Сказание от Сатаны

Николай Макеев

Эта книга — «Сказание от „Сатаны“» Николая Макеева является цифровой версией романа Николая Макеева «Евангелие от «Сатаны»», изданного в бумажном варианте в 2013 г. издательством «Маска», г. Москва.

Глава вторая

— Да, я Сергей Владимирович, — Сергей улыбнулся, говоря это по мобильному телефону. Посмотрел на часы, круглой луной висевшие над выходом из его кабинета. Ровно пять вечера. Ну что же, заказчик на удивление точен. Может быть, и в остальном он будет таким же.

— Да, да. Я уже на месте. Хотя еще не подошел наш креативщик, заместитель директора. Остальных, как и договаривались, собирать не стал. А Александр Николаевич с минуты на минуту будет. Так что подъезжайте.

— Ах! Вы уже у входа… Вот теперь вижу. — Сергей посмотрел на маленький экран видеодомофона. На нем ясно виднелось интеллигентное лицо. Под ним светлая рубашка и темный галстук. Сразу видно, что стандартный порученец — адвокат богатого заказчика.

Сергей нажал кнопку, отрывая дверь.

— На второй этаж поднимайтесь. Потом направо. Офис двести восемнадцать. Жду. — Сергей отключил домофон.

Виталий Эдуардович, хозяин их небольшого рекламного агентства, недавно опять был в деловой поездке в Италии. Там как-то умудрился раскопать, похоже, солидного клиента, для их в общем-то скромного бизнеса. Тот, не говоря ни слова по-русски, через переводчика попросил, чтобы на переговорах почему-то обязательно был Александр Николаевич — Саша, как все привычно его звали.

— Откуда этот итальянец мог вообще знать о нем? Хотя… конечно, понятно. Саша без пяти минут зять «босса». Муж его единственной дочери. Так Виталий Эдуардович, наверное, пока выпивали в ресторане с этим итальянцем-заказчиком, наплел что-нибудь замечательное об этом во всех других отношениях не особо примечательном человеке.

— Как все же часто жизнь бывает несправедлива. — Сергей вздохнул. — Саша стремительной ракетой взлетит вверх, как только станет зятем хозяина. Всего год работает в их компании, а зарплата уже такая же, как и у него — творческого директора, основного контактора и креативщика…

Так всю жизнь и буду ишачить на дядю. Поспешил жениться. Хотел было переиграть. Расстаться несложно. Ребенок? Тоже не помеха. Мало ли их… живущих на алименты. Начал было ухаживать за дочкой Виталия Эдуардовича, но она уже прочно втюхалась в Сашу. И что она в нем нашла? Ну, смазливый. Доброжелательный. Но бедный, как церковная мышь. И вряд ли сможет сам зарабатывать хорошие деньги. Какой-то мечтатель… Такие в бизнесе бывают либо на самом верху, либо, гораздо чаще, внизу — исполнителями и порученцами. Как и этот… гость.

В дверь осторожно постучали.

— Да, да. Входите, — ответил Сергей Владимирович. В дверном проеме возникла высокая статная фигура гостя.

Одежда была подобрана со вкусом, но по-деловому. Ничего лишнего. Большие светло-серые глаза приветливо и осмысленно смотрели на Сергея. Приятное, тщательно выбритое лицо дополняла пышная шевелюра с аккуратным боковым пробором, тонкой светлой ниточкой над левым виском, от лба к затылку, пересекающим густые темно-русые волосы.

— С таким приятно работать, — пролетело в голове у Сергея.

Он встал. Широко улыбаясь, пригласил войти. Указал на стул, стоящий рядом с его столом.

— Проходите. Садитесь, пожалуйста, — как можно мягче сказал он, пожимая ладонь гостя. — Сегодня суббота. У нас выходной день. Так что сам приготовлю что пожелаете. Чай? Кофе? — Сергей опять улыбнулся.

— Да я, собственно, хотел пригласить Вас и Вашего коллегу в ресторан. Если не возражаете, в итальянский. Такси ждет у входа. Там и обсудим наше сотрудничество. А где Александр Николаевич? Надеюсь, скоро появится? — хотя и на чистом русском языке, но все же с чуть заметным акцентом ответил гость, протягивая Сергею Владимировичу свою визитную карточку: «Витторио Ковалли. Генеральный менеджер по работе с VIP-клиентами корпорации…» Дальше шло какое-то мудреное название, уже не на английском, а на итальянском языке.

— Очень приятно, Витторио, — протянул гостю свою визитную карточку Сергей Владимирович. — Меня тоже можете называть просто по имени — Сергей, — добавил он.

Оба улыбнулись и еще раз пожали друг другу руки.

Пока усаживались — Сергей в свое директорское кресло, гость на стул рядом со столом, — на несколько секунд установились шуршащая тишина. Саши все еще не было.

— Наверное, застрял в автомобильной пробке… Сами понимаете, уровень благосостояния жителей столицы неуклонно растет. Соблазн иметь свой собственный престижный автомобиль, все еще высокую статусную вещь, велик. Так и плодятся в городе автолюбители… как комары. Скоро, наверное, число этих железных «друзей человека» на колесах сравняется с числом жителей. А инфраструктура старая. Еще из советских времен. Вот и конфликтуют автомобили и дороги, — начал Сергей, чтобы как-то скрасить минуты ожидания.

Витторио улыбнулся:

— Да тут еще неумелые водители. Кто-то права просто купил. Правил вождения не знает. Кто-то под хмельком. Иногда совсем уж одуревший.

Сергей нахмурился:

— А у вас в Риме иначе?

— Да и там хватает всяких. Но дисциплины все-таки больше, потому что ответственность выше, — продолжал улыбаться Витторио.

— Надеюсь, и мы когда-нибудь наладим дорожную жизнь. — Сергей пристально взглянул на гостя.

Молодой человек, переходящий в разряд «зрелых мужчин». Где-то около тридцати. Лишь немного моложе его, Сергея. Одет не столько богато, сколько продуманно. Но со вкусом.

Ну, это у них, у классических европейцев, в крови. Хотя теперь и мы не хуже. Слава Богу, малиновые пиджаки и килограммовые золотые цепи давно вышли из моды.

Лицо приятное. Глаза смотрят прямо, доброжелательно, однако без цепкости, характерной для настоящих дельцов. Взгляд немного затуманенный… «Тоже мечтатель. Как и Саша», — быстро определил гостя Сергей в ту же категорию, что и своего заместителя. И тут же одернул себя: «Трудно сразу определить человека. Любой из нас бывает хуже, а иногда лучше, чем на самом деле». Но голосом воспроизвел другие мысли.

— Витторио, я являюсь директором этой фирмы. Так что Вы можете излагать свои предложения и пожелания мне. Не дожидаясь Александра Николаевича. Он… Как бы это сказать… Технический исполнитель, с правом совещательного голоса. Хотя, конечно, у него есть успешные проекты. Например, последний. Одна крупная компания, производящая бытовую технику, попросила нас разработать презентацию их изделий. Так Саша предложил такую схему телевизионной рекламы… Приятный голос объявляет: «Из сострадания мы дарим вам минуту тишины. Корпорация…» — далее идет название. Минута тишины и динамический видеоряд бытовой техники в действии. С логотипом, разумеется, этой компании. Через минуту: «Благодарим вас за внимание и понимание. Мы делаем то, что Вам понравится. Желаем всего самого доброго. До свидания…»

Сергей и Витторио весело засмеялись. Сергей, все еще улыбаясь, продолжил:

— Но если у вас план по продвижению на наш рынок лекарств, то обсуждайте только со мной. Александр Николаевич почему-то категорически против. Уже два раза мы упустили серьезных клиентов из фармацевтических компаний. Для одной я даже рекламный слоган составил: «Мгновение — и головной боли нет». Надо было отправить заказчику в Германию. Так он добавил: «Гильотина».

Витторио вновь засмеялся. Сергей же серьезно:

— Все оправдывался, что боль очень нужна и важна в жизни человека. Она говорит о неблагополучии. И надо срочно предпринять что-то естественное, чтобы избавиться от нее. Изменить режим или обратиться к серьезному врачу, чтобы не запустить болезнь. Иначе мы соучастники в преступлении против здоровья человека.

— А в этом что-то есть, — задумчиво ответил Витторио.

— Если так начнем рассуждать, быстро прогорим. Практический бизнес суров и беспощаден. «Ищи новых клиентов, удерживая старых. Они тебя кормят. Их пожелания закон!» Это классика. На все времена! — уверенно закончил Сергей.

— А если наркобароны обратятся к Вам с деловым предложением? — улыбнулся ему Витторио.

Сергей удивленно посмотрел:

— Ну, это уже удар ниже пояса. Я имел в виду легальный бизнес.

Витторио нетерпеливо перебил:

— В мире денег часто границы размыты.

Сергей не успел ответить. Дверь в кабинет с шумом распахнулась, и в проеме возникла взлохмаченная фигура Саши. Он часто и глубоко дышал. Сразу понятно — очень спешил. Может быть, даже бежал.

— Вы, наверное, Александр Николаевич? — с радостной улыбкой Витторио встал. И сделав несколько шагов навстречу Саше, протянул руку. — Витторио Ковалли. Я представляю интересы вашего нового клиента из Италии.

Сергея неприятно уколола такая услужливая поспешность гостя. Как будто Саша и есть самый главный и нужный ему человек на этой фирме. Александр с недоумением смотрел на этого высокого молодого человека. Немного невпопад ответил:

— Извините. Пробки на дороге. Не подумаешь, что сегодня выходной день. Я немного опоздал. — И пожал руку гостю.

— А я каким-то чудом проскочил. И успел к назначенному часу. Но это почти случайно, — все так же приветливо улыбаясь, сказал гость.

Сергей тут же вставил свою фразу в их незамысловатый диалог:

— Наверное, скоро начнут на вертолетах добираться к месту встречи. Особенно если в центре города.

— Это мало что изменит. Если разрешат, то через пару месяцев и в воздухе будет не протолкнуться, — махнул рукой Саша.

— Да. У России еще много газа и нефти. Есть на что покупать китайские вертолеты, — лукаво блеснул глазами Витторио. Все дружно рассмеялись.

— Боюсь, план нашего гостя поехать в итальянский ресторан и там продолжить разговор, придется изменить. Есть риск, что останемся голодными. У нас в офисе в холодильнике все необходимое имеется. Так что знакомство можем продолжить и здесь, — привычно, по-деловому сказал Сергей Владимирович, вставая из-за стола. — Саша, пойди на улицу. Отпусти такси, на котором Витторио приехал сюда.

Гость тут же поднялся со своего стула:

— Да я сам. Тем более что это не такси, а частник. Как у вас говорят, «бомбила».

— Вы хорошо знаете современный русский язык, — широко улыбнулся ему Саша.

— Да я почти русский. Хотя родился в Италии, в Риме. Мама из старинного дворянского рода. Прадед успел уехать из революционного Петрограда. В их семье строго следили за чистотой крови. Там все русские. А папа наполовину русский, наполовину француз. Моя бабушка по отцу — француженка. Но говорила и писала по-русски так, что только ее любимый Достоевский или Лев Толстой могли сравниться с ней. Так что культ русского языка в нашем роду поддерживала бабушка-француженка. Ирэна — она всегда просила, чтобы я звал ее по имени. Все доказывала мне, что как называешь человека, таким он и становится. Себя же она считала многие годы женщиной элегантного возраста. Правда, современная речь сильно отличается от классической. Приходится переучиваться. Впрочем, это не только у вас. Другие языки также испытывают сильную метаморфозу.

Когда гость исчез за дверью, Саша спросил удивленно:

— Что это ты так размахнулся? Сам ведь все время проповедуешь: «В офисе с клиентами только о деле…»

Они давно уже на ты, когда рядом нет никого, тем более из их команды. Примерно одного возраста — чуть за тридцать или около того… Однако не только по характеру, но и внешне были непохожи. Саша — высокий, симпатичный, с атлетической фигурой и белозубой обворожительной улыбкой. В такого девушки влюбляются сразу и без остатка, но при этом прекрасно сознают: у него давно уже есть другая, гораздо лучшая, так хотя бы полюбуюсь этим симпатягой. Но работа, особенно рутинная, была ему в тягость. Не то чтобы отлынивал или постоянно бездельничал. Но понятно было каждому, что вот закончатся томительные часы рабочего времени, и начнется у него другая, настоящая жизнь.

Сергей же — невысокого роста, не толстый, но с появившемся уже выпуклым «животиком». Сам он как-то пошутил, что забеременел от работы. Внешне ничем больше не примечательный. Встретишь такого на тротуаре — пройдешь мимо и не подумаешь, что директор. Зато в работе — не только послушный и аккуратный исполнитель. Немного циничный, но в меру, как и все управленцы среднего звена, Сергей был той осью, вокруг которой вращается весь их небольшой коллектив. Работа была для него если не всем, то уж точно главным в жизни. Неплохо зарабатывал, поскольку сразу же обговорил, как только пришел сюда — удивительно быстро бежит время, ведь уже восемь лет начальствует здесь, — не только оклад, но и, главное, процент от сделки с найденным им клиентом. По характеру мало чем уступает хозяину, Виталию Эдуардовичу. Разве что авантюризма поменьше. Потому и «ишачит на дядю».

Сергей, внимательно изучающий содержимое холодильника в соседней с кабинетом комнате, сделал вид, что не расслышал Сашу. Тот повторил:

— По какому поводу банкет?

— Виталий Эдуардович позвонил из Рима утром. Просил, чтобы встретили гостя как полагается. Какое-то большое дело он намечает с этой их фирмой — «Спирит Текноложика». Или как там? Сразу не разобрал. И чтобы ты был на встрече. Обязательно! — нехотя ответил Сергей. — Не заморачивайся. Лучше помоги накрыть стол.

Сергей уже зашел в свой кабинет, неся банки с салатами и маринадами:

— Хлеба мало. Сбегай в ближний магазин. Купи. Лучше бородинского. У них, в Европе, такого нет, но любят очень.

Александр набросил кожаную куртку — все-таки середина осени — и быстро направился выполнять просьбу начальника. Спускаясь по лестнице, встретил возвращающегося Витторио.

— А вы куда? — испуганно спросил тот. — Да я мигом. За хлебом и обратно, — улыбнулся ему Саша.

«И зачем я им нужен? Без меня все могут решить. Или Виталий Эдуардович всерьез хочет менять директора?» Передать власть в его, Сашины руки… От такой перспективы тревожно заныло сердце. Конечно же, он не сможет отдаваться работе полностью, как это делает Сергей. У него много других, гораздо более приятных и интересных дел. Или этот Витторио — из «детей радуги»? У них теперь это модно. Очень уж ласково и испуганно смотрит на него, Сашу. В любом случае надо быть осторожным, закончил он свои нехитрые рассуждения, заходя в небольшой продуктовый магазин. Здесь недалеко. За углом, в полуподвале.

А у Сергея в это же время просыпалась досада: «Если шеф решил сменить директора, надо будет прощаться с этой привычной жизнью. Конечно же, не останусь здесь заместителем, техническим директором, творческим или еще каким руководителем». Либо вся полнота власти у него, Сергея, либо «прости и прощай». Своих клиентов по рекламному бизнесу, конечно же, уведу с собой. Не для того столько лет собирал их, чтобы подарить «постельных дел мастеру» — так шутливо иногда называли Сашу. Естественно, за его спиной. Пусть сам ищет и развивает рекламный бизнес Виталия Эдуардовича. Хотя… Сергей вспомнил сегодняшний телефонный разговор: «Александр Николаевич мне нужен для другого дела. Так что не бери в голову. Реклама — это твое. И для тебя».

Досада быстро прошла. Настроение улучшилось. Сергей улыбнулся.

Очень кстати. Дверь кабинета открылась, и показался Витторио. В руках у него был полиэтиленовый пакет, из которого он достал большую бутылку виски и поставил на стол.

— Это, так сказать, мой вклад в общее дело, — улыбнулся он. — К сожалению, в ближайшем супермаркете было только это «достойное внимания», — кивнул он на большую бутылку, горделиво высившуюся на краю стола.

— Ну, зачем вы тратились. У нас тоже имеется кое-что, — покачал головой Сергей.

Отошел в соседнюю комнату. В ту, где холодильник. Быстро вернулся, держа левую руку за спиной. Потом, как фокусник, с возгласом «вуаля!» извлек оттуда бутылку коньяка. Оба засмеялись.

— Надеюсь, нам не придется опустошать обе бутылки. Хотя нас трое и все крепкие ребята, но это будет уже перебор, — задумчиво, с сомнением сказал Витторио. — Да и дело, по которому я приехал сюда, мы не сможем тогда толком обсудить, — добавил он.

— Вот, вначале обсудим, а потом выпьем за успех этого дела, — с веселым смешком ответил ему Сергей.

Собранный наспех, но богатый импровизированный праздничный стол был уже накрыт. Сергей и Витторио сели за него. А Саши все еще не было.

— Так что за дело привело вас, Витторио, из далекого, но вечного города, на нашу северную окраину Европы. Наверное, что-то очень важное, раз хозяин нашей компании лично позвонил и предупредил, — уже без улыбки спросил Сергей.

— А Александр скоро придет? — не совсем понятно для чего спросил Витторио.

— Я уже говорил тебе, — Сергей почувствовал: теперь можно на ты, — что я директор. И мое слово здесь определяющее. Конечно, после слова Виталия Эдуардовича, — спохватился он.

— Как долго существует ваша компания? — явно протягивая время, спросил Витторио.

— Я уже восемь лет здесь начальствую. До меня два года был другой директор. Но о том времени мало кто вспоминает. Мы быстро пошли в рост лет пять назад. Когда освоили методику определения серьезных клиентов и развития отношений с ними — недовольно скривил губы Сергей.

— А Александр Николаевич давно у вас работает? — вновь почти пустой вопрос Витторио заставил Сергея ухмыльнуться.

— Чуть больше года. Так что ему еще учиться и учиться.

Вновь что-то заныло внутри Сергея: может быть, хозяин притворился и успокоил его только для того, чтобы не спешил искать себе новое место? А сам уже задумал передать власть в этом маленьком княжестве любовнику своей единственной дочки. Чтобы так привязать его к этой «пышной телке», промелькнула у него мысль. Но она не успела развиться. В дверь входил Саша.

В руках полиэтиленовый пакет, а в нем, очевидно, хлеб. Саша растерянно посмотрел на стол, уставленный закусками. Посредине высились две бутылки.

— Я, кажется, взял лишнюю, — тихо сказал он, доставая из пакета бутылку водки.

Дружно посмеявшись, нарезав хлеб, все наконец-то прочно сели за стол.

— Так, конечно, деловые переговоры не ведутся. Но у нас сегодня во всех отношениях день необычный. Так что вначале слегка выпьем, а потом поговорим… — вновь улыбка появилась у Сергея. Он уверенно, на правах хозяина, разливал коньяк по пластмассовым стаканчикам.

— За что выпьем? — спросил Витторио.

— Да за все хорошее, — бесхитростно ответил ему Саша.

— Чтобы и дело, и жизнь продолжались по нарастающей, — подхватил Сергей. И притронувшись стаканом к таким же в руках гостей, одним махом выпил до дна.

— Э… нет. Так дело не пойдет, — обратился он к Саше. — Если уж пить, то до дна.

Тот лишь пригубил свой стакан.

— Но я же за рулем. Мне нельзя! Тебе-то проще. Ты живешь рядом. А мне через весь город. На другой конец. Да и Витторио надо будет в отель отвезти, — заупрямился Саша.

— В этом что-то есть — вмешался Витторио. — И ведь не столько пить, сколько поговорить о деле собрались мы здесь, — закончил он.

— Так что же за таинственное дело привело тебя, Витторио, в наши края? — Сергей не стал спорить и перевел, наконец-то, разговор в деловое русло.

— У меня их несколько. Одно касается вашей компании. Наша фирма тесно связана с молодежной католической организацией «Обновленное просвещение». Да я и сам принимаю довольно активное участие в нем. Не могу спокойно смотреть, как разлагается мир. Хочется хоть кого-то спасти.

Сергей ухмыльнулся:

— Здесь мы мало чем можем быть полезны. В спасители человечества уж точно не годимся.

— Я это понимаю. Иллюзий не питаю. У меня деловое предложение, — неожиданно трезвыми глазами посмотрел на него Витторио.

— Любопытно. Какое? — Саша переглянулся с Сергеем.

— Руководитель этой молодежной организации Джорджио Меллини написал книгу «Изгнание Святого Духа». О влиянии современной цивилизации на ум и чувства людей. Особенно молодых. Его Святейшество Папа лично одобрил и рекомендовал распространять ее среди различных народов Земли. Ваш, вернее, наш русский народ почему-то очень важен. Поэтому одновременно с английским переводом был заказан и перевод на русский язык. Скоро он будет выполнен. Книга издана. Но как ее донести до читателя в вашей стране? Совсем не простой вопрос. Можно, конечно, в виде серии комиксов или небольших телевизионных постановочных сценок наиболее, на наш взгляд, ярких страниц книги. Можно еще что-то придумать. Главное — пробудить интерес у молодого человека. Заставить его купить эту книгу и прочесть. А чтобы облегчить этот процесс, сейчас разрабатывается сайт интернет-магазина в вашем домене сети. Но ведь и его надо рекламировать! И его надо продвигать! Так что реклама — двигатель не только торговли, но и идей. Вот тут-то ваши умения и знание специфики местной публики, особенно молодой, будут весьма кстати. Тем более что святой престол готов оплатить все ваши расходы. Ну и, разумеется, обеспечить прибыль вашей компании, — Витторио замолчал.

Наступила минута тишины.

— Дело непростое, — задумчиво уронил Сергей. — Давай еще выпьем, чтобы мысли оживить.

Он с серьезным, даже печальным видом, вновь налил коньяк в пластиковые стаканы. При этом, забыв, что у Саши стакан полный, плеснул и туда. На столе тут же образовалась лужица. Саша схватил бумажную салфетку и быстро положил сверху. Потом, уже пропитанную «огненной водой», осторожно сложил и отнес в соседнюю комнату. Он тоже молчал.

Как будто раздумывая, Сергей продолжил, обращаясь не столько к гостю — потенциальному клиенту, сколько к самому себе:

— Заставить молодых книжки читать… Это тебе не айфоны рекламировать. И не прокладки женские с крылышками.

Саша подхватил:

— Сейчас все они, молодежь, в чатах да блогах дуреют. Конечно, можно через социальные сети достать… Развернем какую-нибудь дискуссию о пользе и вреде греха… «А я, блин, ребята, вчера книжку интересную увидил. Думал мухомор какой-то написал. Но полестал. Понравелось». И дальше по тексту… Наиболее яркие и неоднозначные места.

Сергей перебил:

— Ну, это, так сказать, нижняя часть проблемы. Но есть и более сложная. Как, например, наша РПЦ отнесется к рекламе хотя и братского, но все же чужого товара. Тоже ведь наш клиент. И серьезный.

— Простите… Сергей, что ты имеешь в виду? И что такое РПЦ?

Саша и Сергей засмеялись.

— Да это сокращение — Русская Православная Церковь. Все более могущественный институт власти в нашей стране, — продолжая улыбаться, ответил Саша. — Почти что вторая КПСС — прибавил Сергей.

— Но вы же светское государство. Да и… многоконфессиональное. У вас же и мусульман, и буддистов много, — растерянно заметил Витторио. — Впрочем, у нас теперь тоже, — тихо добавил он.

— Если бы эту книгу мулла написал или буддистский монах, то и проблемы не было бы. А тут близкие братья по вере. Электорат один. Мало ли… Могут и переметнуться к «Высочайшему престолу», — назидательно стал объяснять Сергей.

— Но вы же независимые, светские люди… — начал было Витторио.

— Вот за это давай и выпьем, — хотя и твердо, но уже явно под хмельком, ответил ему Сергей.

Саша вовремя отвел его руку с бутылкой от своего пластикового стаканчика.

— Вы, в Европе, как дети. Многого в нашей жизни не понимаете. Для вас законы — как надпись, выбитая на скале. Однозначна и… на века. У нас сложнее. Чиновник — будь то налоговая служба, пожарная безопасность или санитарная служба, я уж не говорю о силовиках, это классика, — правит нами как ему заблагорассудится. Или в строгом соответствии с указанием еще большего чиновника. Какой-то антиестественный отбор идет в это «государево войско». Пусть ничтожные, но послушные и услужливые пробиваются туда. И цепко держатся за свою должность. Профессиональную квалификацию они теряют быстро. В прошлом инженеры, врачи, учителя, они через год-другой уже не годятся для работы по своей профессии. Да и сами не стремятся к этому. А зачем? Вовремя поддакивай начальству, изображай бурную деятельность. И даже без взяток, на одних бонусах и премиях можно жить припеваючи. А уж если выстроишь вокруг себя предпринимателей — частников и дружественные тебе фирмы, то жизнь превратится в сказку. В восточных деспотиях сатрапы всегда ценились высоко. Пока они обласканы вышестоящим царедворцем, и потому при власти. Ты говоришь: суд? — обратился Сергей к Витторио. Хотя тот молчал и во все глаза смотрел на Сергея. Уже слегка заплетающимся языком, но еще внятно тот продолжил: — Не смеши! Именно там сейчас главные взяточники и послушные исполнители. Они, как фокусники-эквилибристы, жонглируют статьями размытых скользких законов. Любого могут подвести и как будто законно осудить, дабы наказать непослушных. И напугать остальных. В общем, весь состав наш, вся страна, загоняется в путевой тупик. Не нужны умные, профессиональные… Востребованы только послушные. И у нас есть молодежные организации. Да они все возле властного престола кружат, как мухи. Каждый свою крошку отщипнуть хочет.

— Но при чем здесь церковь? — спросил Витторио, явно озадаченный откровениями Сергея.

— А? Что? Ах, церковь… Вот пусть он объяснит… — Сергей кивнул головой на Сашу.

— Да не слушай ты его, Витторио. Не все так уж плохо у нас. Ну, есть отдельные случаи. Но с ними пытаются бороться…

— Вот именно — пытаются… на словах. Власти нужны послушные. Пусть лживые и корыстные, трижды глупые, но послушные угодники, — тяжело вздохнул Сергей.

— Это в нем обида говорит на отдельных «товарищей», — Саша тепло посмотрел на Сергея. Вот уж не ожидал от этого осторожного и сухого управленца такой сочной реакции на наезд налоговиков. Тем уже мало обычных взяток. Придумывают новые. Вот где таланты, с креативным мышлением!

— Так при чем здесь церковь? — вновь повторил Витторио.

Саша улыбнулся:

— Да в общем-то ни при чем. Только очень часто стала прибегать к помощи административного ресурса. Ваши кардиналы, или как их там, книжки пишут. Пытаются словом разбудить сердце и вразумить голову. А наши проще: отключим газ, если будешь ерепениться.

Витторио, совсем уже потерянно:

— Так церковь ваша теперь уже и в «Газпроме» начальствует?

— И в «Газпроме» тоже, — пробормотал почти уснувший Сергей.

Саша засмеялся:

— Серега, да не пугай ты нашего гостя. Это метафора такая. Из одного старого забавного фильма. Там управдомом — менеджер-распорядитель многоквартирного дома — заставляет жильцов делать то, что они не хотят и не обязаны, угрожая лишить их привычных благ цивилизации, — пояснил он.

Сергей встрепенулся:

— Если всего лишь пару десятков лет назад атеизм и коммунизм были у нас официальной религией, то теперь к власти приходят официозное православие и олигархизм. А чиновник наш, как верная собака, служит не закону, а тому, кто ее кормит. Все от вырождения духа и совести, — он тяжело вздохнул. — Ты извини, что мы вместо деловых переговоров посиделки за столом устроили. Да только я час назад вспомнил, что у меня сегодня день рождения. Не тот, что в паспорте, — мы его два месяца назад отпраздновали.

Саша улыбнулся:

— Весело было. Сергей вообще-то артист по натуре своей. Умеет увлечь и развлечь.

— Так сегодня у меня настоящий. Вот уже тридцать четыре… А чего достиг? Что впереди? — почему-то грустно продолжил Сергей.

Витторио улыбнулся:

— Вот по этому поводу и выпьем.

Теперь он взял бутылку виски, открутил винтовой колпачок. В наступившей тишине у того с хрустом оторвалось контрольное кольцо. Разлил по стаканчикам. Саша поставил перед собой новый, пустой. При этом предупредил:

— Мне чуть-чуть. Только для соучастия.

Витторио встал:

— Поздравляю тебя, Сергей. Хотя мы почти незнакомы, но голос крови не обманешь. Он объединяет лучше любых слов. Мне хорошо с вами, ребята. Вы такие… широкие, размашистые, хлебосольные, бесхитростные. Трудная, тяжелая история у нашего народа. А ведь живем. Не только здесь, в России, но во многих странах, как будто гордимся своим происхождением. Словно скрыта в нас великая тайна, вложенная в наших предков Господом Богом. Придет время, и мы откроем ее всему миру. На благо всем народам. А сейчас и здесь, хотя много страданий и испытаний посылает вам судьба, не сомневаюсь, выдержите! Весенняя распутица закончится. Грязь подсохнет. И вновь солнце, безоблачное синее небо и зеленая трава будут радовать людей в вашей стране.

Сергей улыбнулся:

— Ты оптимист. Скорее ударят морозы. Осень на дворе…

— Мы народ живучий. Приспособлены и к зиме, — засмеялся Саша.

Сергей тем временем продолжил:

— Спасибо, Витя. Можно я так буду называть тебя? — обратился он к Витторио.

— Конечно, конечно. Да и фамилия моя настоящая — Ковалев. Просто, когда отец, давно, еще до моего рождения, перебрался из Франции в Италию, там ее в полиции при выдаче документов изменили. Сказали, что так легче будет жить. Он спорить не стал, — с готовностью ответил Витторио.

А Сергей все с той же грустью продолжал о своем:

— Только почему ты использовал слово «опять»? Как будто были уже у нас весна и лето. Здесь постоянно либо осень, либо зима. Иногда бывает оттепель. Но редко. И быстро заканчивается.

Саша с укором посмотрел на него:

— Да не стращай ты нашего гостя. Не так уж все плохо и здесь. Просто никто не знает, что надо делать, чтобы остановить подгнивание людей. Оно не только у нас. Во всем мире. Можно подумать, что если ты получишь абсолютную власть, то что-то изменится. Лизоблюды лукавые быстро засахарят и тебя, своими восторгами и сладкими речами. Так что ни сверху, ни снизу надо лечить общество, а всем вместе. Рецепт прост. Давно уже прописан. Да лекарство горькое и неохота его принимать. Выдави из себя раба! Перестань подличать и юлить, обходя законы Бога и Природы. Вот тогда появится шанс на выздоровление. Иначе так и будешь рассерженно брюзжать и надеяться. Как будто новый правитель придет и все исправит. Властители… приходят из небытия. И туда же возвращаются. Не надо быть наивным. Пора взрослеть. Самим начать строить жизнь, начиная с себя. С души своей, — каким-то не своим, но полным вдохновения голосом, неожиданно сказал Саша.

Сергей молча, с любопытством, хотя и хмельными, но осмысленными глазами посмотрел на него. Потом ответил:

— Вот для этого и нужна церковь. Она помогает построить мир в душе человека. Навести порядок в мозгах, поставив высшим судьей очищенную совесть. Да только сама она, церковь, болеет сейчас. Как врач инфекционной больницы. Потеряла иммунитет и осмотрительность. Забыла извечные законы гигиены и потому заразилась от нас… сребролюбием и гордыней. А мы сердимся. Не знаем где и у кого просить помощи и совета. — И тут, будто спохватившись:

— А о рутинной работе, как всегда, в последнюю очередь. Это тоже по-нашему… О душе, вере, политике, вселенских идеях — часами будем говорить. А о бизнес-плане — «как-нибудь потом». Однако пора и за него взяться. Давай в понедельник разработаем проект договора, набросаем финансовую схему. Ну и все остальное.

— Не получится. Завтра утром я должен вылететь в Лондон, — каким-то изменившимся, серым и скучным голосом ответил Витторио.

— Да плюнь ты на этот Лондон! Полетишь во вторник. Не велика беда, — усмехнулся теперь явно захмелевший Сергей.

— Нет, нет! Меня там ждут тоже по делу. Не хочу подводить, — испуганно Витторио посмотрел на него.

— Это действительно нехорошо — поддержал его Саша.

— Но сейчас, на пьяную голову, мало ли что взбредет. Тогда давай по электронной почте начнем переписку и согласования, — тяжело вздохнув, сказал Сергей. Потом улыбнулся: — А про Великую тайну… Это ты, Витя, здорово сказал. Приятно слышать.

Саша, словно в поддержку:

— Заставляет посмотреть внутрь себя. Вдруг что-то блеснет там. Неужели сам придумал?

Витторио засмеялся:

— Нет. Это Ирэн, бабушка-француженка. Как-то показала на карту мира… «Видишь, внучек, какая Россия огромная. Господь Бог такую обширную и богатую часть земной тверди случайному народу не доверит. Так что все еще у вас впереди». Я ей: Ирэн, но я даже и народ свой не знаю. Был там всего лишь пару раз. А она мне: раз язык знаешь, культуру классическую впитал в себя, но, главное, кровь в тебе их — значит, и ты с ними. Удивительная была бабушка. Некоторые родственники считали ее полоумной. Но это оттого, что умом своим были гораздо ниже и приземленнее, чем она. Поэтому и не понимали ее восторженности и как будто неадекватности. Да только умерла она недавно, — Витторио замолчал. И почему-то внимательно посмотрел на Александра.

— Ну, что же. Помянем хорошего человека за добрые слова и надежду на нас, — почти не отдавая себе отчет, Саша открыл бутылку водки и налил по полному стакану. При этом, не глядя ни на кого пробормотал: — Такси вызову. Отвезет и Витю в отель, и меня домой.

Остатки закуски дожевывали молча.

Наконец Саша, словно выйдя на минуту из пьяного полусна, неожиданно с воодушевлением, хотя и заплетающимся языком, сказал:

— Представим так… Я о рекламе книги твоего, Витек, архимандрита, или кардинала, или как его там… Представим так, что черная масса духовной грязи наползает на коллективное подсознательное людей. Если не хочешь утонуть в ней, стать изувеченным животным или бессмысленным насекомым, вспомни о вечных ценностях. Что и в тебе частица Бога. Будь достоин ее!

Витторио внимательно, без улыбки посмотрел на Александра.

— Оказывается, и реклама иногда говорит правду, — тихо сказал он.

— Да это я так просто… Образ пришел на ум, — словно оправдывался Саша.

— Не переживай. Все равно не поверят, — засмеялся Сергей. — Этим, потребителям… сладкая ложь куда как приятнее пресной, а то и горькой правды. «Политические погремушки» — современные властители — вовсю используют это. — И продолжил: — Основное внимание уделим молодежи. Когда-то же станут взрослыми? Но книги они в основном читают по принуждению. Как донести рекламу? Газеты, журналы? Так они там только фотографии и картинки рассматривают. Телевидение? Дорого. Не оправдывает затрат. Интернет и радио, где побольше музыки, — вот область для работы. Поэтому, Витя, нам нужны наиболее ярко звучащие, запоминающиеся фразы из той книги.

Саша добавил:

— Название хорошее. Поможет в рекламе. «Изгнание Святого Духа». Его можно обыграть как вечную борьбу Света и Тьмы, Жизни и Смерти, Духа и Плоти.

— Я подумаю. Наверное, выберу с десяток, а то и больше таких фраз. Пришлю по электронной почте. Да только молодой человек сейчас чаще всего — скорее комический персонаж. Продукт массовой поп-культуры. Сможет ли понять и почувствовать? Хотя — для того мы и здесь, чтобы в толпе людей отыскать человека, — Витторио вновь пристально взглянул на Сашу. Потом, сделав паузу, добавил: — Да мне вот этот живой разговор важен. Общение прямое, которое никакая электроника не передаст. И не переврет.

Александр невольно вздрогнул. Где-то он уже слышал о толпе людей и человеке… Личности в ней. Но где? Не может сейчас вспомнить. Кажется, от Анатолия Ивановича. Да неважно это сейчас.

Сергей улыбнулся:

— Мы тебе невесту хорошую подберем. Из наших… Так что восстановишь кровь предков полностью. Парень ты видный. Поэтому надо подыскать такую же половинку. Может быть, потомство ваше, красивое, откроет миру тайну русской души? Девки у нас замечательные. Не избалованные. Хозяйственные и домовитые. Нет у них спеси и самолюбования. Не то, что там…

Витторио возразил:

— Да и в Европе еще не все потеряли женскую природу. Это в Америке с ума сходят. Женский терроризм развели. Запугали мужчин вконец. «Ах! Он ко мне притронулся. Хотя и извинился. Сказал, что случайно. Но я подозреваю, что неспроста. А два года назад он же посмотрел как-то необычно. Похоже, похотливо. У меня после этого сон нарушен и мысли разные блуждают. Мешают сосредоточиться на работе. Требую через суд материальной компенсации», — шутливо воспроизвел он монолог очередной «жертвы» сексуальных домогательств.

Все дружно рассмеялись.

Саша, улыбаясь, продолжил:

— Это оттого, что у них избыток юристов-бездельников. Расплодились как тараканы. А заработать хочется. Вот и открыли для себя и таких «жертв» золотую жилу. И стряпчий сутяжничеством заработает. И ей на панель не надо идти. Да только мужиков их жалко. От страха импотентами становятся. Так что соглашайся. С нашими не пропадешь.

Витторио опустил глаза:

— Не знаю… Я, может быть, целибат приму. Католическим священником стану.

— А почему не православным? Оно ближе к нашему народу, — удивился Александр.

— Я с детства в католической среде. Она мне ближе. Да и неважно это… Православный, католик или еще кто. Главное — Свет Христа нести в мир.

— Верно говоришь, Витя. Хотя почти все мы, современные люди, — атеисты в глубине своей. Но смерти боимся. Потому и продолжаем посматривать по сторонам — вдруг что-то новое для души отыщем. — усмехнулся Сергей.

— А не лучше ли оглянуться назад? Там надежная скала. А на ней святой престол, — внимательно посмотрел на него Витторио.

Саша улыбнулся:

— Ну вот. Уже начал миссионерскую деятельность. Но вряд ли преуспеешь. Мы хотя и нерадивые, но верные прихожане… Православные. Тоже ведь с детства закладывается. А святой престол всякий бывал. Одни катары в той же Франции, вернее, Лангедоке чего стоят. Море крови было пролито невинной. «Убивайте всех! Бог разберет своих» — так, кажется, легат папы Иннокентия, да вот забыл, какого по счету, призывал рыцарей-разбойников Симона де Монфора, когда те пришли в тот благодатный южный край подавить инакомыслие альбигойцев. А после этого была учреждена инквизиция. В то время ее называли «святой». Как будто издеваясь над этим словом.

— Но папа, Иннокентий Третий, не хотел крови. Да и не он начал резню. Ведь несчастье пошло с убийства его легата, полномочного представителя, — почему-то испуганно и быстро начал говорить Витторио.

— Стоп, стоп, ребята! Эту пыль веков поднимайте в другом месте. Наверное, уже всем пора по домам. Я еще останусь здесь. Жена не любит, когда прихожу выпивший. Посплю немного в кресле. Глаза слипаются, — страдальчески взглянул на Витторио и Сашу Сергей.

Уже сидя в салоне такси, отстаивая в небольшой дорожной пробке, Витторио тихо спросил:

— Это, наверное, Анатолий Иванович тебя, Саша, так просветил в истории средневековой Франции.

У Александра хмель как рукой сняло:

— Что ты сказал? — спросил он, чтобы удостовериться, что ему не показалось.

— Говорю: это дядя твой просветил, про альбигойцев?

Саша вздохнул от неожиданности. Затем выдохнул:

— А откуда ты знаешь о нем?

— Еще одна причина моего приезда сюда. И, может быть, главная — познакомиться с тобой. Твой дядя и моя бабушка Ирэн дружили. Ты же и сообщил на мою электронную почту о его смерти. Через два дня и она умерла. Мы уже подъезжаем к отелю. Давай поднимемся в мой номер. Там и поговорим серьезно за чашкой кофе, — внятно и трезво, хотя и тихо предложил Витторио. Саша лишь молча утвердительно кивнул.

Теперь все понятно. Когда мать, с заплаканными глазами сообщила, что дяди Толи больше нет с нами, она передала ему два листка, исписанные рукой Анатолия Ивановича. На одном был список тех, кому надо сообщить о его смерти, с их электронной почтой. На другом — те, кому надо переслать книгу.

— Дядя Толя сказал, что ты знаешь какую… — и опять заплакала.

Уже после того, как они с относительным комфортом расположились в уютных мягких креслах возле небольшого журнального столика. В обычном, ничем не примечательном номере отеля бизнес-класса, в котором остановился на сутки Витторио. И временный хозяин этого номера, поколдовав немного с электрокипятильником и какой-то особенной кружкой, начал разливать по пластиковым стаканчикам ароматный кофе, Александр с трудом сдерживал себя от вопросов про Ирэн и дядю Толю. Где, когда, каким образом познакомились? Что общего между ними могло возникнуть? Вот это, пожалуй, было самым удивительным, зная, каким закрытым человеком в последние годы жил дядя Толя.

А Витторио все говорил о каких-то пустяках:

— Мне часто приходится уезжать из дома по делам нашей молодежной католической организации. Просыпаюсь очень рано. Во многих отелях кафе еще закрыты. Вот и наловчился сам готовить неплохой кофе. Правда, пришлось овладеть кое-какими секретами, — словно издеваясь над нетерпением Саши, говорил Витторио, улыбаясь. — Могу открыть…

— Как-нибудь в следующий раз. А кофе и в самом деле замечательный. — Александр пристально взглянул на Витторио. — Но мне все же хочется услышать подробности о неожиданной новости — дружбе твоей бабушки и моего дяди, — наконец улыбнулся Саша.

— Да мне самому многое не ясно. С твоим дядей я не был знаком. А Ирэн, моя бабушка по отцу, мама его, была личностью неординарной.

Витторио встал. Подошел к кожаной сумке, стоящей возле прикроватной тумбочки. Покопавшись в ней, вынул фотографию и передал ее Александру.

На него взглянула царственная старуха. Впрочем, это волевое, выразительное лицо женщины не хотелось называть старушечьим. Иных прожитые и пережитые годы только украшают. Это уже не молоденькое красивое личико пустоватой девчушки. И не тщательно ухоженная внешность кокетливой женщины, стремящейся неопределенно долго пребывать в «элегантном возрасте». Но суровое, по-своему красивое лицо, без грусти оставившее свою гендерную принадлежность и наконец-то ставшее просто человеческим. Но ее внешняя суровость и холодность ума все же имели изъян — глаза. Они выдавали теплое и сострадательное сердце. Смотрели пронзительно и будто спрашивали: «Так ты все сделал, что должен?»

Витторио стоял рядом с Сашей, пока тот, сидя в кресле, рассматривал фотографию. Смотрел на нее же и через минуту с теплотой в голосе сказал:

— У Ирэн была мудрая доброта. Внешне суровая в годы благоденствия, но самоотверженно деятельная в лихое время бедствий и испытаний. И не подумаешь, что ей здесь уже девяносто три… В прошлом году, как всегда, в сентябре я приехал к ней погостить. Тогда и сделал этот снимок.

— А где это? — спросил Саша. За спиной этой статной женщины с волевым и немного высокомерным выражением лица видны фруктовые деревья, обвешанные желтыми грушами. А вдали какие-то холмы и церковь на одном из них.

— Это Лангедок. Юг Франции. Недалеко от границы с Испанией. Бабушка… Ирэн, — поправился он, — гордилась тем, что почти никогда не уезжала из этих мест. «Здесь дух наших предков. Не забывай, что и в тебе течет кровь Раймундидов — графов Тулузских», — много раз напоминала мне. Лишь во время Второй мировой войны она была в Париже. Как медицинская сестра и подпольщица, участвовала в движении Сопротивления. Она тоже была «макú». Имела награды за боевые заслуги. Там и познакомилась со своим единственным мужем — русским эмигрантом, из дворян. Но он погиб в конце войны. А плод их любви — мой отец.

— Но что-то ты очень молод для сына того, кто сам появился во время еще той войны, — с недоверием Саша взглянул вверх на Витторио.

— Я поздний ребенок, от… второго брака. Уже в Италии. Отец влюбился в молоденькую служащую своей фирмы. А он, несмотря на возраст, всегда был удивительно обаятельным. Ну… и она не устояла.

Оба рассмеялись.

— Но все же мой главный воспитатель — Ирэн. Каждый год я приезжал к ней погостить. И каждый раз она чему-то меня учила. Как правильно ухаживать за цветами или фруктовым садом. Как оказывать первую медицинскую и психологическую помощь страждущим. Бабушка… Ирэн, — опять поправился он, — после войны окончила медицинский факультет университета. Стала врачом. Хорошим врачом. Так что во всей округе знали и благодарили ее. А последние годы она была просто помешана на благотворительности. Когда я, перед тем как приехать к ней, звонил и спрашивал, что ей привезти в подарок, тут же следовал длинный список вещей, явно не для нее предназначенных. Уже приехав в ее тихий и уютный загородный дом рядом с Каркасоном, я же и разносил привезенные вещи и пакеты с продуктами по разным адресам. Там жили те, кому, как она считала, требуется помощь. Какие-то семьи эмигрантов, с бесчисленными детьми, не говорящими по-французски. Какие-то одинокие старухи или просто бездельничающие молодые люди. «И о них надо помнить. Это одинокие, незрелые души. Им нужны не столько вещь или еда, сколько участие и сострадание», — говорила она мне, отправляя по очередному адресу. Но более близкое знакомство с проживающими там доказывало, что она не права. Их интересовала в первую очередь еда и иные материальные составляющие благодеяния. Спорить с Ирэн было бесполезно. Она давно оторвалась от реальности. И пребывала в только ей известном полуфантастическом мире. Мне же все внушала, что это не им — чаще всего бездельникам, привычно жалуясь на судьбу, выпрашивающих милостыню, — а мне необходимо делать добрые дела. «Ты развиваешь себя духовно. Подавляя в себе приземленное животное, взращиваешь крылья», — с пафосом начал цитировать ее Витторио. — О себе лишь говорила: «А для человека на излете лет главный подарок — внимание. Так что благодарю, что не забываешь свою несносную Ирэн»

Витторио ласково посмотрел на родное лицо, смотрящее с фотографии.

— Хотя… — как будто что-то вспомнив особенно приятное, Витторио улыбнулся, — один раз все же приняла от меня подарок. Я, еще мальчишкой, не спрашивая, привез ей маленькую кошечку. Ирэн вначале даже немного рассердилась. «Теперь глаз да глаз за зверьком нужен! Чего доброго, начнет мягкую мебель царапать. Да и лужи где попало делать…» Но потом успокоилась. Кошечка была понятливая и ласковая. Ирэн привязалась к ней. И уже через год, когда я вновь приехал в ее славный дом, это были лучшие подруги. Так они и жили долгие годы — тихо и счастливо. Так и старели вместе — бабушка и кошка. Но кошка умерла раньше. А бабушка только недавно. Природа у них разная. Как и срок отпущенной жизни. Но обе от старости. Ирэн было девяносто четыре… Виктор замолчал, наверное, охваченный воспоминаниями.

Искренность и доверие всегда вызывают симпатию. Тем более когда речь идет о таком деликатном, почти интимном чувстве, как любовь к близкому, родному человеку. Вот и Александр тепло, с благодарностью посмотрел на Витю.

Тот продолжил:

— Конечно, и среди людей у нее были подруги. Но те тоже умирали раньше. А Ирэн все жила и жила. Несколько лет назад она сказала мне, смеясь, что не уйдет из этого мира, пока не передаст что-то очень важное кому-то. — Витторио вздохнул. — А теперь ее нет. Во время моего последнего телефонного разговора — не по скайпу, а обычного, Ирэн была неисправимой традиционалисткой, — она сказала, что теперь душа ее успокоилась и готова вернуться туда, откуда пришла. Я ей: Ирэн, но все ли ты осуществила? Не рано ли? Она мне: этот русский профессор, Анатолий Иванович, прислал мне прощальное письмо. Он скоро умрет. Но просил не переживать по этому поводу. Перевод тех древних документов он выполнил. Остается все собрать в единое целое. Он этим занимается, но если не успеет, то есть надежный человек… Речь шла о тебе, племяннике Саше.

Александр с любопытством посмотрел на Витторио:

— А какие древние документы?

Тот, не глядя в глаза Саше, ответил:

— Еще ребенком я видел их мельком. Бабушка сказала, что они очень старые. И много людей хотели бы их иметь. Что если бы она пожелала, то получила за них большие деньги. Но смысл ее жизни вовсе не в деньгах, а в сохранении человеческого Духа. Она еще что-то говорила, да я не запомнил. А о документах только то вспоминаю, что один — в виде старинной пергаментной книги, написанной на «окситане» — старолангедокском языке. На нем говорили когда-то на Юге Франции. Твой дядя, Анатолий Иванович, был прекрасным знатоком этого старинного языка. А два других — в деревянных шкатулках, в виде свитков, тоже пергаментных. Один, кажется, на греческом, древнем, разумеется. Другой на латинском. Мне сказали, что теперь все вещи профессора у тебя. А ты их не видел?

— Да я… — Саша готов уже был рассказать, но цепкий, совсем трезвый взгляд Витторио заставил мгновенно изменить тональность разговора. — Я еще не полностью разобрал вещи и записи Анатолия Ивановича.

Витторио недоверчиво посмотрел на Сашу:

— Но уже больше месяца прошло после его смерти…

— Да мне не до этого было. Сам понимаешь. Похороны. Вступление в наследство. Тяжело все это. Мне даже намечаемую свадьбу приходится отложить. Я, как и ты свою бабушку, любил дядю Толю. Он для меня был вместо отца. Вот и откладываю «на потом» разбор его вещей и бумаг.

Витторио вздохнул:

— Но, Саша, все же просьба будет к тебе. Разыщи среди его бумаг письма моей бабушки. Отсканируй и перешли мне электронной почтой. Она у тебя есть. Ирэн не любила все эти, как она называла, «электронные выкрутасы». И вела переписку через обычную почту. Да, да! Исписывая бумагу и запечатывая ее в конверты. А если найдешь и древние документы, сфотографируй и перешли мне. Возможно, это то, что давно уже ищут… уважаемые люди. Тогда ты сможешь заработать серьезные, очень большие деньги… — Голос Витторио теперь звучал с какими-то стальными нотками делового человека. Ностальгия по бабушкиному дому в далекой южной Франции — Лангедоке, печаль по ушедшей Ирэн, и в свои девяносто четыре года твердившей о человеческом духе, — все это быстро улетучилось куда-то. Наверное, все туда же — в глубинную память. Вместо этого теплого, аморфного, но живого чувства в Витторио проснулся холодный «эффективный менеджер», обязанный успешно решить и эту задачу — отыскать и передать кому следует древние артефакты.

Сашу неприятно поразила скорость и глубина перемены. Он засобирался домой. Пообещав, что непременно выполнит просьбу Витторио, уточнив еще раз, для верности, его электронный адрес, вызвал такси.