На пути к себе

Ник Винсент (2024)

Эдвард Моррис — человек, который мог бы считать себя победителем. Роскошный пентхаус в Нью-Йорке, многомиллиардный бизнес, отдых на лучших курортах мира. Но за сиянием его жизни скрываются одиночество, бессонные ночи и мучительное ощущение, что счастье — это то, чего деньги не могут купить. Однажды, устав от бесконечной гонки, Эдвард принимает неожиданное решение: отправиться на крохотный остров в архипелаге Фиджи, чтобы отдохнуть и переосмыслить свою жизнь. Здесь, среди бескрайнего океана, в мире, где важна не скорость, а глубина, он сталкивается с жизнью, которую никогда не знал. Работа руками, тёплые разговоры у костра, традиционные праздники и простая красота природы учат его видеть мир по-новому. Постепенно Эдвард понимает, что настоящая роскошь — это не дорогие автомобили и дизайнерские костюмы, а свобода, искренние отношения и гармония с собой. Но сможет ли он сохранить это открытие, когда город вновь затянет его в свою стремительную воронку?

Глава 2. Новый дом.

Лодка мягко причалила к берегу, и Эдвард впервые оказался лицом к лицу с островом, который должен был стать его новым домом на ближайшее время. Мягкий белый песок, волны, шепчущие на берегу, и пышные джунгли, которые тянулись до самого горизонта. В воздухе витал запах соли, цветов франжипани и чего-то пряного, почти дымного.

— Добро пожаловать, мистер Моррис, — капитан лодки, улыбчивый мужчина по имени Сами, махнул рукой в сторону берега. — Это место называется Нгаваки. Здесь тихо. Люди добрые. Вам понравится.

Эдвард кивнул, но ничего не ответил. Его чемодан уже лежал на песке, а рядом стоял мужчина лет шестидесяти с густой седой бородой и лицом, покрытым сетью морщин, его лицо было похоже на деревянную маску, искусно выточенную солнцем и солёным морским воздухом. На нём был простой синий саронг и хлопковая рубашка.

— Тулеа, — представился он, пожав руку Эдварду. Его хватка была сильной, словно у человека, привыкшего работать руками. — Я покажу вам, где вы будете жить.

Тропинка, ведущая в деревню, пролегала через густую зелень. Каждый шаг сопровождался симфонией джунглей: шелест листьев, пение птиц, треск цикад и редкие звуки, которые для Эдварда были новыми и пока ещё не понятными.

— Вы впервые на островах? — спросил Тулеа, раздвигая ветки дерева.

— Да, — коротко ответил Эдвард.

— Хорошо. Здесь всё иначе, чем в ваших городах. Не спешите. Наблюдайте. Жизнь сама подскажет, что делать.

Эдвард не знал, что ответить. Этот человек говорил так, будто в этих словах был скрыт глубокий смысл, и для него они звучали как философские загадки.

Деревня Нгаваки была маленькой, но оживлённой. Хижины, крытые пальмовыми листьями, образовывали круг вокруг большой площади, где женщины и дети готовили еду. В стороне мужчины чинили сеть, а старейшины, сидя под большим деревом, разговаривали, время от времени разражаясь громким смехом.

Маленькие дети, увидев Эдварда, застенчиво хихикали и прятались за матерями. Ему казалось, что он вторгся в чужой мир, слишком громкий и неуклюжий со своей дорогой одеждой и манерами, которые здесь явно казались неуместными.

Тулеа привёл его к хижине на краю деревни, окружённой густыми банановыми деревьями.

— Вот ваше новое жильё, — сказал он, распахивая дверь. — Это не отель, но всё необходимое для жизни тут есть.

Внутри было просто: кровать с матрасом из кокосовых волокон, деревянный стол, пара стульев и окно, из которого открывался вид на океан. На стене висела лампа и старая карта архипелага.

— Спасибо, — пробормотал Эдвард, ставя чемодан.

Тулеа улыбнулся, словно читая его мысли.

— Отдыхайте. Завтра вы начнёте понимать, что здесь к чему.

Ночью Эдвард долго лежал в постели, прислушиваясь к звукам острова. Ветер шуршал листвой, волны ритмично ударялись о берег, где-то вдалеке раздавался крик ночной птицы. Эти звуки были живыми, такими реальными, что он чувствовал себя частью чего-то большего.

Он посмотрел в окно, и звёзды, которые здесь горели намного ярче, чем в Нью-Йорке, казались до смешного близкими. Эдвард вдруг понял, что впервые за долгое время его мысли не возвращались к его прошлой жизни, к офису, сделкам и вечным звонкам.

«А может, Тулеа прав? Может, здесь жизнь действительно подскажет, что делать?» — подумал он, засыпая под шёпот ночной симфонии острова.

Конец ознакомительного фрагмента.