко безразлично, — сказал Гуров. — В общем, приходится самому копать. Опросил ребят, которые были в ночном клубе, только пока еще и половины не успел. Их там целый муравейник тусуется. На сегодня запланировал еще нескольких, чьи адреса удалось достать. Вот этим и буду заниматься.

— До пятницы осталось два дня, — взглянув на календарь, с тоской произнес Орлов.

— Три, — поправил Крячко. — Если считать сегодняшний день и саму пятницу. А ее нужно использовать, потому что убивают их только в ночь на субботу.

— Успеете? — без особой надежды спросил Орлов.

Сыщики переглянулись и ничего не ответили.

— Понятно, — вздохнул Орлов.

— Слушай, Петр, мы делаем все, что можем, — неожиданно серьезно заговорил Крячко. — Ну, подумай сам — не можем же мы возле каждого мусорного бака наряд поставить. Или каждую темную иномарку в Москве останавливать.

— Не можем, — уныло согласился Орлов. — Но неужели так просто позволим очередной девчонке погибнуть ни за что ни про что?

— Просто так не позволим, — твердо сказал Гуров. — Все, продолжаем работать. Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?

— Да идите уже, идите! — чуть не простонал Орлов. — Мне и так все ясно…