Кафе маленьких чудес

Николя Барро, 2016

Нелли Делакур двадцать пять лет, она обожает книги, не любит суеты и спешки, верит в знаки судьбы и тайно влюблена в профессора философии Даниэля Бошана, у которого пишет магистерскую диссертацию. А кроме того, Нелли не доверяет чересчур красивым мужчинам и никогда, ни при каких обстоятельствах не летает на самолетах! Впрочем, сбежать среди зимы из холодного Парижа в сказочную Венецию можно и на поезде, особенно когда в твоей жизни все почему-то идет не так и нужно срочно избавиться от страданий из-за безответной любви… И вот однажды январским утром, сняв в банке все свои сбережения, Нелли легкомысленно отправляется в путешествие, которое станет главным приключением ее жизни, а также заставит нашу героиню в корне изменить некоторые ее взгляды на мир… Роман печатается впервые на русском языке.

2

Через пятнадцать минут они уже сидели за столиком у «Друзей Жанны». Нелли, недолго думая, привела своего нового знакомого через запутанные улочки Латинского квартала к заведению кузины, которое располагалось в переулке рядом с улицей Бюси и занимало помещение размером с комнату обыкновенной квартиры. Жанна стояла за стойкой из темного полированного дерева и была немало удивлена, увидев в дверях Нелли со спутником двухметрового роста. Войдя, они направились к столику в самом дальнем углу.

— Mon Dieu^[22], где это ты подцепила такого парня? — громким шепотом обратилась к кузине Жанна, когда Шон отошел к витрине, где были выставлены пирожные и другие десерты. — Этот для разнообразия выглядит очень даже ничего!

— Да нет, скорее уж это он меня подцепил, — мгновенно отпарировала Нелли, метнув тревожный взгляд в сторону витрины. — И пожалуйста, Жанна, не надо так громко орать!

Жанна невозмутимо поставила на круглый столик две большие чашки кофе со сливками:

— Да ладно тебе! Я же шепотом.

— Шепотом ты вообще не умеешь.

— Ах, благодарю, мадемуазель Комильфо! — Широко улыбаясь, Жанна поправила выбившуюся из прически прядь. Ее густые белокурые волосы были уложены на затылке большим, пышным узлом, который держался на одной резиночке.

В отличие от Нелли, у рослой Жанны не было недостатка в видных кавалерах. Ей бы и в голову не пришло забраковать мужчину только за то, что он хорош собой. Напротив, для нее мужчиной мог считаться только тот, кто был ростом не меньше чем метр восемьдесят.

— Я сама высокая, так что мне глупо было бы с гномиками водиться. Пускай уж они останутся Белоснежке. И что это вообще за разговор — «он слишком красивый»! Выдумаешь тоже! Не бывает такого, как ты говоришь: «чересчур хорош» или «чересчур богат», это как здоровье или как вкусненькое — их тоже не бывает чересчур.

Критерии, которыми руководствовалась Жанна, были очерчены достаточно четко. На каждой вечеринке она с полным бокалом шампанского целеустремленно направлялась в сторону самого видного мужчины в компании и развлекалась на всю катушку. Взгляды младшей кузины на этот счет представлялись ей более чем странными.

— У тебя, голубушка, предрассудков немерено. Ты это хоть сама сознаешь? — говорила она всякий раз, когда речь заходила о мужчинах. И в отличие от Нелли, Жанна часто заводила такие разговоры. — Зачем тебе непременно нужен лысый урод, когда можно найти Адониса?

— Не было у меня никогда лысых уродов, — обиженно возражала ей Нелли. — А зачем тебе дурак, когда можно найти умного? Никак ты боишься умных мужчин?

— Да ну тебя! Одно другого не исключает, — говорила Жанна, очевидно полагавшая, что все мужчины умные, даже те, которые наделены от природы лучистыми глазами, прямым носом, твердым подбородком, густыми волосами и атлетическим телосложением. — Знаешь, Нелли, у меня на этот счет совсем другая теория! — добавляла она, блестя зелеными кошачьими глазами.

— И какая же?

— Ты боишься красивых мужчин, потому что не веришь в себя, c’est tout!^[23]

— Ой, ну что бы я делала без твоей доморощенной психологии?

— Вот и я себя часто об этом спрашиваю!

Хотя относительно мужчин они придерживались разных взглядов, Нелли в глубине души была рада, что в лице землячки-кузины, с которой они были знакомы с детства, у нее есть близкий человек, к которому всегда можно прийти. В огромном Париже Жанна была для нее частью малой родины, и Нелли любила заходить в ее уютное кафе, причем не только ради грушевого пирога, которым в детстве по воскресеньям баловала девочек бабушка.

Жанна всегда была весела, и ничто не могло выбить ее из колеи. И Нелли было приятно знать, что рядом есть человек, который, даже если наступит конец света, устоит среди всеобщего разрушения, как скала в волнах прибоя.

Хотя сейчас она предпочла бы, чтобы Жанна не торчала так упорно в своем длинном зеленом фартуке возле ее столика, дожидаясь, когда за него сядет американец, который как раз отошел от витрины и направился к ним.

— Ну как? Что-нибудь выбрали, месье? — спросила Жанна, одобрительно оглядев Шона, который усаживался за стол, пытаясь поудобнее примоститься на маленьком стульчике.

— Ваши пирожные выглядывают так аппетитно, что трюдно выбрать, — произнес Шон на ломаном французском. — Но я подумал, что нужно взять грушевый пирог — или, может быть, правильно будет грюшевый? Такого я еще никогда не поглёщал…

Кузины переглянулись, и обе прыснули.

— Непременно попробуйте, месье, он хорошо поглощается. Этот грушевый пирог с лавандой — наше фирменное блюдо. Удачный выбор! — Жанна довольно улыбнулась, и Нелли уже заранее знала, что она скажет дальше. — Я всегда говорила: груши — еще недооцененный продукт.

Нелли выразительно закатила глаза.

— Кстати, я — Жанна. Но кузина, наверно, вам это уже сказала, — объявила Жанна, сходив за пирогом и поставив на стол две большие порции.

— Да, конечно… да! — Шон улыбался светловолосой хозяйке кафе, высившейся над ним подобно темно-зеленому маяку, и в своем стремлении сказать ей что-то приятное даже перестарался. — Вы совсем не покожи на кузин! — пошутил он.

Ложечка в руке у Нелли опустилась на мягкую печеную грушу, которая золотистым холмиком проступала из-под густого слоя сбитых сливок.

Всякому человеку с нормальным зрением было видно, что между ней и Жанной сходство весьма условное!

— Вас можно принять за сестер! — воскликнул он и снова заулыбался.

Нелли чуть не подавилась.

— Неужели у вас в Бретани все женщины такие красивые? Тогда надо скорей ехать туда!

Шон засмеялся. Жанна засмеялась. Нелли посмотрела на них и положила в рот новый кусочек пирога.

— Не все, — ответила наконец Жанна и бросила на Нелли выразительный взгляд, говоривший, что она оценила шутку американца. — Так что оставайтесь лучше в Париже!

Она заботливо поправила на столе тарелочку Шона и кофейную чашку, чтобы они удобнее разместились на маленькой мраморной столешнице. Затем опять обернулась к Нелли:

— Не хочешь представить мне своего нового друга?

Нелли проглотила кусок, который был у нее во рту, но не успела она заговорить, как американец вскочил, толкнув при этом столик, так что стоявшие на нем большие белые чашки с зеленой каймой угрожающе зашатались.

— О, простите, простите! — воскликнул он. — Как невежливо с моя сторона! Мне давно надо было представиться. Я Шон. Шон О’Малли.

— Жан? — обрадовалась Жанна. — Значит, вас зовут так же, как меня.

— Его зовут не Жан, а Шон, — вступила в разговор Нелли, решив, что ее кузине, которая всегда была склонна делать себя центром внимания, пора бы уже удалиться на свое место за стойкой.

— Yeah, Шон, — подтвердил Шон, и в его произношении это действительно прозвучало почти что как «Жан». — Я живу в Мэне, но моя семья родом из Ирландии. Мы с вашей кузиной только что познакомились на скамеечке в парке. Она была такая… — И тут он ошарашенно замолчал, получив чувствительный пинок под столом, несомненно нанесенный синей туфелькой с ремешком.

— Шон интересуется Полем Вирильо, — быстро вмешалась Нелли.

Надо было срочно остановить Шона, чтобы он в своей простодушной раскованности не выболтал что-нибудь лишнее, чего совершенно необязательно было знать Жанне, потому что Жанна Делакур была не в курсе того, какие высокие чувства питает младшая кузина к своему профессору. Пускай это так и останется до тех пор, пока положение дел не изменится таким образом, что будут исключены любые неподобающие высказывания. Хотя имя Бошана уже не раз возникало в разговорах кузин — его упоминания было трудно избежать, поскольку Нелли у него работала, — сама она сознавала, что уважаемый профессор далеко недотягивает до того, чтобы его можно было причислить к десятке самых сексуальных мужчин на свете. С Жанной они виделись только один раз, эта случайная встреча произошла летом, когда кузина как-то вечером зашла за Нелли в Сорбонну. Но обаятельный Бошан, как и следовало ожидать, не произвел на Жанну особенного впечатления. «Что-то с виду не скажешь, что ему только тридцать пять лет, правда? — сказала тогда Жанна, и это было единственное замечание, которое она сделала, когда они, выйдя из университета, спускались по ступеням. — Он, кажется, хромает?» Было бы напрасной тратой времени объяснять прозаической Жанне, почему ей все в Бошане кажется необыкновенным — даже его покачивающаяся походка, про которую Нелли никогда бы не сказала, что это хромота.

— Вирильо? — Брови Жанны вопросительно изогнулись. Затем она как будто вспомнила, что уже однажды слышала это имя. Как-никак Нелли, начав писать дипломную работу, только о нем и говорила. — А-а-а, Вирильо! Да, моя кузиночка занимается очень мудреными вещами — она у нас всегда была самая умненькая в семье. А что, Жан, вы тоже занимаетесь философией?

Шон в ответ энергично замахал руками.

— О нет… нет! — запротестовал он. — Просто мне это кажется очень интересным. Я только что получил инженерный диплом, но сейчас я решил сделать a break^[24] и путешествую по Европе с гитарой. Я неплохо пою, правда? — Он постучал по прислоненному к стулу футляру, в котором лежала гитара, и подмигнул Нелли. — Но я всегда стараюсь — как это называется — расширить свой кругозор.

— Ну, так я не буду вам мешать, — с улыбкой сказала Жанна, и Нелли по лицу кузины ясно увидела, что та при этом подумала: высокий, видный (!) мужчина, который не только получил инженерное образование и прилично говорит по-французски, но еще и с музыкальным талантом, общительный и вдобавок интересуется философией!

«А что я говорила!» — читалось в ее взгляде, который она бросила, прежде чем отойти от столика в самом дальнем углу, оставив Нелли и Шона наедине.

Шон съел кусочек грушевого пирога, отпил немного кофе из чашки, затем перегнулся через столик и, понизив голос, с нетерпением попросил:

— So^[25]. Теперь, когда нас не слушает ваша кузина, расскажите мне о дромологии. — И, подмигнув, добавил: — Так что там была за запутанный история между этим Вирильо, летающим профессором и вами?

Примечания

22

Господи (фр.).

23

Только и всего (фр.).

24

Пауза (англ.).

25

Итак (англ.).