Семетей, Сын Манаса. Книга 2

Николай Тобош, 2021

Это произведение – продолжение серии из семи книг «Манас», прозаического переложения легендарного одноименного эпоса кыргызов. Во второй из трех книг богатырю Семетею предстоит завоевать невесту, сговоренную ему еще до рождения, и отправиться в далекий Бейджин, чтобы отомстить убийце своего великого отца Манаса.

Поездка Семетея за Акшумкаром

Приезд двух чоро Семетея на берега Ала-Куль вызвал бурную радость всех участников охоты. Семетей тоже повеселел оттого, что увидел в их глазах приятную для себя новость. Значит, чоро знают, где Акшумкар. Значит, им удалось уговорить Чачыкей рассказать, что же произошло с любимым соколом. С особенно большой радостью вышел навстречу чоро сам Ормонбек аксакал, который сильнее всех переживал за настроение Семетея.

— Как съездили, чоро? — спросил он. — Удачно ли?

— Хорошо съездили, Ормонбек ава, — ответил Кюлчоро. — Удачно.

Но его всю дорогу мучал вопрос: что же скажет его брат торе на то, что пришлось ему побить Чачыкей, его жену. Он искоса посмотрел на Семетея.

— Как вы уговорили Чачыкей рассказать о соколе? — спросил Семетей, как будто уже почувствовал что-то неладное.

— Мы с Кюлчоро побили ее, — вдруг ответил Канчоро, поглядывая на своего товарища.

Странно вел себя Канчоро. На вопрос Семетея Кюлчоро чуть замешкался с ответом, а Канчоро сам попытался взять вину и на себя.

— Вы простите, Семетей ава, — продолжил Кюлчоро. — Пришлось приложить руку, чтобы она заговорила.

— Главное для меня, — сказал Семетей, — мои братья. Вас, братьев, никем невозможно заменить. А жену, правильно, что побили. Можно найти другую жену.

— Только не зазнавайтесь, — включился в разговор Ормонбек. — Весь народ любит и поддержит Семетея.

— Спасибо, Семетей ава, — сказал Кюлчоро. — Мы вас поздравляем, что нашелся ваш Акшумкар, оказавшийся в руках вашей невесты Айчурек.

— Что, что? — с удивлением Ормонбек посмотрел на Кюлчоро.

Тот рассказал полностью, что узнал в своей поездке в ханский дворец. У Семетея заблестели глаза. С большой благодарностью к своим чоро принял Семетей известие, где находится сокол Акшумкар, отцовский любимый дар. В первую очередь он был благодарен своему отцу. Но он посчитал, что нужно благодарить и саму Айчурек, которая бережно относилась к клятве отца. Прилетела в виде лебедя на поиски Семетея в такую даль. Потеплело у него в груди. Значит, она всегда помнила жениха, которому никто не говорил, что для него отец уже постарался определить судьбу. Значит, Семетей должен и благодарить ее и за то, что она с уважением относилась к памяти своего будущего свекра. Нужно с ней увидеться. Она хотела, чтобы Семетей приехал к ней, хотя бы забрать своего сокола Акшумкара. При воспоминании об Акшумкаре все внутри Семетея вывернулось наизнанку.

— Поехали, — сказал он, вставая со своего места, — за Акшумкаром.

— Нет, Семетей ава, — обратился к нему Кюлчоро. — Поехали домой. Вас ждет весь народ. Нужно ехать свататься всем народом. Так сказали аксакалы. Собралось даже войско для сопровождения.

— Да вы что, — удивился Семетей. — Очумели что ли, в такую даль ехать всем народом.

— Мы с Канчоро были против аксакалов, — сказал Кюлчоро. — Зачем ехать всем народом в такую даль. Невесту мы сами привезем. Правда, Семетей ава?

— Правильно, — сказал Семетей. — Собирайтесь, поехали.

Он отошел в сторону берега озера, где произошла схватка сокола и лебедя. Позвал к себе Ормонбека.

— Ормонбек ава, есть разговор.

— Слушаю тебя, Семетей, — Ормонбек вплотную подошел к нему.

— Видимо, Бакай ава, — начал Семетей, — сильно поторопился со сватовством.

— Он очень правильно говорит, — подтвердил Ормонбек. — Ты — сын великого человека. Сватовство должно пройти на высшем уровне.

— Нет, Ормонбек ава, — не согласился Семетей. — Я не могу погнать старых людей в дальний путь, чтобы удовлетворить свое желание.

— На все твоя воля, — согласился Ормонбек.

— Езжайте домой вы одни со своим актаяком, — сказал Семетей. — Скажите всем, что сватовство отменяется.

— Что ты надумал, — испугался Ормонбек. — Желания усопших должны быть исполнены. Не вздумай, Семетей, отказаться от женитьбы на дочери Акун хана.

— Я поеду к ней, — сказал Семетей. — Привезу ее в Талас, если мы поладим друг с другом.

— Как наши старцы посмотрят на твои поступки? — забеспокоился Ормонбек.

— Они должны понять, — заявил Семетей. — Я исполню наставления отца. Но прежде я хочу увидеть ее.

— Хорошо, Семетей, — согласился Ормонбек. — Я поеду домой. А вы берегите себя, будьте осторожны.

— Отправьте за нами четверых джигитов актаяков, — велел Семетей. — Пусть они пригонят к нам сотни третьяков и привезут необходимую провизию.

— Хорошо, Семетей, — обещал Ормонбек.

Они простились на берегу озера…

Ормонбек со своим актаяком уехал в низовья земель Торт-Куля.

А караван всадников во главе с Семетеем, из двадцати пяти молодых беков и ханских сыновей с грузом на четырнадцати скакунах, двинулся в путь в сторону ооганского города Опол, где оказался Акшумкар из-за любви Айчурек к своему жениху Семетею…

* * *

Караван двигался в спешке, ибо таково было желание Семетея. Ему быстрее хотелось оказаться рядом с любимым даром отца, соколом Акшумкаром. Кроме того, ему хотелось увидеть Айчурек, которая хотела стать его младшей женой, стараясь исполнить завещание великодушного Манаса. Он в своих мыслях был счастлив сознавать, что его отец позаботился о нем, пока еще Семетей находился в его теле в виде мужской силы. Он усмехнулся — нет, Семетей находился в теле Манаса в виде народного благословения из уст Кошой хана, ибо сам Манас состоял из одной народной мечты…

Караван шел несколько дней и ночей без остановки, ориентируясь по солнцу в дневное время, по звездам в ночное. Слава Тенгри, что погода сопутствовала стремлениям караванщиков. Прошел караван множество земель с зелеными лугами, земель, состоящих из одних такыров без единой растительности и песчаных степей. Обходил караван горные участки. Но приходилось преодолевать множество перевалов, когда на пути оказывались предгорные, холмистые края. Караван остановился на отдых, когда двигаться стало невмоготу из-за усталости, иссякли силы у джигитов и скакунов. Два дня и две ночи ушли только на восстановление сил, потраченных на преодоление неимоверно длинного пути. Еще один день и одну ночь провели, чтобы прибавить силы в телах людей и скакунов. Посоветовавшись между собой, Семетей и его чоро решили прекратить движение в ночное время. Караван двигался дальше еще месяц. Что только не приходилось испытывать джигитам каравана! На пути они мокли под проливными дождями, песчаные ветры гнали их, не давая открыть глаза. Временами попадали под солнцепек, что высушивал их тела, заставлял жаждать воды, которую иногда невозможно было найти поблизости от пути каравана. После долгих мучений караван добрался до предгорной местности Кара-Кыя, которая оказалась богатой на зеленые луга, деревья и родники. Было у Семетея чувство, что осталось преодолеть совсем немного до намеченной цели, немного усилий, и они вот-вот окажутся в тех местах, куда гнало их желание найти исчезнувшего Акшумкара и увидеть невесту-красавицу Айчурек. Джигиты разбили лагерь из походных шатров, которые напоминали им о родных местах, окрылявших на великие подвиги. На следующий день утром Семетей всматривался в дальние земли, чтобы определиться с направлением движения каравана после отдыха.

— Кюлчоро! — позвал он одного из чоро.

Кюлчоро подбежал к нему.

— Слушаю вас, мой торе!

— Нам бы человека найти, — сказал Семетей. — Из числа местного народа, кто хорошо знает все земли вокруг нас.

— Хорошо, мой торе.

Кюлчоро взял с собой Канчоро, и оба ускакали в обратном направлении.

«Молодец, Кюлчоро! Никогда он не задает вопросов. Все сам решает. Если поручишь дело Канчоро, он сотни вопросов задаст, где найти, кого найти, о чем спросить, и другие…»

Иногда он ловил себя на мысли, что, чем поручить какое-нибудь дело Канчоро, легче самому сделать. Поэтому он уже бессознательно подзывал к себе Кюлчоро, когда возникала необходимость поручить кому-то какое-нибудь дело…

Через четверть дня прибыли Кюлчоро и Канчоро. Солнце поднялось до самого высокого положения на небе. С молодыми чоро приехал еще один человек с седой бородой, назвавший себя жедигерцем по имени Турнабай. Он назвал свое имя по приезду в стан Семетея. Однако его лицо было знакомо многим джигитам каравана. Это был человек, с которым вчера встретились джигиты во главе с Кюлчоро, когда ездили по окрестностям в поисках родников, чтобы устроить временный лагерь для отдыха.

— Спасибо тебе, Турнабай, — поблагодарил его Семетей, — что помог нам подобрать хорошее место для лагеря.

— Рад был стараться, — обрадовался Турнабай. — Как же иначе. Мы помним заслуги Манаса.

— Мы скоро прибудем к берегу реки Ургенч, Турнабай, — начал Семетей и спросил: — можешь нам посоветовать, где и как переправляться через нее?

— В долине Ак-Кыя есть брод для переправы, — объяснил Турнабай. — Чтобы добраться до долины, нужно двигаться строго на юг до берега реки и по берегу на запад.

— Как далеко до долины?

— Около десяти-пятнадцати чакырымов.

— А как дальше двигаться после переправы?

— Нужно идти по берегу реки, на запад, до долины Ок-Кыя в землях Опол-Тоо. Там недалеко, рукой подать. Кстати, люди говорили, что Айчурек там устроила лагерь на опушке лесной чащи Бори-Кой для встречи своего жениха.

— Какого жениха? — У Семетея глаза на лоб полезли.

— Никто не знает, — объяснил Турнабай. — То ли Толтоя, то ли вас, Семетей.

— А каким боком Толтой стал женихом?

— Его, говорят, уговорил Чынкожо, чтобы насолить вам. Они хотят отобрать Айчурек у Акун хана. И поэтому они осаждали город Опол ооганцев.

— Выходит, Акун хан согласился выдать свою дочь Толтою?

— Нет. Он запросил восемьдесят дней, чтобы ответить.

— А прошли те восемьдесят дней, что запрашивал Акун хан?

— Да, говорят, прошли. Уже неделя, как прошли те дни.

— Акун хан ответил согласием?

— Нет. Толтой начал собирать войско, чтобы еще раз осадить город Акун хана.

— А где собирается его войско?

— Десять чакырымов отсюда на запад, где начинаются земли Жеты-Озен.

— Он что, свататься не хочет?

— Они почему-то уверены, что Акун хан им откажет. Поэтому они решили силой отобрать Айчурек у ооганцев.

— Почему?

— Прошел слух, что едет за невестой Айчурек жених от Тенгира, сам Семетей, — улыбнулся Турнабай. — Вижу, что они, слухи, просто так не рождаются.

— Спасибо тебе, Турнабай.

— А вы хотите посмотреть на лагерь Айчурек? — вдруг спросил он, с широкой улыбкой на лице.

— Хотелось бы.

— Если поднимитесь на ту горку, — Турнабай показал холмик на юго-западе на расстоянии двух чакырымов, — вы увидите лагерь Айчурек. На берегу реки есть горка Ача-Таш, откуда можно рассмотреть весь лагерь.

— А почему нельзя таким путем ехать до брода? — поинтересовался Канчоро.

— Он остается за отвесной скалой, — объяснил Турнабай. — Чтобы доехать до брода, необходимо вернуться сюда и следовать по тому пути, что я вам уже говорил.

— Ясно, — ответил Канчоро. — А хорошо ли виден лагерь с горки?

— Увидите весь лагерь как на ладони, — подтвердил Турнабай. — Будто вы находитесь среди шатров.

— Мы тебе благодарны, Турнабай, — сказал Семетей. — Будь счастлив.

— Был очень рад, Семетей, — поклонился ему Турнабай, — помочь сыну великодушного богатыря. Он объединил всех кыргызов.

— Буду стараться продолжать дело отца, — сказал Семетей и пожал Турнабаю руку.

Турнабай помчался на скакуне по своим делам. Он работал скотоводом у одного из многочисленных манапов жедигерцев…

* * *

Семетей понял, что чувства его не обманывают. Не мог он ждать ни мгновенья, когда невеста рядом. Нужно на нее посмотреть. Он запрыгнул на Тайбуурула, будто тот был маленьким лошаком, и помчался на нем на запад, в сторону холмика…

Точно, правильно сказал Турнабай, на берегу бурной реки Ургенч расположилась высокая горка Ача-Таш. На другом берегу растянулся целый аул из шестидесяти шатров от самого берега реки до опушки лесной чащи Бори-Кой. Чтобы добраться до горки Ача-Таш, ему нужно было спуститься на некоторое расстояние по склону и подняться на горку. Семетей так и сделал. Он на Тайбууруле поднялся на горку Ача-Таш. Шум от реки резал слух. Река текла на запад буйно и шумно. Водные клубы бурно заворачивались и ударялись о большие камни. Таких клубов в одно мгновенье собиралось множество, отчего звуки их ударов о камни возрастали до оглушительного шума. Семетей чувствовал, что, если кто-то в одном шаге от него скажет ему слово, он не расслышит. Он увидел, что его заметили в лагере. К берегу начали подходить девушки, которые заинтересовались появлением на горке противоположного берега странного всадника на чалом скакуне. Они вроде завизжали от испуга, но Семетею не было слышно ни одного звука. Многие показывали на него руками, некоторые ему что-то объясняли, и несколько девушек размахивали руками. По их знакам можно было сообразить, что нельзя было делать чего-то, что они ожидали от него. Семетей не особо-то и собирался сделать чего-нибудь такое, что ему могли бы запретить. Он просто хотел увидеть свою невесту Айчурек. Вот она, Айчурек, выходит из красного шатра в белом платье. Семетей почувствовал сердцем, что это Айчурек. Она тоже увидела его на вершине горки Ача-Таш. Как увидела, всплеснула руками, будто испугалась. Но она действительно испугалась, что Семетей на своем скакуне залезет в воду, чтобы переправиться через реку. В этом месте никто не переправлялся. Ее большие, глубоко посаженные глаза расширились. Черные косички болтались на плечах. Курносое личико девушки излучало свет, приятный для души. С тех пор, как ему рассказали о ней, для Семетея все, связанное с именем Айчурек, стало родным, своим и дорогим сердцу, включая саму красавицу. Даже река, большая шумная река Ургенч, которая разделяет обоих по разным берегам, тоже стала самой родной рекой, что поет своим шумом о любви Семетея. Долина Ок-Кыя, которую выбрала Айчурек для встречи с Семетеем, стала для него райским уголком всего земного мира. Айчурек ему показывала в сторону рукой и говорила что-то, но не было слышно ни одного слова. Но Семетей понял, о чем она говорила. Она говорила и показывала, где находится брод. Семетей долго всматривался в свою невесту Айчурек, пока не стемнело вокруг. Через некоторое время он вернулся в лагерь…

* * *

Как только Айчурек прилетела из Таласа с соколом Акшумкаром в объятиях, первым делом она посадила его в клетку. Она была рада тому, что ей удалось добыть любимого сокола своего жениха. Теперь он, ее жених Семетей, джигит из Таласа, с которым она захотела связать свою судьбу с первого взгляда на него, скоро у нее окажется в руках. Он непременно приедет за Акшумкаром. Она радостно, широко улыбнулась и подмигнула Акшумкару.

— Не скучай, дорогой мой, — шепнула она. — Скоро наш хозяин приедет за нами и заберет нас к себе в Талас.

Акшумкар кивнул головой в знак согласия, будто понимал человеческий язык…

Она с большим усердием начала готовиться к встрече со своим женихом Семетеем. Первым делом она пришла к своему отцу, хану Акуну, и попросила его помочь в благоустройстве своего девичьего дворца, что располагался в пригороде Опола, малом городке Кара-Шаар.

— К чему благоустройство? — поинтересовался Акун хан.

— Скоро приедет Семетей, — ответила Айчурек. — Я хочу принять его там.

— Странно, — удивился Акун хан. — Зачем он приедет?

— Затем, — улыбнулась Айчурек, — чтобы закрепить ваш с Манасом сговор сватовства.

— Ты что, — спросил Акун хан, — встретилась с ним?

— Нет, отец, — ответила Айчурек. — Я не смогла преодолеть свою волю. Но я оставила там много знаков.

— Что за знаки?

— Я увезла с собой его Акшумкара. Об этом знает его жена.

— А вдруг она скроет от него?

— Она вынуждена будет раскрыться.

— Прошло то время, что мы сами себе назначили, доченька, — сказал с беспокойством Акун хан. — Как сдерживать Толтоя и Чынкожо, ума не приложу.

— К тому времени, — сказала Айчурек, — Семетей, возможно, успеет приехать.

— Я почему-то не могу поверить, что он приедет, — Акун хан сильно задумался. — Нам придется принять бой в любом случае.

— Я чувствую сердцем, отец, — чуть не заплакала Айчурек. — Он обязательно приедет.

— Хорошо, если приедет, — согласился хан Акун. — Но, чтобы люди не говорили, что я выдал тебя замуж из-за страха перед врагом, мне нужно собрать войско.

— Пусть наши родственники тоже подумают об этом.

— Кого ты имеешь в виду?

— Сыновья твоих братьев, Туменбай, сын Тюлкю, и Ажыбай, сын Ажы. Поручи им готовиться к бою с войском Толтоя.

— Правильно говоришь, дочь моя, — согласился Акун хан с предложением дочери. — Хотят жить хорошо, пусть позаботятся о своей жизни.

Акун хан решил согласиться с дочерью, поскольку никогда в жизни не боялся врагов. Не исполнял желания врагов из-за боязни их угроз. А то, что запросил у Толтоя восемьдесят дней для подготовки ханства к свадьбе, было лишь проверкой для Айчурек. Акуну хотелось, чтобы дочь Айчурек, пусть бы даже с Толтоем, испытала женское счастье замужества. А то ему казалось, что любимая дочка стареет не только с каждым годом, но и с каждым днем, что проходили безжалостно, не считаясь с мыслями даже великого хана Акуна.

— Раз хочешь благоустраивать свой дворец в Кара-Шааре, — добавил в конце Акун хан, — сама и занимайся этим делом. Все мастера в твоем распоряжении.

Айчурек нужно было только это. Первым делом она выбрала себе девушек в качестве подруг, которые могли принять гостей, джигитов Семетея. Она была уверена, что он непременно приедет с несколькими джигитами. Поэтому ей нужны будут помощницы, которые могут оценить любую женскую работу, выполнить работу лучше всех, а также оценить отчасти и мужские работы. Если Семетей увезет Айчурек к себе в Талас, почему же его джигиты, которые приехали с ним вместе, должны уехать из ооганской земли с пустыми руками? Пусть джигиты Семетея тоже увезут с собой понравившихся девушек в качестве будущих жен. С такими благородными целями она приступила к поиску подруг для встречи Семетея. Расспрашивая своих нукерок, она подбирала их по особым качествам, которые высоко возвышали девушек над их подружками. Они непременно должны понравиться джигитам Семетея, чтобы те увезли их в земли Таласа. Она решила, что девушки должны быть правдивыми, никогда не произносить лживые слова. Они должны замечать у джигитов Семетея только хорошие черты, чтобы те возгордились, что являются джигитами Семетея. О недостатках джигитов говорить очень редко, и даже стараться о них вообще не говорить, в том случае если они замечены. Только намеками дать понять о недостатках. Уважительно относиться к самолюбию джигитов, никогда их не оскорблять. Нужно подобрать девушек, которые не умеют оскорблять других людей. И уверенных в своих действиях и мыслях, чтобы джигиты чувствовали опору в сложных жизненных обстоятельствах. Она подбирала девушек открытых, понимающих шутки, которые могут смеяться только от души, естественно. Если окажутся среди джигитов стеснительные парни, для них Айчурек подобрала девушек, способных увлечь за собой кого угодно. Кроме всего этого, от девушек требовалось умение готовить пищу и заниматься рукоделием. Предъявляя требования, чтобы они обладали особым и высоким мастерством, в отличие от своих сверстниц, Айчурек сумела собрать целую гурьбу красавиц ооганского народа. В подборе подруг для приема джигитов Семетея ей помогала подруга детства по имени Быйты.

Во главе всех девушек стала Кермекаш, отлично умевшая предугадывать события. Красавица Карачач отличалась красноречием и умом. Не отставали от нее красавицы Кынымжан и Тынымкан. В приготовлении вкусной пищи отличилась девушка по имени Бирмоюн. Не отставали от нее в мастерстве красавицы Оюмкан и Канымжан. Лучше всех танцевала и пела красавица с «верблюжьим глазом» Болпокан. Она сумела заинтересовать и обучить танцам и пению еще двух себе подобных красавиц Колкунай и Алтынай. Рвалась научиться танцевать и красавица Умсунай. Играли на музыкальных инструментах не хуже мужчин красавицы Каракаш и Акылай. Кстати, Акылай, будучи дочерью Ажыбая (отец которого, по имени Ажы, приходился родным братом хана Акуна, младшим, чем Тюлкю), уже считала себя свояченицей Семетея. Чтобы достойно выполнить обязательства свояченицы славного богатыря, она готовилась очень усердно…

Айчурек готовилась к приему Семетея по зову сердца, по своему усмотрению и по предсказаниям Акылай, которой приснился вещий сон. Она видела во сне пестрого грозного тигра, который появился на улицах города. От одного его появления вся живность в городе мигом исчезла — и собаки, и кошки, и домашние питомцы из мелкого скота. Следом за ним появился сивогривый волк. От одного его вида забились во двор все скакуны жедигерцев. Прилетела хищная птица с огромными крыльями и напала на стан жедигерцев. Произошло чудо. У каждого аскера войска жедигерцев появились крылья, и они поспешно скрылись в горах Жеты-Озена.

Вещий сон Акылай принялись толковать все девушки, которых собрала вокруг себя Айчурек. Главная из них, Кермекаш, толковала, что приедет к ним их жезде богатырь Семетей и разгонит всех врагов ооганцев. На этом сошлись все девушки. А то многие люди говорили, что только дурной приедет в такую даль за одним соколом. Всем казалось, что легче поймать птенца сокола в горах и заняться его воспитанием.

Айчурек очень хотела, чтобы приехал Семетей. Она и чувствовала, что ее жених от Тенгри обязательно приедет. Она изо всех сил готовила свой дворец к приезду Семетея. Все девушки, которых она собрала, еще сильнее готовились и оттачивали свое мастерство упражнениями. Нукерки Айчурек убирались, чистили и мыли всюду во дворце. Приводили в порядок все помещения дворца…

Заехали во дворец родственники Туменбай и Ажыбай, чтобы переговорить с Айчурек с целью уточнить окончательно, как должны вести себя ооганцы с жедигерцами.

— Нас отправил к тебе Акун ава, — сказал Ажыбай, моргая большими глазами. — Обсудить наше поведение с жедигерцами.

— Я не собираюсь выходить замуж за Толтоя, — сказала Айчурек.

— Значит, мы должны принять бой с жедигерцами, — подытожил Ажыбай. — Из-за тебя прольется много крови.

— Об этом только вы будете думать, Ажыбай ава? — не согласилась Айчурек. — А почему Толтой не думает о предстоящих жертвах?

— Да, — возмутился Туменбай. — Почему только ты думаешь о людских жертвах, Ажыбай? Мы должны принять бой.

Туменбай был крупного телосложения. Иногда он принимал участие в состязаниях по борьбе. Считал себя богатырем, но по-настоящему никогда не сражался с врагами. С круглого его лица смотрели прищуренные узкие хитрые глаза, наводившие ужас на его собеседников, будто владелец этих глаз заядлый рыночный обманщик. Короткий большой нос закрывали торчащие усы и борода.

Ажыбай был коренастым и подвижным. Акун хан предполагал в старости передать свой трон именно ему. Он был красноречив и умен. Прославился своими шуточками. Прямой нос на его узком лице казался очень большим. Вытянутый вперед подбородок подсказывал, что его владелец властолюбив, горд и целеустремлен.

— Земля слухом полнится, — сказал Ажыбай, — что едет к нам твой жених от Тенгри Семетей.

— Не знаю, — ответила Айчурек, — приедет или не приедет, только Тенгир знает.

— Что он может сделать против целого войска? — сказал Туменбай. — Лучше самим готовиться к бою с жедигерцами.

— Правильно, Туменбай ава, — поддержала его Айчурек. — Самим нужно защищаться от врага.

— А вдруг, — понурил голову Ажыбай, — мы не сможем защитить свои земли. Подумайте о последствиях.

— Сумеем защитить! — прогремел Туменбай.

— Если проиграем бой, — предупредил Ажыбай, — Акун хан станет дворником у Чынкожо.

Ажыбай обратился к Туменбаю.

— Мы с тобой станем скотниками у Толтоя, — он старался впечатлить его. — Это в лучшем случае.

— Что-то вы без боя сдаетесь врагу в своих словах, — сказала Айчурек. — Надо думать о добрых делах и действовать так, чтобы эти дела сбылись.

— Ну хорошо, Айчурек, — согласился Ажыбай и обратился своему товарищу: — Пошли, Туменбай, посмотрим на наше войско.

Оба родственника вышли из дворца с озабоченными хмурыми лицами.

Да, в словах Ажыбая прозвучали худшие итоги войны с жедигерцами. Скорее бы приехал Семетей. А как оценить возможности жедигерцев, как оценить свои возможности? Пусть бы Ажыбай ава и Туменбай ава сравнили войсковые силы с обеих сторон. Надо было сказать об этом, когда они приходили поговорить с ней во дворец. Ладно, еще не поздно. Она позвала актаяка.

— Слушаю вас, ханшайым! — актаяк стал на одно колено.

— Бегом за Ажыбаем авой, — велела она. — Передашь следующее. Пусть сравнит силы войск с обеих сторон. Понятно?

— Понятно, ханшайым!

Актаяк побежал за Ажыбаем. В крайнем случае, если жедигерцы превосходят в силе, то придется ей согласиться стать женой ненавистного Толтоя, чтобы зря не проливалась кровь невинных людей, чтобы Ажыбай ава и Туменбай ава не стали скотниками у Чынкожо…

Айчурек посадила всех девушек сшить шестьдесят белых шатров, чтобы устроить временный аул для встречи Семетея на берегу Ургенча. Она сама ездила с красавицей Кермекаш и выбирала место для аула. Понравилось место на утесе Опол-Тоо, на равнинах долины Ок-Кыя, рядом с лесной чащей Бори-Кой, недалеко от брода через реку.

Кроме того, она собирала большие ковры со всего города, чтобы их количество совпадало с числом шатров. Он хотела расстелить их на дороге, чтобы Семетей проехал по ним на своем чалом скакуне до шатрового аула. Еще она поручила сшить шестьдесят попон для скакунов, чтобы они прикрывали и головы, и ноги лошадей, из пестрых тканей. Лошадей, покрытых ими, невозможно было отличить от пестрых тигров. Весь город работал на замыслы Айчурек. Когда были осуществлены все ее замыслы, Айчурек переехала в то место, где хотела устроить аул для встречи Семетея. Все шатры были установлены. От быстрого течения реки на берегу с большой скоростью переменялся воздух, что создавало в долине Ок-Кыя постоянный ветерок. У нее все было готово для приема гостей. Все готово для встречи с Семетеем. «Приезжай быстрее, родной мой жених. Соскучилась я, мечтая увидеться с тобой с малых лет. Как увидела тебя в Таласе, я возблагодарила своего отца, что он стал белкудой знаменитому богатырю Манасу, который породил богатыря, превзошедшего в силе своего отца и всех богатырей земли». У нее пела душа, выражая в песнях желание сердца. Вспоминая Семетея, она забывала о том, что стучится в ворота города Опол самозваный упрямец-жених, хан Толтой. Скорее бы приехал Семетей. Она была уверена, что он не оставит ее в беде. Обязательно поможет в решении накопившихся трудностей…

После полудня Айчурек легла отдохнуть в своем красном шатре, отличавшемся от остальных своим цветом. Она не успела сомкнуть глаза, как раздался отчаянный выкрик Акылай:

— Жез-де-е-е!!!

— Жезде-е, приехал!!!

Крики девушек, шум реки и ветер не давали ей сообразить, что же произошло. Айчурек выскочила из шатра и увидела всадника на горке Ача-Таш на противоположном берегу. Чалый скакун горделиво нес на себе любимого, родного жениха Семетея. Она невольно помахала ему руками, показывая, где находится брод…

* * *

Семетей вечером возвратился к себе в походный шатер. Он был рад оттого, что недавно увидел Айчурек, ожидавшую любимого жениха. Она ему помахала руками, показывая, где расположен брод для переправы. Нелюбимому никто не будет показывать дорогу с такой радостью. Он увидел свою нареченную. Красавица. Он сожалел, что рано покинул этот мир великодушный его отец, не доведя сватовство с ооганцами до конца. Был бы жив отец Манас, ему не пришлось бы жениться на Чачыкей. Ему казалось, что он зря себя считал женатым ханом кыргызов, когда самая настоящая ханшайым всю свою жизнь томилась в ожидании на землях ооганцев. Айчурек оказалась девушкой, почитающей слово своего отца. Чтобы исполнить желание отца, она прилетела в Талас и унесла любимого сокола жениха, тем самым вынудив его появиться на земле невесты, чтобы закрепить сговор двух отцов о сватовстве. Вот и приехал Семетей по желанию невесты. Осталось переправиться через большую реку Ургенч, и состоится встреча с невестой.

Наверное, нужно отправлять вестника, чтобы он сообщил встречающим в ауле девушкам о приезде Семетея — не для того, чтобы встретиться с невестой, а для того, чтобы забрать сокола Акшумкара, который был увезен неизвестной женщиной по имени Айчурек. Он посчитал неуместным и ненужным появляться в ауле девушек во главе всей гурьбы джигитов. Пусть вестнику скажут, когда лучше въехать в аул. Он отправил актаяка пригласить к себе в шатер братьев Кюлчоро и Канчоро. Семетей им рассказал, что посмотрел на аул девушек Айчурек, чтобы проверить слова Турнабая.

— Надо съездить до аула Айчурек, — сказал Семетей, глядя при этом на Канчоро, — чтобы сообщить о моем приезде за соколом Акшумкаром.

— Больше ничего не надо им сообщать? — спросил с беспокойством Кюлчоро.

— Не нужно, — ответил Семетей. — Если скажешь, что мы приехали за невестой, они могут заважничать.

— Мы оба должны поехать? — опять спросил Кюлчоро.

— Я бы хотел, чтобы поехал Канчоро.

— Я не могу, — возразил Канчоро.

— Почему?

— Я не могу разговаривать с девушками, — объяснил Канчоро. — Не знаю, о чем с ними говорить. Я теряюсь, когда они рядом со мной.

Семетей рассмеялся.

— Джигит, — сказал он, — должен обладать не менее чем семьюдесятью способностями. Одна из них, и самая ценная — это красноречие. Ты должен уметь говорить со всеми.

— Я стесняюсь женщин, — ответил Канчоро.

Семетей остался недоволен ответом Канчоро. Он вспомнил слова матери Каныкей, сказанные после того, как она накормила обоих чоро молоком из своей груди. Она говорила не надеяться никогда на Канчоро, потому что он может подвести его в любое время.

— Тогда, Кюлчоро, — Семетей посмотрел на второго чоро, — ты должен поехать.

— Я поеду, — ответил Кюлчоро. — Но у меня есть просьба.

— Выкладывай, — Семетей приготовился выслушать его.

— Я скажу, Семетей ава, — сказал Кюлчоро. — Но прежде я хочу спросить у вас.

— Спрашивай, — с удивлением посмотрел Семетей на Кюлчоро. — Только не темни.

— Хорошо, Семетей ава, — согласился Кюлчоро и спросил: — Как вы хотите, ава, чтобы меня приняли женге Айчурек и ее окружение?

— Что ты имеешь в виду? — спросил Семетей.

— Как вашего брата или как вашего раба?

— Конечно, я тебя отправляю как брата, — удивился Семетей. — Что за сомнение?

— Спасибо, ава, — обрадовался Кюлчоро. — Тогда позвольте мне поехать вестником на скакуне Тайбууруле. И хочу надеть вашу безрукавку Аколпок. Вот тогда женге Айчурек и ее окружение поверят, что я — ваш брат.

Семетей задумался. Он всегда считал, что нельзя сажать на скакуна никого другого, кроме себя, даже самых близких. Его постигло затруднение. Какой же он брат, если откажется предоставить Кюлчоро Тайбуурула. Какой же он брат, если не накинет на время на плечи Кюлчоро свой Аколпок. Расщедрился Семетей и согласился с просьбой Кюлчоро…

* * *

Тайбуурул рвался к Ургенчу строго на юг. Кюлчоро начал уставать оттого, что ему приходилось придерживать коня. Он с грустью обернулся на лагерь, что еще был виден в одном чакырыме позади. Когда выезжал из лагеря, он решил не гнать скакуна галопом, чтобы у Семетея авы не болело сердце от быстрой езды брата на его скакуне. Через два чакырыма, когда не стало видно лагеря, Кюлчоро отпустил поводья. Ему в глаза резко ударил ветер, выдавливая и смывая капельки слез из глаз. Кюлчоро летел на юг не хуже стрелы. Не зря в народе говорят, что конь под седлом — это твои крылья. Кюлчоро почувствовал себя птицей, вспомнив такую присказку. Иногда он ловил себя на мысли, что земля плывет назад под ногами Тайбуурула. У него не появлялось такого чувства, когда он был верхом на Актелки. Насколько по-разному ездить на разных скакунах! Из ноздрей Тайбуурула начали выплескиваться серебристые струи горячего воздуха. Скакун еще ускорил бег, будто сам захотел проверить свои способности. Кюлчоро казалось, что не успел он сосчитать до десяти, как оказался рядом с рекой. Теперь Тайбуурул должен был скакать по берегу на запад до брода, что находился в долине Ак-Кыя. Долина Ак-Кыя располагалась напротив долины Ок-Кыя на противоположном берегу большой реки Ургенч. Тайбуурул без остановки добежал до брода. У Кюлчоро окончательно раскрылись глаза. Огорчился он, что раньше на ум не пришла мысль поездить на скакуне брата. Если хочешь иметь хорошего скакуна, то должен он быть не хуже Тайбуурула. Решил Кюлчоро выпросить у брата другого скакуна, как только приедет в Талас. Актелки не такой, он не может сравниться с Тайбуурулом…

Он посмотрел на брод. Через мгновенье у него закружилась голова от быстрого и шумного течения воды. Поверхность реки была ровной, но шла вода быстро. Уносила с собой деревья, камни и целые огромные куски льда. Она шумела, бурлила клубами и рвалась на запад, будто старалась не отстать от солнца. В ее гуле Кюлчоро явно слышал знаки кровожадности реки, что жаждала с утра какой-то жертвы. И вот она увидела Кюлчоро и застонала от радости.

Кюлчоро испугался спускаться в воду. Ему казалось, что душа его уходит в пятки от страха перед переправой. Нет, думал он, надо возвращаться. Опасно лезть в такую бушующую воду. Она как дракон, чудилось ему, непременно засосет в свои клубы и выплюнет только твою душу на небеса. В это время он увидел, что со стороны лагеря вышла навстречу ему гурьба красавиц, чтобы поддержать жезде Семетея во время переправы, ибо вчера они видели его на горке Ача-Таш. Как только они приблизились к броду с той стороны, Кюлчоро мгновенно овладело честолюбие, и он передумал возвращаться назад. Ему захотелось блеснуть смелостью, мужеством и бесстрашием, ибо переправа через бушующую реку позволяла показать все это. Не может быть, чтобы именно сейчас, когда Кюлчоро собирается поступить как смелый богатырь, рядом мог находиться какой-то ангел смерти. Кюлчоро ударил пятками по бокам скакуна. Тайбуурул не захотел спуститься в воду. Он попытался, развернувшись, отскочить назад. Кюлчоро не дал ему повернуться, управляя поводьями. Еще раз ударил по крупу коня, на этот раз булдурсуном, заставив скакуна отчаяться и броситься в воду прыжком. Вот это был рывок настоящего скакуна, который любит и почитает своего хозяина. Он шагнул в неизведанную опасность, где можно было даже лишиться жизни, по воле хозяина. Куда гонит хозяин, туда и нужно бросаться, пусть хоть наступит неизбежная смерть. Будто огромный камень, Кюлчоро с Тайбуурулом оказались на дне водного потока. Через мгновенье Тайбуурул всплыл из воды и поплыл к другому берегу. Кюлчоро почувствовал, что сердце его застряло в горле. Голова не соображала, она будто кружилась вместе с крупными клубами воды. Он прижался к гриве коня. Его вместе со скакуном угоняла вода по течению. Однако Тайбуурул двигался вперед изо всех сил, несмотря на мощное сопротивление течения. Он греб прямо к берегу, но получалось так, что двигались они косо, в сторону. Кюлчоро помогал Тайбуурулу тем, что разрубал саблей бревна, деревья и куски льда, которые мешали движению скакуна. Постепенно они приближались к берегу. Стало очевидно, что они успешно преодолевают сопротивление бурной реки их переправе. С большим трепетом и волнением смотрели все девушки на поединок бушующей реки и не менее буйного скакуна Тайбуурула со своим седоком Кюлчоро. Все девушки, которые смотрели на Кюлчоро, завизжали от радости, что он цел, невредим и скоро выйдет к ним на берег. Через некоторое время Тайбуурул выскочил на сушу, на что девушки отозвались радостными возгласами.

— С приездом, жезде! — закричали девушки. — Вы смелый человек!

— Не каждый решится переплыть такую бушующую реку, — восторгалась Кермекаш. — А вы переправились успешно.

— Будьте здоровы, девушки! — поздоровался со всеми Кюлчоро. — Переправляться через реки для нас привычное дело.

Кермекаш взялась за поводья Тайбуурула и повела Кюлчоро к лагерю как почетного и долгожданного гостя. Перед лагерем девушки соорудили дорожку из шестидесяти разноцветных ковров неописуемой красоты. Кермекаш повела Тайбуурула по этой ковровой дорожке. Кюлчоро на скакуне чувствовал себя самым почитаемым богатырем в этом мире.

Когда Кермекаш повела всадника по ковровой дорожке, Айчурек посмотрела на своего «жениха» и узнала в нем помощника Семетея. Она шепнула Акылай, что этот всадник не Семетей, а просто его брат. Акылай побежала сообщить Кермекаш об этом. Она поравнялась с ней посередине ковровой дорожки и шепнула ей на ухо:

— Кермекаш, это не жезде, а его брат.

Кермекаш побледнела и отпустила поводья Тайбуурула, растерявшись. Она не знала, как поступить в этом случае, как встречать брата жезде. Тайбуурул прошел немного дальше сам и тоже остановился, не зная, куда идти без проводника.

— Вы что, молодой человек, — спросила Айчурек, как будто видела его в первый раз, — заблудились что ли? Куда путь держите?

Он усмехнулся. С слов Турнабая Кюлчоро был уверен, что этот лагерь принадлежит самой Айчурек, увезшей Акшумкара в такую даль в надежде на приезд за ним Семетея, своего жениха.

— Я и мой брат Семетей приехали за вами, женге, — сказал Кюлчоро. — Он ваш жених от Тенгри, ваш нареченный по воле отцов.

— Не знаю никакого Семетея, не знаю никакого жениха от Тенгри, — Айчурек сделала вид, что возмущена. — Я знаю, что мой жених — Толтой, и скоро он приедет свататься.

Кюлчоро не мог предположить такого ответа. Он ненадолго замешкался, раздумывая, что сказать.

— И почему вы меня называете «женге»? — еще сильнее возмутилась Айчурек. — Как будто я уже замужем за вашим братом.

— Вас поженили ваши предки, женге, — спокойно сказал Кюлчоро. — Пока еще вы не успели родиться, ваши отцы стали белкуда друг другу. Поэтому Семетей — ваш жених от Тенгри. Нельзя ослушаться отцов. Вы совершаете большой грех перед Тенгри.

— А что прикажете ответить моему жениху Толтою, — спросила Айчурек, — когда он осадит мой город, чтобы забрать меня как жену?

— Любых ваших других женихов, — Кюлчоро начал заулыбался, — я сравняю с землей. Ибо они хотят нарушить договор отцов, который был благословлен самим Тенгри.

Ответ Кюлчоро очень понравился Айчурек. Она сама взяла поводья Тайбуурула и подала Акылай.

— Добро пожаловать, дорогой деверь, — засмеялась Айчурек. — Будьте гостем в нашем доме. Вы правы. Я жду своего жениха Семетея. Почему он сам не приехал?

Признание и веселый ответ Айчурек пришлись по нраву грубоватому Кюлчоро. Он попытался оправдать поведение брата его вежливостью и большой любовью к завещанию отца.

Конец ознакомительного фрагмента.