Онлайн-кассы. Революция в применении кассовой техники

Николай Химич, 2017

Настоящая книга предназначена для всех, кто имеет отношение к наличным денежным средствам, их приёму, осуществлению платежей, учёту и т. д. Она будет полезна и необходима как руководителям предприятий и бизнесменам, так и бухгалтерам, менеджерам, кассирам и продавцам. В книге рассматривается практика применения новой редакции закона 54-ФЗ регламентирующего применение контрольно – кассовой техники, подробно освещаются основные проблемы возникающие при переходе к онлайн – кассам. Опытные специалисты и предприниматели дадут Вам советы и рекомендации, следуя которым Вы сможете сэкономить не только финансы, но и гораздо более ценные ресурсы: время, нервы…

Раздел 1. Почему возникла, кому и для чего нужна эта революция.

Глава 1. Незнание вопроса порождает проблему. (Не верь, не бойся, не проси).

1.1. Бедность и коррупция — близнецы-братья.

Кому на Руси жить хорошо? Этот извечный вопрос уже давно волнует россиян. И, естественно, это волнение возникает не от хорошей жизни. Хорошо, когда всем живется хорошо. Но вот в нашей стране существует много специфических проблем по данному вопросу. Вице-премьер правительства Ольга Голодец заявила, что в России создан «уникальный тип бедности». Бедность работающего населения. По ее словам, в стране около 5 млн. человек работают, но при этом получают настолько маленькую зарплату, что влачат жалкое существование. По подсчетам Высшей школы экономики, в 2016 году трудности с покупкой продуктов или одежды испытывал 41% россиян. А каждому десятому не хватает даже на еду. При этом Россия занимает примерно 13% всей мировой территории. Обладает 6% мировых запасов нефти, 25% — резервов газа, почти 20% — золота и алмазов. Отчего же мы живем так плохо?

Обычно люди, которые имеют работу, не попадают в категорию бедных людей. У нас же пять миллионов граждан получают минимальную зарплату — 7,5 тыс. рублей в месяц. Это притом, что прожиточный минимум — 10 тысяч. Это даже не бедность, а нищета.

Рассмотрим минимальные зарплаты в ЕС и России, в евро:

«Не хочу даже читать, а то будет сердечный приступ от разочарования!», — пишут пользователи в Интернете, репостнув новость с данными Eurostat. «Это потому, что у них экономика рыночная, а у нас — бандитская!», — в сердцах пишет другой юзер. «Зато у нас максимальные зарплаты выше», — иронично подметили в одном из комментариев.

К слову, в эту статистику не попали страны, где минимальная зарплата не устанавливается вовсе: Австрия, Дания, Италия, Финляндия, Швеця и Кипр — государства, далеко не бедствующие. Вместе с тем, в отчете Eurostat отмечается, что даже в беднейших странах ЕС минимальные зарплаты ежегодно увеличивались, и по темпам роста всех обогнала Болгария, в которой с 2008 года она выросла вдвое. Единственной страной Евросоюза, в которой минимальные доходы за этот период снизились, стала вечно кризисная Греция.

В России МРОТ тоже растет: 8 лет назад он составлял менее 4 тыс. рублей. Только парадокс в том, что в нашей стране минимальная оплата труда почти на 2 тыс. ниже, чем прожиточный минимум. В тех же Болгарии и Румынии ситуация иная: там минимальной зарплаты беднякам на жизнь хватает, по крайней мере, судя по прожиточному минимуму в 200 евро. Однако 2017-2018 годы должны стать переломными: российские власти в этот период обещают довести размер МРОТ до величины прожиточного минимума. Впрочем, подобные обещания звучат уже не первый год.

Некоторые экономисты спешат успокоить разочарованных россиян. Мол, да, доходы граждан в странах ЕС больше, но если сравнить уровень жизни, покупательную способность и размеры налогов, то тут россиянам могут позавидовать многие европейцы. Практически во всех странах Европы выше ставка подоходного налога, иногда — в несколько раз, немалые коммунальные платежи, особенно, за электроэнергию, дорогое топливо и общественный транспорт.

Многие эксперты уверены: в Европе жизнь дороже и на условные 100 евро в России можно купить больше товаров, чем на Западе. Покупательную способность в разных странах легко сравнить с помощью «индекса Биг-Мака», который ежегодно подсчитывает журнал The Economist. Так, в самых богатых европейских странах — Швейцарии и Норвегии Биг-маки оказались самыми дорогими по $6,81 и $5,65. А в России эта булочка в фаст-фуде будет стоить всего $1,88. Если верить этому индексу, в нашей стране жизнь более чем в 3 раза дешевле, чем в Швейцарии. Правда, зарплата у нас ниже в 6 раз… Кстати, не только Европа обогнала Россию по размеру средних зарплат: впереди оказались даже такие развивающиеся экономики как Китай, Ботсвана, Макао.

Давайте рассмотрим среднюю зарплату в различных странах мира (по данным газеты «Комсомольская правда»).

Из таблицы видно, что зарплата россиян в несколько раз меньше, чем зарплата людей в других странах, даже таких, как Китай, Бразилия. Но и это не самое главное. Главный показатель уровня жизни — это среднедушевой ВВП. В среднем по Европе он составляет $31 тыс., в не самой богатой Эстонии $17 тыс. Для сравнения: в США — $57 тыс., а в России — $8 тыс. Эта разница говорит сама за себя.

Почему же возникла такая ситуация? И какое отношение она имеет к нашим онлайн-кассам? Причин множество, и мы не будем даже пытаться «влезать» в сферу политики, макроэкономики, политэкономии и т.п. Это — задача экономистов, политологов и других экономических деятелей. Но если обобщить все мысли по данному вопросу, то эксперты отмечают следующие причины:

● значительный процент теневой экономики;

● неискоренимая коррупция в различных эшелонах власти.

Для начала разберемся в терминах. В состав теневой экономики входят:

● неформальная экономика («серый рынок») — в принципе, законные экономические операции, масштаб которых скрывается или занижается хозяйствующими субъектами, как, например, трудовой наем без оформления, нерегистрируемые ремонтно-строительные работы, репетиторство, сдача в аренду недвижимости и другие способы уклонения от налогов;

● криминальная экономика («черный рынок») — экономическая деятельность, запрещенная законом;

● фиктивная экономика — предоставление взяток, индивидуальных льгот и субсидий на основе организованных коррупционных связей.

По официальным данным российской статистики, максимальной доля «неформальной экономики» была в конце девяностых и достигала 25-30%. Доцент факультета социальных наук НИУ ВШЭ Варвара Васильева: «Если говорить в терминах китайского понимания коррупция, от 1-2% от суммы сделки — это не коррупция, а платеж, способствующий продвижению».

Кстати, вот отсюда и вытекают многие решения по необходимости применения онлайн-касс. С точки зрения теневой экономики статистика показывает, что она составляет у нас около 10-14%. Это сильно зависит от конкретной отрасли.

Как заявил глава Росстата Александр Суринов: «В том же сельском хозяйстве — в тени почти половина, так как это личное приусадебное хозяйство граждан. Те, кто продает часть выращенных продуктов, налоги с этого не платят. Такая же ситуация с операциями с недвижимостью. Только там люди сдают квартиры. Государство с этих доходов не получает ничего». И это только приблизительная картина по оценкам экспертов. К тому же у нас нет совершенного метода сбора статистических данных. Если спросить, в конверте ли получает зарплату человек, или руководители платят зарплату «в серую» своим работникам, — конечно, ответ будет отрицательным.

Но это мнение Росстата, что больше 10% экономики ушло в тень. На самом деле, цифры гораздо страшнее! Главный экономист Европейского банка реконструкции и развития Сергей Гуриев отмечает: «Россия не является самой коррумпированной страной в мире. Но среди с сопоставимым уровнем дохода она на первом месте по коррупции. Сейчас миллиардеров в России больше, чем в любом другом развивающемся регионе. Это само по себе неплохо. Но люди задают вопросы: как эти люди стали богатыми? При этом, что в России в отличие от Китая или стран Латинской Америки большинство миллиардеров заработали свое состояние в сырьевых секторах. Это уникальная ситуация».

В ежегодном отчете премьер-министра Дмитрия Медведева в Думе отмечено, что, прогресс, пусть и небольшой, но есть в каждой из отраслей, критически важных для развития страны, а значит, это не просто отдельные успехи, а системные улучшения. С другой стороны, занятость в теневой экономике по итогам 2016 г. достигла рекордных размеров (15,4 млн человек, или 21,2% от общего числа занятых), а Минфин оценил объем «серых» зарплат более чем в 10 трлн рублей. Что-то в нашей экономике явно не так!

Как решать проблему коррупции? Невольно вспоминается старый исторический анекдот. «В Париже готовились поставить спектакль, где в легкомысленном амплуа изображалась давно почившая русская императрица. Правивший русский царь через русских дипломатов попросил постановку отменить, но французы заупрямились: «У нас демократия». Тогда русский царь обещал прислать в Париж много-много зрителей в шинелях. Спектакль был отменен». Наверное, чтобы победить коррупцию, нужно «много зрителей в шинелях».

Как раньше боролись с коррупцией на Руси? По воле Ивана Грозного с 1561 года была утверждена в государстве так называемая Судебная грамота. В ней имелось упоминание и о «неправедных» чиновниках, «принимающих посулы». Их отныне велено было карать смертной казнью, а нажитое лихоимством добро «отдавать тем людям, кто на них донес». Одним из самых ярких случаев исполнения такого закона стала история с дьяком, пойманным на том, что взял от просителя «эксклюзивное» подношение — жареного гуся, нафаршированного монетами. За такой проступок алчного государева человека приговорили к четвертованию. Палач сперва отрубил обе ноги, потом обе руки выше локтя. При каждом взмахе топора у преступника интересовались, по вкусу ли ему такое гусиное мясо?.. Последним ударом дьяка лишили головы. Ну как Вам такой подход?

К сожалению, коррупция — это серьезная системная болезнь нынешнего российского государства. Время от времени мы случайно (или неслучайно) узнаем, что у какого-нибудь губернатора или мэра есть квартирка на теплых зарубежных морях, которые органично дополняют особняки, земельные участки и роскошные автомобили, находящиеся во владении супруги, родственников или дружественных фирм и офшоров. Или руководители некоторых госкомпаний, как оказывается, получают баснословные (даже по западным меркам) зарплаты и бонусы, обрастая все тем же стандартным набором недвижимости: особняки, квартиры, автомобили, яхты и т.п. И здесь простые люди не вникают в юридические тонкости: «владение» у главного персонажа или у его родственников, «аренда» или «пользование»… Кстати, советская номенклатура в свое время тоже, формально говоря, мало чем владела напрямую: в казенных дачах стояла мебель с инвентарными номерками какого-нибудь очередного «управления делами», да и на машинах они (и члены их семей) раскатывали служебных. При этом ненависть к такой несправедливости была почти классовой.

Откуда у полковника не самого высокого полета — замначальника управления в министерском главке миллиарды денег? Ведь это не просто большая — это колоссальная сумма! Куда же смотрела государственная власть, под носом у которой полковник, отвечавший за борьбу с коррупцией, смог так на ней же разбогатеть? Ответ прост: он, этот полковник, и есть та самая государственная власть, ее среднестатистическая единица. И никакого другого государства у нас нет: полковник Захарченко — не исключение, а типичный персонаж нашей социально-политической системы.

Россия, по разным оценкам, входит в число самых коррумпированных стран мира. Так, один из индексов качества госуправления, разработанный Всемирным банком — индекс «контроля коррупции», — в 2014 году в России составлял 19,7 по 100-балльной шкале, упав почти на четверть за 10 лет (в 2004 году он был 25,4). Для сравнения: в Германии тот же показатель равен 94,7, и он стабилен из года в год. Если взять общий «зачет» стран по данному параметру, то Россия в нем на 168-м месте из 215, наши соседи — Бангладеш, Пакистан, Мадагаскар!

По данным Transparency International, Россия на 119-м месте среди 168 изучаемых стран, в соседстве со Сьерра-Леоне и Танзанией. По подсчетам того же Всемирного банка, объем теневой экономики составляет у нас почти 45%, тогда как в Бразилии — 34%, Китае — 13%, Франции — 15% и в среднем в мире — 17%. Коррупция, как видим, есть везде, но у нас ее масштабы чрезмерны.

Руководитель Управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД вынужден был признать, что незаконные «вознаграждения», передаваемые из одних нечистых рук в другие нечистые руки, зачастую гораздо выше «символической» суммы в 5 тысяч долларов. По данным генерала Андрея Курносенко, размер среднестатистического подношения в нашей стране «для решения вопросов» за минувший год вырос на 75 процентов и составил 328 тысяч рублей. Вообще же число выявленных коррупционных преступлений (которые становятся все изощреннее) за прошлый год выросло более чем на 20 процентов, и ущерб от них превысил 40 миллиардов рублей.

Рассмотрим непопулярное заявление: «Нам незачем бороться с коррупцией! Она действительно непобедима». Мол, это доказывает мировой опыт. Но в чем отличие нашей коррупции от, допустим, китайской? Вспомним опять анекдот. Никсон устраивает банкет Брежневу. По его окончании Леонид Ильич спрашивает: «Ричард, а откуда деньги на прием?» Американский президент проводит его к окну и отвечает: «Видишь мост? Мы его построили и сумели сэкономить, используя новые технологии, на эти оставшиеся деньги мы и пьем». Во время ответного визита уже советский генсек дает ответный банкет, еще более шикарный. Никсон удивлен, он спрашивает: «А где вы находите деньги на такие приемы?» Леонид Ильич подводит его к окну и спрашивает: «Видишь, Ричард, мост?» Тот с удивлением отвечает: «Нет». «Вот на это и пьем!» — отвечает довольный изобретательностью Брежнев.

10 трлн рублей в год составляет объем «серых» зарплат в России. Об этом заявил министр финансов Антон Силуанов. По его словам, такие цифры — следствие глубоких структурных диспропорций, в том числе в уровнях налоговой нагрузки между «белой» и «серой» экономиками. «Высокие налоги вынуждают бизнес уходить от их уплаты. Только бюджетные организации и казенные учреждения могут позволить себе такую роскошь. Остальные компании в той или иной мере используют «оптимизирующие» схемы. К ним относятся выдача заработной платы в «конвертах». «К тому же работники сами охотно идут на такие условия. Никто не хочет из небольшой суммы еще терять средства, уходящие на налоги», — комментирует ведущий аналитик ГК TeleTrade Александр Егоров. Как отмечает Силуанов, выход из сложившейся ситуации — снижение прямых налогов на труд и повышение косвенных налогов. Кроме того, необходимо расширить применение безналичных расчетов.

Когда эксперты (от прокремлевских до оппозиционных) говорят о потере института доверия в российском обществе, то это во многом — следствие именно новономенклатурных замашек многих из власть имущих. А ведь это имеет вполне конкретные последствия — в частности, в хронической пробуксовке нашей экономики, которой остро не хватает инвестиций, приходящих только туда, где порядки не напоминают сословный феодализм. И все планируемые чисто экономические реформы после своего запуска тут же споткнутся об этот булыжник, что уже не раз бывало и в советской, и в российской истории.

Опросы россиян показывают, что государство для подавляющего числа россиян — это загадочный «черный ящик». Гражданина мало интересуют такие нюансы, как происходит разделение властей, он, как правило, не знает и не хочет знать, чем отличается Госдума от Совета Федерации. Свидетельством тому является факт: рейтинг доверия у верхней и нижней палаты всегда практически один и тот же, в последние годы — в диапазоне от 42 до 51%.

1.2. Малый бизнес-2017. (Быть или не быть? Вот в чем вопрос).

О проблемах развития малого бизнеса в России не говорил, пожалуй, только ленивый. Так, если в развитых странах он, без преувеличения, является опорой экономики, то у нас ему уделяется мало внимания. Например, в США, Японии и ЕС вклад малого предпринимательства в ВВП составляет свыше 50%. При этом в Штатах малые предприятия обеспечивают более 30% экспорта. И, что еще более важно, именно этот бизнес создает около 25% патентов. У нас цифры скромнее — примерно 20% ВВП, около 5% экспорта, а в производстве патентов доля и вовсе незначительна.

Не зря опытный экономист Алексей Кудрин отмечает: «Для преодоления негативных тенденций Президенту придется предпринимать «серьезные и неординарные шаги». Экономическим реформам, по его словам, должны сопутствовать политические, поскольку базисное недоверие к основным институтам власти не позволит осуществить необходимый для устойчивого роста прорыв.

Сколько людей занято у нас в малом бизнесе? Количество работников малых предприятий — 10,8 млн человек. Государство время от времени вспоминает о необходимости развивать малый бизнес и предпринимает меры, направленные на его поддержку. Среди широко освещаемых инициатив — налоговые каникулы, трехлетний мораторий на плановые проверки, заморозка роста налога в 2015-2018 годах. Однако при ближайшем рассмотрении становится не очень понятно, как эти инициативы помогут достичь заявленных целей.

Налоговые каникулы, т.е. освобождение от уплаты налогов в первые два года существования, касаются лишь ограниченного круга индивидуальных предпринимателей (ИП). Скорее всего, эта инициатива призвана «обелить» самозанятых граждан — целую армию парикмахеров, репетиторов, ремонтников, производителей различных товаров и т.п. Однако зачем нелегальному предпринимателю легализоваться? Что это принесет кроме издержек, проверок, необходимости составления отчетности? Такой бизнес, в общем, и бизнесом назвать нельзя — это скорее некий заработок, необходимый для выживания. Эти люди не ставят себе целей развития, увеличения капитализации, выхода на новые рынки и т.д. Соответственно, для легализации нужно придумать что-то другое. Понятно, что их расходы в любом случае вырастут. Что они получат взамен?

А ведь еще есть определенная рассогласованность, противоречивость действий — к примеру, повышение социальных взносов с ИП, вызвавшее в 2013-м году прекращение легальной деятельности около полумиллиона предпринимателей (мы не знаем, сколько из них и вправду перестали работать, а сколько по-тихому продолжили работу уже без статуса ИП), увеличило недоверие к государству. Такая разнонаправленность сигналов предпринимательскому сообществу затрудняет решение очень сложного вопроса легализации самозанятых граждан.

Минэкономики подвело итоги своей работы по поддержке малого и среднего предпринимательства (МСП) в 2016 году. Пройдя формальный этап написания стратегических документов, чиновники перешли к проектному принципу работы — и теперь в условиях сокращения на 60% бюджета базовых госпрограмм по МСП делают акцент на эффективности сервисных услуг, оказываемых через уже созданную инфраструктуру помощи бизнесу. Новое в повестке 2017 года — внедрение целевой модели, которая должна унифицировать работу регионов по поддержке МСП.

На конференции «Развитие МСП: переход к новому качеству» Минэкономики в лице замминистра Олега Фомичева подводило итоги работы в 2016 году в части поддержки предпринимательства в России. По словам замминистра, поддержка МСП «эволюционирует» — министерство делает акцент на оказание услуг бизнесу.

Директор департамента развития МСП ведомства Максим Паршин, зачитавший основной доклад, начал с цифр: в России 5,84 млн. субъектов МСП (на начало ведения реестра МСП, заработавшего в августе этого года, было 5,52 млн.), 95% из которых — это микробизнес с численностью меньше 15 человек. В секторе трудятся 18 млн. человек (25% всех занятых). Если в 2013-2014 годах наблюдалось падение числа предприятий, то с 2015 года оно растет — во втором полугодии 2016-го зафиксирован рост на 5,8%. Отметим, впрочем, что этот рост можно объяснить тем, что в этом году был вдвое увеличен порог отнесения к субъектам МСП.

Государственных денег на этот сектор, впрочем, расходуется все меньше: в 2017 году бюджет соответствующей госпрограммы урезан с нынешних 12 млрд. рублей до 7,5 млрд. рублей. Большая часть денег (5,5 млрд. рублей) уйдет на поддержку предпринимателей и инфраструктуры МСП. Еще 1,6 млрд. рублей направят на завершение капстроительства объектов инфраструктуры, 230 млн. руб. — на поддержку молодежного предпринимательства, 100 млн. руб. — на проект «МФЦ для бизнеса». При этом из-за отсутствия средств некогда разрекламированный проект с МФЦ федеральные власти вынуждены сворачивать и отдавать на откуп регионам — «единые окна» предполагается открывать в Центрах поддержки предпринимательства на базе госбанков.

Минэкономики довольно тем, что в 2016 году удалось убрать некоторые барьеры для предпринимателей: упростить кадровое делопроизводство для микропредприятий, ввести систему предупреждений вместо штрафов и мораторий на плановые проверки. Из успехов в части налогообложения — продление единого налога на вмененный доход до 2021 года, «заморозка» коэффициента-дефлятора на уровне 2015 года и налоговые каникулы (воспользовались ими, впрочем, только 10 тыс. предприятий).

О неудачах на пути поддержки МСП чиновники предпочли не говорить. Отметим, что Минэкономики в этом году не удалось решить вопрос с самозанятыми. Налоговые каникулы введены лишь для репетиторов, нянь и домработниц. Статус самозанятых все еще не определен. Подвис и вопрос о введении патента для них при регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей. Также министерству не удалось согласовать законопроект о социальном предпринимательстве.

Новое в планах Минэкономики на 2017 год — внедрение в регионах целевой модели «Поддержка в субъектах РФ», которая должна унифицировать их работу по поддержке МСП. Сама модель должна быть утверждена правительством до 1 февраля, регионы до 1 марта 2017 года должны были утвердить «дорожные карты» по ее внедрению, а до конца года — реализовать ее.

Можно констатировать, что, несмотря на все усилия, помощь государства малому бизнесу явно недостаточна, а проблемы, характерные для МСБ, по сути, за тридцать лет остались теми же. И это неудивительно при подходе к решению любых проблем методом «дать им денег». Государство не должно и не может раздавать деньги всем подряд. Главная задача государства, по мнению экспертов, — устранить те самые причины, которые мешают развитию.

Наиболее важный вопрос — это вопрос доверия. Действия государства никогда не должны расходиться с программами и заявлениями. Любые начинания должны сначала быть исследованы с точки зрения их воздействия на предпринимательскую среду в целом.

Далее — защита прав предпринимателей, невозможность внесудебного изъятия собственности.

Следующий шаг — ослабление административно-налоговой удавки, прекращение порочной практики определения рентабельности бизнеса исходя из потребностей государства по сбору налогов.

Затем — развитие конкуренции. Для легализации теневого малого бизнеса нужно не запугивание, а реальное мотивирование, причем не кратковременными льготами, а вполне реальными преимуществами легального существования.

Все эти меры потребуют и времени, и значительных расходов, и скоординированных усилий различных ведомств. Результат таких мер не может быть получен незамедлительно. Другого пути нет. Малый бизнес в России должен стать опорой и локомотивом экономики. За тридцать лет своего существования он даже в неблагоприятных условиях продолжает жить. И только представьте себе, чего можно добиться, если перестать сдерживать его потенциал, создать, наконец, в России среду, когда предпринимательство будет развиваться не вопреки, а благодаря? Кстати, многие из этих вопросов нашли свое отражение в Стратегии развития малого и среднего бизнеса. И это уже отрадно, поскольку увидеть, понять проблему — главное на пути ее решения.

А как же себя ведет бизнес в этих условиях? Автор бестселлера «Как все испортить и разорить бизнес» Святослав Бирюлин уверен, что нынешний кризис уже отучил наших предпринимателей транжирить деньги.

Тучные, «нажористые» годы остались в прошлом. Тогда становилось все больше тех, кто лениво решал, покупать ли в дом третий телевизор и куда поехать, если Турция и Египет уже надоели. Теперь же все больше тех, кто мнется у витрин, подсчитывая, хватит ли денег в кошельке на привычный набор продуктов. Бизнесу тем более тоже нелегко! Мы же у него покупаем меньше. И компании выкручиваются как могут: одни снижают свою наценку до минимума, другие дарят каких-нибудь прилипал в нагрузку к продуктам, придумывают акции и купоны. А дальше что?

Вывод следующий: халява кончилась, начинаем жить по средствам! Что это значит конкретно? Действительно, современный российский бизнес сформировался в эпоху роста. Рост продаж в 30% ежегодно считался нормой. Любые ошибки покрывались сверхприбылью. К серьезному спаду многие оказались не готовы.

Реакция на кризис была привычная: чуть сократили расходы и персонал. При этом все ждали, что вот-вот кризис закончится. Не получилось. Но и при спаде можно работать. Пример Японии: десятилетиями страна живет в условиях экономической стагнации. Тамошние предприятия адаптировались и научились жить в жесткой среде.

Конец ознакомительного фрагмента.