Полная история диких лебедей, или Город Птиц

Н. Середа, 2023

Ретеллинг сказки Г. Х. Андерсена "Дикие лебеди". Эльза спасает братьев, а потом пытается помочь всем жителям мрачного Города Птиц, в котором принцы были вынуждены жить после того, как мачеха наложила на них заклятье.Дракон тоже будет.

III

Братьям пришлось повозиться, чтобы разжечь очаг. Принцев не учат этому. Но они справились. В комнате постепенно становилось теплее, и юноши сели за стол, чтобы держать совет. Они приняли решение идти на следующий вечер в ратушу и предложить Совету Пэров свою помощь. Братья были уверены, что смогут сделать жизнь города лучше. Ведь у них хорошее, королевское образование. И если уж предстоит ждать избавления в Городе Птиц, нужно приносить ему пользу.

Можно пересмотреть систему сточных канав, чтобы они не засорялись и не переполнялись в дождь. Можно организовать помощь хозяевам в ремонте и побелке домов. Можно собрать команду для обслуживания подъемных решеток на воротах — починить старые механизмы; объяснить, как и зачем нужно их регулярно смазывать. Да мало ли в городе найдется еще задач для одиннадцати юношей, которых готовили управлять королевством.

На следующий вечер все тот же секретарь магистрата записал предложения братьев в Главную Городскую Книгу и обещал донести их до пэров, когда те соберутся на заседание. Впрочем, секретарь не мог определенно сказать, когда это случится.

— Не извольте беспокоиться, благородные господа. Непременно. Непременно ваш вопрос будет доложен Совету Пэров. Да. Я же записал его в Главную Городскую Книгу. — И секретарь многозначительно посмотрел на принцев.

Братья поняли, что ничего большего сегодня в ратуше они не добьются, и попрощались с секретарем. У них было намечено еще одно важное дело. Принцы решили поговорить с главой гильдии сорокопутов.

— Все-таки это странно, — рассуждал старший брат по пути в Западную общину. — Благовоспитанные и образованные, по словам секретаря, люди, выполняющие не самую приятную, но нужную городу работу… И такие странные, пугающие ритуалы. Надеюсь, мы сможем найти общий язык с господином Шрайком.

Но в тот вечер глава гильдии их не принял. Его слуга, как и секретарь в магистрате, записал предложения братьев в книгу. Книга гильдии сорокопутов была гораздо скромнее Главной Городской. Она представляла собой всего лишь несколько скрепленных листов пергамента. Но это не отменяло необходимости ждать приема. И сроки тоже были неизвестны.

— Я записал, где вы живете, и непременно извещу вас о решении господина Шрайка, — учтиво сказал слуга.

Братья вернулись домой, по сути, ни с чем. Конечно, они рассчитывали на какой-то результат, но по зрелом размышлении пришли к выводу, что все идет не так уж и плохо. Отказа они нигде не получили. А то, что решения не приняты сегодня же, вовсе не удивительно. И было даже слишком самонадеянно думать, что сегодня появятся ответы на все вопросы.

Близилось утро. Братья собрались ложиться спать, но в дверь постучали. На пороге стоял худой высокий парень.

— Я узнал, что вы вчера поселились в доме, и у вас нет прислуги. Возьмите меня. Я умею чистить одежду, готовить еду, убирать дом, — заявил он без всяких предисловий.

— Входи. Расскажи для начала, кто ты, как узнал о нас. Все по порядку.

— Ну узнал-то я просто. Я тут живу недалеко. — Парень замялся и потупился. — В подворотне… — Но тут же поднял голову и живо продолжил: — Там, знаете ли, довольно сухо. А крысы — они тут и в домах повсюду. Не всякий в Городе Птиц устроился с таким удобством, как я. Мне так и говорят: «Тео, ты везунчик!» Ну это они думают, что мне повезло. А на самом деле я просто очень хорошо соображаю.

— Но зимой же в подворотне холодно! А летом пыльно.

— О. Летом. Летом я еще жил в богатом доме. — Взгляд Тео стал мечтательным. — У меня было десять комнат и огромный двор. А во дворе — собственный колодец с чистейшей водой. Ну то есть не у меня, конечно. У хозяев. Но только без меня им теперь туго приходится. Все хозяйство на мне держалось!

Эх! Все было замечательно. Да вдруг хозяин ни с того ни с сего решил, что колодец стал пересыхать из-за меня. Что на него нашло — ума не приложу. Ну а дальше помещик оказался колдуном и превратил меня в фазана. Взял ружье… Я еле ноги… крылья унес. Теперь вот здесь. Возьмите меня, не пожалеете.

— Хорошо, Тео. Оставайся. Будешь хорошо служить, будет у тебя всего в достатке.

— Не извольте беспокоиться, господа.

— Но тебе надо стать скромнее. Человек не должен похваляться. Это невоспитанность, — назидательно произнес старший брат. — Скажи, а знаешь ли ты грамоту? Умеешь ли считать? Сколько будет, если сложить пять и семь?

— Нет, господин. Такая наука простым слугам без надобности.

— Да как же тебя на рынок посылать, когда ты пять к семи прибавить не можешь?

— Ума не приложу, зачем мне прибавлять пять к семи. Это пущай ученый господин Ворон знает, как прибавлять. Ежели я на рынок иду, так там у меня не какие-то пять и семь, а пять денье за молоко и семь денье за сыр. Итого дюжина денье. Тут считать не надо. Это и так ясно.

Тео был таким живым и непосредственным, что братья быстро привыкли к нему, а он к ним. И парень действительно оказался смышленым и работящим. А старший принц стал вести с ним долгие нравоучительные беседы, надеясь воспитать из простака Тео образцового горожанина.

Как бы ни было тяжело от несправедливости, по которой принцы лишились семьи и вынуждены были покинуть родные места, но жизнь на новом месте постепенно налаживалась. Прошла неделя или две, и из гильдии сорокопутов пришел человек с приглашением на прием.

Глава гильдии сорокопутов господин Шрайк выглядел очень скромно и говорил сдержанно. Тем не менее он произнес речь, которая тронула сердце одиннадцати принцев-лебедей и пришлась по нраву присутствовавшим на собрании старшинам гильдии.

— Мы тяжело трудимся, и нам нравится наша работа. Мы не станем подробно рассказывать о грязи, холоде и усталости, которые ежедневно сопутствуют нашим трудам. Вы не дождетесь того, чтобы мы жаловались. Также мы никогда не бахвалимся результатами.

Но мы никому не позволим сомневаться в том, что гильдия сорокопутов вносит огромный вклад в благополучие нашего благословенного Города Птиц. Только мы знаем, какие усилия стоят за тем, что у пекарей всегда есть мука, матери не бояться оставлять младенцев одних, уходя на рынок, а в библиотеке ратуши никто не грызет книги.

Крысы и другие мерзкие твари не чувствуют себя в нашем городе свободно. Горожане же, напротив, могут не опасаться, что в дом заползет змея или мыши съедят припасы. Может быть, мы извели еще не всех, но совершенно точно без нашей работы дела в городе шли бы гораздо хуже.

У нас есть свои обычаи и традиции. Я согласен, что старинная традиция сорокопутов оставлять знаки своей работы на остриях и колючках может тревожить обывателей. Мы уважаем традиции предков, но мы слышим и готовы воспринимать дуновение ветра современности. Мы открыты переменам.

И в знак нашей открытости мы приглашаем уважаемых принцев-лебедей послушать гимны, которые исполняют наши талантливые дети — наше будущее, лучшее, что у нас есть!

Из-за спин старших сорокопутов вышли мальчики, одетые, как и взрослые, в простые серые плащи. Они выстроились в шеренгу и запели а капелла. Все выглядело очень достойно. А один из старшин гильдии подошел к братьям и предложил навестить их для обсуждения дальнейших совместных действий на благо города. Братья были очень рады.

Позже этот старшина приходил к ним. Сидя за большим столом у очага, они бурно обсуждали предстоящие перемены. Говорили о том, что сорокопуты могут не оставлять свои пугающие знаки. Это всего лишь очень старая привычка, она ничего не означает. И от нее легко можно отказаться. А в городе сразу станет немножко уютнее. Да и сам господин Шрайк сказал, что сорокопуты открыты переменам.

Они почти стали друзьями — весело шутили, понимали друг друга с полуслова. Принцы очень радовались такому общению. Старшина приходил к братьям два или три раза. А потом они как-то вечером вышли из дома, а на пике перед их дверью нанизано тельце маленькой серой птички.

Тео, который всегда был в курсе всех городских новостей и сплетен, сказал, что эта несчастная птаха — тот самый старшина сорокопутов. Он поплатился за то, что слишком буквально воспринял слова господина Шрайка о ветре перемен и открытости.

Глава гильдии говорил свою речь для чужаков. Он ни на секунду не допускал мысли, что кто-то из сорокопутов воспримет всерьез слова о готовности изменять традициям предков. Чужакам следует говорить то, что они хотят услышать. И тогда у гильдии не будет врагов. Господин Шрайк был опытным предводителем.

Старшина же, простодушно поверивший в слова и ревностно взявшийся следовать им, чувствовал себя строителем нового порядка, участником великих перемен к лучшему. Он был воодушевлен. Дома жене он только и рассказывал о том, как он обсуждает с братьями-лебедями грядущие изменения.

Направлявшийся в очередной раз к принцам старшина был схвачен на улице, объявлен предателем и на рассвете казнен. Не было никаких слушаний, разбирательств, вопросов и объяснений. Все произошло тихо и быстро.

О пропавшем старшине никто у сорокопутов ничего не говорил. Даже его жена не спрашивала, что произошло. Старшина исчез, как будто его и не было. Гильдия сорокопутов продолжила функционировать как отлаженный заботливыми руками мастера механизм.

Братья сильно переживали неожиданную потерю. Казалось, они только обрели близкого человека на новом месте, и тут такая трагичная смерть. В тот же вечер принцы похоронили маленькую птичку на сельском кладбище за пределами города и были очень подавлены.

Это была и потеря человека, и первая неудача в деле, которое вроде бы так хорошо продвигалось. За первым поражением последовали еще и еще. Оказалось, все, что так красиво написано алмазным грифелем на золотой доске во время учения, в жизни нужно писать заново, но уже трудом и терпением, падая и поднимаясь, пробуя наугад, ошибаясь, начиная сначала.

Выяснилось, что перестройка сточных канав никому не нужна. Вернее, никто не отказался бы. Но без шумных работ под окнами, без перекрытых улиц, обходных путей. Все согласны одним прекрасным вечером выйти и увидеть новые чистые удобные улицы.

Идею организовать ремонт домов и вовсе приняли враждебно. «Кто будет указывать мне, свободному горожанину, на что истратить честно заработанные средства? — спрашивал винодел торговца солью. — Неужели магистрат?» И они от души смеялись.

Так одно за другим были отвергнуты все начинания. Да еще и погиб старшина сорокопутов. Братья чувствовали за собой вину в его смерти, хотя, по сути, их вины не было. Ночные обсуждения планов за большим столом становились все реже и все чаще приводили к мысли, что ничего изменить нельзя. Принцы поняли: главное заклятье мачехи не в том, что они стали птицами, а в том, что все их начинания обречены на провал.

Настало время, когда принцы просто перестали вести разговоры. Несколько месяцев в доме почти ни о чем не говорили. Потом братья сдались на волю обстоятельств, привыкли и жили спокойно, размеренно. Так прошло несколько лет. А потом наступил день, когда старший брат сказал:.

— Мы вечно будем птицами, если не начнем действовать. Для начала нам надо вырваться из этого проклятого Города Птиц. Подобно тому, как магнит притягивает железный предмет, поднесенный к нему близко, и не действует на него, если тот отлежит далеко, так и нам следует бежать отсюда как можно дальше. Тогда Город Птиц не сможет притягивать нас.

— Ты прав, — поддержал старшего младший брат. — Надо действовать! И, кстати, мы можем использовать то, что мы птицы — на крыльях мы перелетим за море.

— Блестящая мысль! На днях будет летнее солнцестояние — самый длинный день в году. Следующий шанс для долгого дневного перелета представится только через год.

После того разговора братья уже не могли спокойно оставаться в городе и вести прежнюю праздную жизнь. Все их мысли были о том, как они будут бороться с заклятьем, пока есть силы. Принцы приняли решение лететь в страну, которая лежит за морем.