Велесова ночь

Николай Рябцев

Серая лента ночного шоссе стремительно летела под колеса машины скорой помощи. Бригада в привычном составе (врач, водитель, фельдшер), как это обычно и бывает, глухой ночью ехала на вызов в отдаленное садоводческое товарищество где-то на границе московской и владимирской областей. Монотонно работал двигатель машины, салон автомобиля покачивало на изъянах дорожного покрытия, из приёмника доносилась какая-то очередная чушь в исполнении ведущего ночного эфира одного из многочисленных радио…

© Николай Рябцев, 2020

ISBN 978-5-4498-3964-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Рябцев Велесова ночь

(роман-фэнтези)

Пролог

Вызов

Серая лента ночного шоссе стремительно летела под колеса машины скорой помощи. Бригада, в привычном составе (врач, водитель, фельдшер) как это обычно и бывает, глухой ночью ехала на вызов в отдаленное садоводческое товарищество где-то на границе московской и владимирской областей. Монотонно работал двигатель машины, салон автомобиля покачивало на изъянах дорожного покрытия, из приёмника доносилась какая-то очередная чушь в исполнении ведущего ночного эфира одного из многочисленных радио… Всё это неизбежно вызывало дремоту у бригады… Хотя у фельдшера не вызывало, ибо он уже давно и мирно посапывал в салоне, удобно пристроившись в кресле, и таким образом, компенсируя прерванный диспетчером сладкий сон. Хуже всех было водителю… А как иначе? Ведь он отвечал за целостность не только машины, но и всей бригады! Врач искренне сочувствуя участи коллеги, время от времени старался развлекать Антоныча (так звали водителя) разговорами, хотя и сам временами проваливался в дремоту…

Овдовевший в неполные пятьдесят Антоныч, выдав единственную дочь замуж, в последствии уехавшую с мужем и ребёнком на ПМЖ на Кипр, полностью посвятил себя работе на скорой, чтобы, как он говорил, не скатиться в пьянство.

Выглядел он довольно молодо: ни единой сединки в густой шевелюре волнистых волос, прямая спина, пружинистая походка, уверенный голос, чёткие и точные движения, всегда чисто выбрит и опрятно одет… Что и говорить, служба в ВДВ наложила на него свой отпечаток, хотя, в душе, Антоныч был добрым и отзывчивым человеком, а ещё он всячески скрывал исключительную ранимость своей души.

Все прекрасно знали насколько тяжело ему далось пережить потерю жены и отъезд дочери с внуком, поэтому близких к подобным тем в разговорах не касались. Многие представительницы прекрасного пола откровенно на него засматривались, даже предлагали руку и сердце, но все их старания были бесполезны так, как для Антоныча в жизни была только одна женщина…

— Антоныч! А ты знаешь, что сегодня нам выпало «счастье» дежурить в особенную ночь? — прервал молчание доктор, заметив, что глаза водителя закрываются.

— Что за особенная ночь такая? — взбодрился водитель, обрадованный внезапным диалогом.

— Велесова ночь, друг мой!.. — с важностью в голосе и с многозначительным выражением на лице, даже не сказал, а изрек доктор.

— А вот с этого места, Сергеич, подробнее, пожалуйста?..

Они друг друга величали по отчеству, учитывая относительно незначительную разницу в возрасте. Исключением был только фельдшер, как самый молодой и неопытный в жизненных вопросах. Его, то ли в шутку, то ли всерьёз, с легкой руки доктора, на всей скорой величали не иначе, как Алёшей-поповичем, хотя по документам он был Поповым Алексеем Николаевичем. Своих настоящих родителей Алёша не знал, поскольку женщина, родившая его, на второй день после родов, благополучно сбежала из роддома без объяснения причин. Мальчик родился доношенным и вполне здоровым. Как полагается в подобных случаях, ребёнок был отправлен в Дом малютки, а позже переведён в Детский дом, где на него обратила внимание воспитатель Детского дома — мама Галя, одинокая, бездетная, но бесконечно добрая женщина, ставшая для мальчика, по настоящему, родным человеком. Впоследствии ей, после всех бюрократических проволочек, удалось добиться права на усыновление ребёнка. И надо сказать, что Алёша более, чем оправдал надежды приёмной мамы: вырос статным, белокурым, голубоглазым красавцем, прилежно учившимся в школе и с отличием закончившим медицинское училище. К тому времени здоровье мамы Гали серьёзно пошатнулось, и в двадцать лет Алёша остался один. Но, как говорится, время хороший лекарь, и к парню постепенно стали возвращаться интерес к жизни и жизнерадостность, хотя временами, коллеги замечали грусть в глазах парня. Получив полную самостоятельность, Алёша не опустился до пьянства, а посвятил своё свободное время занятиям спортом. На работе его ценили, как грамотного и ответственного специалиста, за что начальство неоднократно отмечало Алёшу в приказах. Молоденькие сотрудницы соперничали друг с другом за право на его внимание, но наш богатырь оставался со всеми дружелюбен, никому из претенденток не давая ни малейшего шанса.

— Что замолчал, Сергеич? Давай, вещай про особенную ночь, — подбодрил собеседника Антоныч.

— Ну вот так я и говорю… Велесова ночь — это, можно сказать, аналог хэллоуина, приходится на ночь с 31-го октября на 1-е ноября. Если на православный манер, то это духов день…

— Ну и чем знаменит этот духов день?

У дохристианских славян считалось, что в Велесову ночь древний Бог Велес открывал двери между мирами, в эту ночь встречались братья-близнецы Белобог и Чернобог и беседовали. Самым опасным временем было от заката до восхода. Закрывались двери, люди старались не выходить на улицу, не отправлялись в дорогу ни песен не пели, ни плясок не плясали, поминали родственников, просили у духов предков помощи в делах, выставляли за порог угощение для них…

— Во блин!.. А нас на вызов заслали!.. Да ещё в медвежий угол! А что все хоронились-то?

— Считалось, что в эту ночь в реальный мир может просочиться всякая нечисть. Боялись, короче… Да не заморачивайся, всё уже давно в прошлом, как никак в двадцать первом веке живем!.. От мракобесия древнего мира и средневековья пора отказаться.

— Да просто интересно… А чего это они беседовали… ну эти боги?

А Белобог передавал Чернобогу коло…

— Что он ему передавал?..

— Коло — символ солнца…

— Это свастику что ли? Как у фашистов?

— Да нет, коло рисовали о восьми лучах… Да это тема целой лекции с продолжением… А в двух словах: Чернобог получал от Белобога бразды правления на полгода, ну иначе, лето переходило на зиму, когда темное время суток преобладает над светлым. Вот, в эту ночь и выползала всякая нечисть на свет белый, встречались мир живых и мир мёртвых, открывались порталы перехода из одной реальности в параллельную, если выражаться современным языком.

— А сам-то ты откуда всё это знаешь? Ты, Сергеич, часом не чернокнижник?

— Ну ты сказанул — чернокнижник, ещё сектантом секты Святого Мунна обзови!..

— Да ладно тебе, это я любя… Ты дальше рассказывай, а то ехать ещё прилично.

— Да, собственно, рассказывать-то больше и нечего, я не так сильно подкован в этой области.

— Ну а всё же, откуда такие познания?

— А бывшая супружница по образованию историк была…

— Почему была?..

— А развелись мы с ней. Детей не хотела, всё по археологическим экспедициям ездила, диссертацию писала по славянской культуре дохристианского периода древней Руси, а как оказалось в экспедиции она ездила за своим научным руководителем, к которому, в последствии, и ушла, оставив прощальную записку.

— Ну а ты что?..

— А я что… отпустил, ибо, как она написала: «… мы слишком разные люди, с разными интересами…»

— Что, и искать не стал?

— А зачем?..

— Добрый ты!..

— А что, мне их на кол сажать?

— Ну не знаю, может и стоит!

— Ну ты и жесток, батенька…

— Да это я так, в принципе, ты прав… Если уж не сложилось, то и нечего мучить друг друга.

— Ладно, долго нам ещё ехать-то? — прервал врач неприятный для него разговор.

— Да почти на месте… Только бы понять где эта улица, где этот дом. Ты пока Алёшу разбуди, а то заспалась что-то наша «спящая красавица».

Машина въехала на территорию садоводческого товарищества, возле будки охраны стоял мужчина с фонарём в руке: «Здравствуйте, это к нам вызов. Я покажу дорогу.»

— Садитесь, — врач придвинулся к водителю, движением приглашая встречавшего в кабину.

— Здесь, пожалуйста, прямо и будет второй поворот направо, возле четвёртого дома слева стоит машина — это наш дом, — указывал дорогу встречающий.

— Собак во дворе нет? — поинтересовался врач.

— Нет, мама не держит собак, после того, как помер её любимый пудель…

Возле указанного дома стоял серый джип с московскими номерами, калитка была открыта и из неё выглядывала молодая женщина в спортивном костюме. Медики покинули автомобиль, оставив Антоныча скучать в одиночестве. Проходя через двор к дому доктор отметил про себя, что приусадебный участок довольно ухожен и неплохо освещён. В доме так же царил, пусть и не идеальный, но порядок. В комнате, на кровати лежала женщина, по виду, глубоко за шестьдесят с мокрым полотенцем на груди.

— Здравствуйте! — приветствовал больную Сергеич.

— Здравствуйте, доктор! Простите, что пришлось вас в такой час потревожить и прогнать в такую даль? — смутилась хозяйка.

— Ну знаете, не вы, так кто-нибудь ещё потревожит… Так что не тратьте время на извинения, а рассказывайте что беспокоит? — парировал врач.

Пока доктор беседовал с больной Алёша занялся переписыванием паспортных данных и подсунул женщине карту вызова для получения добровольного согласия на осмотр.

— А это ещё зачем? — поинтересовался сын пациентки.

— А это на случай судебного преследования пациентом бригады скорой, — ответил Алёша

— Что за бред?

— Ну а как иначе? Вдруг мы возьмёмся оказывать помощь больному, а он будет против? Тогда всё… Врачи убийцы! — продолжал свои объяснения фельдшер, — Ату их, ребята, на суд праведный!

— А если больной в тяжелом состоянии и ему не до бумажных проволочек, если счёт идет на минуты? Разве не понятно, что на скорую просто так не обращаются? — не унимался сын.

— Я думаю, что на все ваши вопросы могут подробно ответить в минздраве, — подытожил Алексей, — Мы люди подневольные, нам что прикажут, то и делаем, а коли не нравится, то у начальства есть на это очень веский аргумент: не нравится, увольняйтесь, за забором очередь из желающих на ваше место. Правда, за всё время работы я очереди так и не видел, но наверно у меня ещё всё впереди.

— Какие страсти вы тут рассказываете! — изумился сын.

— Это всего лишь забота «элиты» о благе народа, — с сарказмом в голосе заметил Алексей.

— Так кто же управляет государством? — всё более распалялся сын.

— Как кто? «Эффективные менеджеры», или как их называл Михаил Задорнов — коекакеры, а проще говоря, вредители и враги народа, которых Сталин давно бы расстрелял…

— Алексей Николаевич, прекращай свою антиправительственную агитацию! — прервал его пламенную речь Сергеич, — Лучше сними больной кардиограмму, проверь сахар крови. Займись прямыми обязанностями, с оппозицией своей любимой встретишься после работы.

— Слушаюсь, Иван Сергеевич! — фельдшер мгновенно сменил вид деятельности, забыл о недавнем собеседнике, полностью погрузившись в работу.

Как и предполагал Сергеич, несмотря на тревожный повод, вызов оказался из разряда неотложных, поэтому серьёзных манипуляций от бригады не потребовалось. Всё ограничилось дачей таблетки от давления под язык и обезболивающим уколом. Покидая место вызова, сопровождаемый сыном пациентки Сергеич поинтересовался: « А почему ваша мама постоянно проживает в такой дали от цивилизации?»

— Да она всего три месяца назад перебралась сюда, после смерти папы, — пустился в объяснения сын, — Говорит, что ей трудно находиться там, где всё напоминает о нём. Решила, что лишние деньги не помешают, сдала квартиру и съехала на дачу.

— Не моё дело конечно судить, но согласиться не могу, — врач посмотрел в глаза родственнику, — Ваша мама, хотя и не смертельно, но больна, ей требуется постоянный приём лекарств и контроль лечащего врача, чтобы не возникало подобных ситуаций, а сюда, насколько я знаю, поликлинические врачи не ездят.

— Но ведь есть скорая, — упорствовал сын.

— Да, есть, но скорая не лечит хронические заболевания, которые, без должного лечения прогрессируют и могут привести к плачевным последствиям.

— Мама ничего не хочет и слышать о переезде обратно в Москву.

— И всё же, очень советую переубедить её в обратном в другой раз или скорая может не успеть, или состояние ухудшится настолько, что можем и не довезти. Поверьте, что проведывание родственника на даче, раз в год по обещанию, часто заканчивается фатально. Я вас не пугаю, но призываю задуматься, — резюмировал врач, открывая дверь машины.

Итак, вызов был выполнен, по радиосвязи диспетчер, оповещён об окончании работы, бригада получила добро на возвращение на базу и, с чувством выполненного долга, отправилась в обратный, как ей казалось, путь.