Офисное кресло и вуду-жаба

Нина Запольская, 2018

Эротическое фэнтези. Рецепт счастья по-русски. Весёлые и правдивые истории восьми браков, шести способов выйти замуж и одного побега со свадьбы от мудрой мамы. Все браки случаются на Небесах, но начинаются они на Земле порой с тяжёлой травмы колена. Бухгалтеру Верочке (пока не замужем) сначала не повезло, но оказалось, что судьба нарочно приготовила ей офисное кресло, чтобы отвезти на нём к будущему мужу. И это только начало волшебной сказки о превращении скромной девушки в роскошную красавицу, о злых чарах пластического хирурга Кощева и о любящем сердце Сергея, дизайнера из Москвы.И свадьбой приключения влюблённых не заканчиваются.

1. Лягушонка в коробчонке

Глава, с которой и началась эта история, очень похожая на сказку.

А ещё: разрыв мениска, родная бухгалтерия и наша отечественная медицина.

Той осенью Верочка разорвала мениск левого колена: очень серьёзная травма для тех, кто знает, что это такое.

Она тогда ещё этого не знала, а просто медленно брела на работу от метро — колено ныло уже несколько дней. И вдруг — резкая боль, от которой ей пришлось застыть на месте и даже дыхание затаить. Пережив первое потрясение, она вытащила телефон и заказала такси, а потом позвонила на работу и рассказала главбуху Марь Иванне о своём несчастье.

— Бухгалтеру коленки не нужны, — отрезала непреклонная Марь Иванна. — Я тебя никуда не отпущу, пока ты мне квартал не закроешь.

— А в травму? — всхлипнула Верочка. — Можно мне сегодня в травму съездить?

— Дорогая, ну, что ты спрашиваешь глупости? — Голос Марь Иванны чуть смягчился. — В травму езжай, конечно! И к врачам, каким надо, я тебя отпущу, и на процедуры потом — пожалуйста! Но сначала — квартал. Закроешь квартал — и болей сколько влезет.

Тут Верочка увидела невдалеке своё такси и замахала водителю. Когда он подъехал, она, подволакивая больную ногу и стараясь не наступать на неё, кое-как залезла в машину и назвала адрес травмпункта.

Водитель оказался азиатом, вежливым и добрым до простоты мужчиной неопределённого возраста. Он поинтересовался у Верочки, что с ногой, а когда она стала объяснять, положил руку на её колено и спросил участливо:

— Тут болит?

— Уберите руку… Вы же не хирург, — смущённо пробормотала она, спихивая смуглую руку водителя с колена и отодвигая ногу от него подальше.

Доехали они быстро, а вот в травмпункте оказалось много народа, и в регистратуру пришлось стоять: все ближние кресла заняли травмированные. Когда Верочкина очередь подошла, какой-то мужчина, не выдержав, закричал через её плечо регистраторше в окошко:

— А побыстрее нельзя?.. Что вы возитесь?

— Надо было приезжать в травмпункт вчера, — спокойно ответила регистраторша. — Вчера у нас никого тут не было.

Очередь потрясённо замолчала, а регистраторша назвала Верочке номер кабинета, пояснив:

— Травматолог Нехорошев. Второй этаж… Лифта — нет.

Верочка забралась на второй этаж, хватаясь за перила руками и подтягиваясь на них всем телом. Потом она отсидела ещё одну очередь к травматологу, а когда вошла в кабинет, то сразу услышала:

— Не подходите ко мне! Сядьте на стул возле двери!

Видимо, увидев её удивлённое лицо, травматолог опять закричал от своего стола, объясняя:

— Я всё и так знаю!

Верочка тяжело опустилась на стул, держась для опоры за сидение.

— Рассказывайте, — приказал травматолог.

Потом он через сестру передал ей бумажку-направление на рентген и крикнул следующего пациента.

****

На другой день Верочка приехала на работу опять на такси, привязав к колену гипотермический лёд «Снежок».

Колено распухло и не сгибалось. Оно ныло ещё сильнее и подозрительно хрустело, а нога не хотела идти, несмотря на выпитые полпачки нестероидных противовоспалительных, которые Верочке прописал травматолог.

Родная бухгалтерия встретила её сочувственными ахами и рассказами о своих коленках и прочих других травмах. Наибольшую поддержку, конечно, Верочке оказала её закадычная подруга Пантелеева.

— Все врачи делятся на тех, кто смотрит в лицо пациенту и тех, кто даже не поворачивается к нему, — сказала Пантелеева. — И по моим наблюдениям: молодые врачи смотрят на пациента, но ничего ещё не знают… А вот врачи в возрасте — у них опыт уже есть, но пациента они даже не слушают. Так что считай — тебе повезло. Травматолог тебе попался опытный.

Верочка горестно вздохнула и пробормотала:

— Я сделала рентген, и он показал…

— Рентген — это провокация, — отрезала Пантелеева. — Помнишь, меня в мае на скорой привезли в Сокольническую больницу с прострелом поясницы?.. Сделали рентген и по нему поставили диагноз — воспаление лёгких. Неделю кололи от него, потом завотделением увидела снимок и сказала, что это не затемнение в лёгких, а след от моей большой груди.

— Да, помню, — потрясённо подтвердила Верочка и добавила с завистью: — Грудь у тебя — классная.

Пантелеева в задумчивости подняла тонкие брови и произнесла:

— Надо сделать МРТ. МРТ всё покажет лучше рентгена. Только в поликлинике по месту жительства ты будешь ждать МРТ полгода…

— Ну почему полгода? — отозвалась со своего места Нина Павловна. — Не полгода, а всего месяца три-четыре. Но сначала обязательно надо записаться к врачу, который направит твоё дело на комиссию… А та уже даст разрешение на МРТ.

— Но это долго! — воскликнула Верочка.

— Есть выход, птичка моя, — успокоила её Пантелеева. — Идёшь на МРТ в свою же районную поликлинику, но через «Платные услуги». Там всегда талоны есть, были бы деньги…

Верочка позвонила в Платные услуги. Там талоны действительно имелись, но ближайшее время оказалось только через неделю. Скрепя сердце, Верочка согласилась — ехать сейчас куда-либо далеко от дома она не могла.

Целый день она прикладывала к колену гипотермический «Снежок», а потом девочки нашли пластиковую квадратную бутылочку из-под воды и заморозили лёд в ней. В туалет они по очереди возили Верочку на офисном кресле — в общем, поддерживали изо всех сил. Верочка приняла все оставшиеся в пачке нестероидные противовоспалительные и время от времени кривилась от боли.

Первой не выдержала Петрова.

— Тебя сглазили, — сказала она, вытаскивая из ушей наушники. — Хочешь обижайся на меня — хочешь нет. Я тебе это всегда говорила. Поэтому ты и не замужем до сих пор. И твоя кожа здесь совершенно не при чём.

— У нас полстраны сглазили, — резко ответила Нина Павловна, не поднимая головы от клавиатуры. — У нас полстраны не замужем!

Петрова растерянно замолчала — крыть было нечем. В бухгалтерии, действительно, почти все были не замужем. Потом Петрова осторожно посмотрела на Верочку, проверяя, не обиделась ли она.

Верочка уткнулась в монитор: её кожа доставляла ей постоянные и мучительные страдания. Уж что только она не делала с этими прыщиками, которые появлялись и появлялись у неё на лице. А после недавней лазерной шлифовки на её лице остались пигментные тёмные пятна, в которых проступали кровеносные сосудики: горе-хирург просто сжёг ей кожу.

В офисе наступила тишина. Обстановку разрядила Соболькова.

— Попробуй намазать колено кремом «Софья — пчелиный яд» для суставов, — произнесла та из своего угла. — И погуще.

— Да ничего ваша «Софья» не помогает, — раздражённо отмахнулась Нина Павловна.

Тут не выдержала Пантелеева.

— Почему это не помогает? — возмутилась она. — Очень хороший крем, если мазать лицо. И оливковое масло там есть, и кедровое, и облепиховое. И мумиё. И экстракты шалфея и зверобоя. И ещё много всяких трав, целый список.

Девочки изумлённо замолчали, а Марь Иванна потянулась к своей сумочке за записной книжкой, в которую всё записывала «на память».

Ближе к вечеру нестероидные противовоспалительные перестали действовать вообще.

— Что ты пьёшь? — спросила Марь Иванна, видя Верочкины мучения.

— Найз, — ответила та.

Марь Иванна презрительно фыркнула и сказала:

— Верочка, ну кто так болеет? Только Целебрекс. Он самый сильный.

Бухгалтерия заспорила: посыпались названия, которые Верочка раньше даже не слышала. Когда все успокоились и немного поработали, Соболькова опять вытащила из ушей наушники и сказала:

— Надо к коленке привязать лягушку. Живую. Мне мой мануальный терапевт рассказывал про одну свою пациентку. Она к нему на первый приём пришла с лягушкой на ноге и говорила, что ей очень помогает.

Верочка онемела.

— Да что ты говоришь такие глупости! Какую лягушку? — вскричала Марь Иванна со своего места, потом она повернулась к Верочке и сказала: — Даже не слушай! И не лягушку вовсе надо привязывать, а жабу! У жабы слизь на коже особенная, едкая!

Девочки опять заспорили. Кто-то стал рассказывать о ядовитой тропической лягушке кокоа, кто-то — о вуду-жабе ага, страшно зловредной твари, умеющей, к тому же, плеваться ядом в своего противника. Конец спорам положила сама Верочка.

— Да где я сейчас лягушку найду? — спросила она. — Ведь осень уже.

Родная бухгалтерия притихла.

— Ну-у… Может купить в зоомагазине? — неуверенно предложила Соболькова.

— А если из зоомагазина не подействует? Может, они там искусственные? — опять спросила Верочка, уже улыбаясь.

— Значит — заговор. Заговор подействует непременно, — сказала Петрова и, оглядев всех в ожидании поддержки, закатила глаза и быстро забормотала: — Зубы мои зубы, выпадите все мои зубы, останьтеся одни губы.

— Ну… Это же для зубов, — проговорила Нина Павловна даже как-то разочарованно.

— Я других заговоров не знаю, — смутившись, объяснила Петрова.

— Дикость какая-то средневековая! Только Целебрекс, — начальственным голосом отрезала Марь Иванна, потом она глянула на Верочку, и взгляд у неё потеплел.

— Не печалься, деточка, — произнесла она уже каким-то не своим, а добрым голосом. — Вот влюбится в тебя какой-нибудь парень — всё сразу и пройдёт.

Тут Верочка с громким стуком привычным уже движением разбила пакет с гипотермическим льдом: рабочий день подходил к концу. Она держала лёд на колене, вздыхала и думала: «Да как же он в меня сейчас влюбится, этот парень, когда я даже ходить не могу?»

Вот была бы она волшебница — полетела бы домой на метле.

****

Через неделю МРТ выявило у неё разрыв мениска со смещением.

Верочке это МРТ показалось страшно болезненной процедурой, потому что её ногу, закрепляя, придавили какими-то тяжёлыми кирпичами, под которыми следовало лежать и не шевелиться. Шевелиться хотелось нестерпимо, и не просто шевелиться, а убежать, уползти, исчезнуть отсюда, наплевав на свои деньги. Верочка мучилась под кирпичами, пытаясь сдерживать конвульсии больной ноги, слушала космические пульсирующие звуки и тихо плакала.

Потом она едва упросила сестру дать ей талон в живую очередь к хирургу, к которому, вообще-то, полагалось записываться по терминалу и две недели ждать приёма.

В очереди на приём к хирургу многие сидели и писали. Когда Верочка спросила, что все пишут, ей объяснили, что симптомы заболевания для памяти лучше записать. Ведь когда заходишь к врачу в кабинет, то всё из головы вылетает, а болезней много и времени, чтобы вспоминать про них в кабинете — нет. Поэтому всё, что хочешь сказать, лучше заранее записать, а потом на приёме врачу продиктовать. Или ещё лучше — дома на принтере распечатать и врачу в печатном виде предоставить, положив на стол. Как вошёл — сразу молча кладёшь листочек с симптомами и не отвлекаешь больше специалиста своими глупостями. В коридоре же люди ждут!

— Боже мой! — пробормотала Верочка и начала искать в сумочке ручку.

— А что же вы хотите, милочка? На приём врача отпущено двенадцать минут! — воскликнула сидящая напротив приятная пожилая дама.

— Десять, — сквозь зубы поправил даму мужчина, баюкающий свою забинтованную руку.

— Уже десять? — ахнула приятная дама. — Кошмар, что творится!

Когда Верочка вошла в кабинет хирурга, тот вежливо предложил ей сесть на стул у своего стола. Колено он, как и травматолог, тоже не смотрел, зато очень заинтересованно расспрашивал.

— А вот когда больше болит? При ходьбе или в покое? — спросил он, глядя на Верочку глазами кота из «Шрека».

— При ходьбе, — быстро отреагировала она и посмотрела на хирурга с надеждой.

— А вот при какой ходьбе? Просто по прямой или по лестнице? — спросил хирург и выжидающе сощурился.

— По лестнице, — выпалила Верочка и подумала обрадованно: — «Ах, какой специалист!»

Она с надеждой смотрела на хирурга, но тот уже отвернулся от неё к монитору. Минуту он сосредоточенно что-то искал там мышью, а потом крикнул в сторону двери, не переставая что-то искать:

— Следующий!

«Видимо, хирург сделал всё, что мог», — решила Верочка и поковыляла из кабинета. Через минуту сестра вынесла ей в коридор направление на консультацию в 31-ю больницу. На это направление теперь следовало поставить: регистрационный номер в ещё одном кабинете и печати на первом этаже. Оба лифта в поликлинике работали исправно.

На работу она опять решила поехать на такси, правда, только от метро — для экономии. В галереях метро она передвигалась вдоль стеночки, а по лестницам — приставным шагом, цепляясь руками за перила, а мимо неё бежали и бежали занятые своими проблемами люди. Видимо, они страшно боялись опоздать на работу или ещё куда-то, и Верочка очень стеснялась, что она им мешает, путаясь под ногами со своей травмой. В вагоне поезда она, зажатая, стиснутая другими пассажирами, успокаивала себя тем, что ехать ей недалеко, можно и постоять.

В родной бухгалтерии все девочки работали, и она тоже включилась в работу, а потом попросилась в туалет, и девочки вывезли её на офисном кресле в коридор.

Коридор был длинный, со многими поворотами, и, чтобы добраться до туалета, приходилось проезжать мимо дверей в соседние офисы, и девочки старались не шуметь и не разговаривать, чтобы не привлекать к ней внимания. Из дверей иногда выходили люди, но они не смотрели в сторону Верочкиного кресла или деликатно делали вид, что не смотрят, и это её устраивало. Так, незаметно, она почти доехала до туалета, и тут из лифтового холла вышел какой-то незнакомый мужчина и язва-Сараскин.

Язва-Сараскин, конечно, тут же остановился.

— А вот и наша лягушонка в коробчонке едет! — радостно, во весь голос воскликнул он и добавил, посмотрев на мужчину: — А это наш новенький.

— Сергей Крылов, — сказал мужчина и протянул Верочке руку.

— Вероника, — сказала она, вкладывая свою руку в ладонь мужчины.

— Вы не похожи на Веронику. Можно я буду звать вас Верочкой? — попросил Сергей Крылов.

— Можно, — согласилась Верочка и потупилась.

Сергей Крылов поразил её ласковыми серыми глазами и крепким рукопожатием. Он поздоровался с Пантелеевой и Собольковой и спросил у Верочки:

— А что с вами случилось?

— Разрыв мениска, — привычно пробормотала она даже с какой-то гордостью.

— Ой, я тоже рвал мениск, — ответил Сергей Крылов, оживляясь. — Я знаю, как это тяжело.

Верочка вспомнила, что она сидит на офисном кресле посреди коридора и, не представляя, куда деваться от стыда, посмотрела на цель своего передвижения — дверь в туалет.

— Ну, не будем вас задерживать, — ухмыляясь, съязвил Сараскин.

Прежде чем уйти за Сараскиным, Сергей Крылов как-то потянулся к ней, и она потом долго думала, что он хотел помочь отвезти её, но постеснялся.

В бухгалтерии какое-то время стояла тишина, все прилежно работали, а когда Верочка положила ногу на стул и стала поглаживать колено, Соболькова вдруг сказала:

— Можно попробовать массаж котиком.

— О, котиков я люблю, — тут же оживилась подруга Пантелеева и добавила: — Особенно лет сорока-сорока пяти.

Все засмеялись.

— Попрошу без пошлостей, я — совершенно серьёзно, — сказала Соболькова и откинула чёлку со лба. — Пришла вечером домой, устала, как собака. Спина — ноет, ноги — болят, а котик — прыг тебе на спинку. Топ-топ лапками, топ-топ… Только не забывай коготки подстригать.

— А мой котяра, наверное, старый уже, он всё время спит, — отозвалась Нина Павловна огорчённо.

— Вот я и говорю… Только лет сорока пяти, — сказала подруга Пантелеева и мечтательно заулыбалась.

Соболькова на провокаторшу Пантелееву даже не взглянула.

— А чтобы не спал, не надо его кормить, — продолжила она и отчеканила: — Девочки, запомните: сытый котик — это только грелка, а вот голодный — это уже массажёр… Для приведения которого в рабочее состояния надо игнорировать все его умильные взгляды и жалобные «мяу». Отворачиваетесь от зверя и делаете вид, что его не замечаете, не видите и не слышите. Сам прибежит и всё разомнёт.

Тут Пантелеева опять вставила своё:

— Вот я и говорю… Лет сорока пяти — это зверь. А если голодный — то сам прибежит и всё разомнёт.

Соболькова фыркнула и, не сдержавшись, захохотала.

— Сумма авансового платежа по налогу на прибыль за девять месяцев составила 2 миллиона 337 тысяч рублей, — громко провозгласила Марь Иванна нарочито противным голосом, читая со своей распечатки, и строго посмотрела на Пантелееву из-под очков.

Все тут же вставили в уши наушники и отвернулись к мониторам. Только потом кто-то заговорил про йогу, что она — первое дело при болезни суставов и, особенно, колен.

— Это, девочки, смотря какой инструктор, — заспорила Петрова. — Мой самый первый инструктор на первом же занятии поставил нас всех на голову.

— Ой! Это же нельзя делать сразу! — воскликнула Нина Павловна.

— Вот и я тоже решила, что нельзя, и ушла от него, — стала рассказывать Петрова. — Вторая инструкторша попалась — ничего, но она скоро сама ушла в декрет.

— Одна моя знакомая девочка нашла себе инструктора в самой Индии, — перебила Петрову Соболькова. — А дальше так и моталась к нему до пятого месяца беременности.

— Что? Йога так способствует беременности? — потрясённо спросила Верочка.

Но ей никто почему-то не ответил, и тогда она привычным уже движением разбила пакет со льдом — рабочий день уже заканчивался.

Тут в дверь постучали, и вошёл Сергей Крылов. Он поздоровался со всеми и сказал Верочке:

— Я на машине и могу вас подвезти, куда вы скажете.

И Верочка растерянно ему кивнула, соглашаясь.

Когда новенький вышел, она достала из сумочки зеркальце и в который раз посмотрелась в него: на её лбу с самого утра красовался новый прыщик.

— Попробуй на лоб напустить чёлку, — посоветовала Пантелеева. — Побольше.

Верочка так и сделала, а заодно подправила косметику. В бухгалтерии все многозначительно улыбались.

Пантелеева даже подмигивала Верочке из-за своего монитора.

****

Не дозвонившись в 31-ю больницу, она поехала туда без звонка, сначала на метро, а потом на автобусе, благо он как-то сразу подошёл.

На нужной остановке она вышла и побрела за остальными такими же бедолагами с палочками сначала по длинному подземному переходу, а потом вдоль ограды больницы, удивляясь, что никто не догадался сделать остановку транспорта ближе к приёмному отделению. В регистратуре ей дали назначение на приём через двадцать дней к доценту Закировой.

Оказавшись опять за оградой больницы, Верочка заказала такси, не в силах брести до автобуса. На улице стояла удивительно тёплая для начала октября погода — видимо, в город пришла золотая осень. Верочка ждала такси, на котором она хотела доехать до метро, и улыбалась нежному солнцу, и высокому небу, и зелёной ещё траве, с грустью понимая, что таких дней может больше не случиться. Мимо неё чеканным, твёрдым шагом проходили женщины, девушки шли легко и быстро, а некоторые даже бежали на высоких каблуках, едва касаясь ногами асфальта, и Верочка им страшно завидовала. Ей казалось, что так бежать она уже никогда в жизни не сможет.

«Ах, если бы мне улететь на метле!» — мечтала она.

На работе каждый день все что-то советовали ей для колена, кто — живых пиявок, кто «тигровую» мазь, а Соня из соседнего офиса даже подарила пакетик грязи Мёртвого моря. Дома Верочка кое-как забралась в ванну с чуть тёплой водой и намазала «мёртвой» грязью колено. Грязь тут же начала щипать кожу. «Значит, действует», — обрадованно подумала Верочка и намазала грязью заодно лицо, шею и грудь. Потом она ещё несколько раз мазалась этой приятной грязью, засорила сток в ванне и поняла, что грязь прекрасно действует только на её ногти — от всевозможных таблеток у неё стали сильно ломаться и крошиться ногти, особенно на ногах.

И всё это время с работы и на работу Верочку подвозил Сергей Крылов.

Сергей работал графическим дизайнером, но о себе ничего не рассказывал. Откуда он проявился у них на фирме, никто не знал. Пантелеева по просьбе Верочки попыталась подкатиться к кадровичке Елене Михайловне, чтобы выспросить всё о Крылове. Елена Михайловна сделала страшные глаза и сказала всего два слова:

— Это тайна.

Девочки терялись в догадках, предполагали разное, но все сходились во мнении, что Крылов — очень приятный молодой человек.

В конце октября Верочка опять поехала в 31-ю больницу и отстояла мучительную очередь к доценту Закировой. Та на колено тоже не взглянула, а посмотрела диск с результатами МРТ и решительно сказала:

— Я даю вам направление на операцию.

— А само не заживёт? — с надеждой спросила Верочка.

— Нет, что вы? У вас же ещё и киста Бейкера, — ответила доцент Закирова и покривилась.

Потом она дала флайер на приобретение «расходного материала» для операции, объясняя, что хирургический инструмент Верочке надлежит купить самой — такой теперь порядок.

Дома расстроенная Верочка первым делом позвонила Пантелеевой.

— Что-то мне это совсем не нравится. Тебя вынуждают в одном, определённом месте купить инструмент, который стоит целых тридцать тысяч, — сказала та и спросила. — А квоты? В больнице должны быть квоты на бесплатное обслуживание. Давай, моя рыбонька, беги опять в поликлинику.

Потом они поговорили о Крылове и о друге самой Пантелеевой.

— Его как подменили, — стала жаловаться та. — Как ушёл из телохранителей от своего олигарха, так ходит вечно пьяный. Надо его бросать.

Верочка горестно заохала.

— Да, ладно, — отмахнулась Пантелеева. — Меня тут на фейсбуке один болгарин зафрендил. Я уже начала с ним переписываться. По-русски он только не особо сечёт. Всё больше шлёт смайлики.

Проговорили за полночь: на работе им разговаривать на посторонние темы запрещалось.

Утром Верочка бросилась к районному хирургу.

— Какие квоты? — горестно воскликнул хирург, и лицо его дрогнуло, как от боли. — Все квоты отменили! Не вы первая мне жалуетесь!

Но он ей дал другое направление, теперь уже в Боткинскую больницу, куда она сразу же дозвонилась, а потом легко записалась по интернету на приём к ортопеду Поляковой. И та, осмотрев её колено и все снимки, предложила ей попробовать полечиться.

И Верочка стала ходить на физиотерапию, сначала одну, потом другую, надеясь, что ей не придётся ложиться на операцию, но колену, в самом деле, становилось всё лучше и лучше. Это было чудо! Или редкостное везение, вот только не всем так везёт, точнее, почти никому — это она уже знала. И почти всегда с физиотерапии домой её отвозил Сергей Крылов.

Потом пришла зима. На Новый год они с Сергеем полетели отдыхать в Таиланд, и там Верочка впервые, в террариуме, увидела знаменитую вуду-жабу ага, и эта жаба показалась ей совсем не зловредной, а очень даже милой.

Жаба была огромная, с ороговевшей, сильно бородавчатой кожей неяркой бурой окраски, усеянной большими тёмными пятнами. Крупные глаза вуду-жабы — глубокие, лучистые — так напоминали человеческие, что Верочка тут же подумала о царевне-лягушке, стреле и прекрасном Иване-царевиче. Жаба куда-то заскакала по террариуму короткими скачками, почти вперевалку, а Верочка заулыбалась и посмотрела на Сергея.

«Надо будет рассказать о жабе всем девочкам из бухгалтерии», — подумала она.

Хотя умеет эта жаба плеваться ядом или нет, Верочка так и не узнала.

****