Психе. Экзистенциально-психологический анализ психического. Патопсихология. Экзистенциально-психологический анализ

Николай Михайлович Ильин, 2021

Использован феноменологический метод в экзистенциальном анализе метафизического пространства, а также статья о психопатологии в медицине.

Об авторе

Умение сказать своё, приемлемо используя учение других исследователей, не обсуждая и не критикуя их точку зрения, — достоинство и особенности автора в изложении основной темы.

В исследованиях он использует феноменологический принцип, принятый в экзистенциальной философии. Эта его приверженность обусловлена поклонению учению Мартина Хайдеггера, изучение трудов которого он посвятил всю свою научную жизнь. По мнению самого автора, он не претендует на научное открытие и в изложении основного материала ставит цель донести до читателя основные положения «психического существа индивида» в свете исторически изменившегося бытия человека на современном этапе его развития. В освещении основной темы автор, с целью соблюдения научного подхода и соблюдения принципов методологии исследования, уклонился от анализа экзистенциальной психологии и использовал «многоуровневый и многоосевой подход», который значительно упрощает понимание изложенного материала.

От автора

Эта книга результат многих лет исследования сущности индивида во многом его многообразии, крайних форм существования, наблюдений его бытия. В предыдущих работах на протяжении двенадцати лет автор подходил к изучению бытия индивида в социуме, его взаимодействии с окружающим мире и отношений. В начале своего творчества автор избегал изучения сферы взаимосвязи индивида и его «бытия-в-мире». Эта сфера практически занята различными течениями психологов, психотерапевтов, практическими клиницистами. Но, за «крайними» формами и их анализом феноменов логического имперического знания остается экзистенциальная сущность индивида и наличное существование в его взаимодействии. Автор утверждает, что анализ этих основ в результате их взаимодействии составляет предмет изучения и трактовки специалистов других направлений.

Отсюда, и мотивы написания этой книги, с использованием феноменологического подхода, для понимания единства психической деятельности и индивидуальной сущности.

В книгу вошли предыдущие монографии автора, поэтому он не приводит основные положения экзистенциализма М. Хайдеггера и других последователей этого учения.

Автор не претендует на академический подход в изложении, не ставит задачу вступить в полемику с другими исследователями. Для понимания основной темы он использует тезисы других авторов, для объяснения изложенного материала.

«Счастлив тот, кто сумел вещей постигнуть причины. Кто своею пятой попрал все страхи людские, неумолимый рок и жадного Ахерона». Вергилий.

Введение

«Творчество, как оправдательная и разъяснительная работа, когда говоря другим, Мартин Хайдеггер постоянно вопрошая, как бы подтверждает сущность собственного бытия».

На ранних этапах формирования философской мысли доминировали эмпирические научные знания. Философы были единственными носителями объяснения естественной действительности, традиционными носителями психической жизни в коллективном сознании.

Эмпирические научные знания основывались на морально-нравственных устоях того времени для понимания текущего. Доминировала «средняя бытийность понятливости», как аксиома человеческого существования. Но в тоже время шло накопление феноменов логического имперического знания бытия действительности.

Проявления индивидуальности в общественной жизни, в коллективном сознании того времени подвергалось остракизму и изгнанию.

Но передовые теологи в поисках «места, смысла жизни, смерти, духа» обратились к индивидууму, как носителю этих категорий.

Святой Августин, Фома Аквинский значительно расширили границы человеческого бытия и индивидуальности, как осознающей своё существование.

Дальнейшее появление научного описательного и объясняющего подхода человека как объекту на основе психических, физиологических и социальных функций не соответствовал развитию новой мысли социального развития общества. Всё большее место в обществе стал занимать человек-индивид, который в капиталистической системе отношений изолированности, эгоцентризма занялся поиском смысла существования, своего места в жизни.

Сформировавшиеся методы научного исследования развития человечества, понимания индивидуальности произошли благодаря новым научным дисциплинам: социологии, психологии и психотерапии.

Основой такого подхода стала научная феноменология, которая на протяжении всего развития человечества являлась предметом связи, понимания, орудием человеческой мысли. Величайшими представителями феноменального анализа были Сократ с его анализом самопознания и выдающийся феноменолог Ф.М. Достоевский.

Основные положения

Феноменология — это методологическое понятие для определения осознаваемых актов экзистенции, на основе феноменов существования индивида.

Основоположник экзистенциализма С. Къеркегор в описании онтологического подхода в своём взгляде на «движение» экзистенции определил, что — «вначале прочь от самого себя, затем проходя через мир, — вновь к себе самому». Этот принцип-закон определяет феноменологию бытия индивида в категориях, атрибутах.

Феноменология в гносеологическом смысле не имеет объективного предмета, а несёт только «содержание», фиксируя способ выявления сущности.

Сущность как категория понимается как онтологическая «нажитость» прошлого опыта и экзистируя индивид открывает свою бытийность в поле осмысления.

Сущность с одной стороны — это всё то, что он уже был, как «память сознания». С другой стороны — это феноменологический опыт, который «есть» и его можно относить не только к прошлому, но и к настоящему и будущему.

В априори, индивид творит «свой мир» и свои ценности, но чтобы убедиться в истинности, целостности, значимости себя самого ему заложено интраспектироваться в «мир», то есть экзистироваться, на основе постоянного трансцендирования, с иллюзией бесконечности, открытости в бытийности.

Экзистенция — это функция сущности для обозначения «бытийности» в мире, как чистое существование. С одной стороны это подтверждения Самости, как категории сущности, с другой — это как обозначение «бытия-в-мире», как «чистое» существование в реальной действительности.

Бытие-в-мире подразумевает осознавание, как принятие того, что вне меня.

«Всякое сознание есть сознание какой-то вещи. Это значит, что нет сознания, которое не полагало бы трансцендентного объекта, или, что у сознания нет «содержания». ( Э. Гуссерль).

Этот уровень есть трансцендентное сознание как безличностная спонтанность. Образно, в экзистенциальной психологии этот феномен называют «полем сознания».

Формирование экзистенциального сознания на ранних этапах происходит за счет накопления бытийного опыта, с овладением жизненного пространства и

формирования социальных ролей. Эти представления, как смысловые структуры, нечто иное в интенциональном значении, чем реальные вещи в окружении индивида, потому что «они несут» в себе значимость и относительность в бытийности индивида.

Будучи базисным феноменом, обладающим множественными атрибутами, самость, как предикт сущности, экзистируя приобретает в поле сознания феномен самосознания. Экзистенциальное сознания посредством этого феномена в поле сознания несёт определяющую имманентную бытийность через свои атрибуты: самоощущение, самосозерцание.

Вектор самосознания при видимой пространственной определенности от самости находясь в поле сознания экзистируя в бытии-в-мире, обязательный атрибут бытийности и через смысловое содержание, что определяется конституированных смыслов определяет отношение к фактичности, то есть сознавание прошлого и настоящего.

Фактичность самосознания представлена самочувствием, как телесной составляющей, принадлежностью к бытийности, как атрибут экзистенциального сознания — присутствие.

Присутствие есть сущее, которое понимается в своём бытии и сущностно относится к этому бытию и в экзистенциальном сознании есть всегда «Я сам». Это условие возможности собственности и несобственности.

Присутствие оперирует объективно-качественными феноменами — ценностями, которые обнаруживают себя в акте эмоциональной интуиции, которая опережает мотивацию, предлагая индивиду нормы должествования и оценок.

В экзистенциальном анализе рассматриваются три группы ценностей:

Это творческие ценности, то есть то, что человек делает, то, что он созидает.

Ценности переживаний — это то, что индивид берет от мира, то есть встречи, опыт отношений и впечатлений.

Ценности позиции — это позиция, которую человек занимает по отношению к обстоятельствам, в ситуации, которую не властен изменить, в которой понимается страдание, которое входит боль, вина и смерть.

Завершая представление о структуре, об экзистирующей сущности, экзистенцальном сознании как определяющий вектор в будущее, но и как самосознание позволило назвать эту систему как «первоначальный проект», который характеризует возможность первоначального выбора экзистенции и её динамических возможностей.

Первоначальный проект система образующая и объясняющая существования бытия в «мирности». Индивид является участником системных отношений. Психический первообраз возникший на фундаменте

жизненного опыта многих поколений.

Психический мир — ареал субъективной реальности, обусловленный степенью значимости для индивида, ранжированный в зависимости от общности групповой принадлежности, с одной стороны.

Важное место в системе стереотипов-значений занимает представление человека об окружающей его действительности, себе самом, своих отношениях с действительностью и окружающими его людьми, то есть «модели мира»

Важнейшей характеристикой экзистенции является незамкнутость и её открытость, способность выйти за пределы возможного. Экзистенция находясь в соотнесении с трансцендентным стремится к коммуникацией с другой экзистенцией. Основным условием экзистенциальной коммуникации является свобода, которая, которая воплощается в принятии решения открыться другому человеку.

Категория свободы — онтологический атрибут, представляющий «Я» в поле сознания экзистенциальными атрибутами как присутствие, принадлежность, причастность. Это имманентные качества категории — отношений.

С другой стороны свобода это имманентная отчужденность от объективности, в проявлении амбивалентности, чтобы сохранить свою аутентичность и смысл существования индивида.

Атрибутом свободы является совесть.

«Наша зависимость от мира уничтожает его зависимость от нас».

Имманентное предчувствие «зависимости», как рефлексия нашего единства с миром, даже в противоположности с ним возбуждают волю как вещь в себе.

«Вся природа — это явление и существование воли к жизни. Формой этого явления служат время, пространство и причинность».

Неутолимая потребность выживания, как причина, по мнению Шопенгауэра неотъемлемое свойство сущего. Он это назвал — Мировой Волей.

«Жить — значит давать персональный ответ».

Мартин Хайдеггер разработал «фундаментальную онтологию» при помощи феноменологического метода, которую он назвал Dasein. Он понимал это понятие, как непрерывное отношение к бытию. Это осознанное движение в «мирность» он назвал бытие-в-мире. Оно связано с конкретной ситуацией, так и с миром в целом. Открытость миру и открытость к самому себе как собственного предмета и понимание себя с точки зрения возможности собственной экзистенции подлинного существования.

Будучи осознаваемым Dasein имеет понимание бытия. Отношение к собственному бытию Мартин Хайдеггур обозначает как экзистенциал «забота», который является предиктом Воли. Далее он предложил понятие «заброшенность» — в конкретную ситуацию мирности — «вот тут».

Dasein в имманентной мирности выступает как экзистенция в категориях и атрибутах, которые определят психическое бытиё индивида.

Экзистенциальные атрибуты как забота, мирность, подручность, наличность обязывают такие категории как присутствие, принадлежность и причастность определиться в категории — отношения.

Эта фундаментальная категория экзистенциального бытия. Отношения находятся в прямой зависимости от мышления. Индивид, внимая принадлежность к бытийности, дополняет повседневное самотолкование волей самости в категорию «Я», как проговаривание бытийность «голос бытийности» (феномен самоговорения).

«Человек мыслит и существует, а существование разделяет мысль и бытие, держит их одно вне другого в определенной последовательности».

Исходя из понимания экзистенции, как категории свободы её атрибутом в бытийности, понимается категория экзистенциальной совести, как «орган восприятия» того, что в данный момент ситуация есть правильная, то есть того, что она соответствует моей сущности. Результатом подтверждения соответствия выступает интегрированная эмоция ( интуитивное чутьё), который может быть предиктом категории счастья.

В основе всякого познания лежит интуиция. «Интуиция — природная, естественная функция, которая компенсирует то, что вы не можете ощутить, почувствовать или осмыслить из-за недостатка реальности. Обладая интуицией, вы, не вдаваясь в детали, стараетесь воспринять ситуацию в целом. Этот атавистический феномен, несмотря на отсутствие в поле сознания индивида в его психической жизни выступает как «страж его сущности».

*

Адекватное понимание человеческой психики достижимо только посредством обращения к истории развития человеческого сознания и лежащих ниже его порога бессознательных, неосознанных психических феноменов.

У каждого человека есть предрасположенность к открытости и диалогу. В отличие от первичной эмоциональности, глубокая эмоциональность так же содержит «голос совести», как интуитивное чутьё на правильное осмысление

ситуации отношений с действительностью, всегда несёт когнитивный компонент, в понимании и занятии позиции.

Связанность человека и мира выступает как совокупность смысловых отношений. Р.Мэй такое свойство сознания назвал интенциональность.

«Интенциональность является мостиком между нами и объектами. Мы субъекты понимаем внешний мир как объективный, частично преодолевается дихотомия между объектом и субъектом

Атрибутом экзистенциальной бытийности с её открытостью является экзистенциальная исполненность как глубокое ощущение связи с жизнью,

подтверждение смысла жизни и внутреннего согласия.

«Смыслом бытия сущего, которое мы именуем присутствием, оказывается

временность». Эта категория рассматривается как модус временности.

Осознание бытийности, как присутствие и отнесение к временности обязывают горизонт понятности смысла бытия.

Присутствие «есть» прошлое по способу своего бытия, которое всегда сбывается из его будущего.

Рассматривая психическое как категорию в её неповторимости, самоценности и независимости каждого как экзистенцию, Карл Ясперс ввёл понятии «историчность» категории онтологической сущности индивида, под которой понимал высвобождение структуры события и экзистенциально — временных условий её возможности. Ценность такой категории экзистенциальной сущности для условий существования психических процессов сознания индивида.

В экзистенциальной психологии принято понятие темпоральности как атрибут поля сознания, в котором переживание времени, сознание времени и слежение за временем.

Страус, говоря о переживании времени, говорит о «живом времени и преходящем, которые связаны друг с другом, как событийность и протекают в конкретное как реальное внутреннее время-событие и объективизированное мыслимое время».

Смысловая близость чего-либо организует «пространственность мира».

Включение личности в пространственно-временную реальность происходит через тело.

«Тело олицетворяет идентичность земного существования моего тела и внутреннего тела — состояния-в теле».

Р. Мэй выделил шесть онтологических характеристик человеческого бытия: центрированность, соучастие, осознание, самосознание и тревога.

Центрированность представляет собой базис индивидуального бытия, Потребность сохранить собственную центрированность, отстаивая себя как отдельное существо, находит себя в самоутверждении, стремлении к соучастию, а так же осознание собственного тела, своих потребностей.

Самосознание обеспечивает способность человека выходить за границы

данной ситуации и жить в терминах возможного, лежит в основе сознания.

Тревога по мнению Мартина Хайдеггера — это трансцендентное состояние постоянного присутствия в настоящем и права на будущее. Она постоянно присутствует, как атрибут подтверждения аутентичности экзистирующей сущности и бытийности. Рефлексируя действительность, уровень тревоги находится в постоянной динамики. При нарастании и конкретизации степени опасности, её осознавании, овладением волей и угрозе смысла существования индивида экзистенциальная тревога модифицируется в категорию страха.

Исходя из онтологии экзистенциальной изоляции, тревога находится в прямой зависимости от самосознания. Экзистенциальная тревога онтологична, как предикт иллюзорности экзистирования, с одной стороны. С другой — тревога, отдаляясь «от себя», в поисках нравственной ответственности, при выборе правильности оценки и решений вступает в область психической (духовной) жизни индивида. Именно тревога является психологическим испытанием внутреннего противоречия психического состояния индивида и в то же время тревога придаёт единое значение психологическому будущему индивида.

«Иметь сферу абсолютного бытия перед своим мыслящим сознанием — это принадлежит сущности человека и образует с самосознанием, сознанием мира, языком и совестью одну неразрывную структуру». М. Шелер.

Действительность — это экзистенциальный феномен. Она переживается в своей ограниченности для реализации возможного. Как атрибут экзистенциального сознания индивида, действительность принадлежит настоящему, открывает высшую возможность свободы для него: «…ему надлежит либо в невозможности ухватить её, либо погрузиться в ничтожество». Отсюда, «мир, как опыт» предстояние духовных сущностей, переживается в действительности настоящего, через соотношения с Ты».

Действительность, переживаясь в своей ограниченности и отчужденности в настоящем с одной стороны, с другой — направлена в будущее как возможность и выражается императивностью, как стигмат Воли. Императив, как призывающий приказ, проводит сущность индивида в свободное пространство за пределы бытия в «мирность» психического, где экзистенциальные категории приобретают новые формы метафизического мира.

«Окружающий мир — это понятие уместное исключительно в духовной сфере». Э. Гуссерль.

Высшее бытие должно обладать «идеобразующим бесконечным духом», разумом, испускающим из себя одновременно и сущностную структуру и самого себя.

Бытие-в-мире как категория экзистенции представлена атрибутами личности, но в метафизическом мире отношений, взаимодействиях с действительностью, временностью приобретает категорию — персональность. Феноменологически она представляет натуралистические, биологические и социальные связи. Она несёт «представительские» функции и в отличие от личности не противоречит детерминации над миром. Персональность в «мирности» это окружающий мир объектов и вещей с их ценностями, в которых должен пониматься окружающий мир как психическая категория. В тоже время «Person должно уважать себя, иметь достоинство, обладать неповторимостью как единственность и уметь оправдать собственные действия перед самим собой». Юнг.

Духовное начало, которое через диалог экзистенции с Миром, индивид основывает своё существование и смысл сущего. Феноменологические категории: «жизнь-смерть», «пространство-время», «забота», «тревога», «воля», «совесть», «одиночество» и другие наполняют духовную жизнь через психическую жизнь.

Индивид в своей духовности несёт персональные экзистенциальные мотивации ( по А. Лэнгли):

Установка к бытию, как отношение к данностям существования.

Установка к себе самому, в признании и переживании собственной ценности.

Установка по отношению к тому, что имеет смысл в жизни, — через открытость для будущего.

Поэтому ценности в психической жизни выступают как духовная пища и открывают доступ мира к Person.

Смысл жизни индивида состоит в том, чтобы присутствовать «здесь».

Смысл выступает как долг, как всеобщее, он вменяется (онтологически).

Не будь индивид всеобщим он не смог бы выполнить его. С другой стороны, долг это индивидуальное, существенное только для него одного.

Психическое бытие не имеет отношение к личному бытию, так как личность как данность — свершитель интенциональных актов, связанных единством смысла. Парадокс заключается в том, что понятие психического бытия, выступает как особый образ жизни, относящийся к категории психического бытия, в котором всё подчинено и определено системой отношений.

Персональность, как атрибут индивидуального сознании, стремиться с опытом повседневности приобрести опыт «невозможного», чтобы «выявить и расширить собственные пределы, выйти за границы языковых норм, культурных традиций, социальных полей», чтобы реализоваться в «трансагрессивных стратегиях» за пределами социальности. В этой стратегии персональность уступает компетенции личности, как её атрибут, как духовная категория, как свобода и независимость по отношению к миру.

В отличии от персоны, духовная личность понимается как онтологическая категория, как «самоконцентрация единого бесконечного духа», как опыт познания структуры реального мира, отсюда, личность, в отличии от персоны, понимается, как «активно собирающая себя саму».

Личность надо понимать как непрерывный творческий акт, она слушает «внутренний голос, отсюда «дух, есть свобода, есть акт».

Бессознательной глубине личности присуще интуитивное чутьё в отношении иерархии ценностей, на то какой ответ будет правильным или нет. Этот ответ должен соответствовать степени конгруентности, который должен отвечать на представления у индивида на исполненность интенциональности как «счастье — несчастье», «покой — беспокойство» и т.п. Ответ может вербализироваться в виде внутреннего голоса — голоса совести.

Будучи свободной, личность находится в постоянном диалогическом взаимодействии.

«Диалог — это способ бытия личности».

Амбивалентность личности в диалоге, — «с тем, к кому адресовано обращение и — «от того» кто оценивает, направляет, советует, поддерживает.

«Диалог — это способ бытия личности».

Самопознавая себя, индивид сознаёт себя в собственной личности через категорию поля сознания «Я». Встретив собственное Я, индивид проявляет себя как личность во внешнем мире.

«Неизбежность пребывания в человеческих отношения со всех сторон окружает тебя, и тебе нужно быть в состоянии осторожного внимания ко всем». Лао-Цзы.

Система смысловых отношений психического представляет собой основание для выделения событий бытийности, наделение их определенным значением, установлением связей и отношений, а так же выбором одной из возможностей для воплощения в деятельности, которые образуют горизонты понимания бытия и себя, как смысла жизни.

Бытийность как существование в мирности, как психическое можно обозначить «Универсальными данностями» Р. Качюнаса;

«заброшенностью в мир».

Конечность жизни. Как представление о потере индивидуальности и неотвратимости смерти.

Свобода как необходимость постоянного выбора между разными возможностями, принятие ответственности, границы свободы.

Неизбежность пребывания в сети отношений с другими и базовая экзистенциальная изоляция.

Тревога и вина как универсальные экзистенциальные состояния.

Потребность в осмыслении происходящего в жизни, необходимость связывать прошлое, настоящее и будущее в целостный временной процесс.

Переживание себя активным субъектом собственной жизни.

«Человек должен сражаться, сообразно движущей им воле, быть в одиночестве, и в то же время, — быть всем».

Индивид ищет в одиночестве силу для экзистирования и для её потенции и установлении целей. В экзистенциальном сознании феномен одиночества создаёт иллюзию индивидуальной исключительности, торжества личности над бытийностью, личного пространства и т. п.

«В одиночестве ничтожный человек чувствует себя ничтожностью, великий ум — своё величие».

Людей делает общительными их неспособность переносить одиночество, то есть самих себя.

«Кто не любит одиночества, тот не любит свободы, ибо в одиночестве можно быть свободным.

Но с другой стороны психический атрибут феномена одиночества в особых случаях может стать сигналом-предиктом экзистенциального криза и даже катастрофы.

Экзистенциальная изоляция вызвана непреодолимым разрывом между Я и Другими.

Одним из величайших парадоксов состоит в том, что развитие самосознания усиливает тревогу изоляции.

Эта пустынность окружающего мира является мерой нашего интеллектуального достоинства, для которого вообще служит хорошим мерилом степень нашей способности переносить и любить уединение, на фоне которого «он понимает свою любовь к себе».

« Любовь — не просто результат чего-то влияния, а активное стремление к счастью человека, коренящееся в способности любить».

Фром.

Любовь входит в эмоциональную составляющую духа, в понимании экзистенциального сознания, как и его атрибуты бытия: чувствование,

предпочтение, ненависть и воля, имеющие изначально априорное содержание.

Мартин Хайдеггер вывел категорию бытия-в-мире ради меня категорией «забота», а бытие за-пределами мира, как бытием существования ради нас как имманентная любовь. Только тогда человеческое существование не только имеет множество модусов бытия и потенциальности бытия Мы в смысле любви.

Бытие человека сводится, к всеобщему, к жизнеспособности как производительной единице, к тривиальности наслаждения в сфере психического.

Чувства психического измерения касаются двух областей переживаний:

Отражают телесное состояние, его силы, потребности и сохранение витальных инстинктов.

Переживание моего бытия — в — мире.

Бытийствуя индивид расщеплён в своей сущности — это аксиома экзистенциальной психологии. Как бы он не мыслил себя, мысля, он противоречит самому себе и всему остальному. Все вещи он видит в противоречиях, как результат экзистенциального сущности и трансценденции (в отношении к бытийности).

В соответствии в своей сущности — движении к изменению, индивид в сознании данного движения открывает некую двойственность: мир не окончательно таков, какой он ему представляется.

Мартин Хайдеггер в своём феноменологическом анализе ввёл феномен амбивалентности бытия, как онтологическую необходимость, стигмат экзистенции и одновременно её атрибут.

Осознавая, индивид всегда должен соотносить то, что в поле сознания и того, что больше бытия-в-мире, то есть в его трансценденции. Оно интуитивно, не несёт качеств понимания, то есть понятности. Самосознание собственного тела и своих «первичных» потребностей выражает постоянную заброшенность в настоящее инстинктивно — интуитивное, но в тоже время характеризует базис индивидуального бытия как центрированность, которая и имеет свою феноменологическую представленность как персональность.

Иллюзорность как знаковость экзистенции, её принципа, обязана интуитивному чутью в отношении иерархии ценностей, конгруентности, которые должны подтверждать истинность в диалоге «внутреннего» и «внешнего» через понимание запроса-ситуации, соотнесённой с совестью, как понятность для реализации, с чем и формирует свой мир и своё бытие. Отсюда, диалог надо понимать как амбивалентность, как онтологический процесс и как реальность в психической сфере к которой соотносится личность в диалоге.

Обсессии. Это навязчивости, как осознаваемые феномены потерять контроль над ценностями и смыслом бытия. Зажигая своё жизненное пространство рядом с другими, находясь в зависимости от приятия со стороны других, индивид находится в постоянном диалоге и сомнении, которые становятся потребностями, но как навязчивости, в силу своей значимости, как должествование.

Условием целостности и сохранности личности остаётся постоянное осознание своего способа конструирования мира, как условие обретения на этой основе открытости по отношению представляющим возможностям, то есть свободе, как будущему, которое может случиться. В результате внутреннего осознания происходит внятие внешнего мира и предвидения будущего…

Общеизвестно, что включение личности в пространственно-временную реальность, как психическую категорию происходит через самосознание своего тела, через его атрибут самочувствие, как постоянное присутствие в поле сознания. Этот феномен постоянно присутствует в бытийности, имеет множество психических знаков содержания, инициально реагирует на любые изменения экзистенциальной жизни в феноменах депривации: иллюзии временного отделения Я от «тела». При затруднении экзистирования, личность как существующая «сама по себе», испытывает

угрозу своей целостности и уникальности. Страх собственной деперсонализации ведёт к изменению тонуса и степени отношений в бытийности, сфере ценностей своей сущности, удаляясь в самосознании в «неопределённость подлинности», «от близости к чуждости».

Феноменология этих состояний сопровождается нарастанием

экзистенциальной тревоги, вплоть до состояния страха.

Дереализация окружающего мира по иллюзорным механизмам с потерей

бытийных представлений в психической сфере заполняются ложными фантазиями прошлого.

Феномен дереализации пространственно-временной реальности при нарастании угрозы экзистенциально сущности обязательно создаёт эффект собственной деперсонализации с отдалением внутримирного сущего от экзистенциального бытия с нарастанием иллюзии раздвоения личности. В самопознании происходит встреча с собственным Я и т.д. Эти процессы уже относятся к патопсихологии и не являются темой данного исследования.

*

«Мир» сам есть конститутив присутствия. Ближайший мир обыденного присутствия это окружающий мир. Его присутствие выражено в категории подручного, что определено сознанием и чьё отсутствие переходит в модус навязчивости, как реакция на экзистенциальность, её трансцендентность.

Принимая во взаимодействии, аутентичные решения и воплощая их, индивид одновременно и реализует и творит себя как экзистенция, а психическая жизнь выступает как атрибут бытия сущности.

Экзистенциальная сущность индивида означает «жить с внутренним согласием по отношению к жизни или бороться за него» и в то же время — «существовать»…делать всё возможное для изменения реальности, что бы внутреннее согласие стало возможным в будущем.

Как свободный субъект каждый человек в своей изоляции и одиночестве творит свой мир, «но чтобы получить какую-либо истину о себе, я должен пройти через другого. Другой необходим мне для моего существования так же, как и я для моего самопознания».

Диапазон охваченности индивида коллективным образом жизни, вовлечённость его сущности коллективным подсознанием понятен через психическую жизнь.

Индивида можно понимать как групповое «существо», — с одной стороны,

или как «единицу» группы. Выполняя ролевую функцию, он идентифицирует себя с интересами группы, и этим признавая свою личную заинтересованность в единении. С другой стороны — группа сознательно, либо бессознательно вырабатывает «кодекс», основанный на единстве основных индивидуальных целях каждого члена, заинтересованности друг в друге на основе симпатий и эмпатий, что соответствует представлению о «духовном коммунитете» В.Вундта.

«Дух есть общное произведение человеческого общества».

По мнению В. Вундта « субстракт духовного коммунитета», базирующегося на единстве психических процессов индивидов, таких как воля, чувства, представления и цели возникает по механизму суггестии и индукции, определяющих их объединение.

С рождения психическое бытие проходит в «группах», в которых он научается реализовать себя и в то же время оформляет свои границы возможностей, определяемых его экзистенциальной сущностью.

«Психическое бытие не имеет отношения к личному бытию, так как личность дана как совершитель интенциональных актов, связанных единством

смысла». Отсюда, понятие «жизнь» выступает как особый образ жизни, относящийся к категории психического бытия, в котором всё подчинено и определено системой отношений.

«Человек — всего лишь узел отношений. И только отношения важны для человека». А.С. Экзюпери.

Схематично индивид проживает несколько периодов — самопроектов:

«Я-Ты», «Я-Они», «Я-Мы». Индивидуальность включает в свой психический мир ареал самопроектов как психические переживания, которые выступают категориями социализации индивида и раскрывают многообразие способов бытия.

Абсолютной категорией социализации индивида выступает Язык. Миропроект оформляется через язык содержанием существования.

Такие атрибуты экзистенциального бытия как забота, мирность, подручность, наличность обязывают проговаривать бытийность голосом-речью.

Следующим этапом в понимании основной темы выступает представление о «психическом первообразе» возникшем на фундаменте жизненного опыта

многих поколений, ставшим всеобщим, свойственным всем людям.

В индивидуальном сознании психический первообраз представлен в латентных предрасполагающих к известным идентичным реакциям.

Паттерны — предмет исследования психологов, которые понимают их как осознанный опыт, который проявляется в возможностях, как побуждения и сила, как побуждённые значимостью и, которые объективизируют «резервуар инстинктивной энергии».

В общепринятом понимании психика выполняет важную функцию защиты и охраны наличного бытия и мы должны рассматривать её как представителя и стража витального состояния человека. Её задача, по мнению некоторых авторов, следить за выживанием и самочувствием человека, то есть констатировать бытие.

Основные функции психики:

а). Отражение и контроль витального состояния, которые подразумевают основные потребности: общее самочувствие, чувства, соответствующие определённому состоянию, настроение, удовольствие или неудовольствие.

б). Сохранение информации в чувстве: включают эмоциональные состояния, настроение, удовольствие или неудовольствие, привыкание, склонности, свойства личности.

в). Мобилизация защитных механизмов, с включением влечений, уровня активаций, коппинг-реакций.

Индивид постоянно находится в ситуации бытийности, синтеза прошлого в будущее через мгновение настоящего и таким образом осуществляет себя через психическое бытие. Отражая действительность через психические акты, он отражает витальное состояние с его потребностями, настроением, общим самочувствием, удовлетворением или неудовлетворением. Чувственное восприятие интроецируется вовнутрь, определяя физическую основу индивида в её исполненности, а с другой стороны определяет экзистирование, выражая присутствие сущности в мирности. Психика как «представительный орган» констатирует присутствие, выделяет, представляет в экзистенциальном сознании бытие Я индивида и другого мира. Фактичность самосознания представлена самочувствием, как телесной составляющей, принадлежностью к бытийности, как присутствие.

В конечном итоге процесс переживания продолжается и трансформируется в «самопереживание» с отнесением «чужого» через осмысление и интеграцию в свой «жизненный проект». Это важная категория экзистенциального анализа, как метаморфоза, через феномены осознания, в «поле сознания», самость экзистенциального сознания.

Жизненный проект обозначает всё, что вмещает смысл единства ценностей охвата сущности индивида в его экзистенции. Переживание ценностей прямо связано с базовыми ценностями смысла жизни. Ценности выживания можно отнести к трансценденции смысла жизни, то есть абсолютной категории, которые некоторые авторы относя к «архитипам». Их надо понимать и как паттерны нажитого опыта, которые имеют эмоционально окрашенный атрибут экзистенциального ожидания как феномен и поэтому несёт не только онтологический, но и антропологический признак — отсюда и однотипность аффективно-шоковых и многих поведенческих реакций. Смысловая близость или удалённость переживаний определяет и организует пространственность мира его психической жизни в её диалогизме и темпоральном представлении как экзистенциальные категории.

Описательная психология и психоанализ выделяют феномен «зеркала» как атрибут психической жизни в поле сознания, на котором, в зависимости от ситуации бытийности разыгрываются сцены отношений, формируется будущее, в диалоге с совестью и нравственности для поиска решений.

Экзистенциальная бытийность в психическом проявлении, в решении конфликтной ситуации, определятся достаточной возможностью Я, предыдущем опытом отреагирования.

Переживание иногда проявляется только переживанием события, но так же самого себя в этом событии. Поэтому событие понимается как осознанный экзистенциал, не только как бытийность, но и как отношение к своей сущности, определяя её значимость и свободу.

В опасности, жизненно важные переживания сигнализируют психодинамическими аффектами, такими как боязнь, беспокойство и другими психическими реакциями, запуская в движение адаптационные системы, компенсаторные механизмы.

«Мы познаём мир и саму необходимость продвижения по Пути через игру оппозиций, открывая для себя все бесчисленные ньюансы нашего опыта».

Лао-цзы.

Методологически, антропология выделяет важную категорию психического существования — психодинамику.

Психодинамика динамически отражает жизненные условия существования человека, мобилизует силы, которые необходимы для защиты жизни и одновременно выступает как связывающее звено между душевным существованием и телом, витальным бытием, то есть в экзистенциальном анализе она — это репрезентация в переживании и выполняет функцию связывающего звена между (ноэтическим) психическим и физическим измерением человека.

Весь период экзистенциальной жизни индивид создаёт некоторые ценности психической жизни как атрибуты смысла существования. Это престиж, власть, нежность, любовь, которые по мнению Ницше и Къеркегора более важные, чем собственное выживание. При угрозе целостности сущности индивида возникают экзистенциальные кризы, которые приводят к изменению психической жизни её функционирования. Особенностью их является не обязательная зависимость от места и времени воздействия угрозы. Кризисы могут возникать в следствии сатурации (накопления) негативных, личностных, онтологически значимых угроз, которые не обязательно затрагивают основные инстинкты индивида, но могут определяться его морально-нравственными принципами.

Формально, по времени и силе экзистенциальные кризы можно разделить на 2 типа:

Первый тип: экзистенциальные «взрывы». Это форма быстрого реагирования на субъективно значимую угрозу. Психически это картина аффективно-шоковой реакции. Клинические варианты психических нарушений хорошо описаны. Нарушается общее течение психического реагирования на жизненную ситуацию. Аффект страха парализует психическую деятельность с отказом личности управлять поведением в данной ситуации.

Феноменологически картина характеризуется актуализацией в поле сознания смысла жизни, чувства свободы и др. Феномен чувства времени становится зависимым от ситуации. На передний план выступает инстинкт самосохранения. Все остальные инстинкты на острие реакции теряют своё значение в поле сознания. Защищая базовые ценности, индивид начинает поиск выхода и выбора защиты целостности сущности индивида.

Второй тип экзистенциального криза — реакция на сатурированные фрустрации, которые в экзистенциальном сознании понятийно не находили своей значимости по механизмам вытеснения, но через некоторое время переросло в новое качество на бессознательном уровне и стало представлять угрозу экзистенциальной сущности индивида.

Обычно основным фактором для формирования этого типа кризиса является изменения экзистенциального пространства (миропроекта) или изменение социальной роли индивида. Измена, предательство, ложные обвинения, внезапная болезнь и многие другие моменты бытия индивида приводят к формированию нового формата психического реагирования.

В зависимости от структурирования и дифференцированности своей сущности индивид онтологически умеет решать кризисные ситуации:

1-ый вариант — экзистенциальный «скачок». Это снижение экзистенциального уровня присутствия с сохранением целостности экзистенциальной сущности, самоценности, но снижается чувство собственного достоинства и изменяется место в социальной иерархии.

Психический компонент этого состояния проявляется обычно снижением эмоциональной жизни, снижением интересов и витальных потребностей, появлением навязчивых состояний, общим фоном тревожности с элементами подозрительности и конфликтности. Снижается общая интенциональность, пересматриваются основные критерии смысла жизни и т.п.

2-ой вариант — модификация экзистенциальной жизни с изменением основных категорий сущности индивида и его феноменологического мира. Этот экстремальный вариант характеризуется невозможностью выйти из психотравмирующей ситуации, с потерей свободы экзистирования и потерей социальной роли вообще. Р. Мэй предположил возможность блокирования (bloking-off) действий и понимания при крайних нарушений экзистенциального функционирования.

Переживание никогда не проявляется только переживанием события, но так же переживанием самого себя в этом событии. Поэтому событие понимается как осознанный экзистенциал, не только как бытийность, но и как отношение к своей сущности, определяя её значимость и свободу в этот эксклюзивный момент.

В опасности, жизненно важные переживания индивида сигнализируют психодинамическими аффектами, такими психическими реакциями как боязнь, беспокойство, нарастанием тревожного фона.

Психодинамические реакции как психические проявления наблюдаются в личностно-экзистенциальном анализе базовых мотиваций:

1-я позиция по отношению к бытию, (по степени выраженности.

Тревога — бегство — борьба — ненависть — паралич.

2-я позиция по отношению к жизни (ценность жизни). Депрессия — отступление — исполнение — ищущая отношений: бешенство — истощение, пессимизм, апатия.

3-ья позиция по отношению к себе (оценка самости). Истерия — отдаление — «оправдание» — гнев — диссоциация.

4-я позиция по отношению к тому, что имеет смысл в жизни (открытость для будущего). Зависимость — занятие позиции «это временное» — провокация — цинизм, возмущение — ступор (оглушение).

Фактор предварительного заключения под стражу являет пример изменений экзистенциального состояния, которые по остроте и неожиданности приводят к крайним психодинамическим реакциям, которые в дальнейшем называются психотравмами, являясь очевидными проявлениями стресса.

Осознание нарушения привычного бытия, острое ощущение потери свободы и личного будущего, рефлексируются психодинамическими реакциями тревоги, острым синдромом ожидания, неопределённости будущего с тенденцией к формированию страха, подозрительности, формированием идей отношения, чувством одиночества, стыда, обиды, вплоть до состояния ужаса.

Фактор закрытого информационного и объективного пространства с элементами депривации, после аффективно-шокового переживания ареста создают у индивида феномен «остановившегося времени», бесперспективность существования при чувстве отсутствия будущего, то есть того чем определяется понятие экзистенциального криза.

Меняется уровень мотивационно-личностного реагирования, включаются процессы адаптации, во вновь открывшемся пространстве. На новом уровне формируются новые межличностные отношение на основе изменившихся интенциональностей.

В систему реагирования включаются психосоматические механизмы стресса — напряжение практически всех систем организма с нарушением гомеостаза.

За «фасадом» общей тревожности формируется новая бытийность, которая через «первичный проект», как экзистенциал присутствия, создаёт новый уровень экзистенции для уменьшения угрозы сущности индивида.

*

20 век в своей массовости физического и психического травматизма войн и катастроф, далеко выходящих за пределы обычной жизни, в силу своей непредвидимости и тяжести выявил необходимость изучения социально-медицинского феномена, который получил название: посттравматическое стрессовое расстройство.

Феноменологически массовые катастрофы, как и войны, обладают коллективной индукцией психотравмы, крайней насыщенностью и влиянием первичного аффекта, длительной диссоциацией психической деятельность, преобладанием в психической деятельности коппинг-реакций.

К диссоциации психики приводит не сама травматическая ситуация, а устрашающий смысл и всеобщий охват угрозы и открывает картину «невозможного ужаса».

Насилие над личностью с чувством беспомощности и безнадёжности по своей силе достигают выраженности экзистенциального криза с переходом на уровень «архаических защит». Наступает регресс личности, вплоть до снижения когнитивных способностей, снижением волевых интенций и утраты любых контактов с реальностью.

Фактор времени трансформирует новую бытийность, и изменяющимися качествами интенциональности, вектором в будущее и отношением к себе.

Психологизация психотравмы на личностном уровне привело к созданию множества классификации переживаний. Примером классификации «собственной работы горя» по фазам предложил Дж. Боулби:

1 фаза — «оцепенение» с переживанием гнева и страдания.

2 фаза — «острой тоски» и поиска утраченного объекта.

3 фаза — дезорганизация и отчаяние.

4 фаза — «реорганизация» с новой степенью адаптации.

Одним из специфических феноменов, описанных З.Фрейдом, является состояние «навязчивого повторения» ситуации, так как психическая травма не может существовать без памяти воспоминаний, патологических паттернов повторений и ассоциаций. Отсюда, может развиться «страстное влечение к переживаниям фабулы психотравмы по психодинамическим механизмам с переносом на текущие события из-за снижения интенционального механизма присутствия сущности в бытии индивида.

Экзистенциальный анализ предполагает, что в «истории жизни» индивида имманентно присутствуют стрессовые ситуации и многие носят характер психотравмы. Они определяют защитные паттерны поведения и выбора его бытия. Психическая жизнь индивида наполнена реминисценциями психотравмирующих ситуаций и являются стигмами формирования личности.

Феноменология экзистенциального скачка невозможна без понимания феномена «озарения», как нового экзистенциального состояния, когда присутствие приобретает качество «предвидения», личностного открытия с переоценкой своей сущности на новом уровне. Обычно эти состояния создают эффект счастья с переоценкой смысла жизни, исключительным чувством свободы.

При видимой понятности причинно-следственных принципов психотравмы и стресса, палитра заинтересованности всех категорий, определяющих экзистенциальную сущность индивида в психической его жизни находит своё присутствие.

Конец ознакомительного фрагмента.