Охота на маску

Николай Метельский, 2021

Родовые земли в Малайзии получены. Клан Тоётоми принужден к миру. Клан Хейг уничтожен. Род Мейкшифтов уничтожен. Богатства, власти и силы не бывает много, но у рода Аматэру их достаточно. Осталось сходить к императору и получить право на создание клана. Ну а Древний, спрятавшийся под неизвестной маской, – это уже мелочи.

Глава 1

Спустившись с трапа самолета, я вздохнул полной грудью… и тут же поморщился. Основные повреждения, которые я получил в битве с Азуной, уже зажили, но сказать, что я полностью здоров, было нельзя. Впрочем, поморщился я не совсем от боли, а из-за того, что до сих пор ее чувствую. Эта гребаная старуха заставила меня сломать многие барьеры, и я, несомненно, стал сильнее, чем был до этого, но вот регенерация почему-то не улучшилась, в то время как повреждений я получил больше обычного.

— Дом, милый дом, — произнес я, глядя на стоявшие неподалеку машины рода. — За вычетом пары неприятных моментов у нас все получилось, и мы вернулись. Теперь можно и расслабиться.

— Ну, во-первых, — начал с усмешкой Щукин, — «неприятных» — мягко сказано. А во-вторых, не знал, что ты способен нервничать.

Вздохнув, я глянул на старика.

— Вам расслабиться, — пояснил я ему, словно маленькому ребенку. — Мне это, естественно, не нужно.

— Уел, — хмыкнул Щукин. — Ладно, потопали.

— Вообще-то, — заметил идущий рядом Святов, — как раз мы расслабиться, пока ты рядом, не можем.

— Че так? — глянул я на него.

— Мы ведь в том числе и твои охранники, — пожал он плечами, поправив люльку с младенцами. — Так вот расслабишься, а ты возьми и споткнись. Разбитые колени, сломанные шеи, плач, слюни… Оно нам надо?

— Резонно, — усмехнулся я. — Ну тогда бдите.

В Японию вернулись все, кроме Райта. Точнее, вся боевая группа, кроме Райта. Чернокожий Виртуоз остался верен своим принципам, так что уговорить его вернуться вместе с нами не получилось. Патриот своей страны не собирался служить иностранному аристократу, а значит, и ехать в Японию смысла не было. Задачи выполнены, месть свершилась, теперь можно начать жить заново, что в его возрасте непросто. Не знаю, как сложится его дальнейшая судьба, но контакты остались, и, если что, связаться с ним будет просто. Как и ему со мной.

В общем, вернулась вся боевая группа, а вот команда юристов, которую мы дождались в особняке Тарвордов, осталась. Вот уж кому предстоит много работы — забрать что-то у американцев посложнее, чем их уничтожить. Благо на нашей стороне целый международный альянс аристократов, так что в успехе я не сомневаюсь. Не знаю, сколько времени это все займет, но свое мы получим.

Возвращение домой отметилось жуткой пробкой, в которой мы простояли два часа.

У ворот особняка меня встречала вся семья. Атарашики, Норико, Казуки, Эрна, Рейка, Акеми, Раха. Последняя, конечно, не совсем семья, но и чужой ее не назовешь. Со мной же были Щукин, Святов, Добрыкин и Сасаки Айджи. Сугихара поехал к семье, а Такано Кизаши со своими людьми — на базу «Темной молнии», откуда они также разъедутся по домам. Лук, которым пользовался Сугихара, и перчатка-сюко, которую использовал Такано, уложены в два кейса, которые держал в руках Сасаки Айджи. А вот перчатка, маска и браслет, которые использовали Щукин, Сасаки и Добрыкин, я пока оставил. Так, на всякий случай. Пока младенцы, которых нес Святов, не добрались до дома, расслабляться я не собирался. И если маску я отправлю в Хранилище, то вот перчатка и браслет, скорее всего, так и будут у Щукина и Добрыкина. Плевать, что артефакты родовые, — слишком уж мало у нас членов рода, и пара лишних Виртуозов не помешает. Особенно после уничтожения клана Хейг. Думается мне, что в ближайшие годы оставшиеся слуги, а то и роды разгромленного клана вполне могут попытаться отомстить. Сделать это иностранцам будет сложно, но пара нападений вполне вероятны. Я бы и маску оставил, но настолько мощный артефакт все-таки лучше спрятать до поры до времени. А то ведь на ее обладателя могут персональную охоту начать. Да и спрятать ее гораздо сложнее, чем браслет или перчатку.

— Я дома, — произнес я с улыбкой.

Атарашики стояла впереди всех, и, естественно, именно она заговорила первой.

— С возвращением, — кивнула она.

— Девчата, — махнул я им. — Казуки. Как всегда брутален.

— Стараюсь, Синдзи-сан, — кивнул он с серьезной миной.

— Норико-тян, — улыбнулся я жене.

— С возвращением, — улыбнулась та.

При этом, в отличие от остальных девчонок и Атарашики, Норико буквально светилась от радости и гордости. Будь здесь кто-нибудь посторонний, и он наверняка бы словил на себе ее высокомерный взгляд. Впрочем, она может позволить себе гордиться мужем, в конце концов, я реально крут.

После того как мы все поприветствовали друг друга, четкий, по всем традициям, строй моей родни сломался, превратившись в толпу. Рейка тут же подбежала и обхватила меня руками, после чего унеслась к Святову, к которому направились и Эрна с Рахой. Казуки просто подошел поближе. Складывалось впечатление, что и он не прочь меня обнять, но положение… или лучше сказать, мужицкая гордость не позволяла. Он ведь уже не ребенок! Стоило Рейке отпустить меня, как правую руку тут же оккупировала Норико, в то время как Атарашики, обведя всех взглядом, качнула головой и повернулась в сторону дома.

— Пойдем уже, — произнесла она.

Правда, с места Атарашики сдвинулась, только когда я с ней поравнялся. Норико тут же отпустила мою руку и чуть притормозила, оказавшись сразу за моим правым плечом. За спиной шел Казуки, а чуть поодаль все остальные. Впереди Святов с люлькой, вокруг которой вертелись девчонки, а позади них Щукин, Добрыкин и Сасаки.

— Дома все в порядке? — спросил я на ходу.

— Тебя не было-то всего ничего, — усмехнулась Атарашики. — Что тут могло случиться за это время?

— Мало ли? — чуть пожал я плечами.

— Что за младенцы? — спросила она после небольшой паузы.

— А то сама не догадалась, — улыбнулся я. — Будущие Аматэру, естественно.

— Синдзи… — нахмурилась она, да и Норико с шага сбилась. — Ты… правда думаешь, что брать в род детей, чью семью мы уничтожили, — здравое решение?

— Все зависит от их воспитания, — ответил я уже без улыбки. — Если ты будешь относиться к ним как к детям врага, то они и вырастут врагами.

— Не факт, что и хорошее отношение поможет, — не сдавалась она. — Сам подумай — в них уже почти нет японской крови, они будут слишком выделяться, когда подрастут. Это не может не сказаться на их характере.

— С каких это пор аристократам не плевать на внешность? — удивился я. — Главное — камонтоку.

— Так-то оно так… — произнесла она неуверенно.

— Хочешь их убить — убивай, — произнес я жестко. — Но лично. Никаких слуг. А я свой лимит по убийству детей выработал на несколько лет вперед. Уж позволь мне сохранить остатки человечности.

— Синдзи… — произнесла она неуверенно, но замолчала, так и не закончив.

— Они младенцы, — произнес я, не дождавшись продолжения. — Чистый лист. Как мы их воспитаем, такими они и будут.

— Ты прав, извини, — вздохнула Атарашики. — Не знаю, что на меня нашло. Просто… Азуну вспомнила. И что эти твари с ней сделали.

В этот момент моя решимость умолчать о ее сестре дала трещину. Очень хотелось поведать, с кем мне недавно пришлось сражаться. Тем не менее я промолчал. Даже если и рассказывать, то уж точно не сейчас, посреди дороги.

— Все нормально, я понимаю, — принял я ее извинения.

Когда мы вошли в дом, Атарашики спросила:

— Ты сейчас чем займешься?

— Мм… — задумался я. — Душ, перекус, и в общем-то свободен. Это если ты хотела что-то обсудить. А так… Надо бы к Кояма съездить, Мизуки навестить да дела накопившиеся разгрести.

Вообще-то я и без поездки к Кояма обошелся бы, но Мизуки моя невеста, так что придется съездить. Типа правила хорошего тона.

— Понятно, — произнесла Атарашики. — Тогда через пару часов у тебя в кабинете. Хочу послушать, что в Штатах происходило.

Разумное желание. Разве что можно было бы и до вечера подождать, но любопытство свойственно всем, в том числе и старой Атарашики.

— Да я и за час управлюсь, — пожал я плечами.

— Кхм, кхм, — дала о себе знать Норико.

— Хотя ты права, встретимся через пару часов, — поправился я.

Жена хочет вернувшегося с войны мужа в безраздельное владение… Я не против. Она сейчас на четвертом месяце, так что никаких препятствий.

— Что ж, — улыбнулась Атарашики. — Тогда я пойду к себе.

— Угу, — чуть кивнул я, глядя в спину уходящей женщине, после чего повернулся к стоящим рядом слугам: — Так. Хочу выразить вам свою благодарность. Мы с вами отлично поработали. Чисто и без потерь. Молодцы. Жду вас сегодня на ужин, — после чего наклонился к Норико и прошептал: — Через двадцать минут пойду в душ, ты со мной?

— Конечно, — прошептала она в ответ. — Душ — это всегда прекрасно.

Улыбнувшись, вновь повернулся к остальным.

— Все, народ, до ужина свободны. Сасаки-сан, Казуки — за мной.

И, чмокнув Норико в уголок губ, направился в свой кабинет.

Зайдя в помещение, не останавливаясь направился к креслам, в одно из которых и упал.

— Куда их, господин? — спросил Сасаки, чуть приподняв кейсы.

— Да поставь куда-нибудь, — махнул я рукой. — Вон, у моего стола оставь. Казуки, иди сюда. — Дождавшись, когда он подойдет, кивнул на свободное кресло. — Твоя задача — до вечера отвезти все в Хранилище. Сасаки-сан тебя сопроводит.

— Сделаю, Синдзи-сан, — кивнул Казуки.

— Сасаки-сан, — посмотрел я на него, — маску отдадите уже в самом храме, до этого на вас защита парня и кейсов.

— Понял, господин, — чуть поклонился Сасаки.

— И вот еще что, — вынув из кармана прерыватель, кинул его Казуки. — Это артефакт-прерыватель, который я снял с трупа сестры Атарашики.

— Понятно, — покрутил он его в руках, после чего резко вскинулся. — Что?!

— Атарашики ни слова, — продолжил я. — Ни про артефакт, ни уж тем более про то, откуда он у меня. Знать про данный факт ты обязан, но держи его при себе. Те, кто был со мной в Штатах, все знают, но тоже будут молчать.

— Как скажешь, Синдзи-сан, — произнес он неуверенно. — Но, может… Нет, прошу прощения. Я все понял и буду молчать.

— С этим разобрались, — кивнул я. — Прерыватель положишь куда-нибудь… Даже не знаю… Рядом с луком его положи, — кивнул я в сторону своего рабочего стола, возле которого стояли принесенные Сасаки кейсы. — В реестр его не записывай. Точнее, не записывай как новый артефакт. Просто напротив прерывателя допиши: две штуки.

— Сделаю, — подтвердил Казуки полученные указания. — А что делать с родовыми хрониками? Записывать-то случившееся все равно придется.

— Атарашики спихнула хроники на меня, — усмехнулся я. — Она их вообще сторонится.

Что понятно — старушка много лет записывала туда хронику упадка рода и ничего, кроме негатива, тот талмуд для нее не несет. Кстати, надо бы новый организовать, старая книга уже заканчивается. А ведь есть еще электронная версия, плюс надо написать что-то типа доклада, распечатать и поставить отдельно к таким же папкам… Гемор. Может, и не в памяти дело, а в том, что Атарашики банально задолбалась заниматься этими бумажками. Черт, забыл предупредить всех, кто со мной был, чтобы они тоже рапорт написали. Вся эта фигня так же в архивах осядет.

— Не надо на меня так смотреть, Синдзи-сан, — произнес Казуки нервно. — Это ты глава, и хроники на тебе. Мне и Токусимы хватает.

— Да, да… — отвел я взгляд.

Блин, он слишком хорошо меня понимает. Тем не менее он прав: спихнуть на него еще и родовые хроники не получится… Или получится? Пусть не все, но большую часть…

— Синдзи-сан… — проныл Казуки.

— Ой, да ладно, — глянул я на него. — Что ты сразу хныкать начинаешь? Успокойся уже, не буду я на тебя еще и это вешать.

В ближайшие лет пять, во всяком случае. А там видно будет.

* * *

О своем приезде я, естественно, предупредил — в конце концов, было бы неудобно приехать к Кояма и никого там не застать. Звонил Кагами, и она уже, в свою очередь, связывалась с Мизуки, чтобы та не задерживалась в школьном клубе и возвращалась домой. Время выбрал специально между обедом и ужином, дабы не пришлось потом отбиваться от предложений погостить еще немного, поужинать вместе с семейством Кояма. Ну и Кента днем, скорее всего, дома отсутствовал бы. Но это так, на всякий случай — по факту старейшина клана вообще последний год редко дома бывает. Уж не знаю, специально ли он так делает или реально дел прибавилось, но мне в любом случае это на руку. Не хочу я с ним общаться.

На пороге дома меня встречала Кагами. Улыбнулась, обняла, погладила по голове.

— Полагаю, я могу поздравить тебя с победой? — спросила она, улыбаясь.

— Естественно, — ответил я, улыбнувшись в ответ. — Когда я вообще проигрывал?

Тут она немного подвисла, пытаясь вспомнить подобный случай.

— Забавно… — произнесла она задумчиво. — Ладно, пойдем в дом. На обед ты опоздал, но, может, на ужин останешься?

Ну… Чтобы Кагами и не попыталась меня накормить?

— Не могу, Кагами-сан, — вздохнул я, изображая печаль. — Мне к ужину дома надо быть. Все-таки я только сегодня приехал, и дел невпроворот.

Немного помолчав и задумчиво на меня глядя, Кагами чуть качнула головой и со вздохом произнесла:

— И ведь не подкопаешься. Ладно, пойдем.

Пока шли по дома, нам не встретилось ни одной живой души. Что и неудивительно — слуг у семьи Акено было мало, а до рождения Шо и вовсе не было, при этом дом меньше не стал. Ну и по времени сейчас все либо на работе, либо в школе, либо в университете. Привела меня Кагами в малую гостиную, где на столе возле дивана валялись бумаги. Какие-то документы, бланки, цветастые брошюры…

— Готовитесь к свадьбе? — кивнул я на стол.

— Да, — ответила она, присаживаясь на диван. — Я рада за вас с Мизуки, но работы эта свадьба прибавила. На мне ведь еще и квартал висит, а Акено, паршивец, все время увиливает. Нет чтобы помочь, я ведь не так уж и много прошу! — добавила она эмоционально.

— Ну так у него тоже полно работы, — заметил я осторожно, усаживаясь в кресло.

— Атарашики-сан ты то же самое говоришь? — приподняла она бровь. — Вы, мужчины… Пф-ф, помощи от вас никакой.

— Это касается только свадеб, — заметил я.

— Это касается всего, что вам не нравится, — нахмурилась Кагами. — И что можно скинуть на бедных слабых женщин.

— Навет и клевета… — пробормотал я тихо.

— Что? — переспросила Кагами.

— Не такие уж вы и слабые, говорю, — сказал я громче.

— Сила и слабость женщин — это дело самих женщин, — произнесла она, перебирая бумаги на столе. — И если я говорю «слабая», значит — слабая.

— Ага… Понял, — не нашелся я что на это ответить.

— Ну-ка, — показала она мне лист бумаги, на котором было нарисовано три разных по стилю вензеля. — Что тебе больше нравится?

— Э-э… — не ожидал я, что меня и здесь с этой свадьбой достанут. — Тот, что по центру.

— Хм, — повернула она лист в свою сторону. — Понятно. Вкуса у тебя по-прежнему нет.

— Я брутальный Патриарх, — пробурчал я. — К демонам вкус, к демонам чай…

— С такими взглядами на жизнь, — произнесла она, не поднимая взгляда от бумаг, — ты сам в демона превратишься. Маленького брутального демона.

— Завязывайте с этим фетишем на карликов, Кага… — начал я.

— Я дома! — ворвалась в гостиную Мизуки, но, встретившись со мной взглядом, резко засмущалась. — Ой. Прошу прощения, Аматэру-сан.

После чего быстро поклонилась и убежала.

— Что это с ней? — не понял я.

— Мм? — посмотрела на меня Кагами. — Ты о чем?

— О Мизуки, — кивнул я в сторону двери.

После моих слов Кагами заметно удивилась. Ну или сделала вид, что удивилась.

— Это Мизуки, Синдзи, — произнесла она таким тоном, словно до дурачка пыталась достучаться. — Она сделала ровно то, что могло тебя удивить.

Оу. Точно. Это же Рыжая. На что другое я и правда мог не обратить внимания, а тут да, на мгновение она меня с толку сбила.

Вернулась моя невеста через полчаса. С мокрыми после душа волосами и в домашней одежде. Белый топ и шорты смотрелись на ней отлично. Впрочем, на женщинах этой семьи вообще почти все будет смотреться отлично. Хотя… То, что им не идет, они мне и не покажут.

— Синдзи! — влетела она в гостиную, после чего с разбега прыгнула мне на колени.

— Ох, — выдохнул я. — Ты, конечно, легкая, но лучше так не делай, когда я сижу.

— Ой да ладно, — завозилась она, устраиваясь поудобнее. — А то я не знаю, насколько ты сильный. И крепкий, — добавила она, немного погодя.

— Если не будешь прислушиваться к своему жениху, Мизуки, мы с тобой поссоримся, — произнесла Кагами, перебирая бумаги.

— Хм… — задумалась Рыжая. — Чисто теоретически, чего я конечно же не желаю, но что ты сделаешь, если мы поссоримся?

На подобный выпад Кагами не могла не отреагировать. Оторвав взгляд от документов, она посмотрела на дочь.

— Вы, подростки, такие забавные, — произнесла Кагами. — Чисто теоретически, чего, я уверена, не будет, если мы поссоримся, я пойду к тебе в комнату и переверну там все вверх дном.

— Как-то… не впечатляет, — произнесла Мизуки немного удивленно.

Видимо, от матери она ожидала чего-то посерьезнее. И Кагами ее не разочаровала.

— А потом буду делать это каждые полчаса, — произнесла она веско.

Стоит заметить, что Мизуки чистюля. Есть у нее такой бзик, не может она, увидев бардак, не начать убираться. При этом сама уборка ее привлекает не более, чем обычных людей. И постоянно бегать в свою комнату, наводя там порядок, ей явно не хочется. При этом Кагами, озвучив свои действия, не дает ей шанса забыть о своей комнате. То есть Мизуки будет знать, что через полчаса у нее в комнате разверзнется ад, и она не сможет устоять и не пойти туда, начав уборку. Ну и не стоит забывать, что Кагами женщина тоже довольно вредная и умная, своим ответом она не только показала Мизуки, что с ней не стоит связываться, но и дала мне в руки рычаг воздействия на рыжую шебутную девицу в будущем. О чем Мизуки, несомненно, догадалась.

— Не зря тебя, мам, Девятихвостой обозвали, — произнесла она раздраженно.

На это Кагами подняла руку и молча указала на нее пальцем, после чего так же молча указала на место рядом с собой. Пререкаться Мизуки не стала, лишь поморщилась и слезла с моих колен, плюхнувшись на край дивана, подальше от матери.

Я не раз об этом говорил, но повторюсь: именно Кагами — королева этого семейства. Да и всего клана в целом. Она умеет приказывать, знает, как добиться подчинения, и не стесняется, если надо, давить.

— Мизуки, — произнес я.

— Че? — глянула она на меня раздраженно.

— Выдохни, — ухмыльнулся я. — И расслабься. Жизнь вообще сложная штука.

Она явно хотела резко ответить, даже воздуха в грудь набрала, но все же удержалась и, выдохнув, отвернулась.

— Злодеи. Вокруг одни злодеи, — бурчала Мизуки. — Одна я бедная-несчастная.

Надолго я у Кояма не задержался, в конце концов, у меня и правда дела были, а час пик на дорогах одинаков для всех, в том числе и для великого меня. Впрочем, в пробку я все равно попал, но была она небольшая и всего одна. Ехал я к Цуцуи — еще одному человеку, которого стоило посетить после возвращения. Учитель все-таки. Теоретически я мог его и не навещать, благо сейчас не средние века и отношения Учитель — Ученик попроще, но на практике общественность посмотрит на это благосклонно. Типа молодой Аматэру чтит традиции, какой он молодчинка. Если бы я вернулся не с войны, а просто из деловой поездки, можно было бы и забыть про Цуцуи, но, увы, в Штаты я ездил именно воевать, и об этом все знают. Радовало в данной ситуации лишь одно: дом Цуцуи находился недалеко от моего особняка, на окраине Токио, так что в пробку я больше не попаду. Да и в целом домой быстро вернусь. И да, ему я тоже звонил и предупреждал о приезде. А то мало ли? С Казуки он сегодня не работал, так что мог быть где угодно.

Старик Цуцуи, одетый в традиционное кимоно, ждал меня у входа в дом. О том, что подъезжаю, я не предупреждал, так что, похоже, какая-то охрана в квартале все-таки есть. Кто-то же его оповестил?

— Добро пожаловать, Синдзи-кун, — произнес он, когда я подошел.

— Учитель, — поклонился я в ответ.

— Пойдем в дом, — махнул он рукой. — Нечего на пороге стоять.

Стоило нам с ним усесться в кресла, тут же появился Тоса Харуюки — личный слуга Цуцуи Гена, который поставил на столик между нами поднос с чашками и чайником, после чего удалился. Сам чай разливал Цуцуи.

— Ну, рассказывай, как прошла поездка, — произнес он, налив чай в мою кружку.

— Почти по плану. Процентов на девяносто девять, — произнес я. — Приехали, осмотрелись, победили.

— Даже удивительно, — произнес Цуцуи, наливая чай уже себе. — Редко, когда все по плану идет.

— От плана зависит, — улыбнулся я.

— Это да, — хмыкнул он, ставя чайник обратно на поднос. — Если ваш план и состоял в том, чтобы приехать, осмотреться и победить, то даже странно, что куда-то делся один процент.

— Просто он был чуть детальнее, — сделал я глоток чая. — Все-таки без сахара и чай — не чай.

Цуцуи возмутился. Даже набрал в грудь воздуха, чтобы отчитать меня, но, успокоившись, медленно выдохнул, после чего произнес:

— Все-таки ты действительно «осквернитель». Какой смысл портить оригинальный вкус чая сахаром? — покачал он головой.

И с такой печалью он это сказал, что я даже засмущался.

— Как-то так… — пробормотал я, делая очередной глоток.

— Ладно, забудем о твоем отсутствии вкуса, — вздохнул Цуцуи. — Лучше расскажи о своей поездке. Меня, в частности, интересует, использовал ли ты меч?

— Да как-то не особо, — пожал я плечами. — Разве что голову противнику срубил. Уже после победы.

— Такой шанс, — поджал он губы. — Когда ты теперь сможешь использовать меч в реальном бою?

— Между нами, учитель, — глянул я на него и, дождавшись кивка, продолжил: — Моим противником был Виртуоз. — На этих словах Цуцуи подавился чаем. — Так что не до экспериментов было.

— Ты победил Виртуоза?! — воскликнул он. — Так, стоп. И кто с тобой был? В смысле — какие ранги?

— Один я был, — ответил я. — Со мной был Учитель, но это, как вы понимаете, не помощь. И отступить нельзя было.

— Ну да, — произнес он задумчиво. — Он бы все равно к вам приехал, но действовал бы уже на своих условиях.

— Вот именно, — кивнул я. — Пришлось тянуть время до подхода подкрепления.

— То есть? — посмотрел он на меня.

— Не, — покачал я головой. — Они не успели. Я раньше справился.

— Ну ты… — не знал он что сказать. — В удивительное время живем, — качнул он головой. — Патриархи убивают Виртуозов.

— Справедливости ради, мой противник не был бойцом, — произнес я. — Ни тактики, ни нужных реакций, одна злоба и заученные техники.

— Даже так, — ответил он. — Виртуоз — это Виртуоз. Я уже который год не могу преодолеть ранг Мастера и прекрасно представляю, на что способен даже неопытный боец высшего ранга.

— Тут не поспоришь, — усмехнулся я. — Я в том бою чуть не помер.

— Так… — произнес он, о чем-то задумавшись. — Так-так-так. Бой на грани. Из последних сил. И в конце — победа… Пойдем, Синдзи, хочу кое-что проверить.

— Что? — не понял я. — Куда?

— В додзё, — ответил он.

— Зачем? — спросил я, но, увидев ироничное выражение лица Цуцуи, вздохнул: — Ну да, тупанул. Только вот…

— Просто пофехтуем, ученик, — прервал он меня. — Недолго. Можно даже не переодеваться в тренировочное кимоно.

— Как скажете, учитель, — кивнул я и, показательно кряхтя, поднялся из кресла.

Зайдя в додзё, не останавливаясь направился в сторону с боккенами. Взял сразу два, передав один Цуцуи, который стоял посреди зала.

— Просто фехтуем, Синдзи, — сказал он, пару раз махнув своей палкой. — Ты можешь использовать любые свои силы, кроме «ускорения».

— Да толку-то без «ускорения»? — произнес я.

— Вот и посмотрим, — хмыкнул он, нанося первый удар.

Мои силы не предназначены для боя с холодным оружием, точнее, я не знаю, как их использовать, так что в моем арсенале остается лишь «усиление». Да, есть и другие навыки, но «молния», «щиты» и тому подобное — это уже не фехтование. Пусть меня в этом и не ограничивают. Есть еще «рывки»… А, не, это часть «ускорения». А «скольжение» я и сам не буду использовать. Слишком затратно для банальной тренировки.

Поначалу это даже было приятно. Заученные связки, плавные, красивые движения, позволяющие почти не задумываться о том, что делаешь. У меня даже мелькала мысль, что таким способом можно даже медитировать. Чувствовал себя крутым фехтовальщиком. А потом Цуцуи начал давить. Медленно, почти незаметно наращивал давление. Сначала это вызывало лишь дискомфорт, причем я даже не понимал, что именно мне не нравится, лишь спустя пару минут понял — мне приходится задумываться о следующем ходе. Блин, Цуцуи воистину Мастер. В общем, его удары начали мне угрожать. Я стал отвечать. Цуцуи ускорился. Потом добавил чутка тактики, то есть в некоторых моментах я понимал, что меня подвели именно к этому удару. И только тогда я распрощался с «волшебством момента» и начал работать.

Ускоряться было запрещено, но про скорость реакции старик не говорил, так что я врубил первый уровень «фокуса». Попробовал использовать силу, которой у меня больше даже с учетом бахира и его ранга. Не прокатило. Фехтовальщик его уровня, да еще и знающий сильные стороны оппонента, отведет любой мой удар. Он просто не принимает их на жесткие блоки, а попытка заставить его это сделать чуть не обернулась фиаско — еле ушел от позорного удара боккеном по заднице.

Блин, и вот зачем ему этот спарринг? И так ведь понятно, что я проигрываю ему в технике.

Цуцуи продолжал наращивать скорость. Без своего «ускорения» я и Ветерану в этом проиграю. Не сильно, но проиграю. А тут Мастер. Остается надеяться, что он устроил этот спарринг не для банального избиения моей тушки, то есть в какой-то момент старик должен перестать наращивать скорость. Впрочем, мне и сейчас приходится очень несладко. Удар, блок, удар, удар, блок… И я делаю шаг назад, с трудом уходя от укола в плечо. «Фокус» уже был третьего уровня, так что я все видел, все понимал, просчитывал свои ходы, но все равно проигрывал. Тело тупо не поспевало за мозгом. Я видел, куда нацелен его следующий удар, знал, что последует за ним, но еле поспевал, защищаясь с огромным трудом. На каждый его выпад у меня было несколько возможных способов защититься и ответить, тем не менее «несколько» — это сильно ограниченное число. Мне нечем было его удивить, он и сам знал, как именно я отвечу. А еще он знал меня и почти всегда использовал самые нелюбимые и неудобные для меня атаки. Хотя с «фокусом» мне на эти удары в основном плевать, но чисто психологически они напрягали. Я реально начал нервничать и злиться. Я хотел победить. Я всегда хочу победить. Но обычно я не использую «фокус» и все заканчивается достаточно быстро. А тут я все вижу, все понимаю и ничего не могу с этим поделать.

Может, и правда начать использовать «щиты» и «молнию»? Да и все остальное? Нет, к черту. Принципиально не буду этого делать. Если старик ждет именно этого, пусть обломится. Он пригласил меня пофехтовать, вот этим я и буду заниматься. И что тогда мне остается? Сила? Пробовал, не канает. Тактика? Не смешно, Цуцуи меня на голову в этом превосходит. Хм, а давай-ка пойдем на сближение. Сверхближний бой. Для фехтовальщиков подобное непривычно. Со следующим ударом сделал шаг вперед. Чуть довернул корпус и, ставя блок, сделал еще один небольшой шажок. Подходить ближе было нельзя, я бы тупо получил рукояткой боккена в лоб. Еще один шаг, одновременно с ударом… Эх, было слишком наивно полагать, что Цуцуи позволит мне работать на моих условиях. В общем, он тоже сдвинулся, но не вперед, а назад и вправо, заодно отводя мой удар и нанося свой снизу вверх. Пора рискнуть. Вместо того чтобы отбивать клинок противника, я вновь пошел на сближение, доворачивая корпус, дабы банально увернуться от удара старика. И у меня даже получилось, только вот сам я начал бить слишком поздно, и Цуцуи не только почти чиркнул меня по руке, но еще и обратным движением начал опускать меч для защиты. Причем бил я из очень неудобного для меня положения, так что в какой-то момент до меня дошло, что если он сейчас отведет мой удар, то я не успею защититься. Физически не успею. Без «ускорения»-то. И достать я его не смогу. Десятки раз до этого не мог и сейчас не смогу. То есть я проиграл. Что ж, не в первый раз. Было бы странно, победи я. Как-нибудь в другой раз. Подучусь, потренируюсь… Дерьмище! Не хочу я проигрывать! Какого черта я должен проигрывать?! Надо просто довернуть клинок. И бить посильнее. Не как мечом, а как рукой. Меч просто не успеет. Не сможет. А руки меня никогда не подводили. Я ими Виртуоза, блин, запинал!

— Оу, — замерли мы друг напротив друга.

— Это было довольно болезненно, — заметил Цуцуи, проведя пальцами свободной руки по плечу.

В другой руке у него был боккен. Перерубленная надвое палка. Причем перерубленная точно такой же палкой.

— Э-э… — растерялся я. — Прошу прощения?

— Ты понял, что сейчас сделал? — спросил он, не обратив внимания на мои слова.

— Да вроде бы… — ответил я неуверенно.

— Тогда переруби остатки, — произнес он, подкидывая вверх огрызок своего боккена.

И я перерубил. Легко и просто. Не задумываясь о том, что и как делаю. Но последнее для меня вообще норма — если что в бою выучивал, всегда мог повторить, пусть и разбирался в технических деталях позже. То есть как именно я это делаю, пойму позже, на тренировках дома, но использовать могу уже сейчас.

— Вы реально это все спланировали? — спросил я.

— Я мог лишь предполагать, что у нас хоть что-то получится, — ответил он. — Надо было лишь довести тебя до ручки, но это не проблема. И не таких из себя выводил.

— Это был не смертельный бой, — нахмурился я.

— Естественно, — кивнул он. — Смертельный бой у тебя был в другом месте. Там ты и усилился, мне лишь надо было вытащить то, что в тебе появилось, наружу.

— Вы… офигительный учитель, — выдал я.

— А то, — задрал он нос. — Величайший. В этой стране, во всяком случае.